Митя.
Так не бывает, это даже подло, в самое красивое время года, накануне лета, когда всё расцветает, и расцвело, а воздух пропитан клейкими ароматами распустившихся молодых листочков, моя Инга, моя любимая Инга покинула меня. Она оставила нас одних, меня и нашего сына, нашего красавца Митеньку. Я смотрел в глаза сына, в которых стоял немой вопрос «Мама пошутила да?»
Она ушла, забрав свои вещи. Моя Инга ушла к другому в которого влюбилась так, что даже не сопротивлялась когда ей сказал, что Митеньку ей не отдам. Ответила просто, так буднично.
-Хорошо Андрюша, пусть будет так. Надеюсь, ты позволишь мне встречаться с ним.
-Моя родная, разве это не твой сын.
Грустно мне улыбнувшись.
-Прости меня Андрей, не хочу банальностей, но ты и в самом деле хороший человек. Ты ведь любишь меня да?
-О чём ты моя любимая, разве мне надо это доказывать.
-Нет, Андрюша, я это сказала к тому, чтобы ты понял меня. Я влюбилась так, что трудно дышать, жить без него, и ты должен меня понять, не хочу врать, изворачиваться.
Разве мог я её не отпустить. Инга, Инга, что ты наделала, как мне теперь жить. Митя сидел напротив меня, и на его глазах наворачивались слёзы.
-Папуля, папочка, как же мы будем жить без мамы.
-Ничего мой мальчик - проживём, она будет тебя навещать, мы же мужчины, что поделаешь, жизнь она ведь не лубочная картинка. И потом разве ты не хочешь, чтобы твоя мама была счастлива. Останься - она бы всю жизнь мучилась, и разве мы от этого были бы счастливее.
-Нет.
Мне пришлось пересматривать свою деловую деятельность. Мне, как раз предложили работу на постоянной основе в городе, без командировок, да и деньги были неплохие.
По ночам я сидел у постели Мити, мой мальчик стал таким самостоятельным, во всём помогая мне, я перед сном садился к нему на краешек постели и мы о, многом говорили. Каких только тем мы не касались.
Митя был любознательным мальчиком. По уровню своего развития - четвёртый класс ему был тесен. Но меня больше всего радовали не его обширные знания, а его удивительная человечность. Иногда он подходил ко мне, когда я, задумавшись, гладил ладонью, какую либо вещь Инги. Обнимал меня за шею.
-Папа, как я тебе завидую, ты так любишь мою маму. Вот ты сейчас гладишь её носовой платок и такой ты красивый, ты весь светишься.
Моему Митеньке всего одиннадцать и слышать столь мудрые слова было для меня самой большой наградой.
Прошло два года,
Митя экстерна сдал экзамены за пятый и шестой класс и перешёл в седьмой. Я радовался его успехам, и вся моя жизнь была посвящена ему.
Первый год, как мы развелись с Ингой, она каждую неделю в субботу приходила и гуляла с Митей почти до вечера. Митя такой был счастливый.
Потом Инга пришла и сказала, что она со своим мужем уезжает на год в Чехию. Изредка она присылала посылки для Мити, иногда звонила.
Так и прошли два года, сказать, что я всё время страдал, было бы не правдой, но боль разлуки не проходила она, как заноза, маленькая вроде, привыкнешь, пока не надавишь на занозу, так и тут.
Я загружал себя огромным количеством работы, и это помогало.
С Митей мы ходили в походы, притом не за грибочками или ягодой, а уходили на неделю, а то и на две в леса.
Митя вытянулся, окреп, с задатками хорошей мужской фигуры. Крепкие ноги, литая, как камень попка и широкие плечи. Как мой сын был счастлив, когда я ему сказал, что на летние каникулы съездим в Саяны под Минусинском, от радости даже запрыгал.
-Папуля, ты самый лучший.
Митя с отличием закончил седьмой класс, и я ему подарил ноутбук. Радости его не было предела. В июле мне должны были дать отпуск, и мы с Митей тщательно готовились в дальний поход в Саяны. Вечером, собирая рюкзаки, рассказывал, как сложно ловить хариуса, какое нужно терпение, когда неожиданно раздался звонок. Митя подошёл к телефону.
-Папа, это тебя.
-Здравствуйте Андрей Викторович, вас беспокоят из посольства России в Чехии, простите, пожалуйста, но обстоятельства вынудили нас побеспокоить вас.
-Ваша бывшая жена попала в аварию, её муж наш сотрудник погиб, а она на девятом месяце беременности лежит в коме. Понимаете нам больше не к кому обратиться, так, как у них обоих не было родственников. Насколько нам известно, у Инги Альбертовны есть сын, который проживает с вами, мы хотели вас об этом поставить в известность.
-В понедельник её на спец-самолёте отправят на Родину, понимаю, что моя просьба не совсем этична. Но не могли бы вы её встретить, её перевезут в одну из клиник Петербурга, ну сами понимаете её вещи, документы. Только доставить в клинику и оформить её лечение.
Оглушённый я замер, меня сковало.
-Алло вы нам поможете.
Сиплым голосом ответил.
-Да, я её встречу.
-Мы вам сообщим точное время вылета самолёта, спасибо за содействие.
Мое сердце резануло это вежливое обращение «Спасибо за содействие» Потрясённый я плюхнулся на стул.
-Папа, папочка, что с тобой - тебе плохо, как ты побледнел.
-Митя, твоя мама попала в аварию, она в коме, понимаешь. Господи, как же это так. Её муж погиб и родственников кроме нас нет. Да, ещё твоя мама ждет ребёнка.
-В понедельник её привезут в город.
Митя разрыдался, прижавшись ко мне.
-Папа она будет жить?
-Не знаю Митенька, я ничего не знаю.
В понедельник в одиннадцать тридцать прилетел самолет из Праги. Машина больницы уже стояла у трапа. У приехавшего врача узнал, что её повезут в окружную больницу на улице Луначарского. Её катили укрытую казенным одеялом, рядом была закреплена капельница. Огромная гематома на пол лица и перебинтованная голова. Лицо осунувшееся, серо-зелёное, моё сердце бешено билось.
Моя Инга почти не изменилась, её такой красивый, тонкий носик, припухлые губы и мохнатые длинные ресницы. Поймал себя на мысли, что для меня она, как-будто только вчера ушла. Нет, я её не забыл, бог мой, как она мне дорога.
Я ехал в машине рядом со мной был большой светло-оливковый кожаный баул с её вещами и документами. Мне их передали отдельно, но я их положил в баул.
Её поместили в отдельную палату, министерство иностранных дел предприняло всё необходимое для её лечения, правда, сбагрив её на мои руки. Переговорил с врачом отделения. Но, что он мне мог сказать.
-Приходите через неделю, вы ей всё равно ничем не поможете, а мы к этому времени проведём все анализы.
Дома меня ждал Митя, одно хорошо, что больница от нас была в пяти троллейбусных остановках.
-Папа ты её видел, как она.
Я ему всё рассказал. Митя, прижавшись ко мне, тихо, сквозь зубы плакал.
-Папа, а, что ты будешь делать дальше, что будет с мамой, вытирая ладошкой слёзы.
-Митя разве я знаю, что будет дальше. Сделают все анализы и узнаем, всё осложняется тем, что она беременна.
-Что я буду делать? Митя, а, что я могу делать, разве я её оставлю такой беспомощной, она твоя мать, как я буду смотреть в твои глаза, если отвернусь от неё в такую минуту. И потом, мой родной, я думал, что моё сердце успокоилось, а увидел её и чуть не задохнулся. Люблю, я всё ещё её люблю.
Прошёл месяц, Инга вышла из комы, ей сделали кесарево сечение, двое малышей близняшки - девочка и мальчик. Всё прошло без осложнений, через месяц нашу Ингу должны выписать, я к ней хожу, каждый день помогаю с детьми.
Я был в тот день с ней рядом, когда она вышла из комы. Она растерянная смотрела на меня, ничего не понимая. Моя бедная Инга, ей так трудно далось понимание, что её муж погиб.
Та депрессия, в которую она ушла после комы, была ничуть не лучше по своим последствиям. Она не хотела видеть меня, своих детей, не хотела есть. Её состояние было катастрофическим.
Она тихо угасала.
Я не водил Митю в больницу не хотел травмировать его психику. Но тут я решил его сводить, может это повлияет на неё и не ошибся. Увидев маму, Митя, рыдая, обнял её. Инга лежала, отвернувшись к стене.
-Мама, мамуля - это я Митя, ты не хочешь меня видеть.
Безучастное тело Инги даже не шелохнулось. Митя растерянный встал, посмотрел на меня, на его лице промелькнула обида. Повернувшись к маме, обратился к ней.
-Здравствуй, моя любимая мамуля, не ждал, и не гадал, что увижу тебя, да ещё в таком состоянии. Ты лежишь, отвернувшись от меня, хотя слышишь и знаешь, что это я - твой Митя.
Тебе плохо и я это знаю, ты потеряла свою любовь, своего мужа, это твоё большое горе. Я всегда знал, что ты самая лучшая, сильная, волевая. У меня никогда на тебя не было обиды, я знал, как ты меня любила, и со стороны, наверное, покажется, что ты бросила меня.
Но это не так, ты оставила меня папе, зная какую нестерпимую боль, принесла ему, уйдя от него. И принесла себя в жертву, чтобы хоть как-то облегчить боль папы. И ты была права.
-Я горжусь своим отцом, нет, он не живёт ради меня, да и это было бы плохо, он живёт вместе со мной, купая меня в своей отцовской любви.
Инга чуть шевельнулась.
-Говорят, что мужчины гораздо слабее, чем женщины в подобных ситуациях, но разве это так? Мой папа спился, опустился и я ему по барабану? Разве я не видел душевную и физическую муку моего папы, ты лежишь, отвернувшись в своём горе и боли. Ты сильная, волевая, которая нашла в себе силы ради своей любви разрушить мир, в котором жила, чтоб построить новый.
-Посмотри на себя со стороны, разве не мой папа рядом с тобой, который не руководствуется обидой, или жалостью, которая тебе кажется унизительной.
-Мамуля, если бы ты знала, как я горжусь своим папой и, как я хочу быть таким, как он, великодушным, любящим, сострадающим.
-Ты родила мне брата и сестру и ты не думаешь даже о них. Я большой, а они полностью зависят от тебя, и ты их предаёшь, тебе мама больно, очень больно и это я понимаю, но твой эгоизм, лелеющий твою боль – гибельный обман.
-Ты понимаешь, мама, ты обманываешь саму себя. Тебе нечего стыдиться перед папой, я не хочу говорить о его любви к тебе, но он отец твоего ребёнка и ему не безразлична твоя жизнь хотя бы, потому, что он тебе так благодарен, что ты оставила ему меня.
-Не унижай моего папу своим эгоизмом, тебе надо выздороветь и поднять на ноги своих маленьких детей, моих брата и сестру. Ты не одна в своём горе и боли, рядом с тобой - мы.
Он умолк положив мою руку себе на плечо. Сказать, что я был потрясён монологом моего сына, которому тринадцатый год, это был шок, благоговение перед его разумом - это был невероятный восторг перед его личностью.
Пришёл завотделением попросил меня переговорить с ним, я вышел. Войдя, увидел, что Инга так и лежала, отвернувшись спиной.
-Прости Инга, но нам надо уходить, попрощайся с мамой Митя.
Неожиданно Инга повернулась, она, сжав губы, плакала.
-Спасибо тебе Андрей, за Митю, ты воспитал хорошего сына и человека. Я тобой горжусь Митенька, - и она разрыдалась так, что пришлось вызывать сестру, чтоб ей сделали успокоительное, и с этими горькими слезами ушла её депрессия.
Наш поход накрылся, но, как мы были счастливы, обустраивая Ингину комнату, две маленькие кроватки опрятно заправленные, ждали наших маленьких.
25 октября 2009