Евгений поднял голову от монитора компьютера. Как же быстро темнеет! С хрустом потянувшись, он подошел к окну, и, опираясь на пыльный подоконник, взглянул на загорающийся разноцветными огоньками сумрак. Наполненный событиями день пролетел невероятно быстро. Приходила Фрида – обсудить неясные вопросы своей диссертации. Евгений любил такие встречи: ему нравилось наблюдать, как раскрываются потенциальные возможности личности Фриды, как, овладевая арсеналом интеллектуальных возможностей, прямо на глазах, юная девушка превращается в настоящего ученого.
От обсуждения специальных проблем они плавно перешли к общим, а затем к философско-научным вопросам. Сколько они разговаривали? Три, четыре часа? Когда беседа увлекает, время бежит незаметно. Общение с девушкой привело ученого в состояние творческого подъема и ощущения своей собственной интеллектуальной силы. Спиралевидная циркуляция идей, возникающая в процессе обсуждения, формировала целостную картину, принадлежащую им обоим. И не важно, кто был источником, а кто транслировал и развивал высказанную собеседником мысль. В обсуждении проявлялось личное отношение каждого, сопоставлялись точки зрения, а, главное, в процессе причастности к великим тайнам Вселенной возникало ощущение ментальной близости. Не может быть, думал Евгений, что их встреча - тривиальное романтическое увлечение. Она несет в себе глубинный, онтологический смысл.
Однако, вычисления, которые он должен произвести для патрона, еще не сделаны. Что же, пара часов у него еще есть. Ссутулившись, он пошел к своему рабочему столу и, к своему удивлению, обнаружил, что на нем сидит Виолетта. Развалилась в непринужденно свободной позе и смотрит лисьим взглядом, с прищуром – красивая, наглая, уверенная в себе стерва.
«Как тихо она вошла, как внезапно появилась, - подумал Евгений, вздрогнув, - словно змея, внезапно выползшая из травы».
Девушка и одета была под стать образу - в сапожки расцветки крокодиловой кожи и облипающее бедра короткое платье из странного, чешуйчато зеленого материала.
Пытаясь скрыть смущение, Евгений начал рассказывать о результатах лабораторных опытов. Сосредоточиться было сложно – мешал исходящий от девушки запах: в нем были волнующие флюиды, женские чары и еще нечто неуловимое - ядовито-дурманящее и влекущее.
Виолетта смотрела рассеянно, практически не реагируя.
- Зачем ты это рассказываешь?- перебила она доклад Евгения.
- Для координации действий: мы работаем в одной исследовательской группе, и я сообщаю о том, что сделал, - ответил Евгений подчеркнуто жестким тоном.
Виолетта зевнула, прикрыв ладошкой перламутрово-розовые губки, протянула руку:
- Показывай свои расчеты.
Евгений протянул исписанный мелкими формулами лист.
- Виртуозная работа, - произнесла Виолетта после надлежащей паузы, - с точки зрения математики эти вычисления высший пилотаж.
Евгений приосанился и распрямил плечи.
- У тебя потрясающие аналитические способности и удивительная интуиция по поводу определения корректности поставленных задач - произнесла девушка явно продуманный комплимент.
Заметив смятение молодого человека, Виолетта усмехнулась, и слегка повела ногами. От этого движения подол платья подернулся чуть выше. Евгений увидел вышитую розочками ажурную резинку чулка и над ней полоску нежной кожи. Услужливое воображение сослужило плохую службу: он с легкостью представил все скрытое чешуйчатой тканью и, как будто, лишился рассудка.
Если так дальше будет продолжаться, игру Виолетты, заметит Владислав Алексеевич и Фрида. Нужно внести ясность в их отношения, и, собравшись с духом, поговорить. Мужчина глубоко вздохнул, но так и не смог вымолвить не слова. Почему, собственно, он должен молчать. Ведь влюбленность этой девушки соткана из любопытства и похоти, а на кону ее игры его счастье с Фридой.
- Ты нравишься мне, - произнесла Виолетта томно, по-своему трактуя устремленный на нее беспокойный взгляд, - поцелуй меня.
- Это плохая идея, Виолетта, - возразил Евгений слегка дрожащим голосом.
- Отчего же? – капризно томным голосом спросила девушка.
- Ты вынуждаешь говорить неприятные вещи. Не знаю, правильно ли я поступаю, рассказывая об этом,- он помолчал, и, решившись, продолжил, - я влюблен в другую. В твою сестру.
- Во Фриду? Вот уж насмешил! Она бесчувственная рыба - проглотит тебя и даже не заметит.
- Фрида не холодная.
- Вот как?! Уже узнал? Работаешь под началом моего отца и соблазнил его младшую дочь?
- У нас платонические отношения, - начал оправдываться Евгений, - мы беседуем на интересующие нас обоих научные темы и ничего более!
- В таком случае, это не настоящее чувство, а всего лишь интеллектуальный спарринг, - Виолетта старалась быть спокойной, но за темнотой сузившихся зрачков бушевала ярость.
Соскочив со стола, она вырвала из рук Евгения лист с расчётами и, разорвав на мелкие клочки, швырнула ему в лицо.
- Что ты делаешь?! Я целый день над этим работал!
- Весь научный мир скорбит, - съязвила девушка. А хочешь знать правду о том, что я о тебе думаю, как об ученом?
- Говори, - произнес слегка побледневший Евгений.
Виолетта закурила и, немного успокоившись, пояснила:
- С таким складом мышления, как у тебя, самодостаточным физиком-теоретиком стать невозможно.
- Это твое личное, субъективное мнение, - возразил Евгений.
- Если бы, - с деланным вздохом сожаления ответила Виолетта, - так думают все участники нашего проекта и главное – это твердое убеждение моего отца.
- Неправда!
- Я дословно запомнила, что говорил папа, - продолжила Виолетта, словно не услышав выкрик Евгения, - Он сказал: «Евгений не способен самостоятельно ставить исследовательские задачи, и, выходя за первоначально заданные рамки, превращать некорректные задачи в решаемые. Тот, кто хочет стать настоящим ученым, участвует в научном поиске, делит с руководителем не только успех, но и неудачи. Евгений Странггер на такое не способен».
Евгений слушал, опустив глаза.
- Никогда, слышишь, никогда ты не станешь самодостаточным физиком-теоретиком! И разговоры с Фридой здесь не помогут!
- Я докажу, что ты заблуждаешься, - едва слышно прошептал он в ответ, но сам не верил в свои слова. Он знал, хоть самолюбие его страдало, что девушка говорила правду. Ту правду, которую он, до этой минуты, успешно скрывал от самого себя - у него нет задатков ученого теоретика.