28. Боец Красной Армии Водолазкин!
Володя Водолазкин, командир стартового взвода, самостоятельную жизнь осознал, как возможность выпить по любому поводу.
У него был удивительный талант: он с завязанными глазами разливал "на-троих" с поразительной точностью "по булькам". Ему же принадлежит градация питейной посуды, естественно той, которой он пользовался, т.е. стаканам.
Обычный гранёный стакан (кстати, изобретение великого русского скульптора, автора знаменитой группы "Рабочий и колхозница" на ВДНХ в Москве, Веры Мухиной) он именовал "сталинским", тот же стакан, но с ободком поверху назывался "маленковским", только появившийся в то время стакан тонкого стекла приобрёл, соответственно, имя действующего вождя; "хрущёвский".
В последние поллитровка помещалась полностью с минимальным недоливом, и здесь Володя был "на высоте". Я поинтересовался секретом мастерства, Володя ответил просто и доступно: " Проливать столь ценный продукт преступно, а я всегда блюду законы." (правда , дальнейшая информация о нём, запаситесь терпением и дочитайте до "Армейских потешек", покажет, что это его заявление весьма спорно).
Однажды, в крутую смоленскую зиму, мы с Володей возвращались с суточного отдыха на позицию боевого дежурства ("точку"), доехали до окраины города (Ковалёвка) на автобусе и обнаружили, что на свежем воздухе разгулялась натуральная пурга, ветер валил с ног и был нам явно не по пути. Экипированы мы были нормально: валенки, меховые костюмы и рукавицы, пугала неотвратимость (пока мы не придём на позицию, следующих по очереди в город не отпустят) и протяжённость (десять километров) предстоящей прогулки.
Мы тронулись в путь, пурга множилась силой и снегом, скоро дорогу мы определяли только по строчке телеграфных столбов справа от дороги, Прошли километра три и, о, чудо! сзади послышался гул автомобиля. Мы взялись за руки и встали посреди дороги ( эту сцену Гайдай в фильме "Кавказская пленница" списал с нас, думаю, Володя, где-то по-пьяни, ему проболтался, правда третьего у нас не было, редкая для Володи ситуация, да и я во вторые явно не вписывался).
Водитель ММЗ (самосвал с металлическим кузовом) остановился, через лобовое стекло показал, что в кабине мест нет, так же жестами мы показали, что согласны на кузов. Он пошёл навстречу нашим пожеланиям и мы с трудом загрузились ( костюмы, мороз, скользко). Прилегли в кузове, напомню, он стальной, за кабиной и проехали ещё шесть километров.
Умеющий считать внимательный читатель скажет: " Ой, врёт, то десять; то три + шесть = девять, может он и всё остальное сочинил?" Нет, друзья мои, просто поворот с трассы на СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНУЮ позицию ракетчиков, расположенную в одном километре от трассы, не знал "только ленивый". Водитель остановился и тут мы поняли. что промёрзшие чресла нам не подчиняются, помогая друг другу мы просто перевалились через борт в наметённые по кузов сугробы.
Оставшийся до позиции километр, мы, чтобы согреться, "бежали", по крайней мере, нам так казалось. Доложились командиру о прибытии, думаете погода остановила очередников, плохо думаете о советском офицере тех лет, песня "Нам нет преград...",- это о нашем брате.
Угроза воспаления лёгких,- не просто повод, а крик души: "Надо выпить!!!" для Володи, а т.к. его постоянный собутыльник командир батареи капитан Мокруша растаял в снежной круговерти, а Володя, чтобы не прослыть алкашём, в соответствии с заверением Владимира Высоцкого " ведь я же, Зин, не пью один", пригласил меня.
Небольшая ремарка: для обслуживания ГБТ (грозная боевая техника) нам в начале каждого месяца выдавали спирт, на радиотехническую батарею спирт-ректификат (иначе, медицинский), на стартовую - спирт-сырец, ступени за две очистки до получения ректификата. Было начало месяца и Володя чувствовал себя техасским бутлегером, он щедро налил почти по половине стакана , поставил на стол до краёв заполненный чайник воды и, выпив свою долю, присосался к чайнику.
Я некоторое время подождал, ожидая корчей и судорог, но время умирать для него было не сегодня, он был бодр и явно повеселел. Промороженные внутренности буквально требовали "сугрева", я выдохнул и принял свою долю, надо сказать препротивную и дико вонявшую чем-то химическим. Я ушёл от простуды и пришёл в свою комнату.
Закурил и выдохнул на ещё горящую спичку (застывшие реакции ещё не восстановились), внезапно перед моим лицом образовался голубой шар, чуть не в полметра диаметром. Друзья обалдели и попросили повторить трюк. Удалось, потом меня водили по всем комнатам общежития, с демонстрацией феномена, естественно, комнаты больших начальников визитом не удостоили.
Позже я узнал, что на стадии получения спирта-сырца в нём ещё сохраняется сто процентов эфирных масел, они-то и горели.
Володя остался служить в Смоленском зенитно-ракетном училище, образованном на базе нашего, славной памяти полка, умер незадолго до выхода на пенсию в звании "майор" на рабочем месте от инфаркта.