Море волнуется - три...

Людмила Яковлева 2
                МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ - ТРИ...

         Море бунтовало! В своём яростном протесте оно было великолепно! Калейдоскоп  красок восхищал и завораживал. Гребни волн закручивались в агонии чувств. Море!  Что тебя так взволновало? Что не даёт покоя? Мы, взявшись за руки, долго стоим у картины великого мариниста.
"Проходите, пожалуйста! Проходите", - учительский тон экскурсовода выводит из оцепенения. Пришлось уступить место группе притихших детей: художественный гений утихомирил даже самых неугомонных.

        Очарованные увиденными картинами, мы вышли из музея. Глаза зажмурились, – это веселые  утренние лучики, посланные горячей звездой,  бросились со всех ног  нам навстречу.  Мы, не отпуская  рук  друг друга,  отправились на Золотой Пляж. Перед глазами раскинулась ожившая  картина художника  "Штиль на море". Те же пастельные краски, та же безмятежная гладь и "горные массивы" из облаков. Воздух замер и был вязок. Сели на песок, не отпуская рук. Долго молча сидели. Слова были лишними.  Подходило время, ранее запланированной, морской прогулки на катере. И мы отправились на пристань.  Почему-то, неожиданно решил напомнить о своём существовании ветер, начиная время от времени будоражить частички застоявшегося воздуха.

        Утомленный полуденным зноем, женский голос, с малоросским говорком, напомнил о скором начале морской прогулки. И вот, мы уже на "носу"  катера. Киль судна бесцеремонно врезается в гладь воды. Морской пейзаж  вокруг напоминает акварель мастера, воспевавшего море. Облака, на фоне ярко-голубого неба, быстро меняли свои очертания, будоража фантазию. Порывы ветра становились более яростными. И только группа молодых людей, казалось, не замечала происходящего.  Молодые люди спорили о смысле жизни.
"Это моя жизнь, и я - её хозяин. Всё зависит только от меня...", - неуверенно высказывался угловатый парень в очках.
"Смысл жизни в семье", – пыталась вставить своё веское слово толстушка с розовыми щёчками.
"Тебе бы только замуж выскочить. Власть и деньги решат все проблемы", - вальяжно раскинувшись на двух сиденьях, сказал парень, сошедший с обложки модного журнала.
"Да, какая разница, в чем смысл жизни! Не "парься". Просто живи и ни о чём не думай!", – похлопывая по плечу товарища, резюмировала, уверенная в своей правоте  маленькая голова, приставленная к  накачанному телу.

        "Штормовое предупреждение! Мы вынуждены сократить время нашей прогулки", - прозвучал голос с капитанского мостика. Взволнованные неожиданным известием, притихшие, пассажиры наблюдали за рождением стихии. Они ощущали себя маленькими и беззащитными на хрупком судне в необъятных водных просторах.  Мы ещё крепче сжали ладони друг друга. Через полчаса наш капитан благополучно привел катер к причалу. Но никак не удавалось пришвартоваться. Огромные волны всячески этому препятствовали. Бездумная толпа пассажиров ринулась на "нос" судна – все хотели видеть работу капитана. А как много оказалось среди них знатоков морского дела! "Всезнающая" толпа даже не заметила, как катер стал крениться, и этот крен становился критическим.
"Тоне-е-ем!" - раздался чей-то визгливый голос. И только мы, прижавшись друг другу, стояли и совсем не волновались. Мы знали, что сейчас нас уже не двое. Третья жизнь, заявляла о себе, толкая  меня изнутри своими кулачками.  Море её не обидит.
"Уважаемые пассажиры! Убедительная просьба покинуть "нос" корабля!" – голос капитана звучал по-обыденному спокойно. Но паника уже носилась по катеру от человека к человеку, лишая людей возможности мыслить.  Живая бездумная масса ринулась с "носа" на  корму. Крен изменил только своё направление, а опасность стала ещё ощутимее.
"Уважаемые пассажиры! Убедительная просьба распределиться по судну равномерно!" – спокойно, но по-командирски убедительно и настойчиво, звучал голос с капитанского мостика. Толпа на миг остановилась, прислушалась и, повинуясь приказу, быстро разошлась по палубе. Мастерски лавируя, командиру судна  и его команде удалось справиться с волнами. Брошены швартовые. Пассажиры выведены на причал. Последними сходили на сушу уже  знакомые нам молодые люди. Они были похожи на взъерошенных воробьёв, увидевших перед собой голодные кошачьи глаза.

       Время клонилось к вечеру. Наш третий "попутчик" настойчиво и требовательно напомнил о себе своим кулачком, как бы говоря: "Пора  подкрепиться!"  Продолжая держаться за руки, мы заглянули в ближайшее кафе, удовлетворили просьбу "попрошайки", и отправились гулять по пляжу. Буря  утихомирилась. А море ещё тяжело вздыхало, но с каждым новым вздохом становилось спокойнее и спокойнее.  И только клочки осиротевших, лишившихся опоры и крова багровых водорослей, напоминали о недавнем разгуле стихии.  Они, обездоленные, выделялись на всем побережье, как сукровица,  или как набухшие кровеносные сосуды. Море их выплюнуло из своего чрева, но и Берег не хотел принимать их. Он брезгливо морщился, впрочем, как и люди, нечаянно наступавшие на багровую смесь. Настанет жаркий день. Палящие лучи Солнца выпьют из них последнюю влагу. Ветер распотрошит, превратит в муку и развеет по  берегу. Прибой слизнёт багровые крупинки. Время растворит их в морской воде.
 
       Ты отпустил мою руку, набросил ещё мокрые водоросли себе на плечи и…  превратился в Морского царя... Так мы никогда не смеялись,  потому что мы были не одни.  Маленькая, новая жизнь веселилась вместе с нами.   Море влилось в нашу компанию и так же заливалось от смеха. Праздник Нептуна удался!

       Море! Ты бываешь разным: коварным и непредсказуемым, замутненным и прозрачным, суровым и ласковым, воинственным и мирным. Люблю тебя во всех твоих  проявлениях! Ты научило нас  слышать тебя. Ты многое нам поведало и многому научило.  Знаю: ты никогда не обидишь нас, – ты нас любишь!  И эта любовь взаимна.