<<-- http://www.proza.ru/2014/03/03/383
На днях подстригся. Теперь нужно покрасить волосы, чтобы не видеть в зеркале своих седин на своих. Они давят на психику и вызывают ужас. Три четверти из них - появились за последние два года. Я состарился слишком рано и слишком быстро. "Спасибо" Витасу...
Третий день собираюсь с силами, чтобы совершить это предприятие: покрасить волосы... Голова кружится, сил мало. А для покраски нужно выдержать голову в вертикальном положении целых сорок минут. Нужно что-то придумать. Целых сорок минут - мне не выдержать. Я с трудом выдерживаю 10 минут сидя или лёжа на животе... А покрасить нужно, чтобы они не давили мне на психику.
Лежал, размышлял о Настюшке, прокручивая в голове наш с нею разговор о её замужестве... Внезапно дошло: странно, что она боится его потерять, - при том, что он сам предложил ей замуж.
Потом вспомнил его спортивный торсик, и сопоставил с её подорванным с детства здоровьем. Подумал чисто математически: если он её в самом деле любит, то именно парень с крепким здоровьем и будет ей самой надёжной опорой и защитой.
Потом вспомнил этот сельский каторжный труд. Вспомнил, как сам жил с О.И., и ходил на полевые поденки. Тогда в день платили по 13 гривень. Из них я одну гривню оставлял себе на баловство, а остальные отдавал О.И., на её распоряжение. Но и их было мало, чтобы оплачивать счета и питаться. А я свою гривню - тратил на конфеты. Около ста граммов конфет получалось. Ими я распоряжался как хотел. Хотел - съедал сам, а хотел - угощал, кого хотел. Свобода.
Каждый день я покупал себе конфеты. А в это время тех денег, что я отдавал О.И. на счета и питание - едва хватало на хлеб. В доме было шаром покати. И однажды О.И. не выдержала, и упрекнула меня этой гривней, которую я забирал себе.
Для меня это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. И во время вечерней семейной молитвы я вслух помолился Богу, заплакав: что устал работать лишь бы работать, и ничего с этого не иметь. Я не хочу жить так всю жизнь. Я хочу работать так, чтобы получать от этого и моральное удовольствие, и деньги, которыми смогу распоряжаться свободно, и покупать, что хочу.
Моя молитва вслух ударила по самолюбию О.И., и она в ответ отказалась принимать от меня те 12 гривень, что я ей отдавал из поденного заработка доселе. Сказала: "Распоряжайся ими, как хочешь".
Через неделю я уехал из того села. Проклятого села, в котором я вкалывал, как каторжный, - теряя здоровье, почти ничего не зарабатывая, и голодая при этом. Я проклял в себе и село, с его каторжным трудом, и сельскую голодную жизнь, и всю Украину...
... Из мучительных воспоминаний меня словно кто-то вытолкнул лёгкой заботливой рукой: я внезапно распахнул глаза, увидел над собой навесной потолок, и изнутри непроизвольно вырвался вздох облегчения: "Я - в Карелии!"
Хух... Я - в Карелии... Я - дома... В родной Карелии, в живительной Карелии, в спасительной Карелии... И моя молитва тогдашняя - нашла отклик у Господа: я - делаю только то, что хочу... И пускай я пока ем не совсем то, что хочу, я - не голодаю... И хотя стены, в которых я нахожусь - лишь казённая милость, - я сплю в постели, а не на улице...
Придёт время - я буду зарабатывать миллионы... Бог милостив, и предупредительно наделил меня массой недюжинных талантов и стальной силой воли. А подорванное здоровье, и ранние седины - это всё временно... Здоровье можно поправить, а волосам - вернуть их родной цвет... Вот тогда и расцветёт на моём лице свободная улыбка... Я помолодею, и навсегда забуду прошлое.
Аминь.
03.03.2014
П.С.: Главное - что я в Карелии. В родной Карелии, в живительной Карелии, в спасительной Карелии...
-->> http://www.proza.ru/2014/03/04/570