Крупная женщина Элла Леонидовна - это животворный памятник самой себе. Прижизненный, в натуральную величину, даже коня не нужно, уже величаво и страшно.
Когда она в шубе - это гунн, великий меховой варвар, покоряющий Рим грозным взглядом, летом - она египетская царица, богиня плодородия в бретельках вне зависимости от возраста.
Она выше всех, она умеет смотреть свысока. В богадельне, где она живет уже лет десять, она образец крепости духа и оптимизма.
- Девочки, cейчас в моде натуральные цвета, коричневые тени для глаз. Когда мы были молодые, носили сиреневые. (Ха, молодые, тогда ей было всего шестьдесят).
Руки у нее всегда заняты: кольцами, сигареткой, пирожками-конфетками или просто разговорами.
Голова ее - заботливо уложеная мумия. Башня блондинистых локонов, кирпичный румянец, малиновая помада, вуаль ресниц - тушь опадает катышками на щеки....
Шея и перси еще поддерживаются жиром от морщинистости кожи и вдохновляют соотечественников скосить взгляд. И Самуил Аронович заглядывается.
Тогда, через все ЭТО, проглядывает юная почтиневинная дева: Самуил Аронович, Вы меня смущаете.
А Самуил Аронович, шумно вдохнув повисшие уже сопли и поправив челюсть, расправляет плечи, и готов крутить ус.
Они старые друзья, когда-то муж Эллы Леонидовны выволок Самуила Ароновича из танка, и они уже было допёрлись на трех ногах до блиндажа, но их опять накрыло. С тех пор Самуил Аронович опекает Эллу Леонидовну, но, в память о друге, ничего себе не позволяет.
Элла Леонидовна умерла внезапно этой зимой.
Пошла купить рулет и пирожные девочкам по богадельне.
Ей стало жарко, сильно жарко, расстегнула тяжелую шубу, сняла шапку.
- Скорей бы дойти, на улице на морозце полегчает, добегу, всего-то - улицу перейти.
В дверях споткнулась и упала.
- Женщина, ну чо весь проход перегородили?
- Ой, хоспади, она не дышит.
Вызвали скорую. Первыми приехали пожарники, переглянулись, достали белую простыню, ловко оттащили от двери, прикрыли. Скорая уже не суетилась, документы заполняли. Тротуар перекрыли, трое полицейских отгоняли особо любопытных.
-Эх, как оно, раз...
- Все там будем...
-Кто там умер что ли?
-Женщина в шубе...
Самуил Аронович закрыл лицо руками: итгадал веитяадаш шмех раба.....*
____
Самуил Аронович был милейший вежливый старичок, немного дамский серцеед, немного зануда, оплот врачей и нянек в богадельне в смысле порядка и соблюдения нехитрых правил. Вечером он обьезжал на инвалидной коляске коридоры, проверял, если всё заперто, погасили свет, закрыли окна.
По утрам он проводил полит-информацию, читал вслух газету "Новое русское слово", отдел политики. На Херсонском заводе он был партсекретарь ячейки и знал членов политбюро наизусть. Он говорил с удовольствием, красиво, с многозначительными паузами, одно только мешало ему - непослушные стариковские сопли, приходилось часто шмыгать носом, он стеснялся этого, и некоторые нарочно покашливали, чтобы отвлечь внимание. Потом обсуждал новости c мужскими соотечественниками. Из дам ввязывалась в споры только злая большевичка из Харькова. Но у нее была астма, поэтому она быстро отваливала к удовольствию мужского клуба.
На днях в тихий час, Самуил Аронович разогнался по коридору на своей коляске и ловко притормозил в конце. Развернулся, лихо и полетел в другой конец. Ну один-два раза, с кем не бывает, но он так катался уже с неделю, даже ночами. Лицо у него было сосредоточенное, усы топорщились, и никаких объяснений он не давал никому.
- А ведь милейший человек, что с людьми жизнь делает...
- Наверно, фильмов насмотрелся...
- Ага, про ковбоев!
Вызвали психиатра. Доктор КимЯнг-Розенберг говорила по-русски очень неплохо. Она работала в этой богадельне уже 10 лет в память об отце, который принимал там бесплатно по вечерам до самой смерти. Ее практика находилась недалеко, и ее всегда можно было вызвать даже днем, не ждать официального из социалки.
Она обняла Самуила Ароновича и повезла его в угол - шептаться.
Он продолжал хулиганить. Вызвали дочь из Рочестера. Она приехала с внучкой.
- Папа, ну вот видишь, надо было жить с нами, посмотри, это Джессика, как выросла.
Самуил Аронович молча обнял своих девочек. Потом перетащился на кровать, лег и закрыл глаза.
Дочь плакалaсь доктору: он из-за этой Эллы тут жил, не поехал с нами. Всю жизнь, даже когда мама была жива, у него только эта стерва на уме была. О ней заботился больше чем о нас. Что теперь делать: у меня лекции, у Джессики школа, муж в командировках....
- Поезжайте домой, он хочет умереть один.
- Что значит хочет умереть? ну нельзя же так, доктор, сделайте что-нибудь.
- Что? дорогая, ЧТО доктор может сделать со смертью? он хочет умереть ОДИН.
Через несколько дней Самуил Аронович перестал кататься, обсуждать политику и вообще разговаривать. Тихо сидел с друзьями, каждый вечер они деликатно молча прощались.
Во вторник, оказалось, навсегда.
_________
*итгадал веитяадаш шмех раба..... - еврейская хоронильная молитва (иврит)
Маленькое примечание: В Америке для экстренных случаев один номер: для пожарников, полиции и скорой помощи, кто быстрей приедет...Оказать элементарную первую помощь обучены все.