Ночью меня разбудил отчаянный женский крик, переходящий в визг... Я лежала в постели с колотящимся сердцем, прислушиваясь. Муж спал, как бревно, с той лишь разницей, что бревна не храпят. Визг повторился с новой силой на более высоких нотах. Судя по голосу, женщина была совсем молодой, даже юной. На этот раз муж заворочался и перестал храпеть.
- Что это?! - спросила я с ужасом.
- Это болгарка,- сонно отозвался он.
- И ты так спокоен? - возмутилась я,- там женщина, ей грозит опасность!..
В это время за стеной раздались глухие удары и послышались грубые мужские голоса. Затем - снова визг.
- Да их там целая банда! - воскликнула я, - Срочно вызывай полицию!
Но муж не шелохнулся.
Тогда я вскочила с кровати и заметалась по квартире в поисках чего-нибудь тяжелого. Вооружившись сковородкой, я бросилась к двери.
Муж перехватил меня на выходе.
- Стой, успокойся! Болгарка - это не женщина!..
- Что?! Как ты можешь так говорить?! Ты сам у меня сейчас получишь вот этой сковородкой!
-...а пила! Пила по металлу называется "болгарка"! Ты что, не в курсе, что у нас в доме проходит замена стояков, кап. ремонт?
Я обессиленно опустилась на стул.
- В курсе. Но какой ремонт в два часа ночи? Что за безобразие! Всем завтра на работу!..
- Да они неделю уже так работают, говорят, в график не укладываются. Ты на даче жила, поэтому не знаешь. А мы уже и в управляющую компанию писали, жаловались.
- И что управляющая компания?
- Говорят: "Коней на переправе не меняют".
- Каких еще коней?
- Не важно каких. Не меняют, и все. Я сам с главным инженером говорил, милая такая женщина, Наталья Дмитриевна... Сказала - проведет среди них воспитательную работу...
- Я тебе дам, "милая женщина"!- сказала я, поднимая сковородку. Воинственный пыл во мне еще не угас,- завтра я сама с ней поговорю, давай сюда ее телефон!
...Я все-таки зашла в соседнюю квартиру. Измученная, с темными кругами под глазами, соседка открыла мне дверь. Меня оглушил визг "болгарки." Затем послышались тяжелые удары кувалдой.
- С 9 вечера у меня работают,- сказала соседка,- говорят - наши трубы очень хорошо зацементированы, не идут никак...
На работу я, конечно, проспала. Ровно в девять часов вечера в дверь позвонили. На пороге стояли двое: низкорослый парень, лет двадцати, с улыбкой Гуинплена на лице, и высокий, постарше, чем-то напоминавший Железного Дровосека. "Гуинплен" держал на плече многострадальную "болгарку", "Дровосек" - огромную кувалду.
- Не пущу! - решительно заявила я, - согласно графику, все работы - до 21.00. Да и это слишком поздно. Люди хотят отдохнуть!
- Ну пустите, пожалуйста! - жалобно попросил "Гуинплен", - мы в график не укладываемся!
- А то нас бригадир убьет! - в тон ему добавил "Дровосек".
- И правильно сделает! - отрезала я, но смягчилась, увидев их несчастные лица, - и откуда вы такие?
- С-под Могилева! - радостно доложил коротышка, одарив меня сияющей гуинпленовской улыбкой. Расценив мой вопрос как приглашение, они вошли.
Могилевские умельцы работали у меня до 3 часов утра. Трубы у нас в ванной были на совесть зацементированы советскими строителями. Соседи мужественно терпели. Они понимали, что теперь-то уж совсем скоро старые стояки будут заменены на новые, суперсовременные, и с протечками навсегда будет покончено!
...Через неделю ко мне в квартиру позвонила перепуганная соседка:
- Зайдите, посмотрите, что у меня в квартире творится,- с порога воскликнула она, - свидетелем будете!
С содроганием я зашла. Вся соседская квартира была залита горячей водой. Вода лилась даже с люстры в большой комнате.
Вскоре та же история повторилась и у нас.
...Лето закончилось вместе с безнадежно испорченным отпуском. Сейчас вторая половина октября. Работы по ликвидации последствий капитального ремонта идут у нас в квартире до сих пор.