Все легче пыль на кладбище с годами,
Все легче сердцу исходить слезами.
Взираю вниз – процессия восходит
На холм перед последними вратами.
Сабит Мадалиев.
Заканчивал повесть с твердым намерением оставить это занятие окончательно. На меня крайне удручающе действовала статистика на сайте «Проза ру». Смотрел, сколько прибавилось за сутки произведений, и зримо представлялась эта в современном виде древняя река Лета.
В детстве, когда учился в третьем классе, увлекался кораблестроением. Жил я в ту пору в небольшом поселке нефтеразведки, на берегу озера у своей тети. Любая, найденная на берегу дощечка, пробковый поплавок от сетей, превращались в моих руках в кораблик. Я аккуратно остругивал, делал с помощью гвоздя посередине дырочку, вставлял в отверстие мачту, натягивал бумажный парус, прилаживал из жестянки от консервной банки руль, и, дождавшись попутного ветра, шел на берег озера. Ставил свое суденышко на воду и смотрел, как оно, сначала медленно под прикрытием невысокого берега, неровно, рывками отходило от края, затем, подхваченное ветром, быстро набирало скорость и удалялось все дальше и дальше. И вот виден среди волн лишь белеющий парус, пока, наконец, мелькнув в последний раз, исчезает. Некоторое время я еще стою, напряженно вглядываясь в то место, где видел его в последний раз, и, повернувшись, медленно бреду прочь, может с тем же чувством утраты, разочарования, обманутых неясных надежд, какие испытываю теперь, запуская в интернет очередной рассказ или повесть; наблюдаю, как все дальше и дальше уносит их равнодушная Лета. Все реже мелькают, все меньше читателей отмечается на моей страничке, и в какой-то момент, как когда-то парус моего кораблика, мелькнет случайный читатель, и все – останется в душе лишь тяжесть от сознания, что твоя работа никому не нужна; от сознания напрасно потраченного времени.
Следуя своему решению, с полгода я на самом деле не брал в руки ручку, ничего не писал, старался подавить в себе томившее меня ощущение недосказанности, какое бывает после разговора с постоянным оппонентом, когда оставшись снова наедине с самим собой, продолжаешь спор, находишь все новые и новые аргументы, доказательства своей правоты. Кроме того, щадя своего добросовестного читателя, во что бы то ни стало решившего дочитать повесть до конца, я опустил кое-что из своих размышлений, которые теперь не дают мне покоя. Повесть не оставляла меня, продолжала жить во мне, возвращая меня в прошлое. Собственно, это естественное свойство старости. С какого-то момента жизни прошлое начинает медленно, постепенно предъявлять свои права, овладевать сознанием, и через некоторое время уже не отпускает, и чем старше становишься, тем крепче держит нас, властно влечет к себе.
Ночью, когда лежишь без сна, оно овладевает тобой безраздельно. Я вспоминаю своих близких, родных, и они, чего раньше не было, все чаще стали являться во сне, будто взывая ко мне не забывать их.
Однажды я заглянул в интернете на семейный сайт Сулиных, который ведет Света Сулина, и был несказанно огорчен скудостью сведений. Лишь имена, фамилии, редко род занятий при жизни. Но ведь жили все они, и так же как мы теперь, надеялись на что-то, волновались, радовались, страдали; каждый по-своему завоевывал свое место в жизни, каждый пытался доказать свою значимость. И вот их нет, и все их усилия оказались напрасны, никому они не интересны.
Что мы знаем о своем прошлом? Кое-что о родителях, еще меньше, можно сказать почти ничего, об их родителях, а дальше непроницаемый мрак. То малое, что я знаю о своих бабушке и дедушке, для моих внуков так же покроется мраком, уйдет в небытие, и сам я тоже, может быть, буду являться кому-нибудь из них в сновидениях, взывая о вечной памяти.
И у меня явилось желание хоть что-то удержать, не дать исчезнуть навсегда из нашего прошлого. Не связывая себя сюжетом, не поддаваясь желанию привлечь желание читателей, отдаться на волю капризам памяти, настроения, запустить еще один кораблик в никуда по мутным волнам Леты, пусть даже с призрачной надеждой, что кто-нибудь из внуков, может даже правнуков пустится за ним вдогонку.
Продолжение следует...
Глава 2.
Так наше ветреное племя
шумит, волнуется, кипит
и к гробу праотцев теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из жизни вытеснят и нас.
А.С.Пушкин.