Весной, в конце апреля и в мае, в портовую гавань Большого Города начинают возвращаться корабли. Они приходят со всего света, из разных уголков Земли, покорив просторы всех морей и океанов. Отовсюду, куда можно доплыть на корабле, и даже оттуда, куда и по суше-то добраться непросто.
Жители города с нетерпением ждут, когда появится на горизонте белая точка, превращаясь постепенно в громаду парусов, и первый, самый долгожданный корабль отшвартуется у причала.
И вслед за ним, как по команде, как будто ждали сигнала, бросив якоря за туманным Дальним мысом, спешат уже не по одному, а по двое, по трое и даже целыми небольшими эскадрами огромные галеоны, стройные бригантины, величественные барки, военные корветы и фрегаты, и даже диковинные пароходы. И в обширной, гостеприимной гавани становится тесно.
В такие дни на улицах и площадях, примыкающих к портовым территориям, всегда многолюдно, шумно и весело. Моряки, встречающие их родные, всевозможные торговцы, музыканты, праздные зеваки и даже, иногда, сам бургомистр.
И вот, очередной корабль, вернувшийся из дальних странствий, пришел в порт, и с борта, веселой , гомонящей толпой сошли загорелые, мускулистые люди. Они несли с собой сундучки и баулы с гостинцами для своих жен и детей. Экзотические сладости, удивительные заморские игрушки, пестрые ткани и прочие диковинные вещицы… . Доходя до очередного перекрестка, толпа редела, от нее отходили двое-трое живущих на этой улице, или где-то поблизости. Уходящие прощались с друзьями, махали им матросскими шляпами, и, окруженные счастливыми женами и детьми, спешили по домам.
Постепенно, разошлись все. Остался только один молодой моряк. Он был не из этих мест, к тому же, круглый сирота. Ему некуда было идти, он просто гулял по городу, любовался его красотой, да просто с удовольствием привыкал к твердой суше под ногами, чтобы уже скоро заново привыкать к качающейся палубе.
На одной из площадей он услыхал приятное пение. Моряк оглянулся. Пела девушка, торгующая цветами в небольшой лавке под красным парусиновым навесом. Она поливала цветы из лейки и негромко напевала незнакомую песенку.
Моряк заслушался, ему так понравился голос певуньи, и мелодия песни, что он решился подойти, чтобы лучше расслышать. А подойдя ближе, он увидел, что девушка, к тому же, очень юна и красива. Во многих городах побывал моряк, во многих странах, но еще не встречал подобных красавиц.
Он почувствовал, что сердце его застучало часто-часто, что ноги приросли к мостовой, а щеки заалели румянцем.
“Как же я, наверное, глупо выгляжу сейчас…” – успел подумать моряк, и тут девушка заметила его. Она приветливо улыбнулась юноше, но сейчас же глаза ее широко распахнулись. Она, как будто, узнала, наконец-то, того, кого ждала давным-давно, все свои бесконечно-долгие семнадцать лет.
Молодые люди стояли и смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. А вокруг них рушился их старый мир, сморщивался, рассыпался, как построенный из детских кубиков дом, и проваливался сквозь землю. А на месте старого сразу же строился мир новый, в котором много любви и радости. Счастливое и доброе пространство, где никогда не заходят солнце и луна.
- Это ты? – спросила моряка красавица-цветочница, замирая от счастья.
- Да. А это ты, - уверенно кивнул моряк, - вот я, наконец-то и нашел тебя. Как тебя зовут?
- Янина, а тебя?
- А мое имя Ян, забавно, - улыбнулся моряк.
- Да, удивительное совпадение, - кивнула цветочница.
Они помолчали, улыбаясь и не отводя взглядов. Вместо них говорили их сердца, посылая друг другу теплые волны, купались в них, укутывая друг друга своей нежностью.
Прошло несколько минут, а, может, несколько часов. Или, даже, несколько лет! Не важно. Время для них остановилось. Наконец, моряк вздохнул и бросил взгляд на башенные часы, на другой стороне площади.
- Мне пора, - с грустью сказал он.
- Конечно, иди, - кивнула она.
- Можно, я приду завтра? – спросил он.
- Разве может быть иначе? – удивилась она.
- Нет, теперь иначе быть не может. Я приду, - моряк осторожно взял руку юной цветочницы, поднес к губам и поцеловал пальцы.
- Я буду ждать.
- К сожалению, я смогу придти только вечером, после вахты.
- Сколько угодно буду ждать, - повторила девушка и прижала только что поцелованные пальцы к своей щеке, - какой теплый поцелуй…
И они встретились на следующий день. Каждый из них ждал этой встречи с нетерпением, волнуясь. Яну казалось, что это вчерашнее волшебство, совершенно невозможное, немыслимое, что всколыхнуло его суровое моряцкое сердце, сегодня уже не повторится. Что Земля за эти несколько часов разлуки проделала большой путь по Вселенной, оставляя позади все хрупкое, едва живое, ненастоящее. Да, моряк влюбился. Впервые в жизни. И он очень боялся, что влюбленность его за одну ночь улетучится, отлетит легкой бабочкой из его сердца, как с цветка. Он еще не знал по молодости своей, что настоящая любовь может сделать с человеком. Что влюбленный человек перестает быть человеком в привычном понимании этого слова. И даже суровый морской волк, целых три года из своих двадцати двух проведший в морских странствиях, может стать необыкновенно мягким, добрым, задумчивым и романтичным.
Какова же была радость моряка, когда он проснулся утром с мыслью о своей прекрасной цветочнице. И сердце его сладко болело, и мысли путались в голове, и все валилось из рук, и не было аппетита. В общем, все как полагается. Как он дождался вечера, когда смог сойти на берег, прибежать к любимой и признаться ей в своих чувствах, никто не знает. Но это было нелегко, поверьте.
А цветочница Янина просто была счастлива. Она как-то так, сразу поняла, вдруг, что это она, ее настоящая и единственная любовь ворвалась в ее юную жизнь свежим, радостным ветром, все переставила в ней, разложила по полочкам по своему разумению, а потом улеглась на подушке, свернулась калачиком и ласково замурлыкала.
Она была так поглощена этим новым, обрушившимся на нее как ливень, чувством, что совсем перестала думать о своей работе. Поливала цветы, готовила их к продаже, составляла букеты, предлагала тот или иной цветок к платью или шляпке покупательницы, брала деньги, отсчитывала сдачу. Но ничего этого не видела и не помнила. Руки сами делали свое привычное дело, но голова Янины была далеко…
Как ни медленно течет время без любимого, но оно, все-таки движется. Часы на башне пробили восемь часов вечера, и влюбленные встретились. И были счастливы. И не было вокруг никого и ничего, только Ян и Янина. Да еще птицы и небо со всех сторон.
Бывает, редко, но бывает, что люди по-настоящему влюбляются. Гораздо реже они влюбляются с первого взгляда. Совсем-совсем редко, так же, как редко встречается очень крупный алмаз чистейшей воды, люди влюбляются с первого взгляда взаимно.
Так и случилось. Прекрасная цветочница и молодой моряк полюбили друг друга с первого взгляда и навсегда. Дни для них полетели стремительными птицами. Только что начавшийся с рассветным солнцем день, уже заканчивался, величественно и грустно горел закатом.
В любое время, свободное от корабельных вахт, моряк спешил увидеть свою любимую, и они убегали гулять, подальше от всех, куда-нибудь за город, в лес, в поле, на скалистый морской берег, где им никто не мог помешать быть только одним в целом мире, пусть маленьком, но таком уютном и родном.
Цветочная лавка теперь часто бывала закрыта, и некоторые постоянные покупатели недоумевали, и даже возмущались таким безобразием. А другие, которые поумнее и подобрее, улыбались и радовались за юных влюбленных. Ведь любовь, это так прекрасно! И влюбленным позволяется многое…
Прошло четыре дня. А на пятый день Ян пришел к любимой удрученный.
- Что с тобой, дорогой?
- Даже не знаю, как тебе сказать, любимая…
И Янина поняла, что случилось то, что и должно было случиться. Корабль, на котором служил ее любимый, снова уходит в дальнее плаванье. В этот последний вечер, прощаясь с возлюбленным, Янина плакала, а Ян утешал ее, как мог, обещал, что разлука их будет недолгой, пролетит как один день. Но юная цветочница все равно не могла сдержать горьких слез.
- Не плачь, любимая, я скоро вернусь. Ты будешь ждать меня?
- Я буду ждать тебя всю жизнь. Но ведь это и не потребуется, правда?
- Конечно, мое сердечко, это плаванье будет коротким по времени, но все равно, самым долгим для меня.
- И для меня. А что потом?
- А потом я вернусь, и мы поженимся. Купим домик на окраине. Ты будешь выращивать цветы, а я устроюсь работать в порт на буксир. И каждый вечер буду возвращаться домой, к тебе. И у нас родятся дети, а потом внуки…
- Не говори ничего больше. Для счастья большего и не нужно.
- А чтобы ты была уверена во мне и в моей любви…
Ян поискал глазами, и из целой охапки свежих, срезанных этим утром роз, выбрал самую красивую, что-то прошептал над ней, как будто на ушко, прислушался, кивнул с улыбкой, поцеловал розу и отдал своей любимой.
- Возьми ее и бережно храни. Теперь, пока я жив, я люблю тебя. А пока люблю – роза всегда будет живой, свежей и прекрасной, как ты.
- Значит, если она завянет, это будет означать, что ты разлюбил меня? – с улыбкой спросила Янина.
- Нет. Это будет значить, что я умер, - серьезно ответил Ян.
- Все равно, пожалуйста, возвращайся скорее.
- Это мое последнее дальнее плаванье. Обещаю.
Моряк Ян в последний раз обнял свою невесту Янину и ушел. А на рассвете, когда весь город еще спал, красавец-корабль под белоснежными парусами отошел от пристани, и подгоняемый свежим, попутным ветром, отправился в открытое море. На причале немногочисленная толпа заспанных горожан провожала своих родных. Чуть в стороне стояла стройная девушка. Она махала платком и прижимала к груди алую розу.
Дни проходили за днями, недели пробегали за неделями. Вот и месяцы замелькали, один за другим. Прекрасная цветочница верно ждала своего жениха. Когда ей становилось грустно, она брала шкатулку, вынимала из нее алую розу, свежую и юную, источающую тонкий, чудесный аромат, и всегда с капельками росы на лепестках. Янина прижимала розу к щеке, и чувствовала тот самый поцелуй Яна, как будто это ее он поцеловал тогда, и грусть отступала.
Конечно, нельзя сказать, что к такой красавице никто не сватался. Приходили сваты, звали, расхваливали завидных женихов. Всем была по душе красивая, кроткая и работящая девушка. Хоть и небогата она была, хоть и круглая сирота без приданого.
Да только никто ей был не мил, кроме ее любимого Яна, бороздящего сейчас морские просторы. Об этом она честно, учтиво, но твердо говорила всем, кто просил ее руки. Сваты с женихами смущенно разводили руками и уходили ни с чем. И ни у кого даже мысли не возникло обидеться и затаить на красавицу недоброе, настолько чиста она была в своей любви к странствующему моряку, настолько откровенна и доброжелательна была со всеми, кому отказала.
Как-то в субботу пришел к ней свататься пекарь с соседней улицы, тихий и скромный, моложавый мужчина очень высокого роста, нескладный, с большими руками и по-детски удивленными глазами. Его пекарня и магазин находились на той же площади, что и цветочная лавка, а хлеб его, самый вкусный в округе, очень любили все горожане. И пекарю давно уже приглянулась красавица-цветочница, да все не находил он в себе смелости заговорить с нею. И вот, наконец, решился.
Но и его ждало разочарование. Молча, потупив взор, выслушала девушка гостя, и ответила так:
- Не гневайтесь, господин пекарь, я бы и рада пойти за вас. Молва о вас, и о вашем чудесном хлебе идет по всему городу, и человек вы, все люди говорят, хороший. Но я, уж вы простите меня, не свободна. Сердце мое отдано другому.
И девушка рассказала пекарю все-все, без утайки. О своем любимом Яне, что где-то сейчас странствует по морям и океанам, о том, как она верно ждет его, считая дни и месяцы. Рассказала она и о волшебной розе. Янина даже принесла шкатулку, в которой хранилась роза, и показала пекарю невянущий цветок.
Конечно же, мужчина был огорчен отказом, но имея репутацию человека рассудительного, доброго и честного, он показал себя именно таким и сейчас.
- Простите меня, сударыня, - сказал пекарь, встав и поклонившись, - видит Бог, я не знал всего этого. Восхищаюсь вами и вашими чувствами, от всего сердца желаю вам поскорее дождаться вашего жениха.
Пекарь еще раз отвесил низкий поклон, и ушел.
А девушке в тысячный раз уже взгрустнулось. Она даже заплакала, и слезы ее капали на алую розу. Где-то был ее любимый. Здоров ли он, жив ли, по-прежнему ли любит ее?.. А роза нежно шепчет ей, а Янина, кажется, слышит ее голос:
“Жив твой моряк. Любит тебя по-прежнему, тоскует о тебе, мечтает о встрече…”
И опять красавица засыпает счастливой.
Снова летят дни, свиваясь в недели и месяцы. Однажды, цветочница, уставшая после долгого дня, пришла домой, открыла заветную шкатулку…
Не было на розе привычных капелек росы. Роза пахла, как прежде, была юна и прекрасна, как прежде, но нежные, бархатные лепестки ее были сухи. Девушка не придала этому значения. Следующим вечером, разглядывая цветок, она заметила, что роза увядает. Лепестки ее по краям стали чуть темнее и суше.
Очень встревожилась юная цветочница. Весь следующий день она была сама не своя, все валилось у нее из рук, она не могла дождаться вечера. А когда, не чуя ног, прибежала Янина домой и открыла шкатулку, ужас охватил ее. Отчаянье рвалось из ее сердца с криком и слезами. Роза погибла. В шкатулке лежал черный и сухой цветок, и вспомнились тут же слова моряка:
“Пока я жив, я люблю тебя. А пока я люблю тебя, роза будет жива, свежа и прекрасна, как ты. А если она погибнет, это не значит, что я тебя разлюбил, это значит, что я умер…”
- Все. Его больше нет. Он погиб, - прошептала Янина и лишилась чувств.
Все, казалось бы, осталось по-прежнему. Тот же город, тот же цветочный магазинчик на площади, те же цветы, не смотря ни на что растущие буйно и весело. Как будто и не пришло в дом их хозяйки черное горе, и выгнало из этого дома радость и надежду.
По-прежнему каждое утро молодая цветочница открывала свой магазин, выставляла на прилавок горшки с живыми цветами и ведерки с только что срезанными. И товар ее так же быстро расходился, раскупался веселыми, счастливыми горожанами.
Но все уже начали замечать всегда заплаканные глаза красавицы, и темные тени под ними. И слух о ее беде постепенно разошелся по всей округе. Люди жалели девушку, сочувствовали, но кто бы, и чем мог помочь ей? Даже женихи больше не приходили свататься, поняв, наконец, что теперь-то уж точно, не до них.
Однажды утром, когда Янина катила к своему магазинчику тележку с цветами, к ней несмело подошел тот самый долговязый пекарь.
- Разрешите помочь вам? – робко попросил он, переминаясь с ноги на ногу, прижимая к груди свою шляпу и не решаясь подойти ближе. Девушка благодарно улыбнулась ему.
Всю дорогу до магазина они молчали. А прощаясь, пекарь негромко, участливо произнес:
- Сочувствую вашему горю. Пожалуйста, располагайте мною, как вам будет угодно. Обещаю вам любую помощь и поддержку.
Затем пекарь поклонился и ушел, длинный, прямой, как фонарный столб. Цветочница смотрела ему вслед, и чувствовала, как ей становится теплее от того, что в мире, оказывается, столько хороших людей. И даже в таком своем страшном горе она не остается одинока и беззащитна.
Через несколько дней пекарь снова встретился цветочнице утром, по дороге к площади. И опять попросил разрешения помочь толкать ей цветочную тележку. Теперь они уже немножко поговорили о погоде, о дороговизне, об увеличении арендной платы на торговые места.
А потом пекарь стал даже поджидать юную цветочницу на перекрестке их улиц. Идти-то им нужно было по одной дороге к площади. Все легче и приятнее становились их беседы. Янина даже позволила себе несколько раз рассмеяться над остроумными шутками пекаря.
И вот, в один прекрасный день, добрый пекарь, все же, сказал прекрасной цветочнице то, что давно уже собирался. Вернее, повторил свое предложение руки и сердца.
Ни да, ни нет, не ответила ему Янина, но попросила подождать всего два месяца до мая, когда из дальних стран возвратятся в родной город-порт корабли. И она уже будет твердо уверена, что ее любимый к ней не вернется.
И эти два месяца пронеслись как две быстрые ласточки мимо окна, казалось, миг – и нет их. Снова в обширную гавань приходят корабли под громадами парусов и с закопченными дымовыми трубами, истрепанные штормами, опаленные чужеземным, жарким солнцем, испытанные всеми на свете ветрами.
Но нет среди них того единственного, самого красивого, самого быстрого, на котором ушел в море дорогой для Янины человек. Как не вглядывалась красавица-цветочница вдаль, как не искала она среди теснящихся у пристаней кораблей знакомый силуэт, тот самый парусник так и не вернулся.
А потом вихрем пронеслась весть. В жестоких штормах у Малых Антильских островов сгинул бесследно корабль со всею командой. Никто не спасся. И случилось это уже давно.
Во многих домах города плакали не дождавшиеся своих моряков родные. Плакала и цветочница, теперь уже по-другому, тихо и почти уже спокойно, вместе со всеми потерявшими любимых в этот день. Этими слезами прекрасная цветочница прощалась со своею любовью, отпускала ее из своего сердца в бесконечный полет к облакам, к дальним берегам, к звездам… Никто не знает, куда уходит осиротевшая любовь.
Через три дня, встретив пекаря, цветочница ответила согласием на его предложение. И не было никого на свете счастливее этого большого, нескладного добряка.
Свадьбу сыграли тихую, скромную, и стали жить вместе, одной семьей. И время пошло совсем по-другому, медленно, неторопливо. Не тягостно и сонно, наполняя все вокруг тихо скулящей, безысходной тоской, нет. Степенной, полноводной рекой потекло оно, понесло своим течением пекаря и цветочницу. Постепенно, не сразу жизнь молодоженов исполнилась смыслом, ощущением будущих перемен к лучшему, желанием обновления.
Пекарь очень старался окружить молодую жену любовью и заботой, чтобы не чувствовала она себя несчастной, чтобы, может быть, тоже полюбила его когда-нибудь.
Женское сердце очень живое и пластичное. Оно создано для жизни, для желания продолжения, повторения жизни, и молодая супруга пекаря стала потихоньку оттаивать. Если еще не с любовью, то уже с теплом и благодарностью стала смотреть она на своего супруга. И видела себя рядом с ним нужной и желанной, и это тоже помогало ей смириться с утратой, принять свою новую жизнь и впустить ее в исстрадавшееся сердце.
Дела их шли очень хорошо. Еще бы! Самый вкусный хлеб и самые красивые цветы в городе, это хорошая основа для успеха. Вскоре молодая семья владела уже двумя булочными, и тремя цветочными магазинами. Конечно, цветы выращивала сама молодая хозяйка, ни у кого другого они не выросли бы такими чудными. А хлеб выпекал сам молодожен, только у него он получался таким пышным, вкусным, долго не черствеющим. Но за прилавками цветочных магазинов и булочных стояли уже наемные работницы, молодые, улыбчивые девушки, и торговля шла отлично.
Сама же цветочница Янина большую часть своего времени могла уделять дому, заботе о муже, и о родившемся вскоре сыне, их первенце.
Любила ли она своего мужа, спросите вы? Наверное. Янина не задумывалась над этим. Ей было хорошо и спокойно, из сердца ее ушла, растаяла в нем холодная, шипастая сосулька. Цветочница с удовольствием принимала заботу и любовь своего супруга, и была благодарна ему за это. И сама она делала все, что могла, чтобы пекарь не чувствовал себя одиноким, обделенным ее лаской и участием. Наверное, это и была любовь, вот такая, кроткая и спокойная.
Правда, красавица изредка просыпалась среди ночи в слезах, и долго потом не спала, пытаясь понять, что же именно привиделось ей во сне, смотрела в темноту, с грустью вспоминала своего моряка, и постепенно снова засыпала. Уже безо всяких снов.
Через несколько лет у цветочницы и пекаря было уже трое детишек. Два старших мальчика, погодки, веселые крепыши, и очаровательная, вся в маму, младшая доченька, глазастая певунья.
А годы все шли и шли. Выросли дети. Старшие сыновья получили свои части наследства, женились, и жили теперь отдельно. Лишь младшенькая любимица все еще скрашивала отцу и матери приближающуюся старость. Потом и ее выдали замуж за доброго парня, в хорошую семью.
Вот уже и внуки пошли. Тут главу семейства, пекаря смерть и настигла. Достойно жил и умер достойно, в своем большом доме, окруженный безутешной родней. Сыщите-ка смерть получше, а?
И осталась цветочница Янина совсем одна в доме. Нет, дети с внуками часто навещали ее, собирались большой, дружной семьей. Они наперебой звали мать и бабушку жить к себе, но она все отказывалась, не желая стеснять молодежь.
Дети разъезжались по своим домам, а хозяйка оставалась одна, наедине со своими мыслями и образами из прошлого, тенями, бродящими по пустому, ставшему слишком большим для нее одной, дому. Делами занимались управляющие, за домом следили горничная и садовник. А у цветочницы Янины оставались лишь ее цветы и воспоминания.
Случилось так, что умирал один человек. Уже пожилой, но не слишком, жить еще и жить. Да только, видать, не берег себя, носясь по всем ветрам беспокойной жизни.
Пришло цветочнице письмо, в котором ее просили оказать честь, и посетить находящегося при смерти. Мол, у того к ней дело безотлагательное, особой важности. Удивилась женщина, попыталась вспомнить имя, что было указано в письме. Нет, не знает она этого человека. Какое же у него может быть к ней дело? Тем не менее, она выполнила просьбу умирающего, и в назначенный срок постучала в дверь дома, адрес которого тоже был указан в письме.
Дом был полон людей. Судя по всему, съехались скорбящие родственники, пожилые, молодые, совсем дети. Янину проводили в дальнюю комнату, где на широкой кровати лежал худой, изможденный мужчина. Глядя на него, становилось понятно, что человек борется с жестокой болезнью, и, похоже, уже почти проиграл.
Повинуясь движению руки больного, их оставили одних. Еще одним жестом мужчина предложил гостье располагаться в кресле:
- Присядьте, пожалуйста, прошу вас, выслушайте меня.
Все еще пребывая в недоумении, женщина удобно уселась в мягком кресле, и приготовилась слушать. Старик помолчал немного, разглядывая пришедшую с непонятным выражением лица, и наконец, заговорил:
- Да, это вы. А мое имя вам ничего не сказало, так ведь? Хотя оно и подлинное, и я не скрываю его. Мне уже немного осталось. Я долго жил, много чего успел совершить, и хорошего, и дурного. В плохом каюсь, и молю Создателя о прощении, за хорошее же - не жду награды.
Мужчина помолчал, тяжело дыша. Видно, ему было трудно говорить.
- Хочу поведать вам об одном случае, который произошел со мною много лет назад. Был я тогда молод, горяч, не очень умен, и случилось мне проиграться в карты. Долг был велик, а денег таких у меня не было. Однажды, поздним вечером возвращался я домой, и в темном месте окликнул меня человек. Лицо свое он прятал в поднятом воротнике и надвинутой на глаза шляпе.
Этот человек сказал, что знает о моих трудностях, и хочет помочь мне. Как? Мне было предложено выполнить одно поручение, несложное, сущий пустяк. И за эту работу он пообещал заплатить такую сумму, которой мне хватило бы, чтобы рассчитаться со всеми долгами.
Разумеется, я согласился, тем более что работа была, действительно, не сложная. Этот человек признался, что хочет подшутить над одним своим приятелем. Мне нужно было пробраться к тому в дом, в его отсутствие, найти одну вещь, взять ее, а вместо нее положить другую, точно такую же. Незнакомец тогда отдал мне то, что я должен был оставить в том доме. Признаться, я был удивлен, но не стал задавать никаких вопросов. Мне были нужны деньги…
Умирающий опять замолчал, даже казалось, что он уснул, или же… . Но нет, он заговорил снова:
- Рядом с вами стоит стол. В ближайшем к вам ящике лежит картонная коробка. То, что в ней, я нашел в том доме. По уговору, я должен был уничтожить это, выбросить, сжечь, утопить в море, неважно. Но почему-то я не сделал этого, что-то не позволило мне, помешало…
Женщина сидела, не жива, ни мертва. Она слушала, и не верила своим ушам. Конечно же, она все поняла. Но она отказывалась верить в это. Просто не могла заставить себя поверить.
- Вижу по вашим глазам, что вам все понятно. Что ж, так и есть. Это в ваш дом забрался я тогда, и вашу драгоценность подменил на никчемную копию. Откройте ящик, прошу вас, возьмите, это ваше. В свое оправдание могу сказать лишь, что я тогда ничего не знал, все принял за чистую монету. А когда до меня дошли слухи о вас, о вашем горе и о последующих событиях, признаться…
Старик закашлялся, и долго еще хрипел, восстанавливая дыхание.
- …признаться в своем преступлении у меня не хватило мужества. Это я разрушил вашу жизнь, сам того не желая. И я несу за это справедливое наказание, поделом. Об одном лишь прошу вас, простите меня вы. Проявите милосердие к почти уже мертвому грешнику. Человек, умирая, своей смертью искупает все свои земные грехи. Только вам-то от этого не легче. Поверьте мне, в такую пору не лгут, я искренне сожалею о том, что совершил, что по моей вине вы страдали. Откройте коробку, прошу вас.
“Нет, не открывай. Если ты сейчас просто встанешь, и молча, уйдешь, все останется как прежде, пойдет своим чередом. Ты забудешь об этой встрече, обо всем. Ты уже забыла все, зачем бередить старые раны. Не открывай эту чертову коробку! Если ты откроешь ее, ты до самой своей смерти не будешь знать покоя. Ты все разрушишь еще раз…” – так думала цветочница Янина, и правда, не в силах пошевелиться.
До женщины все еще медленно доходил весь смысл того, что вот только что, сейчас случилось с нею. Неужели вся ее жизнь была ошибкой? Случайностью, порожденной чьей-то злой фантазией. Повестью без начала и конца.
Она встала, подошла к столу, открыла нужный ящик и вынула из него простую картонную коробку, некогда белую, но уже начавшую желтеть от времени.
На кровати лежал старик, и во все глаза наблюдал за нею. Казалось, он не дышал. Не дышала и она. Медленно приоткрыла Янина крышку коробки, и сейчас же отшатнулась со сдавленным криком.
В коробке лежала роза. Та самая? Как можно быть уверенным в этом? Но цветочница сразу же поняла, что да, это она. Та самая, которую она когда-то срезала утром, и которую из всех выбрал ее любимый моряк. Та, которую поцеловал он, и что-то нежно прошептал над нею.
Это была она, ее роза, с капельками росы на нежных лепестках, свежая, благоухающая тем самым ароматом.
Янина взяла ее, прижала к щеке, без сил опустилась в кресло, и только сейчас дала волю чувствам. Она горько заплакала, в голос, с обильными слезами, содрогаясь в рыданиях. Роза была жива! Значит, жив был и моряк Ян. Ее любимый, давно уже умерший в ее воспоминаниях, оказывается, еще жил где-то на Земле, и в укромном уголке сердца Янины.
И он все еще любил ее. Боже, как ей пережить все это и не сойти с ума? Дай ей силы, Боже…
Постепенно кончились и эти слезы. Цветочница начала успокаиваться, все еще всхлипывая, но все реже. И она уже думала, как же ей жить теперь дальше?
- Хотите ли вы знать, кто был тот человек, нанявший меня для этой…работы? – тихо спросил умирающий.
- Полагаю, это был очень высокий человек, от которого пахло свежей сдобой? – мертвым голосом проговорила цветочница Янина.
Старик помолчал.
- Да, это был он, ваш будущий супруг, отец ваших будущих детей. Это все я узнал уже потом, а тогда…
- Но как же он мог? Он же такой хороший человек!..
- Ах, дорогая моя, если бы все зло на свете творили только лишь негодяи, его было бы в тысячу раз меньше.
- А как же так получилось, как он знал заранее, что корабль погибнет? Что все погибнут, кроме…
Старик на этот раз молчал дольше, он с трудом, со свистом дышал. Видя его мучения, цветочница не испытывала к нему никаких других чувств, кроме жалости и сострадания. И, правда, столько лет прошло, целая жизнь, и этот старик, тогда всего лишь глупый паренек, никак не мог быть злодеем, никак не мог быть достоин не только ненависти, но даже презрения.
- Я думал над этим, у меня было много времени. Так ни к чему и не пришел в своих раздумьях, - умирающий усмехнулся, - Может быть, это всего лишь совпадение, не знаю, только не верю я в такие совпадения. Зато, мне так кажется, что доброе начало, и злое тоже, помноженное на волю и страстное желание обладать чем-либо, или кем-либо, способно сотворить чудо. Только это уже вряд ли можно назвать чудом, скорее чародейством, колдовством…
Женщина решительно встала. Для нее все приобрело кристальной чистоты ясность. Понимание, и принятие этого факта совсем ее не радовали. Даже то, что ее тот далекий, полузабытый возлюбленный все еще жив где-то, и даже все еще любит ее и помнит, сейчас лишь тяготило Янину, беспокоило ее. Ей совсем не нравилось, как она приняла это. Абсолютно не нравилось. Она просто не понимала сейчас, что с этим всем делать, и как ей теперь жить. Но она будет знать это позже. А сейчас ей нужно время и покой. Лишь время и покой.
- Мне пора, - не глядя, сухо кивнула Янина старику.
- Простите ли вы меня? Смею ли я надеяться на это? – прошептал тот.
Цветочница грустно улыбнулась:
- Да, я прощаю вас, идите с миром.
- Благодарю, прощайте… - прошелестел из полутьмы исчезающий голос.
Одним погожим майским вечером в гавань величаво вошел большой, красивый парусник под флагом далекой страны. В красном свете закатного солнца его белоснежные паруса тоже приобрели алый оттенок.
С корабля сошел высокий, пожилой капитан, седовласый, загорелый, с благородным шрамом на щеке. Мужественной морской походкой шел он по улицам города, а следом двое чернокожих слуг в тюрбанах тащили корзины и баулы с заморскими гостинцами.
Подойдя к нужному дому, капитан снял фуражку, глубоко вздохнул, и три раза дернул за шнурок звонка. Открылась дверь, и на пороге стояла его любимая, немного постаревшая, но все еще прекрасная, она смотрела на капитана, не в силах вымолвить ни слова.
- Здравствуй, любимая, я вернулся, - произнес тот, встал на колено и поцеловал женщине руку.
Потом капитан повелительно кивнул слугам, те проворно затащили свою ношу в дом, вышли, и, поклонившись моряку, убежали в сторону порта. Мужчина и женщина вошли и закрыли за собой дверь. И жили они долго и счастливо. Разумеется, в один день они оба и умерли. Какой прекрасный финал этой истории!
Только вот, ничего этого не было. Цветочница так и жила одна еще много лет. Вела дела, пока была в силах, потом передала все дела детям. Старела в одиночестве, нигде не бывала, только изредка гостила у своих детей, навещала внучат. Вспоминала своего мужа, без обиды и боли. Все сгладилось, заросло, как травой тропинка, по которой не ходят. Как ряска затягивает круги на воде, после брошенного камня.
Да и то! Ведь у цветочницы остались прекрасные дети и внуки, и за это она была благодарна своему покойному мужу.
Вспоминала она и свою первую любовь, юного красавца-моряка. Любовалась живой, неумирающей розой, стоящей в простом стеклянном стакане. И ей становилось теплее от того, что Ян был еще жив.
А однажды, делая покупки на рынке, цветочница Янина ощутила на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, она успела заметить в толпе горящие глаза. Его глаза! Миг, и их не стало. А в пестрой толпе проворно убегал на одной ноге, опираясь на костыль, одетый в лохмотья, седой, косматый нищий.
Цветочница пришла в сильное волнение, попыталась догнать бродяжку, уверенная, что это он, ее любимый Ян. Что он нарочно переоделся в лохмотья, чтобы увидеть ее хоть одним глазком, что он ищет встречи с нею. Да где там! Того уже и след простыл.
Еще какое-то время женщина была уверена в своих догадках, ждала, волнуясь, звонка дверного колокольчика. Но он все не звонил…
Потом, успокоившись и здраво рассудив, она пришла к выводу, что это всего лишь какой-то воришка тогда нацелился на ее кошелек, и удрал, поняв, что его намерения обнаружены.
Была ли она уверена в этом? Нет.
В один день кто-то из внучат пришел навестить свою старенькую бабушку. Он долго звонил в колокольчик, но ему никто не открыл. Тогда встревоженный мальчик привел родителей, и те открыли двери своим ключом.
В спальне, на кровати они нашли бездыханную старую цветочницу. А на столе, в простом стеклянном стакане стояла почерневшая, сухая роза.
И было это, действительно, в мае, когда со всего света в родную гавань возвращаются корабли, вечные, беспокойные странники.