- Всё! Нельзя больше ждать! – низкий голос жрицы прозвучал, как громовой раскат. Все вздрогнули от неожиданности. Нела стояла на пороге своего домика, вскинув кверху тощую загорелую руку. Её скуластое лицо выражало отчаянную решимость, седые длинные волосы разметались по плечам. – Откройте ворота! Все открывайте!
Испуганные воины не двигались с мест и удивлённо переглядывались. А Нела всё кричала, надрываясь:
- Вы слышите меня? Откройте ворота! Или вы хотите умереть?!
Услышав её последний возглас, мужчины поняли, что жрица не безумна и со всех ног бросились к воротам. Когда приказание Нелы было выполнено, она приказала своим прислужницам распустить волосы и принести целебных трав. Приторно и горько, отталкивающе и одурманивающе пахнущие травы пучками принеслись на площадь. Нела отдавала приказ за приказом. Глаза е горели.
- Теперь начертите руны! – сказала она девушкам. Прислужницы направились к воротам и стали чертить что-то, бормоча себе под нос непонятные слова. Потом они положили на свои рисунки по пучку травы, разной на каждые ворота. Нела говорила что-то непонятное, закатив глаза.
- Что она делает? – шёпотом спросил Фарелл Брейдена. Тот ответил, не сводя глаз со жрицы:
- Она обращается за советом к Нерте, богине-матери. Нела просит её защитить нас от банши. Рисунки и травы нужны как амулеты от нечистой силы.
Люди молча наблюдали за странным ритуалом, от исхода которого зависела их жизнь. Но вот голос жрицы стал слабеть, глаза закатились в последний раз, в последний раз послышалось заунывное пение девушек… И ритуал кончился. Плечи Нелы устало ссутулились.
- Всё кончено, - произнесла она. – Мать Нерта защитит своих детей.
Люди ликовали. Они смеялись, обнимали друг друга и пели от счастья. Фарелл и Брейден попрощались и разошлись по домам. По дороге странник встретил Иделлу. Она шла, думая о чём-то своём и согнувшись под тяжестью ведра с водой. Фарелл подошёл сзади, мягко перехватил ведро и пошёл рядом с женщиной. Она ласково усмехнулась и ничего не сказала.
- Ты снова не ходила на площадь?
Иделла отвела глаза. Она никогда не ходила на народные собрания – считала, что у неё есть больше дел дома. Одхан часто упрекал её за это, но ей было почти всё равно.
- Нужно было сходить за водой, приготовить еду и уложить детей спать, - ответила она. Потом улыбнулась почти виновато, посмотрела на юношу и сказала: - Обойдусь и без вашего базара.
Он тихо засмеялся. Они дошли до дома. Фарелл поставил ведро на землю, придержал Иделле дверь. Потом взял ведро и вошёл в дом.
За первым столом сидели братья Элбан и Варден. Фарелл за время своего пребывания здесь успел подружиться с юношами. В углу, по своему обыкновению, сидела за вышиванием Ронат. Детишки резвились на циновке. Ровена с матерью возились у печи.
Странник кивнул головой братьям и пошёл на свою лавку. В маленькое окно над его головой было видно ограждение, которое символизировало границы селения, сделанное из массивных брёвен. Впереди него было селение, люди занимались своими делами, жизнь продолжалась. За ним были видны зелёные холмы, скалы внизу и сине-серое северное море. Там, за ограждением, людей подстерегала смерть.
Ровена подошла к нему, вытирая руки о передник и задумчиво улыбаясь чему-то своему. Он поспешно встал. Она остановилась перед ним и заглянула в глаза. Поднялась на носочки и поцеловала. Потом снова улыбнулась, посмотрела как-то странно и вышла из дома. Он посмотрел девушке вслед и снова сел у окна.
Голубое, нежное и чистое небо сияло, как умытое влагой. Солнце мягко светило, согревая землю. Голубые и сиреневые стрекозы бесшумно елозили по воздуху. Дул слабый, тёплый, нежный, еле ощутимый ветерок. Мягко шуршала изумрудная сочная трава на покатых холмах. Кое-где были видны цветы. Невзрачные, слабые, они скоро должны были отцвести и погибнуть. Взгляд скользил по ним, не удостаивая внимания. Но вот на холме за забором показался ещё один цветок. Он был так прекрасен, что зачарованный странник невольно замер. Карие лучистые глаза светились, делая лицо ещё более прекрасным. Тонкие тёмные брови резко выделялись на бледном, кругленьком личике. На щеках пробивался лёгкий, милый пушок. Красивые губы изогнулись в едва уловимой нежной улыбке. Лёгкий бриз шевелил густые русые волосы, солнце золотило их. Фарелл несколько мгновений любовался любимым лицом, а потом вдруг вскочил, как ужаленный, и смертельная бледность покрыла его щёки. В прекрасном цветке он узнал Ровену… Её неведение было так по-детски жалко, так невинно и мило… Но именно оно должно было погубить её.
О, почему, почему ты не слушала Нелу, зачем приоткрыла ворота и пошла на запретные холмы? Девушка любовалась солнцем, морем, травой и стрекозами, не зная того, что спустя минуту должна была погибнуть. Всё кругом было так свежо, так зелено и прекрасно… А зловещие тени уже быстро и бесшумно окружали свою жертву. Они не видели ничего, кроме неё. А она всё шла, шла по лугам, проходя между холмами и отходя всё дальше от родной деревни.
Фарелл потерял из виду Ровену – она скрылась за холмом. В последний раз мелькнули её русые косы, лучистые глаза, - и девушка пропала, как видение. Юноша стремительно побежал в соседнюю комнату, где братья Элбан и Варден сидели в неведении, что сестре их грозит смертельная опасность. Странник на миг остановился перед ними, а потом побежал на улицу, пронзительно и отчаянно выкрикнув:
- Элбан, Ровена! ...
Молодой воин сразу понял всё. Он побледнел, схватил свой короткий меч и ринулся за Фареллом. Детишки в ужасе притихли, мать ахнула и выронила кочергу из рук. Близнецы Варден и Ронат переглянулись. В глазах обоих были ужас и отчаяние. Потом парень стремительно вскочил, двинул скамьёй и выбежал из дома следом за братом.
Юноши бежали через селение к северным воротам. Люди останавливались, испуганно смотрели им вслед, а некоторые бежали за ними в надежде помочь. Ронат тоже побежала за братьями, но вскоре отстала. Когда Фарелл пробегал мимо кузницы, Брейден был внутри. Набрав в лёгкие воздуха, зажмурившись, странник крикнул, не останавливаясь:
- Брейден!!! – заставив своим криком всех людей в селении невольно вздрогнуть. Молодой кузнец сразу выбежал из кузницы и понял, что случилось что-то ужасное. Он скинул передник, бросил его на землю и побежал следом за друзьями. Он услышал у себя за спиной сдавленные всхлипывания отставшей Ронат. Девушка бежала из последних сил. Брейден на секунду остановился, схватил её за руку и побежал дальше. Вскоре они нагнали друзей и дальше побежали вместе с ними.
Фарелл и Элбан бежали впереди, надеясь на чудо. В глубине души каждый из них понимал, что надеяться не на что. Лица обоих были суровы.
Компания ребят была уже почти на середине селения. Дыхание у всех было частым, неровным, щёки раскраснелись. Слёзы на щеках у Ронат высохли от ветра, обдувающего её щёки. Они пробегали мимо валуна посреди площади… Как вдруг уши у всех в деревне заложило, к горлу подступил липкий, душащий страх. Фарелл, Брейден, Ронат и Элбан с Варденом разом остановились, как вкопанные, посреди дороги, в самом центре поселения. Какой-то звук, который они не смогли услышать, заложил им уши, наполнил сердце страхом. В глазах своих друзей Фарелл прочёл: «Мы не пойдём дальше». Каким-то шестым чувством они поняли – всё кончено. Ровены нет в живых.
Странник медленно, полным скорби взглядом обвёл друзей, потом развернулся к ним спиной и твёрдым решительным шагом пошёл к северным воротам. Брейден подался вперёд. Ронат попыталась удержать его за рукав. Кузнец остановился, поглядел на неё. Прекрасные глаза девушки были наполнены ужасом и скорбью. Он накрыл маленькую белую ручку красавицы своей загорелой рукой, легко пожал. Потом мягко освободился из её рук и, не оглядываясь, пошёл за другом.
Брейден нагнал Фарелла уже у ворот. Лицо странника не выражало ничего, кроме глухого горя. Юноши молча шли по зелёной траве. Кругом были холмы, внизу расстилалось золотое море колосьев, а за ним – лес. Внизу лежали холмы, далеко впереди – скалы и серое море. Солнце начинало клониться к западу.
Фарелл поднялся на очередной холм и остановился, глядя безжизненным, тупым взглядом в одну точку впереди себя. Брейден проследил за его взглядом.
Рубашка, так заботливо выстиранная матерью, белела на зелёной, густой, сочной траве. Толстые русые косы разметались вокруг прелестной головки. Длинные ресницы легли на бледные, мраморные щёки. Ни единой складочки, выражающей боль или страх, или даже удивление не было на этом неземном лице. Тонкие руки в широких белых рукавах покоились одна на груди, другая рядом с телом на траве. Ровена как будто спала на лугу, в лучах полуденного солнца. Ни единый звук не нарушал её покоя. Девушка лежала там одна, покинутая всеми… Мёртвая.
Сзади подоспели братья и сестра Ровены. Брейден и Фарелл не двигались. Жалобный, душераздирающий плач Ронат донёсся позади. Брейден сразу развернулся, сделал несколько медленных шагов к ней и протянул руки. Она кинулась к нему и прижалась всем своим трясущимся гибким телом.
Фарелл опустился на колени рядом с телом Ровены. Он, не отрываясь, смотрел на её прекрасное лицо. Трава дошла ему почти до пояса. На небе не было ни единого облака. Юноша ни о чём не думал – ему было всё равно.
- Здесь нельзя оставаться долго – они могут вернуться, - низкий, хриплый голос Нелы ворвался в душу странника, треснула огромная каменная стена горя, отделяющая его от всех и вся. Он поднял голову и увидел, что все уже ушли. Он не заметил этого. Остался только он, Ровена и Нела. Всё осталось точно таким же – только её больше не было.
- Идём, - сказала жрица. Он тупо повиновался. Она глазами указала на распростёртое тело Ровены. Юноша понял и плавно поднял девушку с земли. Она была легка, как пушинка. Нела шла впереди, а он с Ровеной на руках шагал следом. Они приблизились к массивной деревянной стене селения. Нела молча открыла ворота.
Все люди собрались вокруг Большого валуна. Жители деревни молчали. Скрип ворот прозвучал в полной тишине. Увидев Ровену на руках у Фарелла, все приглушённо вздохнули. Иделла с бледным лицом и заплаканными глазами приблизилась к ним, вытянув дрожащие руки вперёд. Её губы тоже мелко тряслись. Женщина коснулась дрожащей рукой головы дочери, потом бледного сурового лица Фарелла. В её глазах было и горе, и одновременно материнская любовь к нему. Иделла поняла, как он любил Ровену…
И воины, и женщины, и ремесленники, и дети, - все, все они, - молча глядели на то, как Фарелл несёт Ровену к валуну. Все люди в селении очень любили добрую, нежную, милую девушку, которая так хорошо танцевала и так весело смеялась когда-то… Они не могли себе представить, что завтра с восходом эта прекрасная юная красавица будет предана огню.
Фарелл бережно положил свою хрупкую ношу на широкий плоский камень. Ровена казалась ему ещё утончённее, ещё краше, чем при жизни.
Нела подошла сзади и легко, как девочка, вскочила на валун. Потом сурово обвела взглядом людей. Они испуганно притихли, ожидая речи.
- Война добра и зла началась, - произнесла правительница. – Адские девы нанесли первый удар. Он страшен, но дальше будет гораздо хуже, если не принять меры сейчас.
- Но что нам делать? Как избежать гибели? – послышались голоса в толпе. Нела подняла руку, чтобы успокоить людей.
- Пришло время повториться прошлому, - медленно, как заклинание, проговорила Нела. – Пришло время искать избранника богов.
Испуганное роптание зазвучало в толпе. Она зашевелилась. Фарелл резко поднял голову, услышав эти слова. Взгляды его и Нелы встретились. «Я должен пойти, - говорили глаза Фарелла. – Я готов, я не боюсь, мне нечего терять». Жрица отвела взгляд. На её лице читалась нерешительность, даже тревога.
- Мне нужно посовещаться с богами, - наконец сказала она. – Чтобы сделать правильный выбор. Дайте мне время до завтрашнего утра. Завтра вы узнаете, кто пойдёт в путь, откуда обратной дороги нет.
Люди стали расходиться. Семья Одхана медленно двинулась к дому тесной группой: Фарелл, братья Элбан и Варден, их мать. Сам глава семьи всё ещё был у Джодока. На этот раз собрание затянулось.
Только Ронат не было с ними. Она глухо рыдала на груди у Брейдена.