Глава 6. Поединок.
Если бы кто-то вчера мне сказал, что я буду сидеть на заброшенном поле, живая и невредимая, в пятидесяти метрах от своей разбитой машины, в которой несколько раз перевернулась! Что буду находиться в трёх шагах от горы трупов, и бесстрастно рассматривать мёртвые лица тех, кто хотел причинить мне боль, а может быть, даже, убить! Что буду смотреть на них, не испытывая при этом ни жалости, ни отвращения….Если бы кто-то вчера мне сказал, что я буду наблюдать за боем моего врага, и моего спасителя, затаив дыхание… Если бы кто-то сказал мне вчера, что моя судьба будет напрямую зависеть от исхода боя между моим врагом и моим спасителем… Если бы кто-то сказал мне вчера, что моим спасителем окажется самый востребованный молодой актёр Голливуда, кумир молодёжи, англичанин, красавец, то я… Наверное, рассмеялась бы в лицо такому шутнику. Сказала бы: «Ну и фантазия у тебя!»
А сейчас, я без всякого удивления, но с огромным душевным трепетом, наблюдала за тем, что происходит. Я почему-то не боялась умереть. Смерть сегодня стала для меня чем-то обычным. И ещё, я, отчего-то твёрдо знала, что не погибну. Я верила в своего героя, Роберта Стронга, который примчался ко мне на помощь, а сейчас сражался за мою жизнь.
Светящийся синий меч уже был отброшен далеко в сторону, и противники сошлись в рукопашном бою. Я никогда раньше не видела таких приёмов. Мне, как человеку, который имеет очень слабое представление о восточных единоборствах, однако же, стало ясно, что такую схватку не покажут ни в одном боевике. Если только, в «Матрице», где Нео, обучившись за одну минуту приёмам всех мировых единоборств мира, стал взмывать в воздух, чтобы оттуда разить противника, уповая, к тому же, ещё и на эффект неожиданности.
Сейчас мне пришлось наблюдать за тем, как два человека, пренебрегая всеми принципами земного тяготения в целом, и общими законами человеческой физиологии в частности, дрались на земле и в воздухе, яростно откидывая друг друга на десять метров назад. Вот, татуированный громила обрушил свой огромный кулак прямо на голову Роберта, отчего англичанин отлетел далеко в траву, приземлившись прямо на спину. Обычный человек не встал бы после этого падения. Не смог бы, я точно знаю. Но Роберт быстро поднялся, и вновь кинулся к великану. Был ли он обычным человеком, этот Роберт? Ответ, кажется, мне был известен.
Стронг подлетел к своему сопернику, подхватил его на руки, как пушинку. Затем, он взмыл ввысь, не выпуская своей добычи. Здоровяк, при этом, всеми силами старался освободиться из цепких объятий Роберта. Он громко и протяжно закричал, и тут же был сброшен вниз, с десятиметровой высоты. И как только им удалось подняться так высоко?
Здоровяк вошёл в землю, как нож в кусок тёплого масла. Он вкопался в грунт, который теперь доходил ему до колена. Он стал торопливо освобождаться, по очереди вытаскивая из земли увязшие конечности, но не успел – Роберт обрушился на него сверху, нанося сильные удары по голове и спине. У моего спасителя сейчас было заметное преимущество – он был полностью свободен, тогда как его соперник увязал ещё сильнее в рыхлом грунте. Но, надо отметить, что Роберту пришлось изрядно повозиться с этим монстром, тогда как с бритоголовыми в чёрных костюмах у него проблем не возникло. Парни безмолвно покоились теперь на этом поле, поверженные одним точным ударом. Они, несомненно, были совсем из другого теста, чем этот, в татуировках.
Стронг наносил удар за ударом, но его противник всё ещё сопротивлялся. Наконец, Роберту удалось загнать своего соперника по грудь в мягкую почву. Волосатый рычал, как дикое животное, от унижения и боли, с остервенением хищника, которого долго гнали, и, наконец, бросили в клетку. Он предпринимал всё новые и новые попытки освободиться, но, видимо, основательно завяз. Он был весь изранен, лицо, и без того безобразное, сейчас напоминало кровавое месиво. Беззубая пасть то и дело открывалась, и оттуда доносились страшные вопли. Наверное, он проклинал всех нас, по вине которых он торчал здесь, вкопанный в землю, как фонарный столб. Я силилась понять, что он выкрикивает, но быстро поняла, что он говорит на другом языке. Вскоре, по некоторым признакам я поняла, что это был японский язык.
Я ничуть не удивилась этому. Сегодня мне уже приходилось слышать фразу, сказанную на японском. Её произносил Вадим Олегович. Кстати, а где он? Я огляделась, и вспомнила, что в последний раз видела его рядом с единственным уцелевшим джипом. Сначала, он и его татуированный приспешник наблюдали со стороны, как Стронг расправлялся с громилами из охраны. Потом шеф остался один, так как его помощник вступил в схватку с Робертом. Я бросила взгляд на большой чёрный автомобиль. Вадим уже не стоял около него, а сидел за рулём.
Тонированное стекло было опущено, и шеф наблюдал за происходящим так же, как и я, только с другой стороны. Судя по напряжённому выражению лица, он уже понимал, чем закончится вся эта драка. Я видела, как на его лице сменялись эмоции – он, должно быть, несколько раз менял решения. Видимо, взвешивал – вмешаться ему, или покинуть поле битвы, не подвергая себя опасности, как это сделал выживший после аварии водитель «Геленвагена». Наконец, приняв, решение, он с ненавистью посмотрел на Роберта, затем повернул своё холодное лицо в мою сторону, и пробуравил меня убийственным взглядом. Если бы взглядом можно было уничтожить, или покалечить, я бы сейчас наверняка корчилась в конвульсиях. Но со мной всё было практически хорошо. Я встретила его взгляд, и холодно усмехнулась. Он уже был мне не страшен. И хотя я сидела, беззащитная и неподвижная, на земле, а он был за рулём огромного джипа, и легко мог переехать меня пополам, я знала, что мне ничего не угрожает. Я была абсолютно в этом уверена.
Окончательно решив покинуть своего помощника, мой сегодняшний знакомец нажал на педаль газа. Джип стремительно развернулся на 180 градусов, и стал удаляться прочь. Я перевела взгляд на вкопанного в землю громилу. На секунду, мне даже стало жаль его. Он смотрел вслед своему шефу с какой-то нечеловеческой тоской. Казалось, даже силы стали покидать его. Он обречённо посмотрел прямо в глаза своему противнику, который теперь стоял прямо над ним, и уже не предпринимал никаких попыток уничтожить его. Тихо и медленно, он стал шевелить губами, произнося какие-то слова, которые предназначались теперь одному лишь Роберту. Тот внимательно слушал, не пытаясь перебить противника. Иногда Стронг кивал, будто, соглашаясь с доводами. Наконец, громила затих, и опустил голову.
Неожиданно, Роберт покинул своего врага, и отошёл метров на десять. Он что-то искал. Наконец, он поднял с земли тот самый меч, которым некоторое время назад его пытались убить. Точнее, он нашёл только рукоять. Подняв её, он выставил вперёд прямую руку, и над рукоятью опять вспыхнуло синее пламя. Татуированный повернул голову вслед за Робертом, и, убедившись, что тот нашёл его клинок, направил свой взгляд куда-то ввысь, должно быть, на небо. Он улыбался, его губы двигались, как будто он шептал какую-нибудь скороговорку. Я уже видела подобное сегодня.
Стронг не спешил подходить к своему врагу. Он продолжал перемещаться по полю, напряжённо глядя себе под ноги. Он подошёл к тому месту, где ещё несколько минут назад стоял джип, из которого за происходящим наблюдал Вадим Олегович. Тот самый чёрный автомобиль, на котором он сбежал, не сделав даже попытки спасти своего помощника. Роберт наклонился, и поднял с земли ещё один предмет. В его руке блеснула рукоять, инкрустированная гладкими цветными камнями. Мне вспомнилось, что ещё до того, как на этом месте появился Роберт, Вадим нёс этот кинжал в руках. Он хотел убить меня этим кинжалом. Зачем же потом он оставил его здесь? Он бы мог забрать с собой этот нож, походивший больше на произведение искусства, на фамильную реликвию, чем на банальное орудие убийства. Вадим не был напуган происходящим, он не мог потерять контроль над собой. Я видела его глаза. В них не было страха или растерянности. Он был холоден и спокоен. Он специально оставил кинжал на этом самом месте. Теперь я это знала. Но для чего он это сделал?
Силясь найти ответы на свои вопросы, я на несколько мгновений выпустила из вида тех двоих, что остались на поле. Обернувшись к ним, я увидела что-то невообразимое – Роберт вытаскивал своего соперника из глубокой ямы, в которой тот находился в последние несколько минут. Татуированный при этом никак не помогал ему в этом. Он вдруг обмяк, и казалось, окончательно лишился всех сил. Его глаза заплыли от обширных гематом, и вряд ли он мог сейчас что-то видеть. Все руки его, от пальцев до плеч, были в крови, в жутких ссадинах и порезах. Казалось, он уже не понимал, что с ним происходит.
Стронг с видимым усилием тащил эту тушу наверх. Наконец, ему удалось распластать громилу на земле недалеко от ямы. Он сел рядом с ним, и стал учащённо дышать. Видимо, он первый раз смог перевести дух после жуткой схватки. Я смотрела на него во все глаза. Он заметил это, и ответил мне прямым взглядом, суровым, полным мрачной решимости. Так может смотреть лишь тот, у кого по-настоящему чистая совесть, и кто не стыдится своих поступков.
Тем временем, поверженный враг начал шевелился, пытаясь подняться. Он всё ещё лежал на том месте, где Роберт оставил его. Я видела, с каким явным усилием он оторвал голову от земли, как повернулся на бок, чтобы из этого положения хотя бы присесть.
Похоже, мужику было очень плохо. Я не могла поверить, что идеальное тело Роберта Стронга, с гладкими, красивыми мускулами, может быть настолько сильным. Я не верила, глядя на огромного головореза, который сейчас корчился от боли, что англичанин настолько сильнее его. И потом, эти странные исчезновения, и появление совсем в другой точке… Что это ещё за фокусы?
Тем временем, татуированный сделал над собой усилие, и встал на колени. Затем, он переместил вес своего тела назад, и теперь сидел по-восточному, как примерный ученик, внимающий своему учителю, в школе айкидо, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Я понимала, каких усилий ему это стоило. Он был повёрнут боком ко мне, и я видела суровый профиль бойца.
Я не испытывала к нему ненависти, хотя, этот человек чуть не убил меня. Стало ясно, что в той череде событий, которые, с недавних пор стали происходить со мной, он был не самой страшной фигурой. Парень явно действовал по чужой указке. Всего лишь старательный исполнитель, не более того.
Громила по-прежнему сидел, словно застыв, в своей восточной позе. Он поднял лицо к небу, и я заметила, что оно было озарено тихим величавым спокойствием. Сейчас, даже, несмотря на уродливые шрамы и запёкшиеся кровавые сгустки, его профиль казался мне почти прекрасным. Он повернулся к Роберту, и что-то ему сказал. Тот кивнул.
Поднял с земли кинжал, и подал своему противнику. Я не верила своим глазам – зачем он это сделал? Ведь волосатый мог притвориться слабым, а сейчас, заполучив в руки оружие, он может вновь напасть на моего спасителя. Но этого не произошло. Видимо, Стронг знал наверняка, что ожидать от своего врага.
Его поверженный соперник взял кинжал, бережно отёр его ладонью, и благодарно посмотрел на Роберта. Англичанин поднял и меч, который лежал рядом с ним на земле. В его руках клинок снова зажёгся синим.
Стронг обошёл громилу, и встал позади него, занеся над ним меч. Он стоял в неподвижной позе, словно оцепенел. Было абсолютно непонятно, что же, на самом деле, происходит.
Вдруг, татуированный, в мгновение ока, сорвал с себя остатки одежды. Потом опустил голову, и, крепко зажав в руке кинжал, поднёс его к животу. Затем воткнул в себя, очень глубоко. Я закричала, но крик замер у меня на губах. Самоубийца прорезал свой живот поперёк, от левого бока до правого. Затем, с видимым усилием – вертикально, от диафрагмы до пупка.
При этом, громила не издал ни звука.
Я заметалась на месте – что, чёрт возьми, происходит? Да, этот человек – преступник, и его следует наказать за то, что он пытался похитить меня. Конечно, его нужно сдать куда следует. В милицию, или куда там полагается? Но заставить его кончать свою жизнь самоубийством… Я посмотрела на холодное, как застывшая маска, лицо Стронга, который внимательно следил за действиями своего врага. Теперь, я была почти уверена, что именно Роберт заставил противника пойти на этот чудовищный шаг. В моей душе боролись противоречивые чувства – я была искренне благодарна Роберту за своё спасение, но все его действия казались мне вопиюще жестокими. Сейчас я видела перед собой не молодого парня с красивым телом, а беспощадную машину для убийств. Никто не уцелел, сражаясь с ним.
Будто, в подтверждение моих слов, передо мной предстала страшная картина. Тело самоубийцы, который стоически терпел мучения, не издав ни звука, качнулось вперёд, и в это же мгновенье удар меча в руках Роберта Стронга оборвал его жизнь навеки. Я опять закричала, и на этот раз, мой крик оказался резким и пронзительным. Я, не отрываясь, смотрела на обезглавленный труп. Голова, отделённая от туловища, начала искриться, как будто в неё попал электрический разряд. То же самое стало происходить и с телом. Вскоре, останки вспыхнули прозрачным синеватым огнём, разгораясь всё сильнее, и сильнее. Затем, всё это полыхнуло, будто туда плеснули бензина, и, коротко осветив всё вокруг мерцающим светом, резко погасло.
Надо ли говорить, что труп исчез, и на его месте осталась только горстка золы? Как он смог так быстро догореть дотла? Почему он вообще загорелся, этот мёртвый громила? И что это за полыхающий меч, которым ему отрубили голову? И почему он убил себя сам таким диким средневековым способом, как самурай, не выдержавший позора поражения? И что всё значит? Вопросы, вопросы, вопросы. В хаотичном порядке носились они в моей голове, оставаясь без ответа.
-Кто ты? – беззвучно, одними губами, спросила я своего спасителя, который шёл ко мне.
Конечно, он не слышал вопроса.
Стронг приближался ко мне, божественно прекрасный, как ангел возмездия. Я не могла оторвать от него взгляд, любуясь его лицом, будто сделанным из бронзы, литыми мускулами, лёгкой грациозной походкой. Он двигался, как хищник, стремительно и бесшумно. Он был жесток, как хищник. И так же опасен. Я отдавал себе в этом отчёт, но не боялась его. Ничуть. Я отчего-то знала, что мне он не причинит вреда.
Он подошёл, и сел рядом на траву. Затем повернул ко мне своё прекрасное лицо, и оказался так близко, что я почувствовала биение его сердца. Он заглянул мне в глаза, как будто хотел там прочитать, о чём я думаю. Я тоже смотрела на него, не в силах произнести ни слова.
-Никто и никогда не причинит тебе вред, - вдруг тихо и отчётливо сказал он.
Я вопросительно посмотрела на него, и открыла рот, чтобы поблагодарить, но он не дал мне этого сделать. Роберт поднёс ладонь к моему лицу, и погладил по щеке. Я затрепетала от этой неожиданной ласки. Он легонько провел пальцем по моим губам, коснулся моих волос, и наклонился ещё ближе. Я почувствовала, что он хочет меня поцеловать, но не может решиться. Его руки дрожали. Он смотрел на меня внимательно и нежно. Никто и никогда не смотрел на меня так. Я чувствовала от него такой сильный жар, что, казалось, ещё секунда, и он воспламенится, словно факел.
Я вспомнила горящего волосатого громилу, и слегка отстранилась от Роберта.
-Почему ты заставил его покончить с собой? – спросила я.
Стронг быстро убрал руку с моего лица, и отвернулся. Он несколько раз глубоко вздохнул, как будто приводя в порядок свои мысли. Затем он вновь посмотрел на меня. Сейчас его взгляд уже не был столь нежным, он просто внимательно разглядывал меня, словно изучая. От его тела теперь исходило ровное тепло, от жара не осталось и следа. Он был спокоен, абсолютно спокоен. Он больше не делал попыток прикоснуться ко мне, и, казалось, даже не хотел этого.
-ОН сам выбрал способ покинуть этот мир, - пояснил он мне, вспомнив мой вопрос, - просто, не мог иначе. Поступить по-другому, значило бы опозорить своё имя в веках.
Я с удивлением уставилась на него.
- Кто он?
-Долго объяснять.
-У меня достаточно времени, в универ я уже опоздала.
-Сюда сейчас понаедет куча народу, нам надо убираться, - спокойно сказал Стронг.
Стало очевидно, что русский язык этот англичанин знает, как родной. Я уже не удивлялась этому, после того, как он продемонстрировал сегодня все свои способности.
-Что делать с машиной? – спросила я, - узнают, чья она, и найдут меня. Замучают вопросами, на которые я не знаю ответов.
Стронг усмехнулся:
-Не бойся, не найдут.
Он встал, и направился к моей разбитой машине. Я с трудом выпрямилась, и, медленно перебирая ватными ногами, двинулась за ним.
Моя «Мазда» стояла в стороне от других покорёженных автомобилей, и я с трудом узнала её. Теперь это была груда металлолома, а не блестящая новенькая малолитражка, которую я приобрела совсем ещё недавно. Я так гордилась своей первой машиной! Но это было раньше, в другой жизни.
Теперь, когда появился Роберт Стронг, моя жизнь круто изменилась, и возврата к старому не будет. Я это точно знала.
Я провела рукой по разбитому заднему крылу, дотронулась до промятой крыши, прощаясь со своим первым автомобилем. Затем, я забрала свою сумку с пассажирского сидения, и провела пальцем по рулю. Тем временем, Роберт снял с «Мазды» номера, и быстро сказал:
-Открой мне капот.
Я нащупала снизу под рулём маленькую ручку, и дёрнула за неё. Раздался щелчок. Стронг поднял крышку капота, и я перестала его видеть. Слышался только какой-то скрежет, летели искры. У него что, сварочный аппарат при себе? Чем он занят?
Наконец, он закончил. Хлопнув крышкой, он закрыл капот и подошёл ко мне.
-Номер на двигателе уже не читается. Машину не опознать.
-Но как? Как ты смог? – я не переставала удивляться.
-Ты должна убрать из машины все следы своего присутствия, - приказал он, проигнорировав мой вопрос.
Я снова полезла в машину. В бардачке я обнаружила несколько дисков с любимой музыкой, бутылку минеральной воды без газа, и плитку горького шоколада. Я сгребла всё это в охапку, и огляделась ещё раз, чтобы ничего не забыть. На заднем сидении обнаружился зонтик на случай дождя.
-У тебя есть какая-нибудь тряпка? – спросил он.
-Носовой платок в сумке есть, - сказала я, - а зачем?
-Давай, - потребовал он.
Я протянула ему небольшой сатиновый платочек, украшенный причудливой вышивкой. Моя мама очень любила такие штучки, и постоянно рассовывала их по моим карманам.
Стронг взял платок, и стал медленно, очень тщательно, протирать все поверхности в салоне моего автомобиля. Он долго тёр руль, торпеду, кнопки открывания стёкол, ручки.
Я, молча, наблюдала за ним. Почему он так заботится обо мне? Он что, попал на ту же самую удочку, что и другие мужчины? Опять мой дурацкий дар? Опять спасибо папочке? Глядя на Роберта, у меня складывалось впечатление, что он сильно отличается от остальных парней.
Закончив уничтожать следы моего пребывания в автомобиле, он вышел из него, и отрывисто произнёс:
-Поехали, у нас мало времени.
Я не привыкла к приказам со стороны мужчин, но сейчас мне показалось, что разумно подчиниться ему. Я пошла за ним к «Рэнчроверу», подхватив взятые из машины вещи и сумочку. Руки не хотели слушаться, и мои нехитрые пожитки вываливались на землю. Он усмехнулся, и подошёл ко мне.
-Давай, помогу, - сказал он, - ты ужасно несобранная.
Он поднял с земли зонтик, коробку с дисками, воду, и понёс в руках. Я семенила за ним, постоянно поправляя съезжающую с плеча сумку. Моя растерянность, усталость после всех этих страшных событий, сделали меня очень неуклюжей. Маленькая несобранная девочка, смешная и жалкая.
Он бросил мои вещи на заднее сиденье своего джипа, и обошел автомобиль, чтобы помочь мне забраться внутрь. Когда я подошла к пассажирской двери, он подал мне руку. Его ладонь была нежной и очень твёрдой одновременно. Меньше всего она походила на размашистый кулак татуированного громилы, который, казалось бы, был создан, чтобы разить неприятеля. Но громила, однако же, превратился в горстку золы, тогда как, его противник, живой и невредимый, помогал мне теперь сесть в машину.
Я поёжилась, словно от холода. Страшно лихорадило. Я взглянула из-под полуопущенных ресниц на своего спасителя. От рук Роберта Стронга, от этих красивых, нежных рук, сегодня погибли люди. Мне стало не по себе. Кто он – прекрасный ангел, или страшный демон? Он убивает лишь в том случае, когда борется со злом? С несправедливостью, как сегодня? Или, может быть, он получает удовольствие от своих чудовищных способностей, легко расправляясь даже с самым сильным противником? Я едва не застонала от нервного напряжения, но вовремя остановила громкий звук, рвущийся наружу из воспалённого горла. И отчего меня так влечёт к нему?
Мне всегда казалось, что я не способна увлечься мужчиной. Тем более таким, который нравится всем женщинам, без исключения. Общепризнанные красавцы всегда вызывали у меня ещё большее отторжение, чем обычные мужчины. Все наши школьные донжуаны, пользовавшиеся популярностью у девочек, всегда раздражали меня.
А сейчас я попала в ловушку, в которой уже запутались миллионы молодых девушек, смотревших фильмы с участием Роберта Стронга, или знали его лично.
Будто, прочитав мои мысли, англичанин взял меня за плечи, и, слегка приподняв, буквально вдавил в пассажирское кресло. Я опять видела его лицо очень близко от своего. Он учащённо дышал, глядя мне прямо в глаза.
Затем он крепко взял моё лицо двумя руками, и слегка сжал. В его глазах опять полыхал огонь. Я прочла в них такую страстную потребность обладать мною, что мне стало по-настоящему страшно. Я уже понимала, насколько силён этот человек. Помимо страха, где-то в глубине души, зарождалось ответное чувство к нему. Пока я плохо осознавала это, ведь опыта в таких делах у меня не было. Прислушиваясь к бешеному ритму своего сердца, я буквально задыхалась от нахлынувших на меня эмоций.
Никогда и ни с кем не заходила так далеко. Мне было непонятно, что делать, если он решится меня поцеловать. Обычно, когда кто-то пытался проделать со мной подобное, я отстранялась. Сейчас это было практически невозможно, потому что Роберт положил руку мне на затылок, просунув её под волосами. Он знал, как обезоружить девушку. И не только девушку. Вспомнив опять о горе трупов на поле, я невольно нахмурилась. Он заметил это, и шёпотом спросил:
-Что такое?
Его губы в этот момент почти коснулись моих, и я вспыхнула. Никогда не думала, что могу покраснеть, как первоклашка на первом звонке. Язык будто прилип к нёбу, и я не смогла ничего ответить. Я боялась его, и, в то же время, страстно мечтала, чтобы он поцеловал меня. Дыхание участилось. Он стоял, почти вплотную, прижавшись ко мне всем телом, и я чувствовала, как вздымается его грудь. По коже пробежали мурашки. Что со мной происходит, чёрт побери?
Наконец, он сказал:
-Пора убираться отсюда.
Резко отпрянув, он развернул меня на сидении, чтобы мои ноги оказались в салоне автомобиля, и захлопнул дверцу. Затем он обошёл джип, и сел за руль. Взвизгнув тормозами, «Ренчровер» понёсся по полю, огибая место аварии. Мы промчались мимо «Мазды» и чёрных джипов, застрявшие, казалось, один в другом, навсегда.
Искалеченные тела секьюрити лежали чуть поодаль, и я вздрогнула, увидев их вновь.
Как мне захотелось, что бы это был всего лишь сон! Страшный сон.
Я посмотрела на Роберта. Он бесстрастно следил за дорогой, на его лице не было ни единой эмоции.
-Почему этот парень в татуировках вспыхнул, словно его бензином облили и подожгли? – наконец решилась я.
Он молчал.
-А те парни из охраны, которые лежат на поле, - продолжила я свой допрос, - как у тебя это вышло?
Роберт усмехнулся одними губами, и прибавил ходу.
-Нам надо поскорее убраться с места происшествия. Скоро сюда приедет патрульная машина. Поднимется шум, начнут подтягивать свидетелей, - наконец, сказал он.
-Как ты узнал, что мне нужна помощь? – я продолжала засыпать его вопросами, уже не надеясь получить ответы. Я окончательно пришла в себя, и теперь моя голова буквально взрывалась от всего увиденного.
Он выехал с поля и уверенно свернул на узкую тропинку, про которую мало кто знал, кроме местных. Мы попали в берёзовую рощу. Удивительно, но эта дорога вела к моему дому.
-Ты знаешь, где я живу? – догадалась я.
Он промолчал.
-Откуда? Я ведь пока никого из универа к себе в гости не приглашала.
-А зачем мне спрашивать у кого-то? Всё, что мне нужно, я выясняю сам.
Я воспользовалась тем, что он стал со мной разговаривать, и спросила:
-Что им было нужно от меня?
Не знаю, отчего, но я была уверена, что он знает ответ.
Вдруг, Роберт резко затормозил, и вывернул руль направо. «Рэнчровер» остановился метрах в пяти от тропинки, по которой мы ехали. Берёзовая роща сменилась смешанным леском. Роберт направил джип в чащу, чуть не врезавшись в невысокий клён. Машина остановилась, и он буквально выпрыгнул из неё, будто его ужалила оса. Шумно хлопнул дверцей, он отбежал метров на пять вглубь леса. Затем, остановился, глядя на меня. Я тоже вышла из джипа, и стояла теперь в нерешительности, опасаясь подойти к Роберту. Мне было непонятно, как мой невинный, в сущности, вопрос, мог вызвать такую бурю эмоций. Его лицо выражало полное отчаяние.
-Что им было нужно? – закричал он, - ты что, действительно не понимаешь, что им всем от тебя нужно?
Сейчас, когда он пребывал в некотором волнении, я стала, наконец, замечать лёгкий английский акцент. Ну, слава Богу, а то я уж стала подозревать, что это никакой не голливудский актёр, а секретный агент КГБ Василий Иванов.
-Что ты имеешь в виду?
-Не строй из себя наивную девочку! Тебе прекрасно известно, какими способностями ты обладаешь.
Я внимательно посмотрела на него. Дело приобретало новый оборот. Он что-то знает обо мне.
Я сделала шаг ему навстречу.
-Скажи мне, - я протянула ему руку, - что с тобой?
Он стоял на месте, как будто решаясь на какой-то важный шаг. Затем, он медленно приблизился ко мне, но не стал подходить вплотную. Он засунул руки в карманы джинсов, и с горечью произнёс:
-Мне следует держаться подальше от тебя.
Вот это новости! Только что он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Этот день сблизил нас. Между нами появилась тесная связь, так, по крайней мере, мне показалось.
Я помолчала. Затем спросила:
-В чём причина? Ведь я предлагаю тебе свою дружбу.
-Дружбу? – он скорчился, как от зубной боли, - ты серьёзно? Неужели ты действительно думаешь, что я могу удовлетвориться одной лишь дружбой с тобой?
-Нет? – я решительно не понимала, куда он клонит. Точнее, понимала, но не верила, что ответ - столь банален, как могло показаться на первый взгляд.
-Ты думаешь, хоть один парень сможет дружить с тобой? – он почти кричал, - ты же знаешь, что все сходят с ума, как только видят тебя!
-По-моему, ты сильно преувеличиваешь, - возразила я, - многие мужчины равнодушны ко мне.
Я вспомнила сегодняшних громил, которых послал Вадим Олегович, и мне снова стало дурно. Они явно не испытывали ко мне ни малейшего влечения. Или были хорошо вышколены, и умели скрывать свои эмоции. Странно, ведь парни покоятся сейчас в чистом поле, а мы здесь, совсем недалеко от рокового места, обсуждаем дружбу. Нашу дружбу. Мне опять показалось, что я сплю, но Роберт развеял это заблуждение, сказав:
-Я знаю, кто ты. Я старался не поддаваться тебе. Нет, не так, я постараюсь не поддаться тебе. Ведь, если я не смогу противостоять этому, нам обоим будет…
-Хорошо? - с надеждой спросила я.
Он промолчал, опустив голову, как провинившийся дошкольник. Затем, поднял лицо, и посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом.
-Хочешь знать, что я чувствую? – наконец, заговорил он.
Я кивнула.
-Больше всего на свете мне хочется сейчас схватить тебя на руки, и отнести в машину, в дом, в квартиру – в любое закрытое пространство, где на тебя никто не сможет смотреть, кроме меня, и никто не сможет прикасаться к тебе. Только я. Мне хочется дотрагиваться до тебя, гладить тебя, ласкать каждый сантиметр твоего тела. И в то же самое время, мне хочется накинуться на тебя, разорвать твою одежду, овладеть тобой, грубо, чтобы тебе было очень, очень больно. Мне хочется делать это, снова и снова, не зная сна, не выпуская тебя из своих рук ни на секунду. Ты пробуждаешь во мне самые высокие чувства, и самые низменные инстинкты, ты сеешь смуту в моей душе. У меня внутри бушует ураган, сминающий, разрушающий всё, что я чувствовал и знал до этого, - он умолк на мгновение.
Я стояла, ошарашенная тем, что услышала, не понимая, что можно сказать в такой ситуации.
-Ты хоть понимаешь, каких усилий мне стоит держать себя в руках, не наброситься на тебя прямо здесь? Тебе известно, что каждое твоё движение, каждый жест, звук твоего голоса, улыбка, всё это создано для того, чтобы вызывать дикую, необузданную страсть в мужчинах? Обладай такими способностями другой человек, - более расчётливый и жестокий, он бы уже давно завоевал весь мир. Но всё это досталось тебе. И я уже начинаю ненавидеть тебя за это!
Он снова замолчал, переводя дыхание.
-Что ты смог узнать обо мне за те два дня, что мы знакомы? - с вызовом спросила я.
Сейчас, после того, что я услышала, эти слова прозвучали как-то нелепо, но ведь это была чистейшая правда!
-Я знаю тебя давно. Я всё знаю о тебе. Ты…, - сбивчиво заговорил он, и осёкся.
Я непонимающе уставилась на него. Он усмехнулся, и пояснил.
-Твой долбанный талант так действует. Разве, ты ещё не знаешь? Любой парень, находясь с тобой, чувствует то же самое, что и я. Причём, сразу. Каждый из них видит в тебе то, что мечтает увидеть в женщине. Всем нужно что-то своё, особенное. Кто-то видит глаза. Кто-то улавливает интонацию, которая способна превратить его в маньяка. Их так много, этих «крючков», на которые можно попасться. Несколько мгновений, и бедняга уже у твоих ног. Ты – идеальное орудие.
Я была ошарашена. Конечно, нельзя сказать, что я не замечала, как действую на мужчин. Даже наоборот. Я пользовалась этим, не осуждая себя. Но сейчас мне стало не по себе. Я вдруг отчётливо осознала, что причиняю людям одни только страдания. Сколько сердец я разбила, сколько судеб сломала, даже не задумываясь о том, что сделала.
Будто, прочитав мои мысли, Роберт сказал:
-Слава Богу, это стало принимать такие масштабы совсем недавно, не больше года назад.
Я ошарашено смотрела на него. Откуда он знает это?
-Да, ты всегда дружила с парнями, они помогали тебе во время контрольных работ по алгебре, которую ты всегда не любила. Они боролись за право проводить тебя до дома. Иногда дело доходило до настоящих драк, но ты этого не замечала.
Я, наверное, даже рот открыла от изумления. Конечно, были и другие вопросы к Роберту. Они касались того, что произошло сегодня. Но сейчас меня больше всего волновала его невероятная осведомлённость о моей жизни. Это пугало и завораживало одновременно. Похоже, он не обманывал, когда говорил, что давно знает меня.
Роберт понял, что я удивлена, и невесело улыбнулся. Казалось, он сумел взять себя в руки, и, как будто, успокоился. Сказал, уже менее напряжённо:
-Тебе ещё многое предстоит узнать. Поговори со своим отцом. Пора.
- А что он может мне сказать? – спросила я, - он почти ничего обо мне не знает. Да и видимся мы очень редко.
-Ему не надо быть с тобой каждую минуту, чтобы знать о тебе всё. По крайней мере, он понимает, кто ты.
-И кто же? – я открыто игнорировала странные намёки Роберта.
Он посмотрел на меня, и не ответил.
Я жадно вдыхала свежий, чуть горьковатый воздух. Нежный осенний денёк дарил прохладу окружавшему нас лесу. Солнце пробивалось сквозь ветки деревьев, озаряя своим сиянием всё вокруг. Земля под ногами была усыпана первыми упавшими листьями. Весело щебетали птицы. Я вдруг отчётливо поняла, что если бы не этот юноша, который стоит рядом со мной, не видать бы мне всей этой красоты, как своих ушей.
Мне хотелось сказать ему тёплые слова, поблагодарить за всё, что он сделал для меня. Я решительно шагнула вперёд и приблизилась к нему вплотную, дотронувшись до его руки. Он вздрогнул, и задрожал всем телом. Только сейчас я по-настоящему осознала, какую власть имею над ним. Казалось, он вот-вот потеряет контроль над собой, и сделает со мной всё то, о чём говорил.
Честно говоря, я была совсем не против такого поворота событий. Разумеется, если всё разрешится мирным путём, и фраза «хочу порвать тебя на куски» - всего лишь, образное выражение.
Мне никто и никогда по-настоящему не нравился. В свои 17 лет, я даже толком ни с кем не целовалась. Да, были моменты, когда меня хотели обнять, приласкать. Но каждый раз я ускользала, а теперь вот, кажется, созрела.
Мне захотелось ощутить на своих губах страстный мужской поцелуй, почувствовать, как сильные мужские руки ласкают мои волосы, плечи. Я мечтала подарить свою нежность тому, кто был мне по сердцу. И не нужно было много времени, чтобы понять простую вещь: Роберт Стронг – этот тот самый мужчина, который мне небезразличен. Конечно, рано говорить о любви. Тем не менее, я была безумно рада, что именно этого парня держу за руку здесь, в осеннем лесу, пропитанном щебетанием птиц и солнечным светом.
Я улыбнулась ему. Он смотрел на меня сверху вниз. Будучи сильно выше меня, хотя я была совсем не маленькая, ему пришлось наклонить лицо, чтобы видеть мои глаза. Я встала на цыпочки, приблизилась к нему, и неуверенно прикоснулась губами к его губам. Они были тёплыми, почти горячими. Я совсем не знала, что делать дальше, ведь это был мой первый поцелуй. Мне стало страшно – а вдруг, он не ответит на него?
Роберт не дал мне закончить мою мысль. Он, как будто, проснулся, вырвался из затяжного оцепенения. Он прижал меня к себе так крепко, что на секунду мне показалось, будто мои кости сейчас треснут. Его губы жадно целовали мои губы. Руки судорожно ласкали моё тело. Он стонал от страсти, как дикий зверь. На мгновение, мне даже стало страшно, но в следующую секунду я вновь безраздельно отдалась новым ощущениям, и забыла обо всём на свете. Я не знаю, сколько продолжался наш поцелуй посреди леса, но абсолютно уверена, что этого мне забыть никогда.
Казалось, Роберт никогда не выпустит меня из своих объятий. Наконец, когда я уже еле стояла на ногах, он резко оттолкнул меня.
-Я не должен был…
Его трясло, серые глаза были наполнены такой страстью, что у меня в районе солнечного сплетения запорхали птицы.
-Ты не должен был целовать меня? – растерянно спросила я.
-Я не должен был поддаваться тебе. На меня не должны действовать твои чары.
Я с удивлением уставилась на него.
-Почему?
-Потому, что на Ясного не может воздействовать ни одна сила, - запальчиво выкрикнул он.
-На кого? На Ясного? – обескуражено переспросила я.
Он устало покачал головой.
-Я уже и так много тебе сказал. Да и ты сама многое сегодня увидела. Садись в машину, я отвезу тебя домой.
С этими словами он подошёл к «Рэнчроверу» и распахнул пассажирскую дверь. Я послушно подошла к машине и устроилась на сидении.
Мы двинулись с места, и первое время молчали. Роберт мрачно смотрел на дорогу, а я не решалась заговорить первой, хотя у меня накопилась уйма вопросов.
Наконец, он произнёс:
-Ты говорила, что существуют мужчины, на которых ты никак не влияешь.
Я утвердительно кивнула головой, забыв о том, что он не смотрит на меня, а занят дорогой.
-Так вот, ты должна кое-что понять. Мужчина так устроен, что он не в состоянии делать два дела одновременно. Как и переживать, в одно и то же время, два сильных чувства. Его мысли либо свободны, и он может пустить туда женщину, либо заняты каким-нибудь важным делом, и тогда ему не до любви. Конечно, я знаю о некоторых твоих поклонниках. Они очень успешны, у них полно дел, обязанностей, задач. Денег. Но всё это можно отодвинуть на второй план, на время стереть из памяти, и тогда – место для тебя свободно. Входи, Мила! Устраивайся поудобнее!
Совсем по-другому происходит, если у мужчины есть миссия, предназначение в этой жизни. Тот самый высший смысл, от которого никуда не денешься. А главная миссия мужчины – охранять. Охранять свою семью, детей, любимую. Босса, наконец, если за это платят.
-Так, вот, почему…, - воскликнула я, и сразу оборвала фразу.
Не хотелось вслух говорить то, что мне пришло в голову. Просто, я вспомнила охранников Алексея Львовича. Их босс не сводил с меня влюблённых глаз, а они сами оставались бесстрастными и воспринимали меня только как источник возможной угрозы для Руднева. Значит, они выполняли свою миссию. Выполняли добросовестно, не размениваясь на пустяки, не допуская в свои головы никакие другие мысли. Я невольно почувствовала уважение к этим парням, настоящим профессионалам своего дела.
В памяти вспыхнули и другие воспоминания. Секьюрити Вадима Олеговича тоже были весьма равнодушны ко мне. Что ж, он тоже выбрал правильных людей. Они защищали его до последнего, а он… Послал их смерть. Бросил своего верного помощника, и тот предпочёл умереть, чем осознать, что проиграл бой. Трагические события этого, самого страшного дня в моей жизни, никак не хотели стираться из памяти.
Роберт протянул руку в мою сторону, и я сначала подумала, что он хочет дотронуться до меня. Сердце бешено забилось. Но он просто хотел достать из бардачка минеральную воду. Отхлебнув из бутылки, он продолжил:
- В таком случае, мужчина испытывает лишь мимолётный интерес к происходящему вокруг. В том числе, и к тебе, хоть ты и являешься сильнейшим оружием массового поражения. Я уже говорил тебе об этом. Ты думала, я шучу?
Он повернул голову в мою сторону, и посмотрел на меня.
-А у тебя есть миссия? - тихо спросила я, кажется, понимая, к чему он клонит.
-Ты же поняла сегодня, что я сильно отличаюсь от людей, - Роберт сделал паузу, - от других людей, - сразу поправился он.
-Кого ты охраняешь?
-Тебя, - спокойно ответил он, - и я обещаю, что убью любого, кто хотя бы попробует причинить тебе вред.
Меня покоробило от слова «убью», но я быстро переключилась на другое.
-Значит, сейчас я – твоя миссия? – продолжала допытываться я.
-Я нужен тебе. Я давно это понял.
-Мы знакомы с тобой второй день, - напомнила я.
-Это ты видишь меня второй день в своей жизни. Я знаю тебя давно. Я давно слышу тебя.
-Слышишь? Ты о чём? – мне начало казаться, что кто-то из нас двоих сошёл с ума.
-Я ещё вчера знал, что сегодня тебе понадобится моя помощь. Именно поэтому успел во время.
Он помолчал, и добавил очень тихо, едва различимо:
-Я не должен был так реагировать на тебя. Я попросту не способен на это. У меня совсем другое назначение в этом мире.
Голос его, приятный, сводящий с ума девушек всего мира, мелодичный и нежный, сейчас звучал, будто надломленный. Было ощущение, что у парня высокая температура, и он бредит. Какое ещё может быть предназначение у мужчины - красивого, успешного, талантливого, если не любовь? Кому же тогда назначено любить, если не ему?
Подумав это, я не решилась озвучить свою мысль. Попросту не было сил. Наверное, усталость давала о себе знать. Мне хотелось только одного – повалиться в свою уютную кровать, и быстро заснуть, забыв обо всём. Обо всём, кроме него. Роберта мне забывать не хотелось.
Стронг неспешно вёл машину. До моего дома оставалось совсем чуть-чуть. Откуда он знает, где я живу? Я, кажется, спрашивала его об этом, но он ничего не ответил.
Он, казалось, был абсолютно спокоен. Но, приглядевшись, я заметила у него на шее голубоватую жилку, которая пульсировала под кожей. Судя по тому, с какой скоростью она двигалась, Роберт был взволнован не на шутку.
-Не обращай внимания, - усмехнулся он, почувствовав мой взгляд, - как только ты выйдешь из машины, я успокоюсь. Пока мне тяжело себя контролировать, но это пройдёт. Я справлюсь.
-Ещё один вопрос, - попросила я, - а если сердце мужчины занято другой женщиной, как он среагирует на меня?
-Для мужчины главное – его дело. Женщины – это совсем другое. Никто из них не сможет сравниться с тобой.
-Боже, значит, я могу невольно разбить любые, даже прочные отношения? И семью тоже?
Он промолчал. Я сидела, и тихо ненавидела себя. Сердцеедка, блин! Разве этого я хотела достичь в жизни? Как мне это надоело!
Наконец, я сказала:
-Не хочу так жить! Как избавиться от этих проклятых способностей? Мне никто не нужен, кроме….
Я вовремя захлопнула рот, чтобы не проговориться. Конечно, мне нужен был он, Роберт Стронг, но так не хотелось вставать в один список с его бесконечно меняющимися подружками!
В конце концов, это наваждение не может длится долго! А кстати, сколько длится мужская привязанность ко мне?
Я пока не могла ответить на этот вопрос. Из моих нынешних поклонников, дольше всех я знала Алексея Львовича. Мы познакомились, когда мне только-только исполнилось 17 лет. С тех пор, он не оставляет меня. Постоянно звонит с просьбой встретиться, дарит цветы и подарки, предлагает помощь. Сколько это будет продолжаться? Вот уже год, как Руднев болен мною. Сколько ещё ему мучиться? Я вспомнила голубоватые следы под глазами, взгляд, как у верной побитой собаки, болезненную улыбку – Руднев не был счастлив, оттого что любит меня. Скорее, это страшный недуг.
Роберт нетерпеливо переспросил:
-Так кто нужен тебе?
Я не знала, что ответить ему, и ответила по-еврейски, вопросом на вопрос:
-Что мне делать? Я не хочу быть чудовищем, которое разрушает жизни других людей.
Он пожал плечами:
-Я уже посоветовал тебе кое-что.
-И что же?
-Поговори со своим отцом. В конце концов, это ему ты обязана всем… Пусть он прольёт свет на эту тайну, а от меня ты слишком многого хочешь, прости.
Мы приближались к воротам моего садового товарищества. Точнее, это теперь называлось «коттеджный посёлок».
На въезде в бывшее садовое товарищество теперь появилась охрана, все дорожки на территории были заасфальтированы, у местных малышей появилась детская площадка. Все эти удобства, конечно, дороговато обходились, ведь ежемесячные членские взносы тоже выросли, но мы были довольны. Пять лет назад, когда мы с мамой покупали наш крошечный домик, почти за копейки, нам в голову не приходило, что земля в этом месте так вырастет в цене. Небольшой домик из клеёного бруса, в котором мы жили, теперь стоил очень дорого, и осознавать это было приятно.
Я вытащила из сумочки пропуск, и показала охраннику на КПП. Машина Роберта беспрепятственно въехала на территорию посёлка.
-Угадай, какой дом - мой, - игриво предложила я.
Мне надоело обсуждать серьёзные темы. После всех переживаний, хотелось «немножечко пошалить». Прямо, как Карлсону.
Домов в посёлке было не меньше четырёхсот, так что, моему кавалеру придётся попотеть, чтобы найти мой коттедж.
Роберт, молча, доехал до нужного перекрёстка, и повернул налево. Стала видна коричневая крыша моего дома. Я растерялась, ведь предполагалось, что он просто знает, в каком посёлке я проживаю. Оказывается, Стронг видел и мой дом. Странно, в посёлок не пускают посторонних.
Он уверенно подъехал к нашему забору, не спрашивая меня, конечно: «Куда дальше?» Просто, подъехал, и всё. На секунду, мне даже показалось, что он бывал здесь. Останавливал свой джип вот здесь, у калитки, на маленьком пятачке, мощённом диким камнем. Если встать почти вплотную к забору, рядом со старой берёзой, то можно увидеть мои окна. Мне почему-то показалось, что он заглядывал в них. Эта мысль, словно видение, промелькнула у меня в голове. Я спросила:
-Когда мы снова встретимся?
Он неопределённо пожал плечами.
-Твою жизнь спокойной не назовёшь, а значит, ты без меня не сможешь.
-Значит, до завтра? – я постаралась по-своему истолковать странный ответ.
Он ничего не сказал, но посмотрел на меня своими ясными серыми глазами так, как будто прощался – печально и нежно. Вся его ярость, которую он выплеснул на меня во время нашего разговора, куда-то испарилась. Он поднёс руку к моему лицу, и провёл пальцем по щеке. Рука дрожала, и он тут же отдёрнул её.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/03/843