ЧАСТЬ 1.
— Ты передал мое приглашение Аиду?
— Да, Великий Зевс! — ответил, поклонившись, посланник богов Гермес.
— Хорошо, ступай!
— Милый, а нужно это было делать? — спросила недоуменно Гера. — Аид не любит наши праздники, и он не из тех, кто приходит по первому зову… Ты же знаешь нашего брата!
— Именно потому, что я его хорошо знаю, я его и пригласил. Есть только одна причина, по которой он сегодня непременно приедет — Персефона!
— Дочка Деметры? — брови царицы богов удивленно поползли вверх.
— И моя, кстати, тоже!
— Ах да, как же я могла такое забыть! — усмехнулась Гера. — Наш женоненавистник, мрачный брат-отшельник заинтересовался вдруг этой смазливой девчонкой?
— Как оказалось, он давно уже в нее влюблен! Я отказывался верить своим ушам, когда слышал все это от него. Теперь я хочу, чтобы Персефона стала его женой и царицей Подземного мира. Одиночество еще больше озлобляет брата, Гера, а имея жену, он хоть немного станет похожим на нас!
— Вот это будет сюрприз для моей милой сестры Деметры — засмеялась Гера, а про себя подумала:
«Лучшей мести я бы не смогла для тебя придумать, сестра! Брак Аида и твоей дочери причинит тебе такую же боль, как ты причинила мне, соблазнив моего мужа шестнадцать лет назад…»
***
Юная беззаботная красавица Персефона кружилась у огромного отполированного до блеска серебряного зеркала во дворце своей матери, богини Плодородия Деметры. Она только что надела бирюзовый, украшенный жемчугом хитон и, весело улыбаясь своему отражению, даже и не подозревала о той участи, которую приготовил ей родной отец. Чудесные огненно-рыжие волосы волнами ниспадали с ее нежных плеч. В огромных изумрудных глазах с веселыми искорками светился живой ум и добрый нрав. К ней уже сватались молодые боги Арес, Аполлон и друг детства Гермес, но Деметра еще не решила, кто из них больше достоин ее дочки. Она и не собиралась так скоро расстаться со своей отрадой! Богиня всячески отгоняла от себя мысли о возможном скором расставании с дочерью и втайне еще надеялась провести в скором времени ритуал посвящения Персефоны в девственные богини.
— Уже нарядилась, дочка? — улыбаясь, Деметра подошла к зеркалу и встала рядом с Персефоной.
— Какая ты у меня красавица! — богиня Плодородия поцеловала дочь в щечку.
У Деметры были, как и у Геры, светлые длинные волосы, а глаза — голубые. Она была выше Персефоны и гораздо шире в кости.
— Я буду сегодня танцевать на празднике, мама!
— Тебе страшно?
— Нет!
— Ну и правильно! Ведь тебе нет равных в танце, дочка, и это очень понравится твоему отцу…
— Я хочу, чтобы он мной гордился, мама.
— Ну конечно, дочка, а как же иначе? Ну иди, иди — твои подружки уже заждались тебя!
***
А в это время…
— Твоя колесница уже готова, Владыка!
— Хорошо, Танат. Ты даже не представляешь, зачем я еду сегодня на Олимп к брату!
— Я не могу читать твои мысли, Аид!
Бог смерти Танат, сложив свои черные крылья, стоял рядом с колесницей Аида и похлопывал огромных и грозных на вид коней по разгоряченным мордам.
— Хм… разве Геката тебе еще не нашептала? — ухмыльнулся Владыка. — Я женюсь!
— Ты женишься?! Но…
— Сегодня, Танат! Уже сегодня я привезу твою царицу — твою Владычицу! Это Кора — дочь Зевса и Деметры.
— А если она не захочет?
— Главное, что этого хочу я! А я хочу ее, Танат… И уже сегодня она станет моей — только моей! — произнес Владыка жестким, не терпящим возражений тоном и, взяв вожжи, понесся прочь из Преисподней.
— Как тебе будет угодно, Владыка! — ответил вдогонку бог Смерти.
***
Праздник летнего солнцестояния только что начался, и Олимп наполнился музыкой, танцами и весельем.
Многочисленные приглашенные боги, божки и нимфы рек, морей и лесов заполонили огромный дворец Громовержца. Очаровательные грации и музы украшали пиршественный зал, а многочисленные суетящиеся слуги во главе с Ганимедом обслуживали гостей. Весь Олимп утопал в цветах, и воздух здесь был напоен их нежно-сладким душистым ароматом.
Здесь были Пан и бог Вина и Веселья Дионис, врач богов Пэон, Мать богов Рея и бог Солнца Гелиос, Посейдон с Амфитритой, Фемида и Нике. Аполлон и его сестра-близнец Артемида спорили о чем-то с Гефестом, а Арес, улучив момент, уже скрылся в одном из покоев дворца с Афродитой. Гестия тихо беседовала с Герой, а Афина приветливо улыбаясь, спросила Деметру:
— А где Персефона, Деметра, она придет на праздник?
— Конечно, Афина, она будет сегодня танцевать для наших гостей!
Сидевший во главе пиршественного стола Зевс то и дело поглядывал на хорошеньких граций и ухмылялся, слушая веселые истории Диониса.
— Что-то я не вижу Аида! Этот глупец… — пробормотал Зевс.
— Э… Аида? Я не ослышался? — разинул рот уже довольно пьяный Дионис.
— Нет, не ослышался! Мой старший брат должен был сегодня почтить нас своим присутствием! — раздраженно прошептал Громовержец.
***
— Персефона, это правда, ты будешь танцевать для гостей?
— Ну да! — засмеялась богиня Весны. — Ну какой же праздник без меня?
— А тебе не страшно? Там будет очень много гостей, и все будут смотреть на тебя, a твои женихи…
— Женихи? Вот еще! — вздернула носик Персефона. — Пускай смотрят!
— Персефона, но там будет еще кое-кто… Твой отец пригласил его, и я слышала, что он принял это приглашение, как только узнал, что ты будешь танцевать! — сказала подружка-грация.
— Хватит меня дразнить! — топнула ножкой Персефона.
— Твой дядя — Владыка мертвых, Аид!
— Аид? — в ужасе закричали нимфы. — Он придет сюда?
— Аид! — прошептала, побледнев как полотно Персефона.
— Ага, испугалась?
— О боги! Мама называет его монстром, дядя Посейдон побаивается его, а Арес, я слышала, вообще обходит его стороной! Только мой отец не боится… Он сегодня будет здесь и будет смотреть как я танцую!
У бедной Персефоны задрожали коленки, пересохло во рту, а сердце бешено застучало.
— Он и правда так страшен, как рассказывают у нас?
— Правда! Он же Владыка мертвых! Он похож на скелет. А глаза у него горят красным огнем…
— А может, он не придет? — голосок Персефоны уже вот-вот должен был наполниться слезами…
— Что, испугалась? — весело засмеялись нимфы.
— Ах вы противные! Не хочу вас больше видеть!
Мгновение — и вот уже густые колючие кустарники шиповника плотно закрыли свою богиню от ошарашенных нимф.
— А ты с характером, юная богиня! — услышала Персефона чей-то глухой шепот.
— Кто здесь? — она обернулась, но никого не увидела.
— О, боги!
Она почувствовала, как кто-то невидимый вдруг схватил ее за талию и зажал ей рот крепкой рукой.
— Не кричи, Персефона! Я не причиню тебе вреда… пока…
Что-то черное накрыло ее с головой, и через пару мгновений Персефона увидела, что она находится в маленьком саду позади дворца Зевса.
Высокий, атлетического вида мужчина с длинными вьющимися черными волосами и резким красивым профилем пожирал ее пронзительным взглядом черных глаз, держа в своих объятиях. Было что-то неуловимо страшное и опасное в нем. Все еще не выпуская Персефону из рук, он наклонился и страстно поцеловал ее прямо в губы. Этот поцелуй обжег ее. Кровь бросилась девушке в лицо и, с трудом освободив одну из рук, она влепила державшему ее похитителю звонкую пощечину.
— Дa как ты смеешь, наглая девчонка! — заорал он громовым голосом. — Ты знаешь, кто я?
— Мне все равно, кто ты! Убери от меня свои грязные лапы, негодяй! А ты знаешь, кто я? Я дочь Зевса!
—…и моя жена! — пронеслось в голове у Владыки.
— Я знаю! — презрительно скривил губы похититель. — Твой отец — мой младший брат, племянница! — надменно бросил Аид.
— Ты Аид?
«О боги, этот монстр! Не может быть… Но он вовсе не урод!»
— Что, язык проглотила? Так теперь ты уже не такая смелая?
— Я все расскажу отцу!
«Она не будет столь покорна, как ты ожидаешь!» — вспомнил он слова богини Колдовства Гекаты. «Этa девочка — кремень, и если ты не переломаешь ее, то навсегда ее потеряешь!»
— И что? Он и так все знает! — мрачно ухмыльнулся Владыка.
— Я пропала…
— Я тебя отпущу пока… юная нахалка, но ты мне еще ответишь за эту пощечину!
Не найдя подходящих слов, подавленная и задыхающаяся от гнева Персефона помчалась не оглядываясь прочь от этого мрачного, внушающего ужас бога ко дворцу отца, ругая и проклиная себя за глупую оплошность, и стараясь как можно быстрее забыть об этом происшествии…
ЧАСТЬ 2
— Где ты была, Персефона? Что случилось? Тебя уже везде обыскались!
Объявили твой танец, а тебя нет! — наперебой закричали взволнованные подружки.
— Со мной ничего не случилось! Просто немного задержалась…
А в голове стучала одна мысль — он здесь, и он будет смотреть, как я танцую!
***
Вот стих шум голосов в зале, слуги зажгли факелы, и заиграли музыканты.
Персефона двигалась в такт чарующей музыке. Ее движения были плавными и очень гармоничными. Гибкое тело грациозной девушки, казалось, плыло над мраморным полом, и все в ней — пластика рук, гордая посадка головы, отточенные движения — завораживало, и нельзя было отвести глаз от такого потрясающе красивого зрелища, коим являлась богиня Весны!
Аид уже был здесь. Он пожирал глазами Персефону — свою Персефону, как он уже ее называл. Он не сидел за пиршественным столом, как другие гости, а предпочитал стоять в тени особняком, и многим богам было не по себе от его тяжелого, мрачного и пронзительного взгляда.
Персефона не была его очередным увлечением, как несчастная нимфа Левка. Это богиня Весны была рождена для того, чтобы стать его царицей — его Владычицей!
И сегодня мойры напомнили ему об этом… И в то же время его уязвленная гордость и самолюбие были оскорблены. Эта девчонка, одна из бастардов Зевса, унизила его — Владыку, которому многие подданные даже боялись посмотреть в глаза! Огонь яростной мести зажегся в его черной холодной душе.
«Ничего! Никуда ты от меня не денешься! Скоро ты будешь ползать передо мной на коленях, моля о пощаде… Еще никто и никогда не оскорблял так Владыку Подземного мира! Скоро, моя голубка, ты пожалеешь о своем поступке, да будет уже поздно!» — думал мрачный бог.
***
Затихли звуки прекрасной музыки, и зал взорвался аплодисментами восхищенных гостей. Персефона тревожно вглядывалась в лица богов, ища того, кто так напугал ее, и, не найдя его, облегченно вздохнула.
— Может, он ушел? Поскорее бы!
— Сеф! — послышался знакомый голос старого друга.
— Гермес!
— Какая ты сегодня красивая, а как ты танцевала!
— Ты не знаешь, где мой дядя?
— Который?
— Этот… мрачный… Аид!
— Зачем он тебе?
— Я его ненавижу! Хочу, чтобы он поскорее ушел!
— Хм… я больше его не видел! Мне и самому как-то не по себе, когда его встречаю…
— Что ты о нем знаешь?
— Зачем тебе, Сеф? Он Владыка мертвых. Страшно и мрачно в его царстве… Я провожаю туда души каждый день и уже немного привык, но скажу тебе: это — жуткое место и горе тому, кто не угодит Аиду! Он судит скоро и жестоко. И лишь немногим счастливчикам удается попасть на острова Блаженных или Элизиум… А… забудь! Пойдем погуляем?
— Сейчас праздник и всем не до нас!
— Я знаю, что Арес и Аполлон сватались к тебе Сеф, и…
— Ах, Гермес, оставь это! Конечно, мне льстит, что я им нравлюсь, но я вообще не собираюсь замуж!
— Я тоже люблю тебя, Сеф!
— Гермес! Ты мой друг детства, и я тоже люблю тебя, но как своего самого лучшего, самого милого брата!
Со стороны конюшен послышалось вдруг громкое конское ржание.
— Сеф, у меня идея! Сегодня на Олимпе гостит Гелиос… У него такие кони!
— О боги, кони Гелиоса! Это же чудо! Я хочу сейчас же посмотреть на них…
— Гелиос держит их отдельно от других лошадей… Ну, это и понятно! Они ведь особенные! О Первозданный Хаос — заперто!
— Ну, это для тебя не проблема, бог Воров! — засмеялась Персефона. — О боги, какая красота! — ахнула она.
Четверка белоснежных лошадей Гелиоса с золотыми гривами и хвостами стояла, нетерпеливо топчась на месте, и Персефона не могла оторвать взгляда от такого чуда.
— Они великолепны! Вот бы прокатиться на них… — прошептала она.
— Это сумасшествие, Сеф!
— Мы тихонько! Сейчас все на празднике и ничего не заметят…
Они подошли к колеснице Гелиоса. Воистину это была самая шикарная и великолепная колесница на Олимпе!
Персефона запрыгнула уже на колесницу, Гермесу не оставалось ничего делать, как последовать за своей проказливой подругой, и он тоже взобрался следом.
— Сеф, ты не умеешь управлять колесницей!
— А ты?
— Ну, я бы не рискнул!
— Я видела, как это делает Афина… Ничего сложного!
Персефона взяла вожжи, и кони, подозрительно косясь на странных возниц, почуяв свободу, помчались прочь из конюшен, оставляя позади себя горящую солому…
— Мне это не нравится, Сеф! — заволновался Гермес.
— Это здорово, Гермес! Они летят, как птицы! — закричала от восторга юная богиня.
— Сеф, останови их! Ты не видишь? Они все поджигают вокруг!
— О!
Персефона попыталась было остановить уже бешено мчавшихся коней, но не тут-то было! Лошади Гелиоса, почувствовав чужую руку, мчались во весь упор, не обращая внимания на юную богиню. Земля горела у них под ногами… Тут и там вспыхивал пожар — воспламенялись сады и рощи. Разгоряченные бегом кони старались сбросить надоедливую колесницу с двумя неопытными седоками и вырваться из крепкой упряжи. Персефона уже теряла силы, и вдруг одна из лошадей Гелиоса встала на дыбы, и колесница резко наклонилась на левый бок. Сидевший в ней Гермес не удержался и кубарем вывалился на пыльную, покрытую обгорелой травой дорогу.
— Гермес! — крикнула в страхе Персефона. — Где ты? Я их не удержу!
Кони Гелиоса, взяв разбег, со скоростью молнии приближались к крутому склону Олимпа, рядом с которым находилась глубокая пропасть.
Почуяв неладное, боги и их гости высыпали из дворца, в ужасе наблюдая за потерявшей контроль колесницей Гелиоса.
— Гелиос, ты не привязал коней! — громовым голосом заорал Зевс.
На несчастного бога Солнца жалко было смотреть…
— Они же подожгут всю Землю! — в ужасе пробормотал он.
— О боги, Зевс! Это же Персефона! — не веря свои глазам, крикнула Гестия.
— Персефона! Она на колеснице… сумасшедшая девчонка! Как онa пробралась в конюшню?
— Аполлон, Арес, Гефест… возьмите лошадей и догоните колесницу Гелиоса! — загремел Зевс. — Или же я остановлю ее! Неужели опять повторится эта история с Фаэтоном?
Разгоряченные бешеной скачкой кони Гелиоса старались во что бы то ни стало сбросить Персефону с колесницы. Они резко рванули направо, и Сеф, выпустив вожжи из нежных рук, откинулась на сидение колесницы, и ударилась затылком о жесткий деревянный борт. Терять сознание сейчас ей было никак нельзя, но из-за сильного удара спустя секунду она провалилась в темную бездну… Откуда-то вдруг возникшая фигура в черном схватила отпущенные ею вожжи, и могучие огненные кони, почувствовав чудовищную силу и мощь незнакомца, вынуждены были остановиться. Громкий крик и надрывное ржание лошадей слились в одно целое, и наступила вдруг странная тишина…
ЧАСТЬ 3
Персефона очнулась от прикосновения чьей-то руки. Она почувствовала, как та ласкает ей грудь, и последовавший за этим поцелуй обжег ей оголенное плечико. Сеф открыла глаза и встретилась взглядом со своим недавним обидчиком — грозным Владыкой Подземного мирa.
— Оставь меня! — прошептала дрожащим голосом Персефона.
— Так ты меня благодаришь, красавицa? — мрачно засмеялся Аид.
— Лучше бы я провалилась в эту бездну, чем быть спасенной тобою, монстр!
— Монстр? Ну, конечно, монстр, чудовище, царь мертвых… и за тобой еще должок — надеюсь, не забыла? Ты была чудо как хороша сегодня, когда танцевала!
— Я танцевала для наших гостей, но не для тебя!
— Я жду не дождусь, когда ты будешь танцевать только для меня одного! — буравя бедную девушку черными глазами, прошептал Аид.
— Никогда! — возмутилась Сеф.
— Посмотрим, юная богиня! Никогда не говори никогда… Идем! Аид вдруг резко схватил девушку за руку и подтолкнул к колеснице…
— А где же твой дружок, сбежал? — усмехнулся он.
— Нет, он…
Аид подхватил Персефону на руки и, приподняв, опустил ее в колесницу Гелиоса.
Присмиревшие кони вновь почувствовали страшную и пугающую силу Владыки и теперь тихо стояли, насторожившись и прижав уши.
Взяв вожжи, Аид направил колесницу ко дворцу Зевса, а навстречу им уже бежал напуганный и озадаченный случившимся Гелиос.
***
Рассвирепевший от этого происшествия Громовержец хотел было строго наказать Гермеса и Персефону, да Рея вступилась за внучку, и Зевс, немного подумав, махнул рукой, но на праздник являться как Гермесу, так и Персефоне запретил…
— Если бы не Аид, девчонка спалила бы всю землю! — бушевал он в разговоре с Герой. — Я еще сомневался… Пора бы ей уже образумиться! Пусть выходит замуж за Аида… Я так решил — значит, тому и быть!
Праздник продолжился, а Деметра и Персефона тотчас же занялись восстановлением пострадавших садов на Олимпе. Это не заняло слишком много времени, и после работы Деметра позвала подружек дочери и поручила им присматривать за своей своевольной дочкой, а сама отправилась на праздник.
Аида нигде не было видно, и богиня Плодородия успокоилась, решив, что спаситель ее дочери убрался восвояси, в Подземный мир.
***
Ближе к вечеру Персефона с подружками спустилась с Олимпа в маленькую рощицу у его подножья.
Тут обычно она любила бродить в одиночестве, мечтать и играть с детенышами оленей. Здесь же была ее любимая поляна, густо усеянная чудесными цветами, над которыми уже роились трудолюбивые пчелы. Подружки-нимфы веселились и рассказывали разные смешные истории, а Персефона лишь улыбалась, но в разговор не вступала. Вдруг внимание ee привлек необыкновенной красоты алый цветок… От него исходил дивный, дурманящий аромат, и Сеф потянулась к нему…
— Надо показать его маме! — пронеслось у нее в голове, и в тот же момент она почувствовала, что засыпает…
— Персефона, где ты? — испугались нимфы. Она хотела ответить, но не смогла проронить ни звука. Высокие цветы надежно спрятали девушку от ее подруг. Где-то совсем рядом послышалось конное ржание, и черная мгла вдруг накрыла всю поляну. Воздух наполнился душераздирающими криками напуганных до смерти подруг Персефоны. В этот момент чьи-то сильные руки подняли ее и бросили на колесницу.
— Теперь ты моя, голубка, и ты поплатишься за то, что посмела оскорбить меня! — услышала она зловещий шепот. Усилием воли Персефона заставила себя открыть глаза и вскрикнула от ужаса — на нее смотрел, злорадно улыбаясь, Владыка мертвых — ненавистный Аид!
Персефона не знала, долго ли она находилось в полусознательном состоянии.
Она успела еще увидеть, как кони Аида бросились в черную необъятную пропасть, и ужас сковал вдруг ее нежное юное тело.
***
…Смутные ощущения сменялись одно другим. Вот кто-то взял ее на руки и вознес вверх. Казалось, она свободно плывет в воздухе. Затем кто-то подхватил ее…
Очнувшись, Персефона первым делом обратила внимание на какую-то особенную тишину, царившую здесь…
Здесь было очень темно и лишь немногочисленные факелы тускло освещали огромное помещение.
— О боги, где я? — со страхом подумала богиня. — Мама, помоги мне!
Она огляделась вокруг и увидела, что находится в чьих-то мрачных, но довольно роскошно обставленных покоях. Большой очаг в центре комнаты согревал их, а сама она лежала на большом, покрытом черной блестящей тканью ложе. Огромные медные зеркала дополняли убранство помещения.
Повсюду на стенах висели мечи, луки и боевые топоры. На черном мраморном столе стояла посуда из чистого золота. На каменном полу стояли две большие хрустальные амфоры. Одна из них была доверху наполнена рубинами и изумрудами, а другая — алмазами.
Внезапно Персефона почувствовала резкий холод, и в дверном проеме бесшумно появилась темная фигура… Богиня Весны обернулась и запустила одной из золотых чаш в эту фигуру.
— В меткости, как и в красоте, тебе не откажешь, богиня! И теперь, когда ты, похоже, утолила на время свою ярость, давай все-таки поговорим…
— Мне не о чем с тобой разговаривать, чудовище, сейчас же верни меня моей матери!
— Это невозможно! — пожал плечами Аид. — Твой отец отдал тебя мне, и теперь ты принадлежишь мне навсегда!
— Это ложь! Отец никогда бы так не поступил со мной… Он любит меня! Никогда я не стану твоей…
Нет, она не подчинится Владыке Преисподней. Она дочь Зевса и будет ею до конца…
— Она все такая же нахалка! — поморщился Аид. — Что же, тем хуже для тебя…
Теперь моя задача — сделать тебя сговорчивей!
— Может, сбросишь меня в Тартар? — презрительно спросила Персефона.
— Я могу сделать кое-что похуже! — ответил Владыка.
— Конечно, дядя, ты способен на все!
Аид кивнул:
— Я могу придумать такую пытку, что каждая твоя клеточка, каждый нерв будут молить меня о смерти… И все же ты мне не уступишь… Верно?
Аид хлопнул три раза в ладоши.
— Приготовьте ее! — приказал Владыка мгновенно появившимся теням-служанкам, а сам вышел из своих покоев…
Не обращая внимания на протесты богини, девушки отвели ee в специально приготовленную для нее купальню и раздели ее. Они растирали ее тело губкой, смоченной в ароматизированной воде и промывали ее чудесные рыжие волосы душистым настоем из волшебных трав. Затем натерли благовониями, нарядили в тонкую, полупрозрачную богато вышитую жемчугом тунику и оставили, наконец, одну в покоях Владыки.
***
— Ну уж нет! — сказала себе Персефона. — Я так просто не сдамся! Здесь должен быть где-то выход…
Она открыла ставни одного из окон и ахнула.
Непроглядная тьма окутывала все вокруг, и страх вновь закрался в душу девушки.
— Уж лучше меня съедят дикие звери, чем быть игрушкой в лапах монстра! — подумала она и спрыгнула из окна. К счастью для нее, покои Аида в его дворце находились не так высоко, и она благополучно опустилась на землю.
Вдруг ужасные пронзительные звуки наполнили воздух Эреба.
Звуки были самыми разнообразными — рев, хрипение, карканье, вой. Ни один смертный не смог бы назвать тех, кто производил эти звуки. Но как бы то ни было, чудища держались на расстоянии, оставаясь невидимыми, и Персефона, набравшись храбрости, побежала прочь от мрачного, громадного дворца Владыки.
***
А в это время Аид и бог Смерти Танат с тремя Гекатонхейрами жестоко расправлялись с восставшими в Тартаре титанами.
Нескольких из титанов Владыка обезоружил и заковал вновь в адамантовые цепи, а трое из них были буквально изрублены на куски опьяневшим от ярости и крови Повелителем Преисподней.
— Все, Танат, возвращаемся! Меня ждет любимая жена! — зловеще рассмеялся Владыка.
— Ты привез ее?
— Да, Танат, завтра ты познакомишься со своей госпожой…
Внезапно Аид замер на одном месте, и через мгновение его лицо исказилось гримасой гнева.
— Она сбежала, Танат! Эта маленькая дрянь сбежала!
— Кто, Персефона?
— Да! Геката только что мне сообщила… Девчонка хочет найти выход из Эреба!
— Мы найдем ее, Аид!
— Я знаю. И чем раньше, тем лучше для нее! Если с ней что-то случится…
***
Персефона бежала не оглядываясь.
«Лишь бы подальше от этого страшного места!» — думала она. Она уже почти достигла леса и вдруг большой, необыкновенной красоты розовый куст привлек ее внимание…
«Черные розы… здесь, в Подземном мире? О боги! Как они красивы, эти цветы!»
Нежные лепестки роз были бархатно-черные, и только серединка у них была ярко-желтой. Чудесные изумрудные листья гармонично сочетались с черными цветами, а сами розы издавали потрясающий теплый аромат. Персефона сорвала одну розу и украсила ею свои пышные волосы.
Вдруг яростный жуткий вой раздался впереди, и огромная трехголовая собака встала у нее на пути.
— О боги, ну и чудовище! — пронеслось в голове у бедной девушки.
Это был Цербер — страж Преисподней. Он медленно все ближе подходил к Персефоне. Три пары налитых кровью глаз Цербера смотрели, не отрываясь, на юную богиню, и все три пасти этого ужасного пса угрожающе лязгали показывая огромные клыки…
— Хорошая собачка! О боги, помогите мне!
— Уйди, Цербер! — услышала в ту же минуту Персефона низкий голос, и огромная черная тень накрыла их обоих.
Персефона в ужасе вскрикнула и, оступившись, упала на мягкий мох.
Послышался громкий шелест огромных крыльев, и Танат встал между ней и Цербером.
Увидев бога Смерти, пес послушно повернулся и исчез во мраке.
— Я не знаю, кто ты, но ты поможешь мне? — доверчиво глядя на Таната, первая заговорила Персефона. Незнакомец внимательно разглядывал девушку.
От незнакомца веяло могильным холодом, а Сеф в свою очередь рассматривала Таната.
Он был высок, почти ростом с Аида. У него были темно-пепельные длинные волосы и стальные, холодные глаза. Красивое лицо с волевыми чертами и плотно сжатые губы. Персефона опять прервала это тягостное молчание.
— Прошу тебя, помоги мне, выведи отсюда! Мой отец — царь богов Зевс и щедро вознаградит тебя!
— Ты должна вернуться, Владычица! — наконец произнес Танат и, схватив Персефону, не обращая внимания на ее крики, взмыл ввысь, неся свою добычу обратно ко дворцу Владыки.
— Не спускать с нее глаз! — приказал Танат трем охранникам Аида.
Персефона опять оказалась в тех же самых покоях, откуда она сбежала.
Только теперь здесь находились охранники, и бедной богине не оставалось больше никаких шансов на новую попытку бегства. Вскоре послышался снаружи какой- то шум, и в покои зашел Аид в сопровождении бога Смерти.
Лицо его было искажено яростью, а в глазах Персефона прочла свой приговор.
— Богиня Весны сбежала из дворца! — начал говорить, обращаясь к охранникам, еле сдерживающийся от переполнявшего его гнева Владыка. — И это ваша вина! Я не терплю, когда мои приказы не выполняются, и вы заплатите своими жалкими жизнями…
— О пощади, Владыка, больше этого не повторится!
— Я не даю второго шанса! — крикнул Аид громовым голосом и, взяв двузубец, воткнул одному охраннику в горло, второму нанес страшный удар в сердце, третий попытался бежать, но меч Танат преградил тому путь, и Владыка, сняв со стены один из мечей, снес несчастному голову…
— Убери их! — презрительно глядя на жалкие останки слуг, приказал Владыка Танату.
Не успела Персефона и ахнуть, как трупы охранников начали гореть необычным синим пламенем, и через несколько мгновений от них ничего не осталось, даже праха…
Вся эта экзекуция происходила на глазах онемевшей от ужаса девушки, и теперь похожая судьба, видно, ожидала уже ее…
— Оставь нас, Танат! — негромко, но жестко приказал Владыка.
Что-то вроде жалости промелькнуло на непроницаемом лице бога Смерти…
— Прошу тебя, Аид, девушка напугана и устала… Дай ей время!
— Что ты сказал? — заревел Владыка, и в ту же секунду Танат лежал на полу, а острие двузубца Аида больно впивалось в горло бога Смерти.
— Ты сейчас же оставишь меня и свою Владычицу наедине! И если не повинуешься, то тут же лишишься головы!
— Нет, Аид, не трогай его!
Персефона бросилась к Аиду, но тот только оттолкнул ее на каменный пол.
— Я повинуюсь тебе, Владыка! — прошептал Танат. Аид убрал двузубец, и бог Смерти, бросив полный жалости и сожаления взгляд на несчастную богиню, исчез…
— Встань! — приказал Владыка дрожащей от страха и ненависти юной богине.
Вид его был ужасен. Доспехи, двузубец, руки и даже лицо Владыки было густо забрызгано чужой кровью.
Не отрывая своего мрачного взгляда от девушки, он снял доспехи и, оставшись в одной тунике, подошел к Персефоне.
— Это отвратительно! Ты зверь, весь в крови, и еще смеешь приближаться ко мне?
Не говоря ни слова, Аид схватил девушку за шею и повалил на ложе.
— Не смей прикасаться ко мне, ты, монстр!
Но разгоряченный страстью Владыка не обращал никакого внимания на яростно отбивающуюся Персефону и впился жестким поцелуем в ее губы.
Вдруг Персефона затихла, и пораженный Аид увидел улыбку на прекрасном лице юной богини. Перемена, произошедшая в девушке, поразила его. Он остановился, глядя в эти умопомрачительные глаза, и Персефона в ту же секунду плюнула прямо в лицо своему обидчику. У Аида помутилось в голове, в глазах заблистали молнии, из горла вырвался звериный рев, и он наотмашь ударил свою жертву по лицу. Затем с остервенением стал рвать на Персефоне тонкую одежду, оставляя царапины и синяки на нежном теле…
— Теперь ты заплатишь мне за все сполна, высокомерная гордячка! Никогда больше не поднимешься на Олимп и не увидишь солнца…
Дикий, отчаянный крик вырвался из груди Персефоны, и, теряя силы, она тщетно пыталась дать отпор Владыке, ставшему в этот момент истинным чудовищем Преисподней…
ЧАСТЬ 4
Настало утро, если это можно было назвать утром в царстве вечного мрака…
Аида разбудил тихий, но настойчивый стук в дверь. Повернув голову, он увидел лежащую рядом Персефону — теперь уже его Персефону… Она лежала на боку. Глаза ее были закрыты, а на бледных щеках вместо обычного румянца пролегли дорожки от горьких слез.
— Вот я и добился, чего желал все эти годы — сделал тебя своей женой, дочь Зевса! Но почему мне не радостно от этого, почему я чувствую себя не победителем, а побежденным?
Аид встал с ложа, и в глаза ему бросился цветок, лежащий на холодном полу. Владыка поднял его и увидел, что это была черная роза.
— Откуда здесь этот цветок? Она принесла его сюда! — мелькнуло у Аида в голове.
Владыка открыл дверь и увидел Гекату. Богиня Колдовства с укором посмотрела на него и тихо произнесла:
— Ты должен сейчас уйти, Аид! Оставь меня наедине с Персефоной.
— Теперь она еще больше возненавидит меня, Геката!
— Я поговорю с ней… Ты сделал то, что считал нужным сделать.
— Но мне нужно не только ее тело — мне нужна ее душа!
— Не сейчас, Владыка! Тебе теперь предстоит самое трудное — сделать так, чтобы эта девочка полюбила тебя… А здесь я и моя магия бессильны!
***
Прошли три недели. Благодаря мудрой Гекате, Персефона начала постепенно свыкаться с ролью Владычицы Подземного мира. Она уже перестала бояться Цербера, который полюбил свою новую хозяйку, а Танат и Гипнос оказались незаменимыми помощниками и ценными советчиками юной богине. Веселый и милый Гипнос, как мог, развлекал свою госпожу, стараясь вызвать у нее улыбку, и рассказывал всякие смешные истории из жизни смертных.
Все эти ночи Владыка проводил один, не навязывая больше свое присутствие Персефоне. Он был очень предупредителен и вежлив со своей юной женой и втайне от нее старался всячески ей угодить.
Черные розы, так полюбившиеся богине Весны, Аид приказал посадить под окном покоев своей жены, чтобы каждое утро открывая окна, Персефона могла бы насладиться их красотой и ароматом, и они должны были вот-вот расцвести.
И вот однажды…
Аид как всегда собирался на суд душ. Минос, Эак и Радамант уже ждали своего Владыку в Тронном зале дворца. Надев багряный гиматий, он покинул свои покои и шел по длинному коридору, ведущему в зал.
— Аид!
Вздрогнув, Владыка остановился, услышав милый голос Персефоны. Он повернул голову и увидел приближающуюся к нему жену…
— Можно, я с тобой?
— Ты хочешь посмотреть, как я сужу?
Персефона кивнула.
— Идем! Ты моя жена, и у меня нет от тебя тайн.
Он взял ее под руку. Ее пальцы слегка задрожали, почувствовав крепкую и жесткую ладонь мужа.
— Я присылал тебе каждый день подарки… Ты их получала?
— Нет!
— Я посадил под твоим окном куст с черными розами… Ты его видела?
— Нет!
— Я оставляю теперь каждую ночь тебя одну… Ты обратила на это внимание?
— Нет!
— Ты когда-нибудь сможешь полюбить меня?
— Нет!
— Ты на каждый мой вопрос отвечаешь «Нет»… Тебе не надоело говорить — «Нет»?
— Нет!
— Хорошо. Хочешь, чтобы я тебя отпустил?
— К маме, на Олимп?
Аид кивнул, а сердце вдруг защемило от боли…
— Нет…
***
Этой ночью, возвращаясь с прогулки по миру смертных, в покои Аида и Персефоны заглянула Геката. Голова красавицы Весны покоилась на груди сурового Владыки… Они оба спали и на лицах их светились мир и покой…
А прямо под их окнами, в непроглядной тьме, расцвели и наполнились волшебным ароматом ставшие теперь любимыми цветы Персефоны — черные розы Подземного мира...