Собрались мы как-то зимой с соседями на рыбную ловлю в море. Погрузили на сани-розвальни сети, другой нехитрый скарб, харчей на неделю взяли.
Отправились двумя санями в море Азовское по льду торосистому.
Надо сказать, нет ничего тяжелее зимней ловли. Мало того, что желательно найти ту самую яму, где рыба стоит. Мало пробить лунки тяжёлой пешнёй.
Надо ещё, протянуть от лунки к лунке конопляную верёвку, к которой привязываются сети и протягиваются подо льдом. Делается это при помощи длинных деревянных шестов. Голыми руками.
А на улице мороз, как водится зимой. Да ещё ветерок задувает. Сети тяжёлые, из конопляной нити. Вся семья их вязала долгими вечерами при свете лучин. В лучшем случае – свечей или керосиновой лампы.
Ценность эти сети представляют для рыбака необыкновенную. Установить их нужно так, чтобы не примёрзли, не дай Бог, ко льду снизу.
Если, не приведи Господи, не углядел, сети вмёрзли в лёд, не достанешь их никакими силами. Пропадёт и улов, и с таким трудом изготовленные снасти.
На этот раз нам повезло. Удачно установили на холодном, пронизывающем ветру сети, и мокрые, промёрзшие насквозь, вернулись домой.
Могло быть иначе. Море Азовское мелководно. Волна по этой причине особенно крута и высока.
Бывает, низовой ветер ломает лёд, крошит его мелко, сбивает в огромные торосы или целые ледяные поля из мелко ломанного и снова смёрзшегося льда.
Почуяв «Низовку», рыбаки бросают всё своё снаряжение и, как можно быстрее, стараются добраться до ближайшего берега. Если успел – выжил.
При сильной «верховке», наоборот, ветер может оторвать большую льдину вместе с рыбаками и унести в открытое море.
Бывало казаки со своими снастями и лошадьми, оказывались на льдинах, носимых по воле ветра. Льдины сталкивались, трещали, обламывались, становились всё меньше и меньше.
Однажды знакомые казаки попала в такую передрягу. Они успели убить своих лошадей, сняли с них шкуры. Сделали из шкур огромные бурдюки и надули их воздухом.
Бурдюки из лошадиных шкур подвели под сани и на таком импровизированном плоту, держались на поверхности моря. Но долго ли пробудешь живым в ледяной воде?
В тот раз спаслись. Бывало, и нередко, тонули. Или замерзали насмерть.
Отправляясь на рыбную ловлю зимой, казаки прощались с домашними навсегда. По возможности, ходили в церковь.
В море собирались как на войну. Никогда не знаешь, вернёшься ли живым, увидишь ли своих близких.
Нас Бог миловал, избежав ненужных приключений, вернулись на берег, домой. Через недельку отправились за добычей.
Надо сказать, что выламывание сетей, тоже труд не их лёгких. Тяжелейший, можно сказать, труд.
Лунки на морозе, конечно же, замёрзли. Не помогло и присыпание снегом. Их заново нужно долбить. Потом тянуть за верёвку, к которой привязаны сети. Тянем голыми руками. А она мокрая и холодная.
Выбранные из воды сети моментально обмерзают, покрываются льдом. Их можно попросту поломать. А жалко.
Как уже говорилось, сети - это продукт долгого, кропотливого, ежедневного и еженощного труда. Порой, не одного года работа.
Из обмерзающих на глазах сетей, нужно ещё и рыбу выбирать. И, слава Богу, если она есть. Бывает и попусту мучения принимаешь, цедишь понапрасну студёную воду.
Снасти свои мы установили сравнительно недалеко от берега. Поэтому рассчитывали управиться в два дня. День переход, ночёвка на льду, рано утром выламываем сети и к вечеру - дома.
Нам опять сильно повезло. Быстро нашли свои снасти по жердям-вешкам и расположились на ночлег.
Ночь была ясной и лунной, без ветра. Рано утром, чуть забрезжил рассвет, начали выборку сетей. Рыба была! Рыбы было много!
Старый дед-проводник удачно нашёл зимовальную яму. Рыба зимой не гуляет. Она смирно лежит в ямах, экономит силы и ждёт весны. Почти как медведь в берлоге. А тут мы, со своими сетями!
Доверху нагрузив сани добычей, прикрыв рыбу смёрзшимися снастями, радостно отправились в сторону берега.
Мы немного уклонились от курса и возвращались не своей дорогой, а немного севернее. Совсем близко от рыбных ловель соседней станицы.
Это заставляло торопиться и быть особенно осторожными. Вдруг соседи подумают, что мы посягнули на их достояние.
Совсем не улыбалось после удачной рыбалки, выяснять отношения с соседями. Конечно, мы своего не отдадим, но и чужого нам не надо.
Зная, что приблизившись слишком близко к чужим снастям, можно и подо льдом оказаться, мы по широкой дуге огибали чужие вешки, встретившиеся по пути следования.
Тут я и увидел то, что не забуду до конца жизни.
Сначала подумал, что это ледяной торос. Но торосы не стоят в одиночку.
Посреди белого ледяного поля, покрытого чистым сверкающим снегом, под неярким зимним солнцем стоял человек.
Ледяной человек.
Подъехав ближе, рассмотрели его искаженное гримасой ужаса синее лицо. Лицо, покрытое толстой прозрачной коркой льда.
Осмотревшись, поняли, что здесь произошло.
Видимо, один из местных крутьков-браконьеров, решил воспользоваться плодами чужого труда.
По вешкам нашёл в море чужие сети. Начал их выбирать. Так как сети были чужие, а времени мало, браконьер действовал быстро и безжалостно.
Чтобы как можно быстрее выпутать рыбу, просто резал сети ножом. Обрывки снастей и верёвок у его ног, говорили именно об этом.
За занятием этим и застали его хозяева сетей, приехавшие за уловом. Разговор был короткий. Вернее, разговора не было.
Вора, не просто забравшего рыбу, но уничтожившего орудия лова, результат многодневных усилий многих людей, привязали к оглобле, вмороженной в лёд.
Стали методично поливать водой. Вода замерзала моментально. Корка льда становилась всё толще и толще. А его всё поливали и поливали. Вор давно уже умер, а его всё поливали. Пока не устали.
До самой весны простоит сетяной вор ледяным памятником, молчаливым назиданием тем, кто не желая сам трудиться, не ценит труд других. Уберегая слабых духом от желания воспользоваться результатами чужой нелёгкой работы.
Такая жестокая казнь, по мнению казаков, вполне справедлива. Ведь он своими действиями оставил без пищи, обрёк на возможную гибель не просто казака-рыболова, но и всю его семью.
Что стало с семьей вора, никому не интересно. Да и была ли у него семья? А если была, то почему не уберегли близкие его от неблаговидного поступка?
Сурово, но правильно. Сказано же: «Не воруй».
И не надо.