***
Конец семидесятых!
Какая прелесть!
Беззаботная юность... Хотя не такой уж и беззаботной она была. Надо каждый день делать уроки...
Таня и Надя жили на одной улице — на улице Пионерской, одна в восьмом доме, другая — в двенадцатом, учились в одной школе — в школе номер десять, в одном классе — в девятом, и сидели за одной партой — за первой в правом ряду, как раз около двери.
Отличницами они никогда не были, но были примерными ученицами по сравнению с теми одноклассницами, которые сидели на задних партах и, как правило, срывали уроки.
Подруги были полной противоположностью друг другу. Таня, как в сказке, — «высока, стройна, бела и умом и всем взяла». Училась в музыкальной школе по классу виолончель. Она, как натянутая струна, словно сотканная вся из музыки, всё время напевала какую-нибудь мелодию и, может быть, от этого часто не могла повторить на уроке после учителя. Про таких говорят: «Летает в облаках». Но Таня в облаках не летала, а находилась в каком-то другом мире — в мире Баха, Бетховена, Вивальди.
Надя всегда с восхищением смотрела на подругу. Ну, во-первых, ей нравились высокие и стройные люди, а во-вторых, у Тани уже была профессия. Она — виолончелистка — такое восхитительно-красивое слово! У Нади всегда перехватывало дыхание, когда Таня брала в руки инструмент. А ещё музыкантка замечательно пела под гитару и никогда не говорила, что у Нади нет слуха, а наоборот, всегда помогала вытягивать какую-нибудь сложную мелодию.
Со школы подруги вместе возвращались домой и расставались до вечера... А вечером часов в семь-восемь выходили гулять. Встречались на улице Полины Осипенко, весёлые шли до самого сладкого в городе конфетного магазина «Белочка», сворачивали на Компрос и по центральной аллее беззаботно шли до самой набережной, а потом обратно. Возвращались домой в одиннадцать, а то и в двенадцать часов.
На Компросе всегда было много молодёжи, обязательно встретишь друзей, одноклассников или просто знакомых, ну а если не встретишь, то просто с кем-нибудь познакомишься. Настроение поднималось к самым кронам молодых липок в липовой аллее и подруги просто забывали про уроки, про школу, про учителей, которые завтра обязательно кому-нибудь поставят двойку. Такие прогулки стали правилом однажды и продолжались ежедневно, за редким исключением чего-нибудь непредвиденного.
Так и жили они в соседних домах и были очень сердечными подругами. А кому ещё рассказать о своих девичьих переживаниях, как ни подружке. Секретов не было, и если одна вдруг встречала парня, который её заинтересовал, то вторая просто уходила домой одна. А на следующий день очередная тема для разговора: кто? да что? да как? И так далее...
Летом, в наши июньские белые ночи обычно на Компросе по вечерам молодёжи было — море — на каждой лавочке сидели толпами. Но в тёмные августовские вечера народ перекочёвывал в «Огород» — это летняя танцплощадка в Горьковском парке. Почему «огород»? Потому что площадка огорожена была деревянным забором, как будто огород в частном доме. Каждый вечер дискотека... И с кем только не перезнакомишься там?! Вход в «Огород» был платным, а у девушек не всегда были деньги, поэтому они прямиком шли через весь Компрос на Каму.
На самую набережную, то есть к воде, спускались редко. Обычно дойдут до площадки между ВКИУ и галереей, немного посидят на лавочке, если найдут свободное место, выкурят по сигаретке и обратно домой.
Вот на этом месте Надя и встретила Юру. Вернее, надо сказать, парни сами к ним подошли. Высокие, интересные, молодые люди, на два-три года старше наших уже десятиклассниц. И почему-то тот, который стройнее, то есть совсем худой, присел на лавочку с Таниной стороны, а Юра подсел к Наде. Как-то подсознательно угадывалось, что у парней уже был план действий, так как буквально через пять минут общения, они предложили девчатам прогуляться, и незаметно, за разговорами высокий молодой человек увёл Таню вперёд, а Юра, разговаривая, часто останавливался, замедлял шаг. Надя слушала, хохотала, сама что-то рассказывала. Так и не заметила, что Тани уже нет.
Вечер оказался сногсшибательным. Юра был очень интересным парнем. У них нашлось множество общих тем: они рассуждали, философствовали, обсудили законы физики, коснулись взаимоотношений мужчины и женщины и прочее... и прочее... Потом парень пригласил Надю в кафе «Спутник», который около Октябрьской площади. Щедро потратил на неё какую-то сумму денег, купил напоследок шоколадку, открыл её сумочку и вложил туда коричневую плитку с названием «Особый».
Юра же был не только умный, но и достаточно сильно развит физически. Выглаженная белая рубашка свисала поверх тёмно-серых брюк со стрелками. Плечи и руки так накачены, что локти разведены в разные стороны. Можно предположить, что он регулярно ходит в спортзал и занимается боксом. Надя балдела и восхищалась этим парнем. Так и шли уже по затихшему Компросу в сторону Комсомольской площади.
Все разбрелись. Лавочки опустели. На город опустилась тишина. Запоздалый троллейбус спешил в депо. Но белые ночи потому и называются так, что светло, как днём.
К подъезду Юра довёл Надю уже в два часа... в третьем. Договорились встретиться через неделю. Надя счастливая вернулась домой.
На следующий день, как обычно вечером подруги пошли гулять своим обычным маршрутом. Оказалось, что молодой человек, который провожал Таню, как-то очень быстро довёл её до дома и распрощался с ней у подъезда.
— Да?!? А я думала, что у вас всё классно.
— У нас на самом деле всё в порядке... не приставал... не доставал. Я в одиннадцать уже спала. Да и вообще, он меня совсем даже не зацепил. Ну, а у вас чё?
Услышав это, Наде как-то расхотелось делиться своими чувствами к Юре с подругой.
— Да, так... — пожала она плечами, и на этом разговор был закончен и счастливые подруги продолжили свой моцион перед сном.
Надя стала встречаться с Юрой. Сначала раз в неделю, потом чаще. Он назначал свидание ей обычно днём в воскресенье в три часа дня. Парень был замечательным: внимательным, обходительным, вежливым и интересным... даже, в некотором роде, заботливым. Он предугадывал любое Надино желание и мог позволить себе потратить на неё денег сколько угодно. Девушка всё больше и больше тянулась к нему, но его сломанный нос и шрам на щеке подсказывали ей, что он не тот, за кого себя выдаёт. Все его манеры были какие-то через чур правильными, как будто он контролировал каждое своё действие в её присутствии. Он не курил, но голос был с хрипатцой, будто вырос в подворотне. И на самом деле, где-то глубоко в подсознании что-то ей подсказывало, что он бандит, а может даже главарь какой-нибудь банды. «Ну, и пусть... Мне с ним хорошо... Я, кажется, в него влюбилась», — Надя отгоняла от себя плохие мысли и продолжала с ним встречаться.
Через три месяца уже оба тянулись друг к другу. Наде уже хотелось прижаться к нему, обнять его крепкую шею и целовать... целовать... целовать... И чувствовалось, что Юра тоже хочет её обнять, но... почему-то держит расстояние... За всё это время при таких близких отношениях ни разу даже не обнял... ни разу не прикоснулся...
Но однажды поздней осенью, когда на улице дул пронизывающий ветер и льдом покрылся асфальт, они оба не выдержали. По обоюдному молчаливому согласию, они прошмыгнули в чужой подъезд и там... на третьем этаже... у чугунной облезлой батареи дали волю своим чувствам... Они целовались так, будто не виделись сто лет и вот теперь встретились! Это были самые чистые искренние чувства. Мешало пальто... Свитер не позволил добраться Юре до Надиной груди. Но было достаточно зацелованного лица, глаз, губ, шеи... Она отвечала ему жаркими поцелуями и без стеснения расстегнула ему верхнюю пуговку на рубашке.
Опьянённые Надя с Юрой вышли на улицу. Ветер стих... Падал снег... Первый... Лёгкий... Она взяла его под руку и повела по тёмной улочке, куда глаза глядят.
Юра никогда не приглашал Надю к себе домой и не напрашивался к ней в гости. Встречались раз в неделю, иногда чаще, иногда реже. Он никогда не звонил ей по домашнему телефону, да и у него был ли, не был ли телефон — Надя не знала. Просто договаривались встретиться в определённый день, в определённый час и встречались... Гуляли по Перми, сидели в кафе. Но ни разу не сходили ни в один кинотеатр. И целовались только в чужих подъездах.
Среди зимы он куда-то исчез, предупредил, что его не будет в городе, а когда появится — сам её найдёт. Надя ждала его, не понимая, что это за парень, но ждала и временами с грустью вздыхала.
Появился он неожиданно в конце марта. Надя шла в магазин за продуктами по раскисшему снегу, обходя лужи и выбирая маленькие островки асфальта, и вдруг услышала сзади голос:
— Девушка, не скажите, который час? — его голос она узнала бы один из тысячи.
Надя остановилась... обернулась... сняла очки... посмотрела в его серые, лучащиеся глаза... заулыбалась...
— Привет.
И всё началось сначала.
Апрель выдался очень тёплым и солнечным. Народ, изголодавшийся по солнышку, уже успел скинуть с себя всю зимнюю одежду, и город расцвёл ситцевыми платьишками и рубашками.
Надя уже десять минут сидела на лавочке и ждала Юру.
— Но почему его нет???
Она вертела в нетерпении головой, всматриваясь вдаль Компроса. Напротив кафе — «Спутник». Там они в первый вечер пили коктейли и беззаботно болтали обо всём подряд.
Девушка встала и пошла по аллее вверх. Дошла до перекрёстка. Постояла немного. Вернулась обратно. Опять села на ту же лавочку, на которой договорились встретиться. Юры не было.
— Что происходит? В чём дело??
Прошло уже двадцать минут... тридцать... Надя заметно нервничала. Нет, обиды не было... Какое-то непонимание — почему? Юра не мог не прийти... Не мог опоздать... Значит, что-то случилось... Но что???
Через час Надя встала и ушла опечаленная, понимая, что вряд ли они ещё когда-нибудь встретятся.
***
Надя так никогда и не рассказывала Тане о своих странных взаимоотношениях с Юрой. Подруги также гуляли каждый вечер по липовой аллее до Камы и обратно, беззаботно болтали обо всём на свете, знакомились в парнями, изредка ходили в «Огород» на дискотеку.
Школьные годы остались позади. Отгремел выпускной школьным балом с ночным массовым гуляньем выпускников по Компросу, где шампанское лилось рекой, и знакомились все со всеми из разных школ.
Таня поступила в музыкальное училище и стала настоящей студенткой-виолончелисткой. Надя не поступила в медицинский институт и устроилась работать на кафедру «Пат.анатомии» и «Судебной медицины» препаратором, чтобы на следующий год было легче поступить. Часто бывало, что Надя приходила к подруге в училище под конец занятий, и они вместе с виолончелью совершали свою вечернюю очередную прогулку до Камы и обратно.
Пролетел ещё год. И опять белые ночи в Перми.
И в тот вечер подруги долго засиделись на набережной... А что? — Взрослые ведь уже. С одной стороны военное училище смотрело на них тёмными окнами, с другой — галерея... Им хорошо было вдвоём. Выкурили по сигаретке, поболтали, потом ещё по сигаретке... А уходить домой не хотелось. Было ощущение, что они одни в целом мире... Хорошо, тепло, светло... Ничто не предвещало урагана.
Но «ураган» всё-таки случился.
Снизу от самой Камы поднималась толпа малолеток. Раздавалась матерная брань пацанов.
Хотелось избежать неприятной встречи.
— Ну, что? Пошли домой, — предложила Надя.
— Пошли.
Подруги встали, но уйти не успели. Толпа подростков, старшему было лет пятнадцать-шестнадцать — не больше, уже направилась к ним. Слово за слово и Надя не успела понять, как их уже разделили. Плотным кольцом её окружили мальчишки — человек шесть или семь, и примерно такое же количество ребят сомкнуло круг вокруг Тани. Расстояние между ними стремительно увеличивалось, видимо, девушка пыталась вырваться и убежать.
— Не лапай... — кричала Таня. — Пошёл вон, сопливый...
Разговаривая со своим окружением, боковым зрением Надя видела, как у подруги вырывали сумочку из рук. Она пыталась отбиться ею. Замахнулась... Кому-то досталось по голове... Сумка вылетела, шмякнулась на асфальт и раскрылась, из неё вылетели помада, расчёска, ключи, сигареты...
Надя понимала, что дело плохо и продолжала дружески общаться с ребятами, включая всю свою дипломатию. Мозги кипели, соображая, как бы выпутаться из этой неприятной, надо сказать, ситуации.
И вдруг!
— Послушай, — обратилась она к самому старшему. — Я человека разыскиваю, Юру Овчинникова... Ты не знаешь слу...
Но Надя не договорила.
— Оставьте её, — подняв руку и дав команду, громко крикнул парень первой группе. — Это наши девки.
Пацаны сразу отступили от Тани. Таня судорожно стала застёгивать пуговки на кофточке, а пацаны, что поменьше собрали с асфальта всё рассыпанное и, как преданные псы, подали сумочку Тане.
— Козы... — ещё раз вырвалось у неё.
Все расступились и потянулись к Надиному кольцу — возможно там было интереснее...
Надя продолжала говорить парню, глядя прямо ему в глаза.
— Ты знаешь Юрия Овчинникова? Ты знаешь, где он? Ты можешь ему передать, что Надежда его всё ещё ждёт. Пожалуйста, передай ему.
Надя уже давила на парня. Он стоял с опущенными глазами, как двоечник перед доской, и ничего не говорил, теребя в руках какую-то веточку.
— Пожалуйста, передай ему, что я его буду ждать в воскресенье в три дня на лавочке напротив «Спутника». Ты передашь ему?
Парень ничего не ответил. Пацаны, послушав разговор, сочли его не интересным и медленно утекли вниз по ступенькам к Каме.
— Я надеюсь на тебя. Передай обязательно. Ты передашь ему?
Но парень уже отвернулся и тоже уходил за своими друзьями.
Надя подбежала к Тане.
— Бежим... Последний троллейбус едет...
И уже в салоне Таня спросила:
— Ты чего им такого сказала, что они сразу отвалили?
Но Наде и сейчас не хотелось рассказывать о своём тайном возлюбленном.
— Да так... Ничего особенного. Просто не родился ещё тот парень, которому удалось бы меня изнасиловать.
В назначенный час Надя напрасно его ждала. Она посидела с полчасика, вспоминая его локти, раздвинутые в разные стороны, его шрам на лице. Волнений, как прежде, уже не было, как впрочем, не было и его.
Прошло ещё три года. Бурная студенческая жизнь в мединституте не давала грустить. За это время Надя успела повыдавать замуж всех своих подруг, в том числе и у Тани была свидетельницей на свадьбе. Семестр за семестром, сессия за сессией... Жизнь кипела и била ключом.
И вот однажды, в прекрасный солнечный воскресный день уставшая от всех передряг, она шла по Компросу на Каму, чтобы в одиночестве поразмышлять над своей судьбой.
Юра сидел на лавочке напротив «Спутника». Она уже издали узнала его и шла, улыбаясь. У неё было ощущение, что он ждёт её. Смущённо он встал и двинулся ей навстречу.
— Привет...
— Привет. Как дела?
Встреча состоялась так, как будто вчера только расстались. Надя не спрашивали его, где он был все эти годы. И он тоже ничего не рассказывал про своё исчезновение. На нём, как прежде была наглаженная белая рубашка навыпуск, поверх брюк со стрелками. Они прогуляли весь день допоздна. Сидели, как прежде, в кафе. Болтали обо всём на свете и много смеялись. Им так хорошо было вместе!
В третьем часу ночи Юра довёл Надю до подъезда, попрощался, не назначив следующую встречу, и ушёл.
С тех пор они больше не виделись.