Жарило июльское солнце. Слышались детские крики и смех. Тринадцать ребятишек в длинных белых рубашонках бежали по зелёным холмам к лесу. В руках у них были корзинки из ивы и бересты, на ногах ничего не было. Впереди бежали, взявшись за руки, девушка и юноша, Бетони и Калдер. Им было по шестнадцать лет, и они уже были женихом и невестой.
Дети с шумом пробежали через лесок, попрыгали через маленький ручеёк и выбежали на крохотную лесную полянку, усыпанную цветами и ягодами. Радостно смеясь и разговаривая, ребятишки бросились собирать их в свои корзинки.
Природа молчала. Не слышно было песен птиц, шума листвы. Всё как будто замерло, не дыша и не живя, замерев от чего-то. Только на полянке была яркая, весёлая жизнь. Дети не замечали ничего вокруг. Но вот в лесу мелькнуло что-то быстрое и таинственное. Мелькнула тень и с другого конца лужайки. Постепенно странные и стремительные тени окружили её тесным, сплошным кругом. Бетони подняла голову, вгляделась в лес, почуяв что-то сердцем, но – увы! – слишком поздно…
…Усталый, измотанный, придавленный странствиями и лишениями путник вошёл в поселение в то время, когда мужчины уже ушли на охоту, а солнце начинает укатываться в сторону западного леса. Он был не стар, но уже и не свеж и юн, печать невзгод и печального опыта лежала на его загорелом, обветренном лице. За плечами была кожаная котомка, в руке – резной дубовый посох. Берестяная обувь на его ногах давно уже износилась и вот-вот готова была изорваться. Из-под дырявой шапки выбились нечёсаные чёрные волосы.
Юноша подошёл к южным воротам селения. Их охраняли двое. Оба плечистые, грубые, угрюмые великаны, они были похожи, как братья.
- Стой! Куда ты направился, чужестранец? – один из стражей выступил вперёд, сжимая в руках дубинку. Чёрные глаза странника сверкнули из-под густых бровей.
- Я путник, выбившийся из сил и просящий пристанища у вашей благородной общины. Не откажите мне в гостеприимстве.
Рыжеволосый страж нахмурился и был готов возразить, как вдруг рука второго легла ему на плечо.
- Успокойся, Даллас, - сказал он. – Это всего лишь бродяга. Он не причинит нам вреда.
- Именем Вотана (Одина), это не понравится Джодоку! Проходи! – с этими словами тот, кого назвали Далласом, открыл тяжёлые ворота и пропустил странника в поселение.
Войдя, он сразу понял, что воины ушли на охоту. В поселении были только женщины, старики и дети.
Какая-то женщина с младенцем за плечами увидела странника, остановилась, недоверчиво и недружелюбно посмотрела на него из-под лобья. Он давно привык к такой встрече в новом поселении, поэтому не обратил на женщину внимания, только опустил голову и без слов продолжил путь. Она посмотрела ему вслед с долей удивления во взгляде, а потом развернулась и пошла дальше. Новые люди редко ходили через её поселение, поэтому она боялась странников, боялась, что обидят её, её молоденькую дочь Бетони. Надо будет сказать ей, чтобы держалась подальше от чужестранца, если он решит остаться здесь…
А странник подошёл к одному домов. Кто знает, как примут его здесь? Странник постучался. Несколько секунд ответа не было. Он уже хотел смириться и идти к следующему дому, но вдруг услышал, как отодвигается задвижка у дубовой входной двери. Поднявшись на крыльцо, он стал ждать. Шум отодвигаемого засова затих, и дверь распахнулась.
Путнику открыл не хозяин дома. На пороге стояла молоденькая девушка, тоненькая и стройная, как тополёк. Расшитый цветными нитками пояс на длинной белой рубахе подчёркивал её изящную, лёгкую фигурку. По спине до самых колен струилась толстая русая коса. На бледном лице, словно нарисованные тушью, выделялись идеально изогнутые чёрные брови, маленькие изящные губки. Лёгкий пушок на смуглых щеках девушки придавал им сходство с персиками в саду. Но особо привлекали внимание её глаза. Огромные, лучистые и бесконечно глубокие, они притягивали и завораживали того, кто в них глядел.
На всю жизнь запомнил странник свою первую встречу с той девушкой, тот день, когда он впервые переступил порог дома этой семьи. В тот миг, когда впервые встретились их взгляды, в его душе появилось что-то, чему он не мог дать названия, но чувствовал, что прекраснее ничего не существует.
Несколько мгновений длилось молчание. Его прервал мягкий женский голос из глубины хаты:
- Кто там, Ровена? Если путник, впусти его в дом.
Девушка растерянно оглянулась на голос, потом снова посмотрела на странника и, вздохнув, сказала:
- Человек, ты пришёл проситься переночевать? Тогда заходи, больше тебя никто не впустит в нашей деревне.
С этими словами Ровена, как я теперь буду называть милую девушку, прошла в дом, жестом пригласив странника за собой. Он осторожно прикрыл дверь и проследовал за ней.
Дом был просторен, широк и светел. На полу лежали циновки, на них играли маленькие ребятишки. Молоденькая девушка с тихой грустью на лице сидела на лавке и вышивала. Женщина, которая позвала Ровену, доила в углу козу.
- Мужа нет дома, он ушёл на охоту за оленями. Когда он придёт, расскажи ему свою историю. А пока я приготовлю тебе поесть. Ложись спать на нарах, Ровена приготовит тебе постель.
Странник внимательно и уважительно смотрел на неё. Она была не молода, на её загорелое мудрое лицо уже легли первые морщины, а в рыжей толстой косе уже были видны серебряные пряди. Послав дочь за постелью для путника, она поднялась со скамьи и спустилась в погреб. Странник сел на нары и стал ждать, что дальше будет с ним в этом доме. Хозяйка вернулась с кринкой козьего молока и корзиной, в которой лежал кусок жареного мяса, овсяные лепёшки и хлеб.
- Садись за стол, - раздался за его спиной мягкий, молодой голос Ровены. – Я постелю. Мать уже приготовила тебе обед.
Ответив на её слова почтительным наклоном головы, странник поднялся с нар и сел за широкий дубовый стол. В глиняной миске уже дымилась горячая еда. Он принялся за трапезу, стараясь не замечать хозяйки, которая села напротив него и внимательно, пристально изучала его лицо. Покончив с едой, странник отставил посуду в сторону и посмотрел в глаза женщине, ожидая вопросов. Они не заставили себя ждать.
- Как твоё имя, путник? – спросила она, пристально глядя ему в глаза, стараясь прочесть в них что-то, ведомое ей одной.
- Я почти никому не открываю его, - почтительно ответил он. – Зовите меня Фареллом.
- Ты прибыл издалека? – продолжала спрашивать хозяйка.
- Я не знаю, в какой стране родился. Вырос я в пути, в пути я живу, и умру тоже во время странствий. Свобода для меня главное в жизни. Я никому не обязан, не перед кем не держу никогда ответа.
- Да… - вздохнула женщина. – У каждого своя идеальная жизнь… Странствие – твой идеал. Наш идеал – плодородная земля, добрый скот, удачные битвы, богатая добыча, достойные наследники. Мы стремимся к этому весь свой жизненный путь. Наши мужчины охраняют нас от набегов кочевников, охотятся, воюют; мы с мужем выстроили дом, обустроили хозяйство, чтобы нашим детям было где расти. Выросла наша дочь, Ровена, скоро надо будет искать ей подходящего жениха. Много парней в нашем поселении, да только все они – как дети: не сумеют достойно охотиться для семейства, не смогут выстроить подходящий дом, не заработают на новое жилище. Не хочется выдавать нашу Ровену за кого попало – всё-таки любимая дочь… Да и наши сыновья – Элбан и Варден – скоро станут настоящими воинами и построят свои дома…
Ну, да ладно. Ложись пока спать – ты устал с дороги. Когда вернётся муж, я разбужу тебя.
- Как мне звать тебя, хозяйка и мать? – спросил Фарелл. – Я не знаю имени твоего.
- Иделла, Иделла имя моё, - произнесла женщина, убирая со стола. – Не думай о пустяках, отдыхай, странник.