Шёл 2155 год. В городке под названием Нейрон было затишье. На улицах было очень мало людей. Эти единицы жителей города, решившиеся выйти на улицу, шли быстро, низко надвинув капюшоны на лицо. В их жилах стыла кровь, сердца бились сильно и часто, в их глазах, скрытых от чужого взгляда, был ужас…
С 2149 года стало принято называть города в честь терминов из медицины, физики, химии, астрономии, а так же в честь знаменитых учёных, исследователей и врачей прошлого века. Было четыре города, названных именами планет Солнечной системы. Это были крупные города Плутон, Нептун, Марс и Сатурн. Городок Нейрон располагался неподалёку от большого города под названием Ион.
В Ионе всё и началось. В городе располагалась научная база «Карлос-1», находящаяся под управлением профессора Марка Карлоса, доктора медицинских наук. Он, кроме медицинского и химического, закончил физико-математический институт, прославился несколькими удачными опытами в области медицины и физики, получил премию и создал собственную экспериментальную базу в Марсе. После пятнадцати лет работы там ему предложили работать в Ионе. Карлос согласился. Проработав в Ионе больше пяти лет, профессор основал научно-экспериментальную базу «Карлос-1», поскольку его база в Марсе называлась «Карлос».
В 2152 году профессор Карлос открыл дотоле неизвестный науке вирус. Профессор предполагал, что неизвестный вирус обладает интеллектом, как человек, но только не является клеточным организмом. Науке не было понятно, является ли он организмом вообще. В Сети появилось множество заметок и новостей об этом открытии.
Как это произошло? Никто не знает. Станция в Ионе сгорела. Говорили, что вспыхнуло какое-то вещество, или что-то взорвалось… Слухам и кривотолкам не было конца. Вирус, которому ещё даже не дали имени, теперь был утерян и летал по стране. Вскоре началась странная эпидемия…
Города погрузились во мрак. Люди убегали из страны, обезлюдели Атом, Пирогов и Нептун. Профессор Карлос скончался после пожара на станции. Его бывшая коллега, профессор Марджори Стейтон, часто выступала по телевизору, уверяла людей, что вскоре загадка странного вируса будет разгадана, что сейчас на станции «Карлос-2» ведётся расследование… Никто её не слушал. В стране росла паника.
18 ноября 2155 года семнадцатилетняя Нелли Креллис, низко надвинув капюшон на глаза, быстро шагала по узким улицам Нейрона. Свернула в безлюдный проём между двадцатиэтажками. В городе стояла жуткая тишина, но девочка к ней давно привыкла. Не смотря на это, сердце билось часто-часто, как подбитая птичка. Нелли приложила дрожащую ладонь к сенсору на двери подъезда. Вот бы никого не встретить! Сердце замерло… И снова судорожно забилось.
Подъезд встретил её звенящей от страха тишиной и мигающей лампочкой.
Мама открыла дверь. Она всё такая же – худенькая, мёртвенно бледная, дрожащая всем телом. Нелли сняла пальто и вошла в комнату. Окна плотно закрыты, на них занавески. Проеденный молью старый диванчик, шкаф со сломанной дверкой, широкий бабушкин ковёр, так любимый когда-то папой. Этот ковёр никогда не нравился маме, но с тех пор, как застрелился отец, его никто не смел даже перестилать – мама так смотрела, что становилось страшно и тоскливо.
Школы закрыли. Закрыли завод, на котором раньше работал папа. Закрыли мамину контору, больницу, в которой работала покойная бабушка. Теперь открыты только магазины. За продуктами ходят по очереди, два раза в неделю, покупая много всего. Мама долго не хотела пускать Нелли на улицу, спорила, ругалась, плакала, - но потом уступила.
Нелли вошла на кухню. Мама машинально кладёт морковь в овощерезку, ссутулив худенькие плечи. Нелли включила телевизор, одела 10-D очки и села на табурет. Тут же девочка почувствовала, что у её табурета появилась спинка, затвердела, округлилась. Наш современник, который облокотился бы на эту спинку, упал бы назад и понял, что находится дома. Спинка стула, письменный стол и камеры вокруг Нелли – всё было виртуальным.
По телевизору снова выступала профессор Стейтон. Она объявила, что Вирусу дали название – синдром временного помутнения рассудка, сокращения мышц и мании убийства, синдром Элеса. В народе эту эпидемию стали называть синдромом убийцы, синдромом маньяка, или просто говорили: «он уже переболел».
По телевизору показывали жилистую, поджарую женщину с телосложением пловца, с тонким длинным носом, бледными губами и очень тёмными глазами, с каштановыми волосами, собранными в узел. На ней был светлый пиджак, одетый на белую блузу, узкие очки на цепочке в оправе из блестящего металла. Это была профессор Стейтон.
«Я обращаюсь сейчас ко всем жителям нашей страны, - говорила она. – Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, не паникуйте. Просто давайте соблюдать осторожность и не волноваться. СВПРСММУ, или синдром Элеса, скорее всего является вирусом, обладающим собственным рассудком, способностью мыслить. Он – как невидимый, воздушный мозг, который питается адреналином и испарениями, поднимающимися от… - женщину передёрнуло. – От трупов. Постарайтесь реже выходить на улицу, крепко запирать окна и двери»
Профессор Стейтон произносила подобную речь каждый раз, когда выступала по телевизору. Нелли нажала на красную кнопку пульта и устало прикрыла глаза.
Синдром маньяка вырвался из сгоревшей лаборатории, когда девочке только-только исполнилось пятнадцать. Через полгода после начала эпидемии в стране правительство приняло решение закрыть школы, больницы, детсады, заводы; жизнь Нелли превратилась в кошмар. Делать было совсем нечего, приходилось чередовать еду, чтение и сон. Раньше девочка не очень любила гулять, но первый год эпидемии она просто мечтала, она грезила о том, как выйдет на улицу, выпрямит спину, вздохнёт полной грудью… Если бы она сделала это сейчас, синдром маньяка захватил бы её, обездвижил, и она потеряла бы сознание. Очевидцы в страхе рассказывали корреспондентам, как внезапно сводило все конечности, перед глазами всё плыло, и сознание исчезало. Очнувшись, человек видел вокруг себя беспорядок: вырванные кусты, поломанные заборы. Если в момент «припадка» рядом были люди, то пострадавший видел себя среди остатков кровавой резни: люди лежали задушенные, с проломленными черепами, оторванными руками, ногами… Человек понимал, что с ним случилось.
Нелли сидела, закрыв лицо руками. Она не любила припадки воспоминаний, но, когда они начинались, не могла их остановить.
Она снова вспомнила тот день. За окном сияло солнце, пели птицы. Она вошла утром в гостиную, умывшись и надев летнее платье, причесав волосы. Настроение было прекрасное. Но этому не суждено было продолжаться долго. Войдя, она увидела отца, лежавшего на полу. Его голова была в крови. В мёртвой руке лежал пистолет.
Никогда, никогда не забудет она крика матери, её рыданий, её безграничного горя. Никогда не забудет девочка его похорон – там были только они с мамой, священник и сторож кладбища, вызвавшийся помочь закопать гроб. Все четверо понимали, что в любой момент синдром маньяка может завладеть кем-то из них, и все они будут обречены на смерть. Но мама ничего не видела от горя, а Нелли была ребёнком и ещё не совсем понимала, что происходит. Священник верил в жизнь после смерти, а сторож кладбища «всегда жил среди мертвецов и знал их лучше, чем живых, поэтому он не боялся стать одним из них», как объяснил свою помощь он сам.
Однажды, через полгода после смерти отца, Нелли шла по переулку домой после тайной встречи с подругой. Мама в тот день надолго ушла к подруге домой, что тоже было рискованно. Но нужно было как-то работать – бывшее начальство типографии разрешило некоторым своим работникам, в том числе и маме, делать работу на дому и переправлять через Сеть. Вместе со своей коллегой мама обсуждала темы для заметок, фотографии для печати… А Нелли в это время сбежала к подруге. Идя домой, девочка оказалась в переулке не одна – неподалёку от неё шло ещё несколько человек. Пожилая женщина, трое мужчин и юноша её возраста. Все шестеро встали у дороги, ожидая, когда барьер, отделяющий дорогу от движущейся пешеходной дорожки, опустится и можно будет перейти на другую сторону улицы.
С парнем вдруг начали происходить странные перемены: он пошатнулся, закатил глаза и вздрогнул всем телом. Потом его зрачки расширились, он ссутулился и издал странное хрипение.
-Он… У него… Синдром убийцы… - сказала женщина, бледнея и роняя треножник для опоры.
У Нелли от страха подогнулись ноги, а в горле пересохло. «И зачем я пошла к Лоре?» – мелькнуло в голове. Девочка попыталась убежать. Стараясь не оглядываться, она бросилась к проходу между небоскрёбами. Когда сзади раздались крики людей и хрипение заражённого парня, у Нелли по щекам потекли слёзы ужаса, но она не заметила их, продолжая бежать. Она знала, что такое синдром маньяка. Знала, что «невидимый летающий мозг» не даст ей выжить. Но она всё-таки бежала, не смотря ни на что. Она бежала, до конца веря в жизнь даже тогда, когда надежды уже нет, как и любое существо, находящееся в смертельной опасности.
Вдруг случилось ужасное – запнувшись носком кеда об асфальт, Нелли упала. Тут уже она оставила попытки выжить и заплакала в голос, мысленно прощаясь с жизнью. Услышав последний неистовый крик одного из мужчин, девочка содрогнулась и тут поняла, что хрипение приближается к ней. Нелли попыталась ползти, но ушибленная нога не повиновалась. Оглянувшись назад, она увидела, что парень приближается. Вид у него был воистину ужасающий и отвратный: помутившийся взгляд, пена у рта, напряжённые шея, руки со скрюченными из-за этого пальцами. Девочка закричала сквозь рыдания, духовно – уже мёртвая. Парень наклонился над ней, протянул руку… И в нём произошла какая-то перемена: тело обмякло, взгляд прояснился и осмыслился. Парень огляделся по сторонам, не опуская протянутой руки, задрожал. Потом посмотрел на Нелли. Секунду оба молчали. Девочка не смогла удержаться и всхлипнула. Парень закрыл лицо руками и со стоном повалился набок.
Долго сидит Нелли, вспоминая смерть отца и первую встречу с Эриком. С тех пор они очень подружились. Он первое время совсем впал в отчаяние, стал равнодушен ко всему. Нелли была единственным человеком, который его поддерживал. Мать юноши умерла, когда ему было десять лет, отец погиб от синдрома маньяка в первые дни эпидемии. Эрик остался один, со временем его жизнь кое-как, но наладилась. И тут – это. Люди часто относятся легкомысленно к возможной опасности, утешая себя банальным «это может произойти с кем угодно, только не со мной». Эрик Рипле тоже был таким. Он никогда не думал о том, что синдром убийцы может выбрать именно его из шести человек на улице.
- Мне нужно идти к Таисии… - тихо, почти робко сказала мама. Её голос мгновенно вырвал Нелли из воспоминаний. Девушка была этому почти рада. До эпидемии ей казалось, что мир фантазий и снов лучше, чем реальность, но теперь она уже не в первый раз поняла, что это не так. – Я на днях зашла в библиотеку, взяла тебе книгу.
- Зачем, мама? – с безнадёжным упрёком в голосе сказала Нелли. – Ты идёшь на бессмысленный риск. У нас есть Интернет, зачем ходить в библиотеку? А её потом нужно будет вернуть…
Подобные споры часто возникали между дочкой и матерью. Мама, закоренелая любительница чтения, относилась к бумажным книгам с особым трепетом. Во время её детства начали появляться пластиковые книги, которые были меньше по размеру и гораздо легче, чем толстые тома, к которым мы привыкли. Теперь «электронки» стали вытеснять и пластиковые, и бумажные книги, которые стали почти редкостью. Библиотек в стране становилось всё меньше, и мама Нелли была одной из немногих, кто продолжал их посещать. Она готова была на всё ради того, чтобы её дочь стала образованной и начитанной, чтобы не забывала прошлого, не забывала истории книг.
- Пусть это рискованно, - горячо заговорила мама. – Но смысл в этом есть! Я не допущу, чтобы люди забыли о бумажной книге. Ведь это такое счастье – подержать в руках том в твёрдой обложке, медленно, с трепетом раскрыть его, сдуть пыль со страниц, вдохнуть запах старой, пожелтевшей от времени бумаги…
- Мама! О чём ты думаешь? Эпидемия поглотила всю страну, синдром убийцы свирепствует, мы подвергаемся риску, выходя на улицу, а ты говоришь о книгах!
Нелли редко говорила с мамой о том, что творилось в стране, и та сначала растерялась, услышав от дочери эти слова. Потом она вздохнула, опустила голову, румянец снова поблёк на её щеках, и она сказала:
- Ты права. Но даже сейчас необходимо оставаться людьми…
На этом их спор закончился.
Следующая неделя прошла для Нелли, как в каком-то тревожном, неясном, незапоминающемся сне. Она слонялась по квартире, не находя себе дела. Она время от времени садилась за книгу, рисовала странные картинки, которые порождало её расстроенное воображение, ложилась на кровать и ненадолго забывалась в тяжёлой дремоте. В конце недели девушка решила вести личный дневник. Для неё это было новшеством, но скоро вошло в привычку: каждые два часа садиться за письменный стол и записывать свои мысли, переживания, мечты.
Ещё она всё сильнее скучала по Эрику. Его образ часто возникал перед ней со странной чёткостью, как будто в реальной жизни. Слёзы редко показывались на глазах Нелли, но теперь она за неделю тайно плакала целых три раза. Тоска по Эрику сильно сжимала её сердце. У девушки началась бессонница. Она еле-еле дождалась своей очереди идти в магазин.
Взяв с полки стеллажа список покупок, Нелли вошла в гостиную и закрыла дверь. Мама была на кухне, слушала радио и готовила. Включив компьютер, девушка позвонила Эрику по Skype и договорилась о встрече неподалёку от супермаркета.
- Нелли, ты уже ушла? – крикнула мама из кухни.
- Да, мам, я уже выхожу, - ответила девушка, быстро выключив компьютер и схватив сумку.
Светило солнце и дул приятный ветерок, когда Нелли с нетерпением ждала прихода Эрика в сквере недалеко от магазина. Её окликнули по имени. Обернувшись, девушка увидела парня, торопливо идущего к ней навстречу. На его лице была радостная улыбка. Чёрные красивые глаза смеялись. Это был Эрик.
Молча, без радостного крика и слёз, как принято в фильмах и литературе о любви, Нелли подбежала к нему и крепко, насколько хватило сил, обняла за шею. Он прижал её к себе и взъерошил короткие каштановые волосы. Оба молчали.
Нелли вернулась домой почти через час. Она не могла сослаться на то, что в магазине была очередь – про это почти забыли. Если сказать маме правду, что они с Эриком гуляли, разговаривали в голос, даже смеялись несколько раз, - в общем, рисковали, как могли, - то придётся рассказать ей, как они познакомились. А тогда – слёзы и упрёки мамы, нервы ещё несколько дней, а потом – очень долго, может быть, больше никогда не видеть Эрика, травы, деревьев, неба. Конечно, они бы что нибудь придумали, но это всё равно происходило бы в постоянном страхе быть раскрытыми. А Нелли понимала, что всему приходит конец, и когда нибудь мама узнает об их с Эриком отношениях и тайных встречах.
Мама ничего не сказала Нелли, ничего не спросила. Для девушки это было удивительно. Мама даже не посмотрела в её сторону, когда хлопнула дверь. Она была подавлена больше, чем обычно.
- Мам? – осторожно спросила Нелли, войдя в кухню. – Что не так?
Мама обернулась, вздохнула, виновато посмотрела на дочь. Потом приобняла её за плечи и погладила по голове.
- Понимаешь… Нам надо на что-то жить, верно? Даже сейчас, когда многим жить уже не хочется, нам нужны деньги. И теперь… Нам с Таисией сократили зарплату. Нам с ней придётся работать больше. Это она предложила. Когда ты ушла, она позвонила мне и сказала: «Элла, давай будем работать больше в два раза, целый день, и тогда вы с дочкой и денег получите больше»… Понимаю, конечно, что это огромный риск, но выхода нет. Ты поймёшь, правда ведь? Ты же у меня умная девочка?
Нелли согласилась, не раздумывая. Ведь это – колоссальная возможность видеться с Эриком чаще… Как тут сказать «нет»!
На следующий день мама и правда, встав чуть свет, ушла к Таисии. Нелли была свободна! Связавшись с Эриком, она объяснила ему всё, они вместе порадовались и договорились о встрече. Погуляв часа три, они зашли к нему перекусить, потом снова гуляли вместе, держась за руки и не отходя друг от друга. Оба были счастливы.
Несколько дней подряд мама уходила рано утром и возвращалась затемно. Каждый день Нелли виделась с Эриком. Но её счастье продолжалось недолго…
В тот день Нелли легла спать без мамы, как обычно. На утро обнаружила, что находится одна в квартире. «Странно… - подумала девушка, почувствовав неладное. – Почему мама не попрощалась со мной утром?». К Эрику она не пошла в этот день, а прождала маму. Ночью, просидев до четырёх утра, Нелли расплакалась. Мама не вернулась.
Собирался дождь. Нелли и Эрик сидели у фонтана, который давно не работал. Они молчали, думая каждый о своём. Ребята были одни в сквере. Ветер гонял по асфальту засохшие листья.
Нелли сидела, прижавшись щекой к плечу Эрика. Он обнимал её за плечи, уткнувшись лицом в волосы девушки. Мысли в голове у Нелли были мрачные. «Теперь я осталась совсем одна, - посмотрев на Эрика исподлобья, она исправилась: - Нет, не совсем. Но мы дети. Мы бессильны. Сейчас бессильны взрослые, а мы – тем более. Так разве то, что он рядом, что-то меняет?».
-Твоя мама теперь всегда будет работать по целым дням? – спросил Эрик. Он всё ещё ничего не знал. На лицо Нелли легла тень.
-Нет, - сказала она.
- А… Когда всё будет, как раньше?
-Никогда, - Нелли не хотелось плакать, не хотелось ничего ему объяснять. Зачем, зачем он начал этот разговор именно сейчас?...
-Я тебя не понимаю… Твоя мама сейчас на работе?
- Нет.
- Дома? Скажи наконец, в чём дело?
- Нет. Она не дома. Не на работе. Я не знаю, где она. Она уже неделю, как не была дома. Она вообще больше не вернётся.
Эрик молчал, ошеломлённый. Потом встал и начал ходить по скверу из стороны в сторону.
- Отлично, - в конце концов сказал он, остановившись перед Нелли. – Теперь мы оба остались без родителей… Просто отлично.
Нелли молчала, не поднимая на Эрика глаз. У него был вид человека, который только что решился на что-то безумное.
- А, была не была! – вздохнул он. Потом вдруг повернулся на пятках лицом к испуганным, замеревшим уличкам города.
- Эй, ты! – вдруг крикнул он. – Синдром маньяка, или как тебя там! Я знаю, ты слышишь меня, так что я скажу всё, что думаю!
- Эрик! – в ужасе пролепетала Нелли, вцепляясь в полу его куртки. – Прекрати сейчас же!...
- Ты заставил меня убить женщину и ещё трёх мужчин, и я чуть не убил человека, который потом благодаря тебе стал моим лучшим и последним в жизни другом! Так знай же теперь – я не боялся тебя, не боюсь и не буду бояться никогда в жизни!
Нелли поняла, что у Эрика помутнение рассудка. Она встала и, стараясь сохранять спокойствие, взяла Эрика за руку. Он вырвался, продолжая кричать проклятия в адрес Синдрома Элеса. Тогда она сказала:
- Эрик, ты переболел, и теперь ты не интересуешь Синдром убийцы. Но ты забыл, что рядом – я. Я пока что беззащитна перед ним. Прекрати, если не хочешь погибнуть.
Слова Нелли подействовали. Эрик как будто опомнился, сел на край фонтана и закрыл лицо руками. Она села рядом.
Собирался дождь. Дул сильный ветер. Нелли шла по улице, запахнув кожаную курточку и спрятав лицо в синий шерстяной шарф. Девушка шла вдоль дома, слева был двор. Его пересекала семья: мать и двое мальчишек-близнецов лет четырёх. Навстречу Нелли шёл низкий плотный человек в длинном пальто.
Нелли только пять минут назад перестала плакать. Эрик позвонил три дня назад и сказал, что ему очень стыдно, что он чувствует себя ужасно и больше не может подвергать её риску. Он отказался от встречи. На следующий день не взял трубку. Она звонила двенадцать раз. Сегодня тоже позвонила четыре раза. Не ответил…
Теперь ей было безразлично всё. Друзья или одиночество, любовь или ненависть, жизнь или смерь, - всё едино. Плевать на всё. Лучше вообще не жить, чем жить так.
Нелли вдруг почувствовала странное покалывание в солнечном сплетении. Дышать стало тяжело, но она не испугалась, подумала, что снова спазм в горле, из-за слёз. Потом стали неметь руки и ноги… Нелли остановилась. Странный, незнакомый и страшный голос говорил у неё в душе. Она пока не могла разобрать, что. Но вдруг догадалась, кому он принадлежал. «Пожалуйста, не надо, не сейчас. Здесь молодая мать, маленькие детки. Оставь меня, прошу. Я не хочу…». Комок слёз подкатился к горлу, по щекам покатились горячие капли.
Сознание исчезло.
P.S. В 2162 году эпидемия синдрома убийцы кончилась.