(продолжение)
Начало см. АГЕНТ АБВЕРА
http://www.proza.ru/2014/02/13/1150
13.
Куприн поднял трубку затренькавшего телефона. Звонил майор Замятин, назначенный начальником отделения вместо арестованного Громова.
– Михаил Юрьевич, срочно зайдите ко мне, – приказал он Куприну.
Едва Куприн вошёл в кабинет, Замятин спросил:
– Вам знакома фамилия Лунин, Павел Лунин?
– Да, товарищ майор. В апреле тридцать восьмого он был направлен нами в Германию. Где-то через полгода от него пришло письмо, отправленное им на обусловленный адрес с информацией, что он легализовался. Но возникли проблемы со связником… Потом… потом был арестован Громов, а я отстранён от работы на время следствия.
Замятин посмотрел на Куприна. Он, два с лишним года отсидевший в лагере по обвинению в шпионаже в пользу Англии, чудом избежавший расстрела и только две недели назад вернувшийся на службу в НКГБ, хотя и с понижением в должности, понимал, что сидящий перед ним лейтенант тоже пережил несладкие месяцы, будучи отстраненным от работы, пока шло следствие.
– Это письмо легло на стол Меркулова, – сказал он, – поскольку оно адресовано бывшему майору Шатрову.
Замятин достал из папки плотный конверт и вынул из него листок бумаги и протянул Куприну.
– Ознакомьтесь, Михаил Юрьевич.
Куприн взял бумагу в руки и прочитал:
«Майору НКВД
Шатрову Ивану Александровичу
Товарищ майор, если вы помните Павла Лунина…».
Когда он прочитал письмо, Замятин спросил:
– Что ты можешь мне о нем сказать?
Куприн рассказал все, начиная с обнаружения немецкого шпиона Воинова, об освобождении из застенков НКВД лейтенанта Лунина, об их попытках выявить связи Воинова, об отправке Лунина в Германию, которую организовал абвер, и закончил арестом немецкого резидента Магды Вольфплетцер и буфетчика Серенко.
– Дальнейшее наблюдение за Воиновым, которого Громов приказал оставить на свободе, полагая, что у того могут быть запасные каналы связи с Берлином, оказалось безрезультатным. К тому же Воинов вскоре скончался от разрыва сердца. А потом… – Куприн тяжело вздохнул: – Петра Даниловича арестовали, меня отстранили от работы. Где находятся дела Воинова и Лунина, я не знаю. Все они, наверно, были изъяты следователями.
– Обратитесь в архив, – приказал Замятин. – Дела не могли бесследно исчезнуть. А с Луниным мы должны связаться. У нас не так много времени.
14.
Работа Павла по отбору новых курсантов в абвер-шулле продолжалась. Остались те, кто проживал вне Риги, рассеявшись по разным концам Латвии. Для этого ему пришлось взять машину у Романова. Старенький «опель-кадет» уносил его то в Елгаву, то в Даугавпилс, то в Мадону, то в Лиепаю – туда, где проживали белоэмигранты, способные еще носить в руках оружие, и их сыновья, готовые продолжить дело отцов. Но каждый вторник и пятницу Павел исправно сидел в читальном зале библиотеки, ожидая посланца из Москвы.
Подходил к завершению срок его пребывания в Латвии. Были просмотрены почти все лица из списка Романова. Со дня на день Павел с беспокойством ждал приказ из Берлина об окончании командировки. Москва молчала.
20 февраля, Павел, как обычно, пришел в читальный зал. Он заказал нужный ему документ и вышел покурить в коридор. Стоя у окна, он смотрел на падающие пушистые хлопья снега, на танцующие снежинки.
– Здравствуй, Лунин, – вдруг услышал он за спиной тихий голос и резко обернулся. Перед ним стоял Громов. Нет, он был не в привычной для Павла форме с малиновыми шпалами в петлицах, а в обычном сером свитере толстой вязки. – Я от дяди Вани.
– Вы? Здравствуйте, – невольно вырвалось у Павла, но он тут же отозвался: – Из Вентспилса?
– Нет, от Шатрова, – ответил Громов. – Не ждал?
– Ждал, но не думал, что придете вы. Кстати, я немец и, по нынешней легенде, не владею русским языком, – предупредил Павел Громова.
– Понял, – кивнул головой Громов. – Давай пойдем туда, где можно поговорить, не боясь чужих ушей.
– Ждите меня у входа, – попросил Павел. – Я предупрежу библиотекаря, что снимаю заказ.
Вскоре Павел вышел к ожидающему его Громову. Они сели в тесноватую кабину «Опель-кадета».
– Здесь можно говорить свободно, товарищ старший лейтенант, – сказал Павел, выруливая со стоянки. Дворники мерно скреблись по ветровому стеклу, счищая налипший на него снег.
– Тогда докладывай, как ты жил эти два года, – предложил Громов.
Павел рассказал о полковнике фон Ризе, о своей учебе шпионскому ремеслу, о производстве в лейтенанты, о работе в абвере, о генерал-фельдмаршале фон Шерере, о Рихарде и Диле. Он рассказывал о прожитом и пережитом. О том, с каким нетерпением он ждал связи с Москвой.
– Что ж, у разведчика случаются такие ситуации, – заметил Громов. – Умение ждать – важно для нас.
– Об этом мне говорили и мои немецкие преподаватели, – усмехнулся Павел.
– Служба у нас одинаковая, – ответил Громов.
– У меня, кроме отправленных письмом, набрался материал еще на восемнадцать человек, направленных мною в абвер-шулле. Он у меня на квартире в тайнике. Я могу сейчас заехать и передать вам.
– Заедем, но сначала обговорим связь на будущее. Запомни: Лейпцигер-штрассе, парикмахерская рядом с Министерством авиации, мастер Вурф, он же владелец заведения. Второй мастер у него женщина. Не ошибешься. Запомни пароль и свое кодовое имя. Отныне ты Рысь.
– Почему Рысь? – поинтересовался Павел.
– Вопрос не ко мне.
Передав Павлу шифр, Громов похлопал Павла по плечу и сказал:
– Я очень рад, что мы в тебе не ошиблись. А на Родину не обижайся.
– Я на Родину не обижаюсь, товарищ старший лейтенант, – ответил Павел: – А сволочей везде хватает.
Громов подоспел во время. К счастью, Куприну не пришлось его разыскивать долго. Громов находился под надзором.
Петру Даниловичу в какой-то мере повезло. После двухмесячных допросов, сопровождавшихся пытками, его неожиданно освободили, ограничившись только увольнением из органов. Выйдя из тюрьмы, ему удалось устроиться на работу на завод «Серп и молот» сначала грузчиком, а затем учеником слесаря. И вдруг приказом наркома НКГБ Меркулова его вернули на службу пусть с понижением в звании. Его подготовка к поездке в Ригу не заняла много времени. А именно столько, сколько понадобилось вставить выбитые ему во время следствия зубы. Ничего этого Павел не знал.
Через четыре дня, при очередном посещении посольства, вице-консул Миллер передал Павлу приказ полковника фон Ризе о возвращении в Берлин.
28 февраля Павел покинул Ригу и опечаленную расставанием Анну.
(продолжение следует)