Отцу, как специалисту, для проживания семьи выделили из колхозного жилого фонда старый деревянный дом, крыша крыта жестью. Дом почти врос в землю, старое крылечко, рассохшиеся ставни, давно не крашенные, старенький деревянный забор из штакетника местами повалившийся. Но мама пока я учился в городской школе, завела полисадник с цветами. Дом состоял из четырёх комнат; в одной мама завела кладовку, самую большую комнату определила под зал, где стояли кровати с эмалированными спинками, а на них перины заправленные льняными покрывалами с накидками с выбивкой. Над всем этим возвышались горки больших и маленьких подушек тоже накрытые, но вязаными накидками. В эту комнату было строго настрого запрещено заходить, кроме как помыть полы. В одной из комнат спали родители, а последняя комната служила кухней и столовой одновременно. В ней поставили диванчик для меня. За кухонным столом я и готовил уроки.
Станица большая напротив нашего дома и ещё нескольких таких же через дорогу, запущенный парк с чередой беспорядочно растущих деревьев и кустов и множеством протоптанных тропинок, кому, где вздумалось там и ходили. Рядом с парком – футбольное поле с воротами для вратарей.
В стороне от футбольного поля были вкопаны самодельные: гимнастический конь, бревно и турник. Я взобрался на бревно, встал во весь рост и пошёл по нему, но бревно было шаткой конструкции и я потеряв равновесие упал на землю сильно ударившись головой. Меня отвели домой проходившие из магазина женщины. Я немного посидел на деревянных порожках и даже пошёл набирать воду в ведро чтобы налить в старый таз для купания утят, но голова стала кружиться и я чуть не упал. Мама, увидев моё состояние, послала соседку вызвать на дом станичного фельдшера. Пришла фельдшерица и не найдя явных травм и ушибов, между тем стала меня осматривать дотошно. Осмотр видно что-то дал, потому что она укоризненно покачала головой глядя на маму и стала говорить – Мамаша вы что не видите в каком состоянии ребёнок, у него крайняя степень истощения, ему не то что по брёвнам лазить любая физическая нагрузка – противопоказана пока не наберёт нормальный вес. Когда поздно вечером приехал отец мама рассказала ему о происшествии и всё удивлялась – Витя мы же с тобой каждую неделю возили в город братке Максиму и няньке Нюре продукты всякие и курей да утей , а ещё и деньгами за проживание сына, а у него оказалось истощение. Мама не могла знать что деньги и многое из продуктов её старший брат менял на водку, а тётя Нюра, готовила из чего придётся. Но я не чувствовал себя голодным видно попривык, так как видел что мама нас с отцом кормила а сама ела очень мало. А если маме взрослой женщине требуется так мало еды, так мне и подавно. Мама готовила вкусно и разнообразно, особенно если намечалась гулянка, родственники мамы любили и выпить и поесть. Мама удивлялась, почему фельдшерица иногда приходила справиться о моём здоровье и радовалась что я потихоньку поправляюсь. Уходя просила чтобы я её провожал по улице и расспрашивала чем я интересуюсь, о чём мечтаю. А однажды я возвращаясь из магазина услышал её разговор с моей мамой. – У вас на редкость впечатлительный ребёнок. Внутренне активный он боится сделать лишний шаг. Я предполагаю строгое воспитание с вашей стороны. Он вздрагивает от малейшего внезапного шума, потому что его нервная система легко возбуждаема. Возможно, вы его пугали и оставляли наказанным одного в тёмной комнате. Это очень опрометчиво, потому что строгость и понуждение к беспрекословному исполнению это насилие над его неокрепшей психикой. Слишком строгое воспитание может вызывать нервные напряжения и головные боли. Конечно же он рано научился читать, ваш ребёнок способен к иностранным языкам. Было бы неплохо, если бы вы нашли возможность учить его игре на фортепьяно или другом музыкальном инструменте – это помогает развить усидчивость. У вашего ребёнка слишком активный ум и если вы проявите много терпения, чтобы научить ребёнка концентрироваться и завершать начатое дело, если вы сможете его этому научить, его ждёт успех во взрослой жизни. А всё, потому что ваш ребёнок чрезвычайно способен буквально ко всему, всё схватывает на лету. Конечно вы вправе не прислушаться к тому что я вам сказала. Жаль если так случится. Мама поблагодарила врача за интерес к судьбе ребёнка. Добавила что всё это баловство: музыка и языки иностранные. Она вон воспитывалась без отца погибшего в гражданскую войну и слушалась строгих братьев (она забыла сказать то, что мне стало известно по прошествии многих лет от её двоюродной сестры, и как в 9 лет её мама а моя бабушка с криком и плачем стащила с платформы с орудием где красовались махновцы со своим батькой. После того танцевала яблочко в церкви где её дедушка до революции был старостой и награждался медалью 300 летия дома Романовых, как почётный гражданин. А в 15 лет выскочила замуж не за моего отца позже расстрелянного чоновцами за грабежи и диверсии на железной дороге -белокурого красавца - сына экспроприированного богача.) Когда приехал отец, очень поздно, мама рассказала о глупостях, о которых ей говорила медичка, главное совсем не это, а то, чтобы ребёнок был накормлен и был послушным и исполнительным. Правда папа несколько раз спрашивал, что мне купить баян или пианино. Но я сказал, что музыка меня не интересует, хотя в голове моей в промежутках мыслей звучала музыка, уж больно небогато мы жили. К чему такие расходы. Лето. До школы ещё было время привыкнуть и к новому месту, а может и обзавестись новыми друзьями. Совсем, кстати, мне отец купил новый из дермантина футбольный мяч. Я взял его и вышел на стадион поиграть в мяч с ребятами, которых я заприметил сидящими на травке у обочины стадиона. Предложил им познакомиться, назвал себя, спросил, не хотят ли они поиграть в футбол, но мяч у меня попросту отняли. Мне такой оборот знакомства не понравился, и я стал требовать отдать мой мяч, но ребята надо мной потешались, перебрасывая мяч от одного к другому и отдавать - не собирались. Прибежали ещё ребята, как потом выяснилось мои будущие одноклассники. Один из прибежавших явно старше других, скорее всего неоднократный второгодник, с явно хулиганскими замашками, отвесив несколько затрещин моим обидчикам, отобрал мяч и передал его в мои руки. И лишь после того как у меня вежливо попросили, дать мяч поиграть я, перезнакомившись со всеми, выбил мяч в поле.
Жителей станицы собрали у клуба мелькомбината, то же, потом сказали, произошло у сельского совета. Мужчина, в полувоенного покроя одежде, пояснял международное положение. Мол, наша Держава находиться в окружении империалистических государств. Поэтому должна быть постоянная бдительность. В Москве, мол, проходит международный фестиваль молодёжи и студентов. Под видом демократически настроенной молодёжи в страну могут хлынуть тысячи шпионов и диверсантов, с неблаговидными намерениями. Особое внимание следовало обратить на промышленные объекты и железную дорогу.
А за стадионом располагался мельничный комбинат, а за ним маленькая станция железной дороги, по которой ходили и грузовые и пассажирские поезда.
Мама послала меня в магазин сельпо за солью и спичками. Подойдя к магазину, я увидел как от маленького здания железнодорожной станции в сторону мелькомбината, окружённого высоким забором, идёт подозрительный человек, часто оглядывающийся. Несмотря на лето, он одет был в фуражку и плащ дождевик, а за спиной виднелся вещмешок. Помня о предупреждении мужчины, о диверсантах и шпионах я подумал, что надо бы о подозрительном человеке кому следует сообщить, но меня ждала мама, и я побежал к стадиону, где моим мячом группа пацанов босиком играла в футбол. Я отозвал в сторону хулиганистого одноклассника и рассказал ему о незнакомце. Он убежал, а я вернулся в магазин. ( Уже осенью в школе парню объявили благодарность от компетентных органов, сказали, что при аресте незнакомца у него обнаружили подробную карту местности, подозрительный порошок, оказавшийся отравой для колодцев с питьевой водой и оружие).
Сосед позвал меня на рыбалку. Я накопал червей, и мы пошли через железнодорожные пути мимо нескольких хатёнок и бараков где жили семьи работников мелькомбината, маслозавода и железнодорожников. Пришли в балку, где начинался исток степной речки. Прошли по берегу, где начиналось покрытое камышовыми островками мелководье. Потом начались заросли камыша на полосах земли и водные пространства как бы каналы, только могла лодка пройти. Нашли старенькую, но добротную лодку и в ней шест, чтобы отталкиваться отталкивать лодку.
Выплыли на водную гладь, пристали к зарослям камыша и стали ловить рыбу. Наловили много, и мама была довольна, как же жареная рыбка к ужину.
Осенью перед самой школой приехала к нам жена второго брата. Он после армии стал учиться в речном училище. Мама определила её в зале. Ей не нравилось в станице, и она частенько уезжала в краевой центр к своей матери, жившей с доцентом сельхозинститута. Красивая и ласковая тёща увела его из семьи.
Но вдруг неожиданно приехал брат. Разразился грандиозный скандал между молодыми. Оказывается, наша мама вызвала сына. Она перехватила адресованное невестке письмо, в котором друг брата недвусмысленно намекал на их отношения. Молодая рыдая, выпрашивала на коленях прощения у мужа, мол, это недоразумение и что она любит только его с пятнадцати лет, тогда он бегал к ней, в самоволку из спецшколы лётчиков, и что ждала его из армии и что носит под сердцем его ребёнка.
Брат простил любимую жену и вскоре уехал снова на учёбу в речное училище, запретив молодой женщине под любым предлогом навещать свою мать в краевом центре, куда мог приехать друг брата к своим родителям.
Я подружился с соседями, по большей части молодыми семьями, помогал нянчить их детей.
В один из дней папа поручил мне разобрать старенький забор и перенести ветхий штакетник в кучку к сараю. А через несколько дней привезли и свалили у двора новенький штакетник и аккуратненькие столбики.
В выходной день (хотя я не помню, чтобы они у отца были) папа остался дома, и мы копали ямы под столбы и вкапывали их на определённом расстоянии. К столбикам привязали проволокой рейки из обзела, а к рейкам стали прибивать штакетник, но не гвоздями, а большими ухналями специально откованным для подков лошадей. Калитку навесили на полосы, нарубленных топором, упряжи.
Потом приехал брат моряк с женой. Гордился, что он плавает на больших кораблях, а его жена работает в гостинице и уже перетащила к себе поближе трёх своих сестёр. Обе невестки мамы не очень ладили. Одна городская и красивая, а вторая из рабочего посёлка. Но жить и спать им пришлось в одной комнате. Но обе просили меня петь им песни.
Брат привёз с собой мелкокалиберную винтовку и несколько пачек боевых патронов. Давал и мне пострелять. Брат привёз капроновую заграничную леску и блестящие крючки. Сделали удочки и утром должны были идти на рыбалку.
Мама меня разбудила чуть свет, и я, пока не проснулся брат, накопал полную банку навозных червей.
Что же, куда идти на рыбалку я знал. Пришли с братом к речке, взяли лодку, брать можно было, но обязательным условием было вовремя возвратить лодку, туда - откуда взяли.
Я забрался в лодку, брат, закатав брюки, оттолкнул её от берега, потом влез в лодку и взялся за шест. Он отталкивался шестом ото дна, и лодка скользила по не широкому водному каналу. По сторонам росли непроходимые камышовые заросли. Потом стали попадаться заводи чистой воды, слышались писки и крики мелких камышовых птиц, над водой порхали бабочки и барражировали крупные разноцветной окраски стрекозы.
В одном месте мы выбрались на большой водный простор. Мы пристали боком лодки к камышам, брат воткнул шест, и лодка стала на прикол.
Забросили удочки, но рыба не клевала. Брат несколько раз забрасывал по периметру нашей стоянки и рассказывал, каких рыб он ловит в море. Я считал стрекоз и лишь иногда поглядывал на неподвижно застывший поплавок.
От безделья опустил ладонь в воду и стал щелчками брызгать водой на лягушку с безразличным видом раскинувшей лапки в стороны, нежившуюся в тёплой, прозрачной воде.
Оставив в покое лягушку, я стал смотреть, наклонившись через борт лодки, в водную глубину. Несмотря на большую толщу воды, сквозь кристальную её чистоту было видно дно, и прямо под лодкой я увидел, неподвижно стояла, масса крупных рыбин.
Брат подставлял солнцу для загара, то один бок, то другой, то спину, то живот – рыбалка его перестала интересовать.
Я хитро улыбнулся, выбрал снасть и, сделав глубину побольше, отправил червяка на крючке прямо в гущину рыб. Сразу возле наживки собрались заинтересованные особи, и вскоре одна из них заглотила червяка, и повела в сторону. Попалась. Это я увидел по поведению поплавка. Я подсёк и выудил из воды большую сверкающую чешуей на солнце краснопёрку. Потом поклёвка за поклёвкой и удача за удачей.
Брат отогнал от себя дрёму. Сделал большую глубину на леске и забросил удочку, так, что поплавок оказался у борта лодки и тоже стал вытаскивать рыбье трепещущееся серебро из воды.
Поставили лодку на место и с большим уловом потопали домой.
Я нёс удочки, а брат улов в садке.
Конечно, брат дома говорил, что и червяка я неправильно на крючок надеваю и подсекаю очень резко. Правда о том, что я поймал большее количество рыбин и более крупные экземпляры он скромно умолчал.
Брат с женой уехал в порт Жданов на Азовском море, жена второго уехала к брату на несколько дней в город Калач на Дону.