Глава 3. Маму – замуж.
Ба! Кто-то от него выходит! Подкралась ближе. Мама! Так вот куда она по средам бегала! Значит, этот нахал и мать, и дочь в порядке очерёдности трахал? Ну, нахал!!!
Я специально не называю имена тех людей, о которых говорю неприятные вещи. Поэтому и обхожусь такими таинственными оборотами.
Дом у преподавателя был крайним в порядке домов. От дома вдоль огорода был досчатый забор, а вдоль забора сплошной лентой росли кусты дикой вишни. Она у нас очень кислая, поэтому шла только на варенья и сушку. Между забором и кустарником получался коридор, по которому можно было пройти незаметно почти к самому лесу. А между лесом и огородом шла тропинка как раз к нашей улице. Я немного вернулась назад, чтобы быть позади мамы и спряталась в кустах опушки. В сумерках и так не видно, а ещё в кустах тем более.
Из дверей дома мама шмыгнула в этот коридор и, не спеша, прошла к тропинке. Перед тропинкой затаилась, убедилась, что на тропинке никого нет, пролезла между жердями изгороди. Прошла несколько шагов по ней и свернула в кусты опушки. Слышу, полилось. Наверно, избавлялась от последствий их с преподавателем шалостей.
Теперь я завернула к преподавателю. По той же дорожке. Постучала. Он дверь открыл. Наверно, привык свет не включать, чтобы любовниц не засветить, котяра. Я к нему в дом юркнула. Он только тогда свет включил. Растерялся, меня увидев.
-- Ты?
-- Я. Вчера устала, поздно вернулась. Забыла. Сегодня можно? Или я не вовремя?
-- Нет-нет! Можно…. Только я тоже устал сегодня.
Конечно, устал ты! Может, до мамы ещё кто у тебя был?
-- Тогда что? Не получится?
-- Может не получиться….
-- Завтра у меня опять тяжёлый день. Значит….
-- Заходи. Давно я тебя не видел, хоть погляжу. Скучать стал.
Конечно! Скучать он стал! Интересно, сильно его мама измучила?
Зашла.
Уездила мама его напрочь. Как я ни старалась, ничего мы с ним сделать не могли. Честно говоря, я не очень-то и хотела. Не потому, что Кирилл появился. А как-то маму пожалела. Я-то себе всё равно найду, молодая ещё. А вот мама…!
Ладно. Есть у меня ещё пятница. Появилась идея. До пятницы продумать надо.
Преподаватель, прощаясь, тысячу раз извинился за его неудачу. Я, конечно, колкость какую-то сказала. Не помню сейчас, какую.
Быть в семье Кирилла мне почему-то было интересно. Вряд ли это было связано с ним. Интересно было возиться с его ребятишками, интересно было заниматься домашней работой, интересно было и готовить еду. У него всё было, просто, многое не использовалось или использовалось не по назначению. Что бы я не придумала приготовить, все продукты у него были. Для ремонта одежды я могла найти любые нитки, любые заплатки. Стоило мне попросить его что-то сделать, у него для этого находились все нужные материалы. Пока не появился начальник заказника, я большую часть времени проводила с детьми. Только старалась не появляться в дни, когда Кирилл был на выходных, чтобы не вообразил, что он меня интересует.
В пятницу Кирилл не работал, поэтому я ушла домой раньше. Зашла к любовнику-преподавателю и оторвалась с ним от души. После меня он остался в таком же состоянии, как в среду после мамы. Может, даже и хуже.
Попросила я его помочь мне в хозяйстве. Сказала, что отца нет, а мужской работы всё копится и копится. Напомнила, как найти мой дом. Как бы невзначай, для ориентировки, спросила, не знает ли он дом моей мамы. Маму по имени назвала, что бы не понял, что я её дочь. Он, оказывается, не знал. Это было мне на руку.
В субботу он пришёл. Я уже испереживалась, что не успею к Кириллу – дети одни останутся. Встретила у ворот, повела в дом. Он как маму увидел, остолбенел. Я им заявила, что выхожу замуж, поэтому не хочу маму одну оставлять. Так что живите дружно, тем более, что получается у вас хорошо.
Мама в кухню кинулась, а он во двор. Я его остановила и предупредила, что если он кочевряжиться будет, я на него заявление напишу, что меня развратил.
-- Ну, поживите для начала недельку-другую вместе. Не получится, разбежитесь. Чай не детей рожать.
Примерно то же и маме сказала. Свела их вместе во дворе, вилы в руки дала и велела навоз выкидать. А сама бегом к Кириллу.
День прошёл так же, как предыдущие. Только с каждым днём у меня всё больше времени оставалось поиграть с ними. Это занятие показалось в сто раз лучше, чем занятие любовью. В отсутствие Кирилла я чувствовала себя матерью этих ребятишек. Даже какое-то чувство небывалое появилось. И что удивительно, Кирилл мне казался немного лишним. В постели он никто. Только при сильном моём желании я могла с ним кончить. В остальном он не брал меня ничем. Ни воспитание, ни образование, ни поведение, ни его габариты меня не устраивали. Получалось, что я влюбилась в его детей, а он был к ним приложением. Хотя в жизни всё бывает наоборот.
Эту ночь я спала у него. Удержаться он не мог, хотя я и была несовершеннолетней. Кувыркался он со мной почти всю ночь. Подремлет пару часиков и опять на меня. Чуть не надоел. Я уж потужилась, чтобы самой кончить. А то никакого интереса не будет от такой ночи.
На следующий день я прочитала ему лекцию о поведении с женщиной в постели. И заявила, что не к нему я пришла, а к его детям. Что у меня много мужиков было, но он самый неудачный.
В общем, наговорила ему, потом самой стыдно было. Убила его своей лекцией. Он потом, как в воду отпущенный был.
Пока он дома, я к маме сбегала. Ничего, дружно у них получалось. Зашла во двор, они оба с вилами. Мама как раз ему руки целовала. Оказывается, он с непривычки обмозолился, вот она его жалея и целовала его мозоли. Меня смутилась и стала ему руки бинтовать. Я её за рукавицами послала. Пока она бегала, спрашиваю, как мол вы тут. Понравилось ему. Он мне по секрету шепнул, что мама его каждые 4 часа в постель укладывает. Как бывшей любовнице шепнул. А я ему:
-- А со мной теперь как? Неужели не жалко меня бросить? Мне же так с тобой нравится!
-- Ну, ты молодая, найдёшь себе.
-- А хоть изредка-то можно встречаться?
-- Изредка только. Мне с твоей мамой очень хорошо. Если тебе невтерпёж будет.
-- Я для этого вас сводила?
-- А для чего?
-- Чтобы доступ проще был.
Он вздохнул:
-- Теперь проще не будет. Она из меня все силы вытягивает. Так что извини.
-- Вот и ладушки! Этого я и хотела.
Выкидали мы с мамой навоз. Как только остались наедине, я маму спрашиваю. Она смущается.
-- Зачем тебе?
-- Я вас сводила, а теперь «зачем»?
-- Ну, хорошо мне с ним! Будто снова молодой стала. Только сглазить боюсь. Слишком уж хорошо что-то.
-- Я очень рада! Очень! А в постели-то его хватает?
-- Доча! Зачем тебе это знать? И не рано ли?
-- Мама! Не аисты детей приносят. Я это уже знаю. И как это случается, я это тоже уже знаю. И если этого не будет, то и счастья не будет. А я ведь тебя люблю!
-- Ну, ладно, ладно! Хорошо мне с ним. Я который раз через свои желания перешагиваю. И не хочу, да даю. Который раз припрашиваю. Он от этого ещё яростнее становится. А ты-то как?
-- Тоже хорошо. Всё трое меня просто обожают. И я их тоже. Папа только у них не очень.
-- Ты…, ты с троими живёшь?
-- А куда же деваться-то? Они такие миленькие, такие замечательные! Я просто балдею от них!
-- Сонька! Что за разврат? Как можно? Ты же ещё ребёнок!
-- У них мама умерла. Кто их пожалеет, если не я?
-- Так ты о детях? А я-то, дура, подумала, что ты с тремя мужиками спишь. Фу, напугала!
-- Сплю с их папой, а нянчусь с ними.
-- Ты его любишь?
-- Нет. А при чём тут любовь? Ты не любила, а вон какую идиллию развела.
-- Зачем тебе его дети, если его не любишь?
-- А вот в детей его влюбилась. Очень даже! А он никакой. Ни в постели, ни в жизни. Может, привыкну?
-- Дочка…! Ты уже с мужиками спишь?
-- А ты думала, я к подруге ушла, чтобы вас одних оставить?
Появился её теперь уже сожитель. Мы замолчали. Мама прямо-таки преобразилась. Она и так словно помолодела, а при нём как будто засветилась. И движения стали быстрее и грациознее. Стазу вспомнилось ощущение после посещения преподавателя. Я его не любила, но что-то становилось не таким. После него вроде бы уставала, но и как-то легче становилось. А после Кирилла только усталость да мокрота между ног. Не было того облегчения. Правда, и отвращения никакого не было. Где-то в глубине живота будто ёкнуло, словно там что-то позавидовало.
Работа закончилась, и я собралась уходить. Мама стояла в воротах, чуть прислонившись к «отчиму». Они оба смотрели мне с след. Стало слегка завидно. Я бы тоже так смогла и тоже была бы так же довольна. Но он стар для меня. В посёлке это не поймут. Да и скоро состарится, не сможет со мной в постели что-либо сделать, а по общению с ним знала, что он очень ревнив. Записываться в молодые старушки как-то не хотелось.
Шла на станцию и завидовала. Но с другой стороны, я, не мучаясь, приобрела таких замечательных малышей. Мне не надо было носить большой живот, не надо было рожать. А какая-то непонятная любовь, нежность к ним порой охватывала всё тело.
Едва вошла в дом, как ко мне бросился Кирилл и вся детвора. Накормила всех, уложила спать. Едва заснули, как Кирилл стал приставать. Хотя я всю дорогу шла в возбуждении, отдаваться ему не хотелось. Не тот он человек. Появись сейчас мамин сожитель или охотовед, я без зазрения совести отдалась бы им. К ним тоже не было любви, но было едва сдерживаемое желание. Возможно потому, что я рано начала сексуальную жизнь и имела достаточно много мужчин, чтобы понимать разницу в постели между ними. Хотя, к охотоведу было что-то. Он мне больше всех мил был. Может, давно с ним не встречалась, потому.
-- Кирилл. Не трогай меня. Нам надо серьёзно поговорить. Пойдём на кухню.
Сели за стол. Он всё пытался либо руку мою взять, либо обнять за талию, либо просто касаться моего тела.
-- Я не люблю тебя. Ты уж извини за прямоту. Не стоит жить иллюзиями. Пусть между нами сразу будет всё ясно, чтобы потом не испытывать разочарования. Зато я очень полюбила твоих малышей. Такое ощущение, что я сама их родила. Если что и влечёт меня в этот дом, то только они. Никакой ты и в постели. Я не хочу быть тебе женой. По крайней мере, верной женой. Я очень молода, поимела много мужчин, разбираюсь в них. Жить без того, что я испытала, не смогу. Мне всё равно захочется изменить тебе. Ты этого дать не можешь. А отдаваться тебе бесконечное число раз, поверь, не очень приятно, ведь я не получаю от этого никакого наслаждения. И с твоей стороны не должно быть истерик ревности.
Если ты всё-таки хочешь, чтобы я жила с тобой, с вами, прими мои условия. Иногда я буду изменять тебе. Не бойся, чужого ребёнка не принесу. Если и забеременею, то только от тебя. Скрывать своё приключение не буду, но и рекламировать не стану. Отдаваться тебе по три раза днём и столько же раз ночью мне не интересно. Но и издеваться не собираюсь. Знаю, как тяжело бывает мужику без секса, если рядом есть способная для него женщина. Поэтому давать тебе буду вечером перед сном не больше двух раз. Утром тоже можно, потому что у вас, мужиков, по утрам «стояк» бывает. Что тебя мучить? Но имей ввиду. Ты мне ещё ни разу не сделал удовольствие. А потому мне совсем не интересно надрываться, чтобы сделать его самой. Не переживай, если у тебя не будет получаться от усталости или ещё почему, мне это безразлично.
Если тебя устраивают мои условия, то могу перейти к тебе хоть сегодня. Если нет, то буду по мере возможности ухаживать за детьми, но ты тогда меня не трогай. Я и отдалась-то тебе только потому, что пожалела твою холостяцкую жизнь, дала разгрузиться. То же было и прошлой ночью. Ты мне не понравился. После того, что мне кто-то сделал настоящее удовольствие, я просто так жить с тобой не смогу.
Может быть, ты научишься где-то у кого-то. Тогда будет и разговор другой. Но размеры твоего хозяйства вряд ли можно изменить.
Кирилл сник и сидел весь съёжившийся.
-- Я согласен! Я на всё согласен! Пусть ты меня не любишь, зато со мной что-то произошло. Без тебя мне очень плохо.
-- Ещё забыла сказать. Никакого рукоприкладства и пьянки. Если замечу хоть то, хоть другое, ухожу.
-- Согласен, - простонал он.
-- Пошли на огород. У тебя там чёрт ногу сломит.
Кирилл работал усердно, но был очень задумчив. Мне даже жалко его стало.
Вечером я впервые почитала детям сказки перед сном. Младший уснул не дослушав до конца, а средний едва сказка кончилась. Когда я поцеловала младших, старший обнял меня во время поцелуя.
-- Мамочка! – то ли мне послышалось, то ли в самом деле прошептал мне на ухо.
А у меня будто взорвалось что-то внутри. Я едва не расплакалась от нежности и жалости к ним. Мы ещё посидели около часа. Кирилл чинил обувь, я – перешивала одежду. Младшие использовали одежду старшего, а старшему надо было что-то одевать. Для парадных случаев у него была одежда, а играть – нет. Вот и переделывала одежды Кирилла.
Пошли спать. Кирилл сначала растерялся, не зная как ему поступать. Когда позвала его, пришёл. Я специально не разделась до его прихода. Пока разделась и натянула ночнушку, он глаз отвести не мог. Только и успел рубашку снять. Когда я из-под ночнушки сняла трусы, он совсем обалдел.
Я знаю, что фигура у меня идеальная. На лицо ничего хорошего, но на фигуру пялятся везде и всюду, хоть старики, хоть молодёжь. А тут я ему заголилась, для большего азарта покачивая задом и потряхивая титьками. Легла.
-- Долго ты возиться будешь? Или не будешь сегодня?
Что он пробормотал, не поняла. Только он тут же прыгнул в койку. На месте ширинки трусы торчали. Затих.
-- Так я не поняла, ты сегодня не хочешь? Можно спать?
Он со стоном полез на меня.
-- Кирилл! Надо же хоть как-то меня подготовить. Ты-то готов, а я? Или тебе нравится насиловать?
-- А как?
-- Ты с женой так же общался? Погладить, поцеловать, приласкать разве не надо? Наверно, надо проверить, готова ли я?
-- Как проверить?
-- Пальчиком. Сунул между ног и проверил. Может, у меня сухо там.
-- Прости…!
Он неумело обнял, поцеловал. Полез руками между ног. Всё делал как-то грубо, аляповато. Если бы я сама не готовилась к акту, то, скорее всего, прогнала бы его. Но ведь надо как-то привыкать, раз решилась с ним жить.
Когда он добрался до клитора, я его член потрогала. Он был готов.
Помогала ему, как могла. Он отработал честно 2 своих оргазма, а я, как ни старалась, не смогла. Мало того, что член был маленький, так и работал он им так, что никакого удовольствия сне не было. Скатился, трусы натянул и затих.
-- Тебе плохо было?
-- Нет.
-- А что же ты меня не поцеловал, не поласкал за это? Сам-то удовольствие получил, а меня даже не поблагодарил? Тебе самому не хочется?
Чувствую, смущён он. Даже руки дрожат.
Сливать не хотелось, не хотелось и в туалет. Повернулась к нему спиной, а он как лежал на спине, так и затих. Даже дыхания не слышно.
-- Ну, что же ты, как бревно-то? Ну, обними меня, прижмись. Раз уж не смог между ног хорошо сделать, так хоть обласкай взамен. Компенсируй как-то.
Обнял он меня со спины. А самого трясёт как в лихорадке. Я у него руку перед грудью взяла и на титьку положила, пальцы вокруг обвернула. То ли плачет он, то ли дыхание сдерживает. Только всхлипы слышно. Уснула. Во сне чувствую, он мне грудь, титьку гладит.
Проснулась как привыкла часов в шесть. Дома корову доили, скотину стряпали. А здесь делать нечего. Лежу. Кирилл за спиной посапывает. У него «стояк», в ягодицу упёрся. Надо, думаю, готовиться, раз обещала. Стала вспоминать, как со своими мальчишками любовью занималась. Как кончала. Тут мысли перескочили, где теперь они? Слышала, один в военное училище поступает, другой в институт. Двое тоже куда-то, но не домой. За всё лето раз приехали. А уж половина лета прошло. Эти думы меня опять охладили.
Давай вспоминать про преподавателя, как-то само получилось и про охотоведа. Вот с ними у меня классно получалось! Особенно с охотоведом. У преподавателя член толстенький и чуть мягкий. Он меня не только растягивал, но и как-то изнутри обволакивал. Будто сметаной внутри заполнит. Эта сметана что-то там задевает и в начале, и в конце, и в средине. Сердце замирает, так приятно. Вместе мы кончали.
А у охотоведа не только толще был, но и длиннее. Да и стоял, как дубина. На этой дубине он меня и растягивал. Тут не только то задевает, где сладко, но и в промежутках. Да и двигал не боясь по всей длине. Преподаватель боялся, что может при качке не войти, а этот ничего не боялся. Да и не жалел ни сколько. С ним раза три кончу, пока у него начнётся. Порой зажимаю со всей силой, а он, знай только накачивает, будто не чувствует. Ну, а уж кончит, не чета преподавателю. Так и кажется, до самого сердца что-то пролетает.
Завелась, а Кирилл спит. Я у него у сонного член из трусов вытащила и в себя заправила. Не то, конечно, как у этих. Так на безрыбье и рак рыба. Задом покачиваю и опять про прошлое вспоминаю. Чуть не кончила.
Кирилл проснулся и ластиться стал. Запомнил со вчерашнего. А меня и готовить не надо. Ну, повернулась на спину. Так разохотилась, раза три ему дала кончить, а сама так и не дозрела. Да утром-то никогда и не бывает очень уж хорошо. Только мужикам.
Так и прошла неделя. Каждый день Кирилла учу, а он сам ни до чего додуматься не может. Целый день потом ходишь с влажной прокладкой – меняй не меняй. Только от секса, что ли, мне с его детьми ещё радостнее стало. Но и самой хочется кончить, хоть вой. А не получается с ним. Даже удивительно, как первый раз получилось?
В субботу пошла к маме попроситься в баню. А её дома нет. Только отчим. Маму на субботник попросили. Делянка плохая, кубатуры нет. Вот и решили в субботник хоть сколько-то наверстать. А без мамы меня будто чёрт попутал: хочу его и всё! Стала к нему ластиться. Он шарахается от меня. Живём мы, говорит, с твоей мамой по-настоящему. А со мной, говорю, не по-настоящему? Ты и с ней, и со мной трахался. А теперь нос воротишь. Придётся, говорю, маме рассказать про это. Он на всё согласился, лишь бы мама не узнала.
Вот уж тут я душеньку отвела! То ли давно не бывало, то ли он от постоянного секса таким стал, но я до боли в животе с ним накувыркалась. И у него стоял, как у молодого. Наверно, всё-таки здорово зависит постоянность для мужиков.
Только мы разнялись, в порядок себя привели, мама приходит. Отчим ушёл баню топить. Стыдно ему стало. А я маму прошу на завтра баню сделать. Хочу детей привести, да и мужика промыть. Заодно и познакомить с ним. Мама вспоминала, что видела его на кране, но внимания не обратила.
Обратно шла с наслаждением. Женщины, кто такое испытывал, меня поймут. И день светлее, и дорога ровнее, и природа красивее становится. Да и с мужем ласковее стала. А уж про ребятишек и говорить нечего.
Я им с порога заявила, что завтра в баню пойдём в посёлок. Кирилл замялся, стесняется. Цыкнула на него, притих.
В посёлок шли впятером. Соседка на встречу попала. Удивилась, что иду с тремя ребятишками и мужиком. Младшего я на руках несу, среднего Кирилл, а старшего между собой за руки держим. Он шалит, ноги поджимает, а мы его поднимаем и несём. Со стороны дружная семейка.
Соседка рот разинула: когда нарожать успела? Только ещё в школу бегала. Уметь, говорю, надо.
Пришли в обед, а баня уже готова. Познакомила я всех. Ребятишки тихо сидят. Мама их ласкает, а всё слезами обливается.
В баню пошли с мамой ребятишек поремыть. Мама против была, а я их напарила. Мама на меня посмотрит, на ребятишек, а почти не видит, всё слёзы. Мы их в полотенца завернули и домой принесли. Они розовые, как поросята, стали. Мама нас в баню с Кириллом посылает. В баню зашли, я разделась, у него челюсть отвисла. Воду навела, пару поддала, а он всё раздеться не может, всё глаз от меня оторвать не может. Не видал он меня совсем голую-то. Пришлось самой его раздевать. У него член стоит, будто часовой. Наверно, только в молодости такой бывал. Реагирует мужик. Только член маленький. И короток, и тонок. Мне побольше бы надо.
Я его на полок и давай веником обрабатывать. Допарила до того, что всё у него упало, да и сам с полка чуть слез. Себя самой парить пришлось. Не привык он к такому жару.
Намылись, в дом пришли, а у мамы на столе гора всего. дети варенье с мёдом уплетают. На столе куча блинов, ватрушки всякие, булочки, пирожки и пироги. Борщ, только ложка не стоит. Творог, сметана, грибы и солёные и маринованные. Чего там только не было. Накормили и детей, и мужика. Мама самогон налила. Мы рюмки в руки, а он нет. Говорит, отпил своё. Как ни заставляли, не стал и всё! С того момента мама на него иначе смотреть стала. А отчим всё время молча просидел. Наверно, стыдно было между двух любовниц быть. После такого обеда все мои мужики уснули.
Мама меня в кухню увела и давай плакать.
-- Ты же ещё несовершеннолетняя, а такую обузу на себя берёшь! И мужик невзрачный, и ребятишек куча. Помню, как он запоями пил. Вместе с рабочими с крана снимала в бесчувственном состоянии.
-- Так я же ещё не его. Не вышла замуж. Поживу у него, не будет получаться, разбежимся. Беда какая!
-- Так ведь славы будет на весь район. И так говорят всего.
-- А кому я порченная нужна? Что та справка? Бумажка. Всё равно не целка. Зато хоть к нормальному возрасту разберусь, что надо про мужиков знать. Замуж выйду со знанием тонкостей. А то выскочат замуж, а потом маются. Вроде как не пил раньше, а тут запил. Почему, от чего? А я знать буду.
-- Ой, девка! Сама смотри. Раз с мужиком спишь, значит, не маленькая.
-- А ты-то как?
-- Не сглазить бы. Лучше всех! Не знала даже, что так жить можно. Годков на пять раньше, родила бы, так люблю его. И он вокруг меня, как петушок крутится.
-- А в постели-то не старый?
-- Грешно говорить об этом. Молодой! Ещё какой молодой! Ни днём, ни ночью покоя нет. Только днём раза три заваливает. А уж ночью лучше не просыпаться. Утром корову просыпаю доить. На работу два раза опоздала. Не «залететь» бы на старости лет-то.
-- «Залетай». Скажем, что я родила. Я же всё равно не способна.
-- Способна. Врачи сказали, только спайку убрать, не остановить, рожать будешь.
-- А зачем? «Залечу» от этого, а жизнь не пойдёт. А тут перепробую, кого можно, а при хорошем мужике и операцию сделать можно. Хоть предохраняться не надо.
-- Так ты с ним не на совсем? Он не может, что ли?
-- Да что-то не совсем то. Детей его без ума люблю, а он что есть, что нет.
-- Дак что, в постели или по жизни?
-- Да не пойму ещё. Чуть больше недели с ним, что поймёшь?
-- В постели то как?
-- А зачем тебе это?
-- Дак ведь мать я тебе. Хотелось бы, чтобы счастлива была.
-- Разве в этом счастье?
-- И в этом тоже. Без этого скука одна. Мы с твоим отцом полжизни прожили, вроде жили, вроде нет. А с этим и жить-то хочется. Хоть и стара вроде, а настрой поднимается. От этого даже больше жить хочется.
-- Папа работой, наверно, измучен был. А этот-то всю жизнь не работал, тяжелее авторучки ничего не поднимал. Если бы не ты, так бобылём и дожил бы.
-- Это ты! Если бы не ты и я бобылкой бы век коротала. Как ты додумалась его к нам притащить?
-- Дак видела я, как ты от него воровски бежала. Я как раз со станции шла. Ну, и решила его к тебе пристроить. Подружка у него уехала, на его больше никто не бросается. Кому он кроме тебя нужен?
-- А ты как про подружку-то знаешь?
-- Мы ещё в детстве в войнушку играли и видели, как он с ней в бане встречался. Помнишь, склещились они. Так это мы их и напугали.
-- Бессовестная! Не стыдно подглядывать было?
-- Может и стыдно, не помню. Да мы нечаянно там оказались. Потому и напугали. Я думала, ты ему припомнишь это.
-- Зачем? Сама не без греха.
-- Ты папе изменяла?
-- Зачем тебе знать это?
-- Так я же дочь твоя. Буду хоть знать, чья кровь меня на сторону потянет.
-- Было, дочь. Он тогда запоем запил. Не знала, что делать. Так вот получилось, попала я на сеновал к парню одному. Там и согрешила. Раз только.
-- Ну, не раз! Не знаю, сколько раз до меня была, но ещё раз я тебя видела с этим, за кого сосватала. Значит, я не папина дочь? Он знал об этом?
-- Наверно не папина. Не могу утверждать. А он так и не узнал. Хороший тот парень был. Никому ничего не сказал. Тогда осуждалось мужа бросить. Потому и вернулась. А того парня так и любила, пока под этого не попала.
-- Так ты к нему ещё бегала?
-- Нет. Сказала ему, что не могу больше против совести идти. Он несколько раз приставал, предлагал сбежать отсюда в город. Не смогла я против совести пойти. Да и отец исправился. Тот несколько раз пытался его в пьянку втянуть, чтобы меня отбить. А он как бросил пить, так больше трёх стопок ни на одном празднике не брал. Только квёлый он в постели. Мне ещё хочется, а он уже спит. Зато сейчас мне бог компенсацию дал. За неделю наверстали всё, что твой отец за год делал. Только в доме он не мужик. Ни сделать ничего не может, ни сам сообразить не может. Только со мной получается. Так и то сама гвозди забиваю.
-- А мой всё может. Но в постели тоже никакой. Ни приласкать, ни тела. Ничего нет. Может, научится?
-- Твой отец не научился. Может, этот научится.
Отчим так ни разу в кухню и не заглянул. Наверно, всё-таки стеснялся с двумя любовницами одновременно встретиться. Пора было домой идти. Мне завтра на работу. Вдруг начальник появится. В районе обещали через две недели прислать. Как раз 2 недели и прошли.
Мама нагрузила нам и консервов всяких, и грибов сушёных – я ещё носила их. Но малые дети не смогли бы 2 км пешком пройти. Тогда она сказала, что проводят нас. Я несла младшего, отец – среднего, мама – мои вещи, которые я выбрала, а на отчима нагрузила всё съестное. Тот пыхтел, а тащил. Несколько раз за дорогу отдыхал, но донёс. Старшенький у нас будто паут вокруг бегал. Здесь паутами оводов называют. Те тоже вокруг жертвы кругами носятся.
Дом маме понравился. И не велик, и не мал. Пристроек нет, так и не беда, скотину-то всё равно не держим. Да и пасти здесь не получится, коров мало. Через 2 дня отпрашиваться на пастьбу придётся. И выпасы чуть не у посёлка.
Домой они ушли в сумерках. Забыли пиджак отчима. Я хотела догнать, а на дороге их не видно. Думаю, напугаю ещё, склещатся, как с той любовницей. Надо будет, сами придут. Хоть заделье будет. Только назад повернула, слышу, в кустах взвыл кто-то. Вроде мамин голос. Тут и думать нечего, нечего «молодёжь» смущать.
За хлопотами пролетел вечер. Сказка детям на ночь, и спать.
Мужичок мой едва шевелится, утомили его баня и дорога. Да и мамины корма сказываются. От большой сытости тоже в сон тянет, хоть и спал вместе с детьми. Но со сном борется. И опять, пока в ночнушку переодевалась, он как филин пялился. Будто первый раз видит. А мне, честно говоря, приятно почему-то.
Сказывается наука-то. Довёл он меня до хотения. Только удержаться не смог, раньше меня кончил. Думала, на этом и кончится. А он говорит, потерпи, я отдохну. И опять начал. Только я уже охлынула. И опять меня не дождал. Я уже уснула, но во сне почувствовала, как он в меня лезет. Засунул, а двигаться не стал, пожалел будить. Так и уснул.
Слава богу, думаю, начинает мужик науку осваивать. И целует теперь не только в губы, и груди хочет голые ласкать, да и остальным не брезгует. Похоже, ему и самому-то так больше нравится. И на ночь догадался спрятаться. Не знаю, падал у него или нет, но проснулась так же. И утром вроде близко к финишу меня довёл, хотя по утрам мне не очень-то и хочется.
У него сегодня выходной. А мне на работу хоть что надо.