Через утренний туман без солнца за горизонтом раздавался звук сотен копыт, его сопровождал стройный грохот тысяч ног, звон кольчуг и лат. Белесой стальной лентой армия растянулась на километры дороги, бегущей вдоль широкой реки. Ее воды сворачивали влево, обтекая темневшую впереди крепость. Обгоняя пеший строй, выехал вперед мускулистый вороной конь, неся в своем седле облаченного в броню воина. Если бы кто-то заглянул через забрало шлема седока, он мог бы заметить радостный оскал.
- Вот и добрались. – Бросил он неизвестно кому, после чего пришпорил жеребца, переходя на галоп. Все ближе и ближе. Вот она – цель, стоившая долгих переходов через буреломы, десятки дней, то по жаре, что накаливала сталь доспехов, то под проливным дождем, единственным назначением которого было смыть многотысячную армию в эту осточертевшую реку. Крепость, которая не подчинилась никому.
Сколько лет барды воспевали храбрецов, идущих на штурм этой неприступной цитадели, и сколько великих воинов пало в этих баснях. Его отец всегда скептически относился к идее повторить бессмысленные подвиги героев из легенд, но теперь он мертв, а мальчик, в чью душу запали сказки, занял место ярла, собрав войско и выдвинулся к мечте.
Вороной остановился на холме недалеко от крепости. Теперь на лице всадника читалось сомнение – в мечтах цитадель представлялась ему огромным нависающим сооружением, вселяющим робость во всех, кто осмеливался бросить ей вызов. Сейчас же – ладонью накрыть да сжать в кулак. Что же в этой Крепости такого неприступного? Ничего, с первым лучом солнца вся мощь его войска обрушиться на эти стены, а после осады, он, ярл, проедет на своем воронке мимо покоренного народа.
- Парень? – Ярл резко развернул коня на голос, выхватывая меч из ножен.
- Не бойся, я тебя не трону. – Перед всадником возле утлой палатки сидел старик. Проседь заняла его бороду и пряди, падавшие на лоб.
- Кто ты? Ты из Крепости? – Ярл огляделся и, не обнаружив никакой угрозы, спрятал оружие.
- Из Крепости говоришь? Да, бывал там, но живу здесь, в палатке. – Старик улыбнулся и кивнул головой в сторону своего утлого жилища. - Когда солнце заходит за Крепость, тень от ее стен касается этого холма, как будто старый друг.
«блаженный, - Ярл хмыкнул. – Может, расскажет что-нибудь путного?»
- Если был там, то скажи мне, сколько воинов встанет на защиту стен? Сколько ходов из Крепости? Кто правит ей сейчас?
- Сколько из сынов этой крепости встанет на защиту? Все до едина. И не только сыновья, но и дочери с матерями, все, от мала до велика, будут бить тебя мечем и каменьем, стрелой и ножом, в утренний час или когда ты будешь справлять нужду. А могут открыть ворота, и впустить тебя не пролив ни капли крови. – Старик усмехнулся в бороду. – Ходов ровно один. Через ворота. Через них ты можешь войти внутрь а после, может быть, тебя вынесут на щитах. Кто правит ею? Да никто. Крепость живет своей жизнью. Трон в главных чертогах пуст, но кого это волнует?
- Вынесут на щитах? – Ярл в ярости сжал поводья. – Да ты знаешь, кто я такой? Оглянись! За мной тысячи копий и мечей верных бойцов, никто не смеет даже предположить такого! Назови свое имя или я отрежу твой поганый язык, будь ты даже блаженным!
Казалось, что угрозы прошли мимо ушей старика, он лишь крякнул, устраиваясь поудобнее на влажной от росы траве.
- Парень, дайка вина, что у тебя в седельной сумке, и я отвечу на любой твой вопрос. Только богам известно, когда у меня пересохнет язык.
Ярл оторопел от столь не виданной наглости. Возможно по этому, а возможно из-за абсолютно спокойного голоса собеседника, он снял с седла мех с вином и кинул старику. Тот снял пробку и надолго приложился к красному пойлу, после, срыгнув и утерев рот, обратился к ярлу:
- Кто ты такой? Пускай солнце еще не взошло, но и через сумрак на твоем щите я вижу горящего алого сокола, а значит, ты из сынов Ярвинга, может быть, даже кто-то из сыновей ярла Отта, хороший мужик был. В твоей армии, я уверен, солдат больше, чем кубков вина, которые я вливал в глотку за свою жизнь. Кстати говоря… - Старик снова приложился к меху. - Неплохо-неплохо. Смотри-ка, солнце появляется за холмами. Отличное время, люблю это время. Вот его лучи касаются стен Крепости, гляди-гляди, как точно подогнаны камни этих стен, уверен, подойди ты вплотную – не сразу заметишь швы. Где-то там по стройным улочкам начинают появляться первые люди, просыпаться в лужах первые пьяницы, первые утренние караулы надевают фиолетовые плащи. Город оживает.
Ярл отвернулся от этой маленькой жемчужины, мягко укутанной деревьями леса, обрамленной изгибом быстротечной отдающей серебром реки к старику и удивленно замер. С рассветом изменилась не только крепость, но и этот человек. Солнце скинуло с него лишние годы, вернуло ему благородную осанку, и мудрость в глазах. Палатка… Что это? Полотно палатки хоть и выцвело, но несло на себе белого ангела на черном фоне.
- Ты один из солдат?
Старик улыбнулся:
- Нет. Я давно отпустил свою армию в родные земли. Мои сыновья достаточно зрелы, чтобы самим поделить мой трон. Давно я их не видел.
- Ты когда-то брал эту крепость?
- Да, было дело. И мечей я привел не меньше твоего. Но, пойми, сын Ярвингов, дело-то не в силе и не в отваге. Крепость доказала мне это. Дело в понимании. Или даже в чем-то большем. Войдя в эту крепость, ты сядешь на трон и будешь править, но легко ли править другим народом не понимая его? Нет, Ярвинг, нелегко. Знаешь, меня не выносили на щитах, не оказывали сопротивления, но через день, через годы мои люди так и не ужились с ними. – Старик качнул головой в сторону Крепости. – И я их отпустил домой. А сам, чувствуя ту же необъяснимую силу, покинул город и осел здесь, радуясь каждому дню, что наблюдаю за этим местом из песен и легенд.
Повисло молчание. Для Ярла оно было тягостным, а старик все улыбался, поглаживая бороду. Выйдя из оцепенения, Ярл упрямо вскинул голову:
- Сегодня же эта Крепость будет моей. Я не верю в сказки, лишь в холодную сталь и, если ты не смог там удержаться, кто бы ты ни был, это означает одно – ты был слишком слаб, старик. – Ярл нервно дернул поводьями, напоследок бросив взгляд на выцветший герб собеседника, и повел коня к своему войску.
- А давай! – Слышался в спину голос старика. – Может быть, ты не настолько глуп? А может быть еще и слабее меня!
День отвоевывал свои позиции у ночи, окрашивая свой вечный поединок фиолетовыми цветами рассвета на гладких камнях стен маленькой Крепости.