Впервые псевдонимы Гоголя были достаточно подробно разобраны вскоре после его смерти В. Гаевским (Г<аевский> В. Заметки для биографии Гоголя // Виноградов И. А. Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. М., 2011. Т. 1. С. 327-332). В настоящее время исчерпывающий материал по этой теме содержится в вышедших томах нового академического собрания сочинений писателя (Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений и писем: В 23 т. М., 2003 - 2009). Однако общая картина все еще нуждается в прояснении, и некоторые замечания, как общего, так и частного порядка, вовсе не будут лишними.
В использовании псевдонимов у Гоголя можно выделить четыре этапа:
1. «Ганц Кюхельгартен» (В. Алов)
2. Ранние псевдонимы (оооо, П. Глечик, Г. Янов, Н. Гоголь)
3. «Вечера на хуторе близ Диканьки» (Рудый Панько) [1]
4. Поздние псевдонимы (***, N.N.).
Все псевдонимы писатели в той или иной степени поддаются расшифровке. Единственную загвоздку составляет лишь первый – В. Алов. Кажется, единственная попытка его расшифровать принадлежит И. Золотусскому. Исследователь отмечает присутствие в нем романтического начала: «Алов – это алое утро, заря, рассвет, намекающий на торжество дня» (Золотусский И. Гоголь. М., 2005. С. 88).
Обращает на себя внимание (явно или с подсказки), что большинство псевдонимов писателя построено им на основе собственного имени. Учитывая эту склонность писателя [2], подпись под «Ганцем Кюхельгартеном» достаточно легко поддается расшифровке:
В. Алов - Ал-м-нЯ - В. Янов.
Псевдоним отчетливо указывает на отца писателя Василия Афанасьевича Яновского. Настойчивая последовательность Николая в отказе от авторства поэмы, позволяет предположить, что он мог использовать при ее написании какие-то наработки из бумаг отца, как сделал это позже в работе над «Вечерами». Василий Афанасьевич, по воспоминаниям современников, писал стихи и был натурой весьма романтической. Впрочем подобная версия маловероятна и псевдоним скорее следует расшифровывать как <Н.>В.<Гоголь->Янов<ский>.
Можно заметить, что наиболее прозрачным оказываются подписи, поставленные под статьями (Г. Янов, Н. Гоголь), которые явно в большей степени, нежели художественные отрывки были рассчитаны на внимание. Псевдонимы, придуманные для художественных произведений более мудрены, связь этих произведений с автором гораздо менее очевидна [3].
Несомненно, что произведения начала писательской карьеры Гоголя (глава из исторического романа «Гетьман», отрывок «Учитель», статьи «Несколько мыслей о преподавании детям географии» и «Женщина») представляют собой композиционный блок, в основе которого лежит единство времени и места («пушкинского» печатного круга). Но главное что объединяет эти произведения - это авторская преемственность, то есть наличие подписи (поэтому «Успех посольства» стоит здесь несколько особняком), являвшейся функциональным элементом произведения. По ней в случае необходимости должно было опознать автора (поэтому ключ к их расшифровке должен был быть достаточно прост). Для того чтобы вполне уловить концепт псевдонимов писателя необходимо понимать, что литература для него всегда выполняла подчинительную роль – являясь не целью, а средством. Таким образом он пытался привлечь к себе внимание нужных ему людей. Чтобы быть «узнанным» в своих произведениях, он в основе псевдонимов (оооо, Г. Янов, Н. Гоголь) использовал свое имя (исключая отрывок «Учитель», который, впрочем, также соотносится с остальным блоком через выбранную подпись). Эти эксперименты с литературными именами является частью процесса становления имени писателя, утверждения им себя в качестве «Гоголя».
На первый взгляд выглядит странным, что в жизни безоговорочно отказываясь от Яновского, Гоголь в то же самое время в своих псевдонимах по-прежнему использует это имя. При составлении псевдонима для публикации в «Северных цветах на 1831 год» он опирается на полный вариант своей фамилии «оооо» – как «НикОлай ГОгОль-ЯнОвский» [4]. В опубликованной 1 января 1831 года в №1 «Литературной газеты» статье «Несколько мыслей о преподавании детям географии» он озвучивает эту фамилию прямым текстом, поставив подпись «Г. Янов».
Подобное противоречие имеет свое объяснение. Получив первоначальную известность в пушкинском кругу как Гоголь-Яновский, писатель должен был действовать исходя из сложившейся ситуации. Педагогическая статья Гоголя представляла собой адресное послание. Ему было важно, чтобы П.А. Плетнев, являвшийся в это время инспектором Патриотического женского института, и на чью профессиональную деятельность она была рассчитана, уловил в ней авторство нового знакомого, столь страстно желающего перейти под «знамена» педагогики. Использование иной формы имени для псевдонима могло не принести должного результата.
Считается, что статья «Женщина» - первое произведение подписанное писателем своим именем. Действительно, наблюдается полная идентичность подписи тому имени, под которым писатель стал известен в дальнейшем. Исследователи объясняют это как внешними причинами – в тот момент правительством было выпущено распоряжение помещать в журналах и газетах только статьи, в которых в качестве подписи было использовано настоящее имя автора (См.: Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений и писем в 23 томах. Указ. изд. Т. 3. С. 907-908), так и внутренними - возросшей уверенностью Николая в своих силах. Однако это не совсем так. Данная подпись не являлась настоящим именем, так как (на начало января 1831 года) она не выполняла свои основные функции - указывать на связь с семьей (родом) и определять личность автора, а, следовательно, ее выбор не является следствием цензурных соображений. На момент опубликования статьи Николай еще никому не был известен как Гоголь – ни родне, ни старым приятелям, ни новым знакомым, ни коллегам по службе [5]. Можно считать, что эта подпись стала одним из первых шагов писателя к тому, чтобы ввести это имя в оборот. Кроме того из дальнейшего известно, что Гоголь вовсе не собирался афишировать свою причастность к литературе (во всяком случае в тот момент) и уверенность или неуверенность в своих способностях так же не играла в сокрытии-открытии имени решающей роли. Таким образом, подпись под статьей «Женщина» является скорее псевдонимом, во всяком случае именем ее можно назвать только с соответствующими оговорками.
Эта статья, как и «Несколько мыслей о преподавании детям географии», была написана с вполне определенной целью – привлечь к себе внимание. Заветной мечтой Гоголя было познакомится с Пушкиным. Он рассчитывал получить такую возможность через окружение поэта. И действительно - это ему вполне удалось. 22 февраля 1831 года П.А. Плетнев писал Пушкину: «Надо познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее. Ты, может быть, заметил в «Северных Цветах» отрывок из исторического романа с подписью оооо, так же в «Литературной Газете» - «Мысли о преподавании географии» [6], статью «Женщина» и главу из малороссийской повести «Учитель». Их писал Гоголь-Яновский. <…> Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение» (Гоголь в письмах П.А. Плетнева // Виноградов И.А. Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. М., 2011. Т. 1. С. 658). Пушкину было в тот момент не до новых литературных знакомств, но это был лишь вопрос времени.
Позже, отвечая П.А. Плетневу на его письмо, Пушкин писал (до 14 апреля): «О Гоголе, не скажу тебе ничего, потому что доселе [ничего] его не читал за недосугом. Откладываю чтение до Царского села…» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 16 т. М.; Л., 1937-1959. Т. 14. С. 162). Любопытно, что Плетнев, рекомендуя поэту Николая, упоминал в своем письме его полную фамилию – Гоголь-Яновский. То, что Пушкин пишет в ответ о «Гоголе» может означать либо редуцирование фамилии, либо то, что он все-таки уловил слабый сигнал, посланный ему самим Николаем – статью, опубликованную в «Литературной газете» (№4, от 16 января). Половина материалов выпуска была посвящена смерти А.А. Дельвига, и их чтение вряд ли могло быть отложено на потом. Название статьи, расположенной на первой странице, - «Женщина», несомненно, должно было привлечь внимание Пушкина, готовящегося в тот момент к свадьбе с Н.Н. Гончаровой. (Содержание статьи при этом не играло существенной роли.) А значит, Николай, ставя подпись «Н. Гоголь» сумел добиться желаемого – Пушкин не только заметил его имя, но и запомнил в той форме, в которой ему было нужно.
Здесь нужно упомянуть еще про одну публикацию этого периода - отрывок из малороссийской повести «Страшный кабан» «Успех посольства» («Литературная газета» № 17, от 22 марта 1831 года). Не смотря на связь с остальными произведениями и прямую зависимость от напечатанной ранее другой главы из этой повести, публикация стоит несколько особняком. Ее обособленность заключается, прежде всего, в отсутствии подписи [7]. К этому времени Гоголь мог вполне удостовериться в успешности своего дебюта, и с этой стороны не было особой необходимости скрывать свое авторство. Но не было и особой нужды демонстрировать его. В данном случае оно и без того могло быть прослежено теми, на чье внимание собственно и была рассчитана эта публикация. Что же касается остальных, рядового читателя, то им о его литературных опытах знать было вовсе не обязательно. Гоголь добился желаемого, 10 марта он вступил в должность младшего учителя истории Патриотического института, и этим произведением стремился лишь закрепить интерес к своей персоне новых знакомых.
Очевиден факт, что до определенного момента Гоголь не только не захотел подписывать своим настоящим именем ни одного художественного произведения, но и сделал все чтобы об его авторстве знало как можно меньше людей. Впервые его имя появилось в печати под объявлением «Об издании истории Малороссийских казаков» [8](«Северная пчела», 1834, № 24 от 30 января). Далее, как известно им было опубликован целый ряд статей на исторические темы, под которыми неизменно появлялась его фамилия.
После неудачной попытки получить место в Киевском университете, и последовавшей затем вынужденной службе в качестве адъюнкта по кафедре всеобщей истории в Петербурге, отношение писателя к собственному художественному творчеству заметно меняется. Он начинает активно печататься под своим настоящим именем. Кстати, здесь выявляется широко распространенное заблуждение, что «Вечера на хуторе близ Диканьки» сделали имя Гоголя известным. Действительно, книга с самого начала стала чрезвычайно популярна, однако автор, скрывшись за литературной маской издателя «пасичника Рудого Панька» [9] длительное время продолжал оставаться в тени. Даже не смотря на то, что об его авторстве было объявлено, правда мельком, в «Северной пчеле» (в связи с торжественным обедом у Смирдина, посвященном открытию книжного магазина), его имя и его авторство остались известны очень узкому кругу лиц. Для примера: Ф.В. Булгарин в рецензии на «Арабески» писал о нем, как о «Г. Гоголе, скрывавшемся до сего времени под псевдонимом Пасечника Рудаго-Панька» («Северная Пчела», 1835, № 73, от 1 апреля). О. Сенковский, с ехидством по поводу написанного «Г. Гоголем» предисловия к этому сборнику, спрашивал у публики: «Мы, кажется, в первый раз встречаем в нашей словесности имя этого великого писателя?» (Библиотека для чтения. 1835. Т. 9. Литературная летопись. С. 9. Ценз. разр. от 27 февраля). Конечно и Булгарин, и Сенковский знали Гоголя-писателя, но их слова, с долей иронии, отражают ситуацию, которая существовала до того момента - настоящее имя писателя стало ассоциироваться с его художественным творчеством достаточно поздно. И в этом была прямая на то заинтересованность самого Гоголя.
Однако в определенный момент все неожиданно переменилось. Гоголь не только решает открыть широкой публике свою причастность к художественному творчеству (и в частности к вышедшим ранее «Вечерам»), но и принимается активно рекламировать свое литературное имя, что, как уже отмечалось выше, совершенно противоположно его первоначальному писательскому поведению. Понятно, что дело здесь вовсе не в окрепшей уверенности в собственных силах и не в не авторском самолюбии. Подобное связано с изменением его жизнестроительных планов.
Здесь нужно заметить, что однажды осуществив свой выбор, Гоголь никогда больше уже не воспользуется другим литературным именем. Позже еще для двух своих статей он использует псевдонимы, но - это будут уже не имена [10]! Это еще один штрих в пользу того, сколь важную роль собственное имя играло в эгоцентрическом мировоззрении писателя.
[1] Сюда же относится «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», напечатанная во второй части альманаха «Новоселье», и позже вошедшая в сборник «Арабески», опубликованный писателем уже под своим именем. Это единственный раз, когда Гоголь использует псевдоним повторно.
[2] В письме к матери от 19 декабря 1830 года Гоголь сам подтверждает это: «Что вы нашли моего в этом Лоскутке бумаги?.. Даже имя, подписанное под этой статьею не похоже на мое…» (Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах. Б.м., 1937-1952. Т. Х. С. 188-189). К этому времени Гоголь опубликовал только «Ганца Кюхельгартена». Хотя конечно эти слова были написаны под воздействием более свежих чувств. Буквально накануне этого письма 18 марта было получено цензурное разрешение на издание альманаха «Северные цветы на 1831 год», в котором будет напечатан отрывок из романа «Гетман» за подписью «оооо», что расшифровывают как буквы «о» взятые из полного имени и фамилии автора. Готовился к публикации целый ряд других материалов, в которых имя автора прослеживается более явственно – «Несколько мыслей о преподавании детям географии» (подпись: Г. Янов) и «Женщина» (подпись: Н. Гоголь). Однако ни о чем таком Мария Ивановна, конечно же, знать не могла.
[3] «Глава из исторического романа» - подпись «оооо»; «Учитель» - подпись «П. Глечик» и «Успех посольства» - без подписи. Таким образом связь этих художественных произведений и их принадлежность Гоголю можно было определить не за счет подписи, но лишь при помощи ключа, подсказки, которую обычный, не вовлеченный в эту игру читатель вряд ли смог углядеть. П. Глечик являлся персонажем «Главы из исторического романа», а «Учитель» и «Успех посольства» являлись главами одного произведения - малороссийской повести «Страшный кабан».
[4] Здесь хотелось бы указать на еще один, кажется не отмеченный до сих пор довод в пользу того что данный псевдоним является именно ателонимом, то есть псевдонимом образованным пропуском части букв настоящего имени и фамилии. Своеобразную подсказку дает оглавление альманаха «Северные цветы», в котором имена и псевдонимы авторов следуют не по расположению их произведений в сборнике, а в алфавитном порядке. Причем в тех случаях, когда использованный автором псевдоним был построен им на основе настоящего имени, или даже если произведение печаталось без подписи, но редакции было известно, кто его написал, при построении оглавления за основу бралось настоящее имя автора. Таким образом, псевдоним Гоголя следовал после Ф.Н. Глинки и перед следующим по алфавиту В.Ф. Одоевским (использовавшим схожий псевдоним «ь, ъ, й» - ВладимирЪ(Ь) ФедоровичЪ ОдоевскиЙ).
[5] Здесь нужно отличать использование автонима (самоназвания) от подлинного имени. Эта же подпись стоит под автографом школьного стихотворения «Непогода», однако никто из тогдашних читателей не счел бы ее за настоящее имя автора.
[6] Как мы видим, Плетнев получил «послание» Гоголя.
[7] Если под первой главой повести «Страшный кабан» Гоголь поставил подпись «П. Глечик», которая никак не сообразуется с его именем, и обнаруживает родство с автором лишь через имя персонажа другого его произведения, то от второй главы Гоголь стремится дистанцироваться еще больше – оставив ее без подписи.
[8] Имеется свидетельство этого же периода о попытке публикации художественного произведения под своим именем. Известно, что в корректурном оттиске «Кровавого бандуриста» (цензурное запрещение 27 февраля 1834 года) стоит подпись «Гоголь». Попытка напечатать отрывок под своим настоящим именем, в противовес публикации в «Новоселье» («Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» была напечатана, как еще одна быль «пасичника» Рудого Панька, цензурное разрешение второй части 18 апреля 1834 года), указывает на то, что Гоголь предполагал подчинить писательство своим ученым занятиям. Его исторические художественные эскизы должны были привлечь внимание к главному для него на тот момент – его историческим изысканиям.
[9] Этот псевдоним видимо так же является производной имени писателя (но, как и в случае с другими художественными произведениями, подписанными псевдонимами, эта связь не является явной, для ее расшифровки нужен ключ). Исследователи указывают на то, что Панько соотносится с именем деда писателя Афанасием Демьяновичем (см. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений и писем: В 23 т. М., 2003. Т. 1. С. 679-680). Эпитет же «рудый» по их мнению является указанием на цвет волос пасечника. Можно обратить внимание, что в этот период писатель активно использует производные от слова «руда» - «рудой» (рыжий), «Рудокопов» (от «горный рабочий, добывающий руду копкою», соответственно здесь «руда» - ископаемое). Возможно при расшифровке этих слов стоит учитывать другое значение слова «руда» - кровь. В этом случае эпитет «рудой» будет определять не только цвет волос пасечника, но и степень его близости автору, и соответственно может читаться в значении «родной», «кровный» (во времена Гоголя науку о полезных ископаемых называли «рудословием», что созвучно науке о крови – «родословию»). На возможность подмены значений указывает сам писатель – пасечник говорит о себе: «И волосы, кажется, у меня теперь более седые, чем рыжие» (1, 70). Имеется еще один пример в пользу того, что использование слов с основой «руда» не случайно и их объединяет «кровное» родство. Во времена Гоголя отворение крови называли «рудометанием». Цирюльник Иван Яковлевич помимо бритья чужих подбородков практиковал так же такие несложные фельдшерские операции как кровопускание. Хотя он не назван в повести «рудометом» это словно явно там «звучит». Этот пример подходит еще и потому, что имя цирюльника опять-таки соотносится с родословной писателя – исследователи отмечают, что оно тождественно имени его предка от которого, собственно говоря, и пошла фамилия «Яновский».
[10] Под «Петербургскими записками» опубликованными в «Современнике» (1837) напечатаны три звездочки (астроним). Под рецензией для «Москвитянина» (1842, № 1) стоит подпись N.N. (лат. nomennescio – имени не знаю; некое лицо).