Мимо проходили ноги – бесчисленное количество ног. Какие-то – в красивых, громко стучащих по асфальту каблуками, туфлях; некоторые – в кедах и кроссовках; были даже ботинки, покрытые лаком и блестящие на солнце…
А он лежал, едва различая слипшимися от гноя глазами проходящих мимо людей. Были бабушки и деды, мужчины и женщины, школьники и студенты…
И все проходили мимо него – либо не замечая тщедушного умирающего тельца, лежавшего в траве, либо делая вид, что их это не касается.
Сначала – он помнил – он пытался звать на помощь, стараясь в полный боли клич вложить все оставшиеся в нем силы. А потом… Кто-то отшвырнул его прочь с дороги на траву носком тяжелого сапога, дав ему при этом еще одну порцию боли.
Нет, он больше не верил в людей, и не верил, что жизнь может быть иной. Он смирился, и лежал там, где оказался, тихо и обреченно ожидая своего конца. Но Смерть не желала торопиться к нему, словно оттягивая момент избавления от боли.
Так он и лежал.
Влажный мокрый нос ткнулся мягко в его бок, и он услышал, как над самым ухом проскулила собака. Он с трудом разлепил правый глаз и увидел небольшую собачонку – обычную дворняжку, тянувшуюся к нему и поскуливающую.
-Фу! – рявкнула на собаку девушка, дернув свою питомицу за поводок, и собака отлетела к хозяйке.
Когда ее уводили, дергая поводком, собака продолжала оглядываться на него и скулить. В ее взгляде было много боли, сочувствия и сожаления – она ведь хотела ему помочь и пыталась привлечь внимание своей хозяйки, а та… игнорировала все ее старания.
Он снова закрыл глаза. Все, что у него теперь осталось – это лучи солнца, пригревающие его и хоть как-то смягчающие боль во всем теле. Он подумал, что скоро солнце оставит его, уступив сначала сумраку вечера, а потом и холоду ночи, который проберет до самых костей. Тогда-то он и уснет навсегда, оставив позади этот жестокий мир.
-Фууу! – раздался совсем близко девичий голос. – Труп… гадость какая…
Он снова разлепил глаз и посмотрел вслед двум удаляющимся девушкам с розовыми сумочками, на которых были изображены котята – настоящие, домашние, чистые и любимые. Не такие, как он…
Над ним внезапно нависла тень, и он с трудом повернул голову.
Темно-карие глаза, подведенные черной тушью, смотрели на него из-под нависших на лицо иссиня-черных волос. В носу девушки, склонившейся над ним, блестели бусинки пирсинга. Он вспомнил, что видел раньше подобных представителей людей, но только издалека.
На бедре девушки позвякивала цепь, кожаные брюки хорошо сидели на стройном молодом теле, а на ногах были очень большие и тяжелые ботинки.
Он закрыл глаза, понимая, что сейчас последует еще один пинок. Он ждал, внутренне сжавшись, но морально уже приняв все эти удары судьбы.
Но пинка не последовало – девушка какое-то время шуршала сумкой-торбой, и вдруг он почувствовал прикосновение какой-то на удивление мягкой ткани, и пара теплых и нежных рук очень аккуратно завернули его в нее, и подняли с земли.
-Держись, малыш… - услышал он ее шепот, и ощутил, как его осторожно погладили по голове. Он был благодарен за этот миг ласки, но сил у него уже не осталось, чтобы хоть как-то показать это.
Его куда-то понесли, и, видимо, они прошли мимо тех самых девченок, обозвавших его трупом, потому что он расслышал тот же противный голос:
-Фуу… нашли друг друга, трупы подзаборные!
Он не обратил на это особого внимания, так как ему стало хорошо и тепло.
Должно быть, он задремал, потому что он очнулся на мягком полотенце, и какой-то мужчина с огромными руками очень осторожно ощупывал его тельце.
Он удивленно поднял голову и понял, что его помыли – шерстка была чуть влажной, и глазки открывались с меньшим применением сил, чем раньше.
-Дааа… сильно же тебе досталось, бедняга. – послышался бархатный голос мужчины. – Я наложу гипс на лапку, глаза надо будет промывать специальной жидкостью. Я выпишу все необходимые лекарства. Через пару дней принесете его снова – посмотрим, даст ли лечение результаты…
-Спасибо… - он услышал тихий, чуть дрожащий голос девушки, взявшей его с улицы.
-Да вы не волнуйтесь, он оклемается. Вы его вовремя принесли.
-Я прямиком к вам… боялась, что потеряю кроху, он ведь всю дорогу ни пискнул.
-Пригрелся и уснул… - заметил врач, и снова взял его в руки.
Легкий укол в шею показался почти неощутимым, по сравнению с тем, что он ощущал всем телом. Жалобно пискнув, он замер, но девушка ласково почесала его за ухом.
-Тихо, малыш, все будет хорошо.
Прикосновение ее рук успокоило его, и он понял, что обладателю такого нежного голоса и таких теплых и ласковых рук можно верить.
Пока мужчина промывал его глаза какой-то жидкостью, девушка молча наблюдала, грызя покрашенные черным лаком ногти. Котенок жалобно мяукнул, когда врач взял его лапку, но тот мягко погладил его по плечу, и принялся быстро и осторожно накладывать тугую повязку, чтобы вылечить сломанную конечность.
-Скоро закончим… - пообещал мужчина.
Еще какое-то время спустя его снова куда-то несли, но он проваливался в долгожданный сон…
Шли месяцы, сломанная кость срослась, и котенок – подросший и окрепший, уже начал бегать и играть. Его хозяйка улыбалась и дарила ему много ласки и тепла, а он полюбил ее – ведь она была такой хорошей и доброй. Ее друзья – как он теперь знал, такие люди назывались готы и металисты – полюбили этого очаровательного котика. Многие удивлялись, что такой шикарный красивый черный котяра с аккуратной белой манишкой на грудке – был найден умирающим на улице.
Он гордился тем, что у него такая хозяйка – и с не меньшей гордостью носил на своей шее черный шипастый ошейник, который она ему сделала из своего старого браслета.
Ластясь к ней, он каждый раз мурлыкал благодарности – и ей самой, и своему Кошачьему Богу…