"Страх"
1.
Я боюсь более всего самого себя, — ответил Кулаков, — я боюсь своего бреда, я боюсь отдаться голосам и сделать что-либо противоправное: ударить или оскорбить. Я боюсь не совладать с собой. Во мне спит маньяк.
Это всё, что Вас беспокоит? — спросил доктор Шноберг.
Нет, мне иногда кажется, что все окружающие обо мне разговаривают... Это ещё что! Были времена, когда я считал себя Президентом России.
Но от госпитализации Вы отказываетесь?
Да. выпишите мне рецепты на все дурбазолы и я пойду.
Куда Вы пойдёте? Вы не работаете, а дома Вас опять к алкоголю потянет.
Я только сам могу победить мой страх.
Кулаков боялся всего: грохота поезда, детского крика. («Убил бы всех этих детей, что мешают спать. Господи, что такое говорю?!»). Он боялся всех мужчин на улице. Он боялся быть вне дома вечером, когда уже сумерки. Он боялся, когда родители задерживаются на работе. Его сердце билось постоянно. Он переживал из-за всякой мелочи, был ужасным пессимистом.
Его любовь к женщинам была болезненной. Иногда он был по уши влюблён в девушку, а иногда ему хотелось её убить. Эти страшные мысли он прогонял.
А всё начиналось хорошо.
2.
Началось с того, что Кулаков решил стать самым добрым, самым хорошим человеком. Он не пил, не курил, не обманывал женщин. Не пошлил, всем помогал. Но зло в нём открыло себя на вираже сознания. Он мог быть абсолютно злым либо абсолютно добрым и добродетельным. Так он ратовал за целомудрие, а сам тайно предавался мастурбации перед порнографической сценой на экране компьютера. Он и мухи не обидит, а иногда Кулаков мечтал о том, как пойдёт топором убивать людей направо и налево. Кулаков болен, и это его не оправдывает.
Почему же он хотел стать самым добрым и самым хорошим? «Во всём ищите женщину». Он был влюблён в однокурсницу, и именно ради неё он хотел стать самым хорошим и самым добрым. Но эти качества не оценила очаровательная студентка. Поэтому Кулаков и впал в депрессию, а сознание его раздвоилось, как у Джекила и Хайда. Классический случай шизофрении. Как лучший человек на Земле, Кулаков возомнил себя Президентом России. Его задержали, когда он напал на охранника у Спасской башни Кремля. Долго же он лечился.
3.
...А сейчас выздоровел, но остался страх. Былого могущества он более не испытывал. В нём жила болезнь, жила автономно. Кулакова вылечили от мыслей об убийстве, от мыслей о суициде, от мыслей об инцесте. Остался только страх.
Жуткий-жуткий страх. Когда колотится сердце, и ты не можешь его успокоить. Весь живот скрючивает, конечности теряют свои шарниры, когда вся Вселенная обвиняет тебя в похоти: «Хороший, хороший мальчик! Девочку бы ту хотел <...>? Хотел бы, наш великий — да, да, великий — столп целомудрия? Извращенец. Нет, не извращенец, а кто? Кто ты? Маньяк? Сними штаны, сейчас как раз станция метро «Проспект мира», всему миру свой <...> покажешь! Ты прославишься, о тебе будут писать! А ещё расскажи маме, как ты мастурбируешь. У тебя же нет секретов от любимой мамочки?!» Так он мучил и изводил себя. Мысли были быстрее слов. Их нельзя было записать.
Работать он не мог из-за своего страха. Любая ответственность вызывала у него панику.
Он получил инвалидность. Получил хоть какую-то сепарацию от родителей.
4.
Страх мог сопровождать Кулакова всю жизнь, если бы не один доктор. Борис Борисович Фурсов, известный врач-психиатр. Что-то этот доктор такое подобрал, что страх начинал исчезать. Кулаков начал заниматься домашним хозяйством. Мыл полы, готовил, вешал полки, чистил всем обувь, мыл ванну, следил за рыбками. Так он отвлекался от дурных мыслей. Фурсов обещал, что «бред потухнет». И потухал!
Кулаков начал приглашать девушек в музеи. Нашёл друзей из числа христиан, которые приняли его с его болезнью. Кулаков становился «нормальным». Хорошо это или плохо, автору не известно, но Кулаков стал простым обывателем, который ест в пунктах быстрого питания, смотрит сериалы и читает глянцевые журналы. Ему нравилось быть простым, быть как все. Но ему всё же хотелось быть кем-то особенным, найти себя как личность, остатки честолюбия лежали мёртвым грузом на его сердце. Он много мечтал. Мечтал жениться, мечтал о карьере учёного. Но это были несбыточные планы, ведь для него день прожить — уже подвиг. Каждый день как приключение.
Кулаков нашёл себе жену, тоже болящую душевно. Они хорошо понимали друг дружку, каждый был учтивым относительно состояния другого. Вместе обсуждали врачей (Фурсова просто боготворили).
Так и жили два инвалида, мужчина и женщина, муж и жена. Болезнь сломала им жизнь, но она их и познакомила, и свела. Детей они заводить не стали. Тихое супружеское счастье было наградой за годы страха и мучения.
4 февраля 2014 года, Москва.