Быстро... Чернел... Погружался во что-то тяжелое и становился ещё более тёмным и мрачным... Город... Фонари разбиты, улицы наполнены нечистью.
По задворкам и закоулкам бродит он... Сифилис. Обгоняя старость, причиняя боль и разрушая чистое, созданное природой совсем для иной жизни, тело.
Без угрызений совести, без лишних формальностей, делает он своё дело со всеми, до кого только может добраться.
Не пощадил он слабого Андрея. Нищего Андрея. Грязного и без того убогого бродягу.
Сидит Андрей на площади. Изображает калеку:
-Подайте граждане ветерану Русско-японской войны.
Кто-то возмущается:
-Ты бы хоть придумал-то по-достовернее, тебе же годков-то совсем мало, ну какая Русско-японская. Идиот.
И пнул Андрея ногой.
-Суки... Ветерана... Ногой...
Так и день проходит за днём. Гниёт Андрюша заживо от своей болезни, что нашёл у проститутки Любы.
Ночью, когда грохот смолкает, когда становится совсем холодно и даже вода в Неве дрожит, Андрюша ищет себе ночлежку, не желая приходить туда где вповалку за десять копеек с тифозными и обгаженными на ночь спать положат.
-Эй, уважаемый,- женский голос окликнул.
И снова шлюха проклятая себя предлагает.
Убил бы руками своими Любу и всё их племя.
-Нет у меня денег,- ответил Андрюша.
-Пойдём за так,- и засмеялась своим сиплым прокуренным смехом.
-За так?! - усмехнулся Андрей,- не, за так не пойду...
-Почему? - удивилась пьяная проститутка.
-Не знаю... Сифилис потому что... Нет...
На глазах почему-то слёзы навернулись и побежать захотелось.
-Стой. Куда ты? Мальчик...
Андрей не слышал её слов. Он бежал.
Геннадий Николаевич поругался с женой. Не из за чего. Потому что нашла она у него открытку с подписью.
-Уйди, видеть тебя не могу...- и вытолкала за дверь.
-Так даже лучше,- вздохнул Геннадий Николаевич и пошёл по ночному городу.
-Эй, мужчина,- сзади раздался женский голос.
-Да? - Геннадий Николаевич повернулся.
-Хочешь со мной пойти? Здесь гостиница не дорогая.
-Почему бы и нет,- Геннадий Николаевич выпрямился весь, улыбнулся вежливо.
А Люба его под ручку взяла. Так и пошли не спеша.
Закололо в боку, сдавило сердце. Не убежать далеко. И сел Андрюша на мостовую. Обещают, кричат плакаты, о светлом, о чистом, построенном народом...
Вспомнил Андрей тот единственный раз, когда он узнал ласку женщины, и не пожалел.
-Кто с убогим пойдёт, как не шлюха...
Всё богатство, найденное, в тот вечер спустил, а на утро нищем очнулся, но каждый вздох её помнил.
Мимо промчался автомобиль с шумной компанией. Андрей улыбнулся и крикнул им в след забористым матом.
Одеваясь Геннадий Николаевич посмотрелся в затёртое зеркало, в котором ели ели виднелся силуэт лежащей на кровати Любы.
-А я ведь первый раз... За деньги... У меня жена есть.
-У всех жена... - ответила Люба.
-Позвольте узнать, а Вы это... со всеми так? - Геннадий Николаевич расчёсывал пальцами бороду высматривая в зеркале голую промежность женщины.
-Со всеми батя, со всеми...
-А как же...- Геннадий Николаевич запнулся,- не боитесь болезней разных...
-Ничего не боюсь,- и засмеялась Люба громко.
Город поглотила чёрная мгла.