– Который день они дурью маются? – лениво поинтересовался Толстый.
– А что ты называешь днем? – столь же лениво буркнул я.
Толстый выругался. Ну и черт с ним: надоел со своими вопросами. Сам должен понимать, что у планеты с двумя Солнцами на этот вопрос ответить не так-то просто. Конечно, можно было бы спокойно назвать ему понятную цифру – 63 часа, но я-то знаю, что ему это совершенно неинтересно. А спросил он просто так – напомнить мне, что тоже прилетел работать.
Точнее, руководить мною.
Изможденные аборигены на экране по-прежнему пытались сдвинуть с места огромный валун. Сотня дикарей под размеренный бой барабана вновь и вновь натягивала канаты, свитые из какой-то местной дряни, но гигантский булыжник спокойно лежал на месте. Шаман безразлично глядел на мучения соплеменников, бормоча что-то под нос.
– А они точно придут? – опять не выдержал Толстый.
– До этого приходили, – проворчал я. – Колдун позовет. Впрочем, может быть, что уже и позвал.
В это время что-то изменилось. Шаман вскочил с места и запрыгал вокруг своего костра, сотрясая сучковатой палкой. Дикари из последних сил опять натянули канаты, и в это время появился Стартер. Мы с Толстым затаили дыхание и прильнули к экрану.
Он возник ниоткуда – просто появился и все. На этот раз это был здоровенный мужик – эдакий Конан-Варвар размером с двух шаманов. Он подошел к булыжнику, уперся в него сзади и двинул могучим плечом. Булыжник дернулся, и в это время по команде шамана барабаны ускорили свой ритм. Канаты вновь натянулись и каменная громада под радостные вопли дикарей начала свое движение. Женщины забегали туда-сюда, поливая почву перед камнем расплавленным жиром, барабаны уверенно грохотали, а шаман спокойно уселся на место, всем своим видом давая понять, что именно он здесь первая скрипка, без которой никак не обойтись…
Мы с Толстым так и не заметили, когда Стартер исчез. Впрочем, просмотр видеозаписи показал, что мы и не смогли бы это заметить.
Варвар как бы растворился в воздухе.
***
– Его опять никто не заметил! – объявил Толстый. – Кроме шамана. Пролетарии тащили булыжник и смотрели в другую сторону. Кстати, этот бугай мог бы помочь им дотащить камушек до места…
– Стартеры никогда не работают за других! – зевнул я. – Просто дают пенделя в нужный момент и как бы запускают процесс. Скажем, чтобы пустить механические часы, порой нужно просто толкнуть маятник. Дальше пусть сами тикают. Стартеры – это существа, подталкивающие чужие маятники!
– А с булыжником почему помогли? – не понял Толстый. – Тут-то какой маятник?
– А такой, что трение скольжения меньше трения покоя! – с удовольствием пояснил я. – Стартеры, видимо, поняли, что к работе уже привлечено все племя, но сил все равно чуть-чуть не хватает – вот и подтолкнули. А дальше трудящиеся справятся сами… Ферштейн?
Толстый обиженно засопел. Обидно, когда тебе разжевывают то, до чего сам недошурупил. Я не стал ему говорить, что и сам только что додумался до такого ответа…
***
Толстый ненавидит меня. Он никогда не простит того, что год назад именно меня послали писать диплом на планету системы Двух Звезд...
Впрочем, желающих тащиться «на преддипломную практику» к Двум Звездам тогда не было. Любой троечник знал: жизнь в таких условиях возникнуть не может. Постоянные удаления и приближения планеты то к одной, то к другой звезде ничего хорошего не сулят: сплошные катаклизмы и никакой устойчивости. Поэтому диплом, который придется там писать, будет набит кучей никому не нужных таблиц и графиков, а с таким про хорошее распределение можно не мечтать. Однако список дипломных работ был утвержден кем-то «наверху», а потому для полета оставалось найти козла отпущения. Я, в отличие от того же Толстого, ничьим любимчиком не был, вечно задавал лекторам неудобные вопросы и ходил в безнадежных троечниках. Потому роль козла заслуженно досталась именно мне.
То, что на одной из планет я мгновенно обнаружил жизнь, – да еще какую! – стало сенсацией. Я же свой шанс не упустил и лихо подвел под это дело теорию, отправив через пару дней громкую статью в сборник докладов Академии. Там я показал, что определенный тип двойных звезд, вопреки сложившимся убеждениям, очень даже может быть пригоден для жизни в привычном для землян понимании этого слова. И ежели звезды находятся близко друг к другу, а их масса чуть меньше земного Солнца, то такое соседство… В общем, вскоре мой диплом на ту же тему единогласно признали лучшим в отрасли, а меня торжественно оставили при кафедре.
Толстый, как типичный бездарный аспирант, уже тогда скрипел зубами, но тут я на первом же заседании окончательно его опустил, впервые заикнувшись о Стартерах как теме своей будущей докторской…
Толстый на глазах превращался в эскимо на солнцепеке, но я его все же недооценил. Потому что когда через пару дней я приперся в деканат утверждать программу командировки на планету Двух Звезд, мне ласково пояснили, что задачи подобного уровня в одиночку не решают. Я почувствовал недоброе и тут же заикнулся насчет необходимости экономить средства, но меня опять ласково поправили: дескать, для серьезной задачи средства найдутся. А эта задача очень серьезная, требующая максимально задействовать накопленный научный потенциал. В первую очередь, нужны специалисты по структуральной лингвистике, затем…
Дальше я уже не слушал. Структуральная лингвистика была темой диссертации Толстого, которую тот на потеху всей Академии уныло писал уже несколько лет. О чем в ней пойдет речь, не мог объяснить даже сам Толстый, но название было прикольным, наукоемким и подразумевало все, что угодно, кроме конкретики.
Конкретику Толстому могло дать знакомство со Стартерами…
Стоит ли говорить, что именно его и назначили руководителем экспедиции – как более старшего и опытного.
***
Вообще-то, заметить Стартеров мне в свое время помогла случайность. После жуткого ливня, затопившего все вокруг, у племени погас огонь… Пляски вокруг костра, обогрев тщедушного шамана с приближенными, а также отпугивание голодного зверья и приготовление жаркого из местных свиноподобных страшилищ – все это пришлось прекратить. Я решил понаблюдать, как будет выкручиваться из ситуации шаман: озябший и голодный народец просто обязан был сорвать на ком-то зло, а зажигалки «Зиппо» у колдуна явно не было. Тут-то я впервые и увидел Стартеров.
Это были две миловидные девицы. Довольный шаман, ничуть не удивившийся их появлению, искоса наблюдал, как появившиеся из воздуха белокурые гостьи извлекли откуда-то пару камней, затем приволокли пучок сухой травы и несколькими ударами одним камнем по другому лихо вышибли сноп искр, от которых трава быстро вспыхнула. Пучок вскоре погас, а девицы растворились во мраке, но шаман оказался хорошим учеником. Припрятав лишние камни в шалаше, он самолично сбегал куда-то за травой, потом долго учился высекать искру, но уже к утру гордо восседал перед пылающим костром, презрительно поглядывая на покорное племя. А днем все женщины были отправлены на поиски «драгоценных камней» по образу тех, которые, «по велению шамана», могли высекать божественный огонь…
Сначала я, в общем-то, ничего не понял. Но затем я засек Стартеров еще раз. В результате шаман освоил искусство ловли рыбы с помощью остроги, лихо нанося разящие удары с учетом преломления света в воде. Племя с удивлением и страхом взирало, как колдун тычет острой палкой явно ниже рыбины, но всякий раз успешно ее протыкает насквозь.
После того, как я доложил обо всем на Ученом Совете, было принято решение любой ценой привлечь Стартеров на свою сторону, дабы указывать землянам на их детские ошибки. Никому не хотелось думать, что познания Стартеров ограничиваются разведением костров и рыболовством. Физики мечтали показать им фотонный отражатель, который за последние полвека так и не стал серийным образцом, успешно сгорая раз за разом на макетном уровне. Медики гундосили про панацею, до которой якобы оставался всего один шажок. А Толстый, конечно же, уверенно говорил что-то правильное и несокрушимое насчет структуральной лингвистики…
***
Утром я не сразу понял, что Толстого нет на борту. А когда понял, то сильно разозлился: в полете такая самоволка недопустима. Одно дело – подглядывать за событиями, находясь под надежной защитой корабля, и совсем другое – сваливать куда-то в одиночку. Но куда этот идиот мог пойти – тем более, что храбрецом Толстый никогда не был? И почему он ничего не сказал мне?
Впрочем, одно было очевидно: он не хотел, чтобы я вообще узнал про его отлучку. И, наверняка, рассчитывал вернуться до моего пробуждения.
Но не вернулся…
Чертыхнувшись, я уставился в монитор. В племени явно что-то случилось: шаман бесновался на краю высокого обрыва, сотрясая своим посохом… У его ног лежал огромный сверток, завернутый в пальмовые листья и перевязанный лианами. Шаман издал злобный вопль и грозно указал посохом в сторону обрыва. Тут же два дикаря схватили сверток и, подтащив его к краю, швырнули вниз…
Что было в свертке, я догадался сразу. Можно было сообщать на Землю, что в Академию специалист по структуральной лингвистике уже не вернется…
Следующий час меня трясло крупной дрожью. Я судорожно вспоминал инструкцию, хватался за передатчик, пытался дать команду возврата, но никак не мог заставить себя просмотреть запись, сделанную ночью… Камера должна была бесстрастно запечатлеть последние минуты жизни Толстого, и это зрелище не могло быть приятным.
Сначала я хватил лишнего, «отмотав» запись слишком далеко. На экране оба Солнца клонились к закату, шаман дремал перед костром… Но внезапно он встрепенулся и схватился за свой посох.
В кадре появился… Толстый.
Я скрипнул зубами. Шаман недовольно заворчал, но Толстый вдруг упал на колени и пополз к нему...
– Я тоже шаман – там, у себя…– сбивчиво заскулил он. – Самый главный, понимаешь? У меня большое племя… Позови этих, как ты их называешь? Стартеров, понимаешь? Мне нужен импульс! Как маятник у часов, его толкаешь, а дальше они сами... Про часы слышал? Диссертация, понимаешь? Мне нужно, чтоб завидовали все! Чтоб я первый, чтоб никого до меня, понимаешь? А дальше я сам…
Транслятор, висящий на груди Толстого, послушно изрыгал все это на местном наречии. Шаман не двигался с места и не отвечал.
– Я тебе привезу, что захочешь! – продолжал скулить Толстый. – Мы договор заключим, понимаешь? Ты и я! Только скажешь, что готов сотрудничать лишь со мной! Как ты вызываешь Стартеров?
Дальнейшее произошло быстро. Позади коленопреклоненного Толстого возник Стартер в очень странном обличье – эдакий огромный молоток на коротеньких ножках. Пока я соображал, где у него голова, молоток согнулся и нанес тем самым мощный удар по башке Толстого. Тот свалился к ногам шамана и мгновенно затих. Стартер тут же исчез, а шаман рявкнул что-то грозное, после чего спокойно уселся на свое место, с безразличием наблюдая, как женщины орудуют листьями и лианами, готовя несостоявшегося структурального лингвиста в последний путь.
Все было ясно. Кроме одного: почему появился Стартер?
***
Ночью мне поначалу снился какой-то бред. Дескать, Земля – это тоже планета двух Солнц… Во всяком случае, наши предки были в этом уверены. Далекая потухшая Седна или как ее там называют, погасла навсегда, но одна планета по имени Нибиру до сих пор вращается вокруг нее и нашего Солнца… Именно такие системы выбирают для себя Стартеры. Это они подсказывали идею рычага Архимеду, клали рядом магниты и провода на столе Фарадея, насвистывали Моцарту и Чайковскому…
А затем я вдруг все понял.
Стартеры придают импульс жизненно важным процессам. Они подсказывают какие-то закономерности, подталкивают к нужным действиям, помогают в трудную минуту. Но вовремя выдрать сорняк, мешающий полезным растениям – это тоже помощь. Стартеры классифицировали Толстого как вредный сорняк и без колебаний избавили Академию от очередной бездари, заодно освободив место для того, кто достойнее, но скромнее.
Был ли это сон? Или ко мне действительно приходил Стартер, объяснивший таким образом поведение своих сородичей?
Я не знаю.
Как не знаю и того, удастся ли мне когда-нибудь уговорить Стартеров помочь нашим физикам с фотонным отражателем?
Кто знает, кого Стартеры относят к сорнякам?