Котёнок сидел возле закрытой двери, лапы его давно замёрзли, но идти некуда. В его маленькой голове блуждали мысли: "Не думать, не думать, надо чувствовать. А что я чувствую? Боль? Страх? Что-то защипало в носу, нет, это не слёзы, наверно, просто замёрз".
Да он замёрз, его маленькое тельце содрогалось от холода. На улице была осень, кто-то подумает что это всего лишь осень, не какая-нибудь там зима, с её морозами, вьюгами, метелями, а простая осень, но осень ведь тоже бывает разной. Холодная, мерзкая, колючая...
Он заболел, наступала ночь, ездили редкие машины, освещая дорогу и улочки. В темноте при свете всё выделяется, всё становится заметным. Но только не этот котёнок, он сидел и смотрел куда-то, думал о чём-то. Интересно, о чём же он думает, его глаза такие детские, но такие пронзительные, думающие, добрые, тоскливые. Почему они стали такими? Почему он один? Где его семья?
Этот маленький комочек ещё немного посидел на крыльце возле двери, затем спрыгнул со ступеньки, лапы уже подводили от усталости и изнеможения, но он шёл, плёлся по тротуару, опасаясь машин и припозднившихся людей, спешащих в теплый дом, после вечерних посиделок. С каждым шагом силы покидали его, ещё шаг, ещё, ещё, уже медленнее и неувереннее, небольшая остановка, нужно передохнуть, ведь путь предстоит долгий, но он слабел с каждым вдохом и выдохом, последние пару шагов и падение... Взгляд, когда-то яркий и живой, теперь тускнел, мутнел... Тело обмякло, стало как пластилин, но это ненадолго, осень, скоро оно замерзнет и примет последнюю позу... Мордочка лежала на тротуаре, он не был мертвым, всё говорило что он жив, его поза, мордочка, лапки, шёрстка...
Он умер, не смог добраться до тепла, до следующего дома, где его могли бы впустить или хотя бы накормить и дали бы коробку. Лишь глаза всё также смотрели куда-то, о чём-то думали, что-то представляли.
Мимо него всё ездили машины, освещая фарами тело и обдавая его холодной осенней водой. Кто-то также гулял, в одиночестве, но он был не один в эту осень, у этого кого-то был дом. теплый дом, куда он мог вернуться в любое время, ведь его там ждали...