А где дядя Витя?…
Летнее утро приветствовало Швейка ласковыми солнечными лучами. Мать уже хлопотала на кухне, откуда шёл сытный запах. «Вставай, сынок, завтрак готов!»
Не спеша поднявшись, Швейк умылся, и прошёл на кухню. На тарелке лежала высокая стопка блинов, словно дожидаясь, когда за неё возьмется проголодавшийся боец. Вскоре тарелка опустела, а лицо Швейка стало лосниться, словно блин.
– Чем же вас там кормят? – спросила мать.
– Блинами! – рассмеялся Швейк.
– А без шуток? – обиделась мать.
– Да нормально, мам, видишь же, какой приехал!
– Куда сегодня направишься?
Для Швейка это был не вопрос. «Да схожу в школу, может встречу кого…»
Быстро собравшись, Швейк вышел из дому, и, забежав в магазин, направился прямиком к своему наставнику. Миновав школьный двор, он привычно зашагал в сторону котельной. Какое-то тревожное чувство не покидало его, когда он подошёл к выщербленным бетонным ступеням. Открыв дверь котельной, он бросил взгляд в угол, но на месте топчана стояло старое кресло, в котором расположился незнакомый лысый мужик. Швейк оторопело остановился на пороге.
– А где дядя Витя? – внезапно охрипшим голосом спросил он.
– Нет вашего дяди Вити! – ответил мужик.
– А где же он?
На кладбище! Помер, помер Виктор!
Швейку показалось, что ледяная рука сжала его сердце.
– А что ним?…
– Сердце. Зимой схоронили. Вся школа пришла, да ещё много людей было, видно, старые учащиеся.… Да, так то…
Швейк прошел к столу, оставшемуся от прежнего кочегара, сел на расшатанную табуретку. Достав бутылку, поставил её на стол.
– Я в отпуске, из армии, – сказал он мужику. – Друг он был мне. Понимаешь?
–Что ж не понять? Понять человека всегда можно, если захотеть.
– А тебя как звать?
– Зови дядя Витя, – ответил кочегар.
В это время в котельную заглянула рыжая девчонка.
– Дядя Витя, – затараторила она. – Можно с вами поговорить?
Попозже, Настена, вот видишь, солдат на побывку прибыл, в вашей школе учился. После урока подбегай.
– Ладно, дядя Витя! Приду после уроков!
И девчонка, попрыгав на одной ноге, исчезла за дверью. Тут же дверь отворилась, и вошёл старшеклассник. Подойдя к Швейку, он поздоровался. «Вот, Федя, из ваших ребят, в отпуске армейском», – представил гостя дядя Витя. Помню твой вопрос, зайди сегодня, покумекаем, что- ни будь придумаем!
Швейк с изумлением переводил взгляд со школьника на словно воскресшего дядю Витю. Неужели школе так повезло, что школьный наставник вроде бы и не покидал это святилище? Какая волшебная сила направила этого человека сюда, в этот приют молодёжи? Разлив по стаканам, Швейк внимательно посмотрел кочегару в глаза. На миг ему показалось, что он снова сидит с дядей Витей – «Повесь флаг».
– Ну, за упокой!».
– А я по армейской линии, сейчас на пенсии, – выпив, и закусив, сказал дядя Витя. – Решил покачегарить, чего дома-то сидеть?
– Ты, дядя Витя, работай, здесь, пожалуйста, – поднимаясь, сказал Швейк. – А я буду уезжать, может забегу.
– Давай, иди, отдыхай, а мне нужно колосники в котле менять.
– Ну, я пошёл! – и Швейк, пожав руку новому знакомому, вышел из котельной.
Навстречу ему шёл чем-то озабоченный школьник. Оглянувшись, Швейк увидел, как тот нырнул в дверь котельной.
Швейк бездумно пошёл по тропинке, которая привела его в заброшенную беседку, в которой собиралась их весёлая компания. Швейк сел на скамейку, и заплакал. Он плакал беззвучно, слёзы сами текли из глаз. Последний раз он плакал, когда хоронили отца. Детство окончательно покинуло его, и со смертью дяди Вити исчез целый мир.
Рядом послышались голоса, группа старшеклассников с большой сумкой направлялась к беседке. «Кирюшин!» – замахали они ему рукой.
Тот поднялся, собравшись уходить, однако Вадим, давний знакомый Швейка, остановил его. Хотя на за время пребывания в школе Вадиму и доставалось от Швейка, но это было в прошлом.
– Посиди с нами! Служишь?
– Служу маленько, – сообщил Швейк. – А я смотрю, беседка функционирует!
– Это жизнь функционирует! – философски заметил Вадим. – Скоро и мы отвалим со школы, и тут будут сидеть те, кто сейчас учиться считать до ста.
– Это точно! – согласился Швейк. – Я зашёл к дяде Вите, и …
– Дело дяди Вити живёт и побеждает! – заверил его Вадим. – Мы сами не ожидали, что так получиться. Народу хоронило – уйма. Ну, сам понимаешь. Пришёл этот. Смотрим – мужик – человек. Всегда поможет.
– Это такой дядька! – затараторила Галка, одноклассница Вадима.
– Ты давай, колбасу режь! – осадили её ребята, раскупоривая бутылки.
В углу, на прежнем месте, лежала «одноразовая посуда многоразового использования».
«Ну, всё как было!» – подумалось Швейку.
– За встречу! – провозгласил Вадим, видимо, бывший здесь неформальным лидером.
Все дружно выпили. Швейк заметил, как на него украдкой бросает взгляды блондинка, которую он до этого не видел в школе. Эти взгляды перехватил не только Швейк.
– Ну, что, Алёна, понравился солдат? – обратился к ней Вадим.
– Да ну тебя! Скажешь тоже! – парировала блондинка.
– Ты смотри, Алена, Швейк парень лихой, конкретный! – вступила в разговор Галка.
– Отвали! – посоветовала ей Алёна. – Надо будет – разберусь без вас.
– Как это без нас? Мы же коллектив! – засмеялся Вадим.
– Коллектив в этих вопросах называется групповухой! – провозгласил длинноволосый меломан Шурик.
– Вам бы только языки чесать! – констатировала Алёна.
– Правильно! Так же, как и вам! Для этого и пришли сюда. Скажешь – не так? – снова вступил в беседу Вадим, разливая по стаканчикам остатки вина. – Это не в вашем классе на экзаменах пожар произошёл?
Швейк кивнув, взял стаканчик, и опорожнил его.
– Говорят, ужас что было! Чуть живьём полкласса не сгорело! Инспектора пожарной охраны едва не убили огнетушителем! – снова вступила в разговор Галка.
– Лет через десять будут говорить, что в огне погиб весь класс, вместе с пожарным инспектором и приёмной комиссией, – заметил Швейк.
– А я знаю, кто горел! – продолжала Галка. – Это Елоха, которая сейчас в институте учиться, ходила ещё с Ильиным, ну, с тем, кто кабинет военной подготовки ограбил.
– А где сейчас Ильин? – поинтересовался Швейк.
– Говорят, сидит. Ему условно дали, но он магазин с кем-то обчистил, вот и мотает срок.
В разговорах быстро прошло время.
«Ну, всё. Пора по домам, к экзаменам готовиться!» – поднимаясь, заявил Вадим.
Убрав остатки пиршества, и спрятав посуду «многоразового использования», компания разошлась.
(Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2014/02/28/1258