Солнечная история последней картины влюблённого художника
Как же всё это начиналось? Ах, да… Юноша в валенках, семейных трусах в бабочках и рваной майке, вышел из лифта и, переступая с ноги на ногу, спустился по ступенькам на тринадцатый этаж. Был полдень, сонный и обеденный. Солнце запуталось в сети антенн на крыше дома и плакало – от этого в квартирах стало теплее. Юноша сел возле двери квартиры на коврик и достал из-за пазухи связку ключей. Ему было страшно стыдно и стыдно страшно за свой внутренний и внешний вид. Он поигрывал связкой ключей, перебрасывая их из одной руки в другую, и насвистывал что-то отдалённо напоминающее Концерт для фортепиано с оркестром Эдварда Грига.
Из-за облака показался Амур. Он моргал глазками, укутываясь в небесное полотно. Рядом по небу плыли его плавки, которые он потерял, нырнув солдатиком с седьмых небес. Амур, зевая, проскользнул между уснувших звёзд и восторженно окунулся в молочный коктейль земных снов.
По ту сторону двери, в тёплой квартире, спала Влюблённая Женя. Во сне она улыбалась и ёрзала в окрылённой постели, которая кружилась под самым потолком, разметав простыни и одеяла по всей комнате. По полу бегал коротко стриженный ёжик и фыркал. Мышей, выглядывавших из норок углов, всё это очень забавляло, и они попискивали.
Солнце на крыше попыталось вырваться из объятий телевидения, которое расположилось проходным двором во времени. По залитой смолой крыше брызнуло жёлтой краской. И юноша, сидевший на коврике, вздрогнул. Загудел лифт, в который вошёл Довольный художник. Он потирал ладони, улыбался и всем своим видом говорил о вдохновлённости. Когда лифт ударился днищем о первый этаж, и дверь открылась, Дольный художник выбросился из дома.
- Хочу, хочу, хочу сделать шедевр! – кричал он, направляясь к Художественному магазинчику. На крыше дома умирало раненое солнце.
Юноша, окончательно сбившись с пути поисков необходимого ключа, совершенно расстроился и, покусывая кольцо, на котором держались ключи, тронул кнопку звонка. Палец ударило током, барабанные перепонки задрожали, губы задергались, и Юноша огорчённо оторвал палец от кнопки.
Влюблённая Женя открыла глаза. На подоконнике её комнаты сидел обнажённый Амур и вертел на указательном пальце свои плавки. Женя протёрла глаза. Безрезультатно.
- Ух ты! – обрадовалась Женя. А Юноша тем временем поднималась в лифте на последний этаж жилого дома.
Дольный художник возвращался обратно с охапкой кисточек в руках и дурацкой улыбкой на лице. Он спотыкался, падал, катился, вставал, и, не отряхиваясь попусту, продолжал свой творческий путь.
Юноша взобрался на крышу. Концерт Эдварда Грига в его голове превзошёл все ожидания. Юноша пел на надрыве, кутаясь в спустившиеся на крышу дома облака. Солнце истекало янтарной кровью, вздрагивая в паутине антенн.
- Солнышко! – Юноша всхлипнул от боли, передавшейся ему по лучам, направленным в его сторону будто крик о помощи. – Ах, что же делать? – Он подобрался к солнцу и, обжигаясь, начал распутывать его из металлических сетей. Солнце вздыхало, кашляло и харкало лимонной кровью Юноше на майку.
- Ты потерпи ещё немножко, моё ясное… - Юноша выдернул последнюю антенну из чрева солнца и заплакал. – Что же теперь будет, ах, что же будет… - не мог поверить он в случившееся, взвалив солнце на плечи. И обречённо отправился в закат.
По свежим следам, совершенно обезумев от прилива вдохновения, Довольный художник писал свою последнюю картину, и кисточки в его руках вспыхивали и плясали разноцветными огнями.