Маленькая трагикомедия.
Действующие лица:
Дон Кихот – рыцарь печального образа.
Санчо Панса – слуга Дон Кихота, оруженосец.
Дульцинея – подруга Дон Кихота из Тобоссо.
Фифино – нечистая сила, хозяин хмельной харчевни.
Сатана Галака – боцман Ковчега
Место действия – Тобоссо, Дикий остров.
Время действия – времена достославных рыцарей.
В сценах обитатели царства нечистой силы.
АКТ ПЕРВЫЙ.
СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Двор хмельной харчевни. Кучи мусора, охапки сена и соломы. На охапке сена возлежит Дон Кихот, совершенно разбитый усталостью, мучимый ранами. Разговаривает с Санчо Панса со стонами и стенаниями. Санчо усердно ухаживает за своим раненым господином, Дон Кихотом из Ламанчи.
ДОН КИХОТ. (Обращается к Санчо Панса со стоном.)
Едва вернулись, друг мой, из скитаний,
И до Тобоссо, нам рукой достать,
Где Дульцинея плачет в ожиданье
Меня. А мне, не то, что встать, -
Пошевельнуться нудно, друг мой Санчо…
Где Росинант мой?
САНЧО ПАНСА. (С большим сочувствием.)
Всё! Издыхает кляча…
ДОН КИХОТ. (Взволнованно.)
Как смеешь говорить таким ты тоном,
О Росинанте доблестном моём… (Стонет.)
САНЧО ПАНСА. (Еще с большим сочувствием.)
Мой господин, что есть, то есть… И стоном
На ноги не поставим мы живого…
ДОН КИХОТ. (Мучительно стонет.)
Так что ж нам делать? Быть здесь, нет мне мочи…
САНЧО ПАНСА.
Но проведём, как пить дать, здесь вот ночь мы…
ДОН КИХОТ.
Я говорю ж тебе, что больше мочи нету, -
В нечистом этом месте ждать рассвета…
САНЧО ПАНСА.
Но посуди сам, господин мой, здраво:
Осел, не выдержит двоих, и он упрямый…
Передохнём здесь ночь, с утра виднее,
Известно: утро ночи мудренее.
ДОН КИХОТ.
Постой, дай мне размыслить хорошенько… (Задумывается.)
(Появляется Фифино. Ехидно улыбается.)
ФИФИНО. (Говорит в сторону.)
И лошадь уморил, и сам едва он дышит,
Едва-едва лишь грудь его колышет…
А, всё туда ж, - в герои помышляет,
О женщине к тому же размышляет.
Устрою вот ему смехотворений,
Потехи ради, выдам приключений.
Чертей моих я поморю всех смехом!
Вперёд, Фифино, изобрети потеху!..
(Обращается к Дон Кихоту.)
Ну, что, дружище, всё лежишь, чуть дышишь,
Едва-едва конечности колышешь,
Глядеть-то на тебя, одна умора,
Одна, - я говорю, - с тобой Гомора…
Лежишь, как пень, и жизнь тебе не в радость,
От стона твоего тускнеет разум…
САНЧО ПАНСА. (Рассерженно говорит Фифино.)
Оставь его! Ты видишь, - рыцарь ранен,
И Росинант живёт едва-едва лишь…
ФИФИНО. (Меняет тон, на более вежливый.)
Зря не сердись. К нему питаю жалость,
И вам хочу помочь, хотя бы малость…
ДОН КИХОТ. (Говорит Фифино со стоном.)
Я в жалости твоей здесь не нуждаюсь,
Оставь меня, прошу… Я заругаюсь!..
САНЧО ПАНСА. (Сердито говорит Фифино.)
Тебя же ни о чём мы не просили,
Иди к себе, мы сами всё осилим…(Грозно наступает на Фифино.)
ФИФИНО. (Разворачивается, чтобы уйти.)
Ну, ладно-ладно, шибко не волнуйся…
Вот вам вино. Испей и успокойся…
(Суёт в руки Санчо Панса бутылку вина, быстро уходит.)
САНЧО ПАНСА. (Говорит вслед, уходящему Фифино.)
Ну, что ж, благодарю… Возьму, пожалуй,
И больше нас ничем, прошу, не жалуй…
(Отдаёт бутылку вина Дон Кихоту. Дон Кихот пьёт из бутылки с удовольствием небольшими глотками. Санчо Панса смотрит на Дон Кихота с нескрываемой завистью.)
Мой господин, вино-то хорошо ли?
Что оживаешь ты всё более и более…
И не слыхать печальных воздыханий,
Моложе ты становишься, румяней…
ДОН КИХОТ.
Спасибо, друг, слова так ободрены,
Мне полегчало от вина мгновенно.
Воскрес я в теле бодростью и силой,
И говорю Фифино я спасибо!..
(Дон Кихот встаёт на ноги. Угощает вином Санчо Панса.)
САНЧО ПАНСА. (Принимает бутылку с вином, единым духом осушает её до дна.)
А-а!.. Хороша!.. Божественная влага!
Вновь поселились вера и отвага!
Надеюсь, не потребует с нас платы,
У нас ведь, вместо денег, лишь заплаты…
ДОН КИХОТ.
Как так, бутылку осушил единым актом?!
САНЧО ПАНСА. (Виноватым тоном.)
Так было ж в ней вино уже почато…
ДОН КИХОТ.
С тобою невозможно быть сердитым,
Вина-то в ней чуть-чуть было отпито…
Ты необычный мой слуга. Находка!
САНЧО ПАНСА.
Похож я не тебя не только лишь походкой…
ДОН КИХОТ.
Давай оставим эти наши пренья,
Немало дел, что требуют решенья.
К Тобоссо собираемся в дорогу,
Здесь больше не могу я быть, ей-богу!
САНЧА ПАНСА.
Опять ты за своё, едва зажили раны,
В дорогу нам нельзя, не будь таким упрямым…
Не сдвинется твой Росинант ни с места,
Сидеть вдвоём нам на осле – нелестно…
Ночь проведём здесь. Тут не так уж плохо,
А утром станет фокус без подвоха…
ДОН КИХОТ.
Уж сколько ты со мной бредёшь по свету,
Не отучил тебя, - давать советы.
Я знаю, что моя идея нудна,
Но, Санчо, что-то делать, всё ж нам нужно.
(Ненадолго задумывается. Вдруг восклицает.)
Поступим так с тобой мы, друг мой Санчо,
В Тобоссо ты отправишься сейчас же,
Подаришь Дульсинее ожерелье.
(Достаёт из-за пазухи жемчужное ожерелье, протягивает его Санчо Панса.)
Скажи, что очень скоро встречусь с нею.
А утром, вновь ко мне ты возвращайся,
Но никуда, смотри, не отлучайся.
САНЧО ПАНСА. (Долго молчит, переминаясь с ноги на ногу, не находя нужных слов.)
Меня ты посылаешь, на ночь глядя.
Но я слуга твой… Надо, значит, надо…
Оспаривать решение не стану,
Надеюсь, ночь в пути я не застану…
ДОН КИХОТ.
Достойно оценю твоё старанье,
Ещё одно исполни послушанье:
Зашей в подкладку это ожерелье…
САНЧО ПАНСА.
И это я исполню порученье,
Ему придам большое я значенье…
(Дон Кихот и Санчо Панса обнимаются.)
ДОН КИХОТ.
Храни подарок этот, словно знамя,
Чтоб не пришёл к ней с голыми руками…
(Санчо Панса садится на осла, быстро уезжает; Дон Кихот его заботливо провожает.)
Как в жизни славно заиметь подругу.
Но трижды славно, - обрести нам друга!..
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Раннее утро. Дон Кихот спит во дворе хмельной харчевни, на охапке сена. Санчо слез со своего осла, начал заботливо будить своего господина Кихота.
ДОН КИХОТ. (Пробудившись.)
Мой друг, ещё я не успел и отоспаться,
Как ты уже вернулся, Санчо Панса.
САНЧО ПАНСА.
Мой господин, спешу тебе признаться,
Что лучше б вовсе мне не появляться…
ДОН КИХОТ.
Да что случилось? Говори скорее:
Ты навестил, надеюсь, Дульсинею?!
САНЧО ПАНСА.
Прости, не навестил твою отраду,
И не ступил я даже за ограду…
ДОН КИХОТ. (С нескрываемым удивлением.)
Как так? – ответь мне, друг, на милость, -
Тебе, быть может, духу не хватило?
Бать может, постоял ты у забора,
И вновь сюда ты поспешил проворно?
САНЧО ПАНСА.
Не угадал, мой господин отважный,
И не пытайся догадаться даже.
Ты видишь, я побитый весь? Не скрою, -
Таких побоев не знавалось мною…
ДОН КИХОТ. (С крайним возмущением.)
Да кто посмел, так поступить с тобою,
Не знают разве, что ты - друг героя?!
Что за тебя отместка будет страшной,
Врага побью, побоищем ужасным!..
Скажи мне только, кто тебя обидел?
И света божьего не рад он будет видеть…
САНЧО ПАНСА.
Мой господин, понять ты не сумеешь,
Кто так жестоко бил меня по шее;
Кто по лицу хлестал двумя руками,
Пересчитал мне рёбра кулаками…
ДОН КИХОТ. (С ноткой обиды в голосе.)
Да как ты можешь сомневаться в этом,
Не отличить, что льмне зимы от лета?
САНЧО ПАНСА. (Обнажается по пояс, показывает следы жестоких побоев.)
Вот это всё, и есть ещё ни мало, -
Следов, что Панса мне дарил удары…
ДОН КИХОТ.
Ты что же, сам себя хлестал нещадно?
К себе ты самому не знал пощады?!
САНЧО ПАНСА.
Тебя ж не зря, предупреждал заранее,
Не просто это всё для понимания…
Не сам себя я избивал нещадно,
Но был со мною Санчо беспощаден…
ДОН КИХОТ. (Живо поднимается на ноги, смотрит с изумлением на следы жестоких побоев, своего друга.)
Мой друг, в походе ты устал настолько,
Что платишься расстройством ты жестоким…
Ты успокойся, больше мне – ни слова,
К Тобоссо, молча, возвратимся снова.
Вот Росинант мой резвый, как и прежде,
Воскресли к путешествиям надежды…
Ты на осла садись, и вслед за мною,
Вперёд, мой друг, за светлою мечтою!..
САНЧО ПАНСА. (С оскорблённым чувством.)
Зачем ты говоришь со мною тоном,
Как будто я совсем ещё ребёнок?
ДОН КИХОТ.
Не обижайся, но ты вздор болтаешь…
САНЧО ПАНСА.
Зачем, мой господин, так обижаешь?
ДОН КИХОТ.
Когда ты говоришь, подумай раньше,
Что станешь говорить, друг Санчо Панса.
Ведь, что-то же не так было с тобою?
Иначе, как побит ты сам собою?!
И, если ты не болен, я не знаю,
Что мысленно подумать. Я теряюсь…
САНЧО ПАНСА.
Но почему же?
ДОН КИХОТ.
Друг мой, что ты мелешь?
САНЧО ПАНСА.
Конечно же, слуге ты не поверишь…
ДОН КИХОТ.
Прошу, не говори ты мне ни слова,
Тебя ещё не знал я вот такого…
Ещё бы, что чудней ты мне наврал бы;
Не будь ты друг, тебе накостылял бы…
САНЧО ПАНСА. (Идёт следом за Дон Кихотом, бубнит недовольный.)
Конечно, я слуга твой, поступай, как любо,
Но из рассказа слов ты не вернул бы…
ДОН КИХОТ. (Вконец рассерженный.)
Зануда ты такой, каких не знали люди,
Что не было вовек, вовек того не будет!
САНЧО ПАНСА.
Но это, Правда… Так оно и было:
Он, Санчо Панса, и меня избил он!..
ДОН КИХОТ.
Допустим, бил, ведь ты не без отметин…
Ты Дульцинею видел ли? – ответь мне.
САНЧО ПАНСА.
Её я видел, был он вместе с нею,
Он с нею был отчаянней, смелее.
Не раз не два, - она ему сказала,
Добавь ещё! Ему, как видно, мало…
ДОН КИХОТ.
Учти, мой друг, сейчас мы к ней приедем…
САНЧО ПАНСО.
Известно, что приедем, коль к ней едем…
ДОН КИХОТ.
Но ты ж оговорил её, дружище,
И моя совесть с друга строго взыщет…
САНЧО ПАНСА.
Конечно, я слуга, со мной так можно,
Пусть будет так, но Правда мне дороже!..
ДРОН КИХОТ.
Послушай, Санчо, шутишь с господином, -
В одном, - кто двух бы человек увидел?
Ты просто надсмеялся надо мною,
Такого не бывало под Луною…
Двух видеть, вместо одного,не можно, -
Такое дело просто невозможно!
САНЧО ПАНСА.
Но это было… Если только вру я,
Пусть тут же вот, немедленно умру я!
ДОН КИХОТ.
Да ты, я вижу, пьян. По-пьяному, ведь делу,
Недаром говорят: и море по колено…
Но знай, - словам немудрено, ведь сбыться…
САНЧО ПАНСА.
Мне смерти не желай. Чем мог я провиниться?!
ДОН КИХОТ.
Но ты ж нахал. Ещё и вопрошаешь?
Ты где успел напиться?
САНЧО ПАНСА.
Обижаешь…
Не пил я нынче. Трезв я, будь уверен,
Зачем, так обижать меня сомненьем?
ДОН КИХОТ.
Ну, Санчо, ты даёшь…
САНЧО ПАНСА.
Но ты мне зря не веришь…
Приедешь к Дульцинее, сам проверишь.
Вот я с тобой здесь. Друга Санчо знаешь,
И там я, Санчо Панса, - понимаешь?!
ДОН КИХОТ.
Отринь подальше, друг, тебя прошу я…
САНЧО ПАНСА.
Но почему? Чем рядом согрешу я?
Здоров я и душой, здоров и телом,
Здоров во всём сейчас я совершенно.
ДОН КИХОТ.
Не стану больше говорить с тобою,
Приедем скоро, сразу всё раскрою…
Прибавлю боли я тебе изрядно,
Хоть ты и друг мне, - надо для порядка.
САНЧО ПАНСА.
Вот, вот, когда лишь правду говорю я,
То силу на неё навлечь рискую…
ДОН КИХОТ.
Но ты ж подумай, что ты мне вещаешь:
Что здесь со мной, и там - быть обещаешь…
Хоть что-нибудь на это мне ответишь?
САНЧО ПАНСА.
Не меньше удивлён я делом этим,
А может, даже более чем ты.
Одно – срывать цветы, другое – цветом быть.
Не верил, сам себе, его увидев,
Тем более что так меня обидел,
Нещадно бил меня. Ты видишь, - я избитый?
К тому же, Дон Кихот, и ты сердитый.
Он бил, и мне рассказывал, ретивый,
Что в наших странствиях подробно было!
ДОН КИХОТ.
Ты – это он, допустим, хорошо…
Как повстречался с ним? К калитке подошёл…
САНЧО ПАНСА.
Иду и вижу: я стою у входа…
ДОН КИХОТ.
Да что ж ты врёшь, так нагло мне по ходу?
САНЧО ПАНСА.
Как было, ты таким вот и бери, -
С ним Дульсинея рядом у двери…
ДОН КИХОТ.
Ну, ты ж наглец, мой Санчо, бесподобный!
За что ж тебя он бил?
САНЧО ПАНСА.
Такой он вздорный…
ДОН КИХОТ.
Да кто же бил тебя?!
САНЧО ПАНСА.
Да я же был… О том
Сто раз тебе твержу тебе всё об одном!
ДОН КИХОТ.
Так! Ладно! От себя не говорини слова,
Лишь отвечай, что я спрошу…
САНЧО ПАНСА.
Готов я…
ДОН КИХОТ.
Как звать по имени того, кто дрался?
САНЧА ПАНСА.
Да как меня зовут. Я, Санчо Панса!..
ДОН КИХОТ.
Быть может, ты устал, вздремнул, хоть на мгновенье?
САНЧА ПАНСА.
Нет, не было мгновенных сновидений,
К тому же… (Я прошу, не будь сердитым),
Но сам ты видишь, что я весь побитый…
Ведь мало, что его увидел явно я,
Он дал мне тумаков, и все их принял я…
ДОН КИХОТ.
Да кто ж тебя столь щедро одарил?
САНЧА ПАНСО.
Да я ж и одарил, сколь можно говорить?!
Неужто, трудно вещь понять простую:
Кто говорит с тобой, тот там бытует…
ДОН КИХОТ.
Попробуй тут с тобой что разбери?
Ну, ладно! Всё! Мой друг, свой рот замкни!..
(Друзья наездники скрываются за кулисами…)
АКТ ВТОРОЙ.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ.
У входа в дом Дульсинеи Тобосской остановились Дон Кихот и Санчо Панса. Привязали неподалёку от колодца лошадь и осла, направились к входу в дом.
САНЧО ПАНСА. (Удерживает за рукав Кихота.)
Мой Господин, нас примут здесь едва ли…
Не лучше ль нам вернуться восвояси?
ДОН КИХОТ.
Мой друг, а где у нас с тобою «восвояси»?
Где б мы душой и телом отдыхали?
Со мной не трусь… Нас примут так, как надо…
САНЧО ПАНСА.
Не выпала б такая ж нам награда,
Как мне вчера у этого порога, -
Лишь в двух шагах уже я был до Бога…
Сдаётся мне, не ждёт нас Дульсинея,
Коль не встречает у порога Фея…
ДОН КИХОТ.
Типун тебе, друг Панса на язык,
Ни в чём я к пораженьям не привык…
И почему подруга непременно
Не вправе отлучиться на мгновенье?
САНЧО ПАНСА.
Не говорю я ничего такое, -
Предчувствие лишь у меня дурное…
(На пороге появляется Дульсинея в алом одеянии, словно только что явилась из Солнца.)
ДУЛЬСИНЕЯ. (Обращается к Дон Кихоту.)
Мой друг, что путь твой, столь не долгий,
С утра лишь из дому, и вновь ты на пороге?
Лишь ночь одну со мной провёл, а утром,
Меня покинул, как явился – шустро…
Как будто мне, Кихот, не доверяешь,
И так меня открыто проверяешь…
ДОН КИХОТ. (В растерянности бегло смотрит то на Дульсинею, то на Панса.)
Приветствую тебя, моя подруга,
Изящной шуткой ты встречаешь друга…
Мне кажется, тебя не видел вечность,
С поры, как на врага направил меч свой…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Ты посмеяться ль надо мной затеял,
Оставил утром нынче Дульсинею.
Ты, разве позабыть успел, друг милый,
Хоть на денёк остаться, так просила…
Ведь я тебя, так долго ожидала,
Быть вместе ночь одну, как это мало…
ДОН КИХОТ.
Что слышу я, подруга, Дульсинея,
Коль в здравом ты уме, то в здравом ли уме я?
Сегодня только я вернулся из похода,
А был в походе, чуть ли не полгода…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Меня ты насмешил своим признаньем этим,
Сегодня мы с тобой расстались на рассвете…
А ночь мы провели с тобою очень мило,
И тяжело с тобою мне расстаться было.
И слышать от тебя мне очень странно это,
Что мы с тобой не виделись, аж с лета…
ДОН КИХОТ.
Да, это так, тебя не видел с лета.
ДУЛЬСИНЕЯ.
Зачем ты споришь?
ДОН КИХОТ.
Но, ведь, правда, это!..
ДУЛЬСИНЕЯ.
Скажи, зачем так скоро возвратился,
Коль ты надолго в дальний путь пустился?
Сдержала ли осенняя погода?
Иль заболел? – признайся ради Бога.
Зачем так говорить, что ты пришёл впервые?
ДОН КИХОТ.
Ну, да, впервые, с давних пор – поныне…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Какой безумный вздор, несёт мой славный друг,
Как будто бы берёшь меня ты на испуг…
САНЧО ПАНСО.
Мой господин, что говорит, - не знает,
Быть может, сон её ещё не покидает?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Нет, Санчо, я не сплю, и слово моё твёрдо:
Что нынче утром с ним ушли вы оба…
САНЧО ПАНСА.
Как жаль, что сесть мне не на что, сеньора,
Осла я привязал у самого забора.
И слышать это, стоя должен я,
Тут участь неудачная моя…
Ушёл один отсюда я и с боем,
На теле всех не счесть моих побоев…
ДОН КИХОТ.
Постой, мой друг, не сваливай всё в кучу,
Дай, разобраться с этим делом лучше.
(Обращается к Дульсинее.)
Так, где ты этим утром нас видала,
Когда нас с Санчо Панса провожала?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Ты сам не знаешь, Дон Кихот, как будто:
Отсюда провожала нынче утром…
ДОН КИХОТ.
Ну, разве, спящими, сюда нас кто доставил,
А утром, спящими, опять назад отправил?
Какая глупость на тебя напала?
Гордыня ли подругу обуяла?..
Подруги верные встречать должны приветом,
Тебе что ль не знаком совсем обычай этот?!
ДУЛЬСИНЕЯ.
Вчера тебя встречала очень мило,
Давала руку, поцелуй дарила.
САНЧО ПАНСА.
Вчера его встречала? С сеньором говорила?!
Что б это означало?
ДОН КИХОТ.
О, как всё это мило!..
САНЧО ПАНСА.
О, лучше бы сеньоре, приснилось всё во сне,
Осталась бы сеньора теперь в своём уме…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Да я, как было прежде, в своём уме, друзья,
Поберегись, друг Панса, когда сеньору я,
Долг рыцаря напомню, коль я оскорблена, -
Тебе придётся кисло и горько за меня!..
САНЧО ПАНСА.
А может быть, сеньора, поболей ты меня,
Нуждаешься-то в кислом, коль не ошибся я…
ДОН КИХОТ. (Обрывает Санчо Панса. Обращается к Дульсинее.)
Вчера меня видала ты здесь?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Видала я…
Хоть двадцать раз скажу я: «Видала здесь тебя!..»
САНЧО ПАНСА.
О, горе мне! О, горе!
САНЧО ПАНСА.
В чём дело, господин?
С ума сошла моя подруга, и снова я один!..
Когда припадок первый был с тобой, любовь моя?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Здорова я! Здорова я!.. Сто раз – здорова я!..
САНЧО ПАНСА.
Зачем же говоришь ты, что видела меня
Вчера? А нынче утром расстались мы с тобой,
Возможно, утверждать то, с больной лишь головой.
Всю ночь провёл в харчевне я, ранами томим,
А утром к Дульсинее вот явился невредим.
ДУЛЬСИНЕЯ.
Нет! Ночью этой ужинал и спал ты здесь, со мной!
ДОН КИХОТ.
Да нет! В харчевне ночью этой спал я под Луной!
ДУЛЬСИНЕЯ.
Но я же, правду говорю…
ДОН КИХОТ.
Другую правду знаю;
ДУЛЬСИНЕЯ.
Сегодня утром ты ушёл, а ночь ты был со мною…
ДОН КИХОТ.
Ах, если б это был бы сон…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Не сон, я повторяю…
САНЧО ПАНСА.
Какая тебе польза в том, - покоя Дон Кихот лишён?
Никак понять не хочешь ты: опавши, не цветут цветы…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Опять ты лезешь не в своё, и лезешь безнаказанно,
ДОН КИХОТ. (Санчо Панса.)
Помолчи!..
(Дульцинеи.)
Допустим, что ушёл я на рассвете…
Скажи, чем можешь доказать ты мысли эти?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Ты сам мне рассказал, как с мельницей сражался,
Как с Санчо в царство демонов ворвался,
Как шельму бычеглазую прикончил,
Копьё ей в пасть вонзил до самой почки…
И Санчо Панса был при разговоре этом,
Присутствовал, и уточнял моменты…
ДОН КИХОТ.
Ты слышал, Санчо Панса, речи эти?
САНЧО ПАНСА.
Где слышать мог? - подумай и ответь мне, -
Как мог я слышать здесь, коль был с тобою,
В харчевне той, я ночью под луною…
За вечер я сюда, туда смотался,
А ночь - на сене, под луной валялся…
ДУЛЬСИНЕЯ.
Слова его, что, - отрицать ты станешь?
Себя, ведь самого ты не обманешь.
ДОН КИХОТ. (Санчо Панса говорит строго.)
Смотри в глаза! Скажи, я говорил ей,
Всё то, что слышал ты от Дульсинеи?
САНЧО ПАНСО.
Ещё не спятил я, чтоб подтвердить, что слышал,
В ту ночь я не был с вами под одною крышей.
ДОН КИХОТ. (Обращается к Дульсинее.)
Слыхала? Может, что ещё сказать имеешь?
Коль ни ему, ни мне, подруга, ты не веришь.
ДУЛЬЦИНЕЯ. (Протягивает Дон Кихоту жемчужное ожерелье.)
Той ночью ожерелье жемчужное дарил мне,
И что тогда, ты помнишь, при этом говорил мне?
Что будто с неба звёзды на нить ты нанизал мне!..
ДОН КИХОТ.
Тебе его сегодня дарить я собирался,
Слова эти, про звёзды, сказать намеревался.
Но кто тебе сказал слова про звёзды эти?
ДУЛЬСИНЕЯ.
Ты ночью сам сказал их, уже перед рассветом!..
ДОН КИХОТ.
Сказать тебе по правде, я удивился этим,
(Смотрит с подозрением на Санчо Панса.)
Быть может, Панса, ты отрыл мои секреты?
САНЧО ПАНСО.
Ни знаю ничего, не говорил я с нею,
Тем более, об этом чудесном ожерелье!..
ДОН КИХОТ. (Говорит Санчо Панса.)
А ну-ка, Панса друг, иди ко мне поближе,
Зашито ль ожерелье в подкладке? Покажи мне…
САНЧО ПАНСО.
Зашито, господин, в подкладке, всё, как надо!
Никто на это место косым не кинул взглядом.
ДОН КИХОТ.
Распарывай подкладку, не мешкая, друг Санчо,
Дай ожерелье мне, с ума сойду иначе!..
САНЧО ПАНСО.
Сам видишь, господин, подкладка вот зашита,
Зачем так на меня глядишь синьор сердито!..
ДОН КИХОТ.
Распарывай, сказал, подкладку поживее,
И доставай живее, моё там ожерелье!..
САНЧО ПАНСО.
С ума ты не сходи, синьор, оно зашито,
Зачем так на слугу смотреть, синьор, сердито?!
ДОН КИХОТ.
Распарывай, слуга, без дальних разговоров:
Не раздражай, не раздражай, не раздражай сеньора!..
САНЧО ПАНСО.
(Санчо разрывает подкладку в своей одежде, лихорадочно шарит обеими руками в её лабиринтах, но безрезультатно. Наконец, беспомощно разводит руками.)
Здесь ожерелья нет… Сеньор, в подкладке пусто!..
ДОН КИХОТ.
Как это, то есть, нет!
ДУЛЬЦИНЕЯ.
Две из одной, не густо ль?!
Одна в твоих руках, зачем искать другую?..
Сам ночью мне отдал, теперь вот к ней ревнуешь…
(Немая сцена.)
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ.
Санчо Панса восседает на осле,Дон Кихот - на Росинанте едут через зрительный зал к сцене; временами останавливаются, ведут между собою важный, секретный разговор.
САНЧО ПАНСА.(Держится за стремя Дон Кихота, преданно смотрит ему в глаза.)
И всё же читатель, пусть, хоть что-то знает,
Иначе до конца о нас не дочитает.
ДОН КИХОТ. (Выходит из глубокой задумчивости.)
Согласен я, мой верный друг, согласен, -
Наш путь и бой наш будет нам опасен.
Пока для всех должно быть этой тайной…
САНЧО ПАНСА.
Мой господин, я понял всё, - молчу, как пень,
Что деревом когда-то он шумел…
Как скажешь мне, мой господин, так я и стану делать…
ДОН КИХОТ. (Вновь, впадая в глубокую задумчивость. Отвечает, словно очнувшись.)
Надеюсь.
САНЧО ПАНСА.
Об этом помни господин…
За жизнь твою, я жизнь свою отдал бы за бесценок, -
ДОН КИХОТ. (Снова, словно очнувшись.)
Я не забыл…
Ты не забудь, достигнув места, куда стремимся.
Предельно осторожен будь, особенно в словах;
Ты ж знаешь, у людей каков сегодня нрав:
Пока они в нужде, добрее нет на свете,
Лишь только минет трудный час, добра, как ни бывало.
Жить средь людей и слушать их, - равно, как пить отраву.
С тобой нам надо так молчать, - отцу бы не открылись, -
Как бесы опоили нас, чтоб мы ума лишились…
САНЧО ПАНСА.
Отец и мать ты мне одно: я помню, пили мы вино…
В харчевне нам давал хозяин, и пили мы с тобой траву…
Бутылка, хоть была одна, но нас она свела с ума…
ДОН КИХИТ.
Пока пусть никто не узнает об этом, мой друг,
Исправить Кривду сатаны мой долг…
САНЧО ПАНСА.
Мы вместе должны зло пресечь, господин,
Сражаться ты будешь теперь не один…
ДОН КИХОТ.
Опять, Санчо Панса, ты проговорился,
Что не господин я тебе с этих пор.
Вином слишком рьяно вчера причастился. –
Не держится в памяти наш уговор.
Теперь я слуга тебе, - не господин,
Сражаться с ним станешь, сеньор, не один!..
САНЧО ПАНСА.
Сказал потому, что здесь нас не услышит
Копытно-рогатый, - огнём ада дышит…
ДОН КИХОТ.
Ты можешь забыться, к примеру, во сне,
И выдать секрет наш во сне Сатане…
В привычку войдёт пусть, что ты господин,
И помни всегда: с другом ты - не один!
Настолько наш план удивительно прост,
Как мой Росинант - просто любит овёс…
САНЧО ПАНСА.
Быть может, мне пора на Росинанта сесть,
Я знаю, на коне скакать большая честь.
Но на коне верхом не довелось скакать,
А что, если того… (Показывает руками, что может кувыркнуться с лошади.)
ДОН КИХОТ. (Лишь не секунду задумывается.)
Не станем рисковать…
САНЧО ПАНСА.
Сеньоры, ведь ослами-то не правят,
Им лошадь только славы добавляет…
ДОН КИХОТ. (На одно лишь мгновенье задумывается.)
Ты прав, мой господин, подъем к Олимпу сдюжим,
И там мой Росинант тебе, мой друг, послужит!
САНЧО ПАНСА.
Кто б мог подумать из людей, что рабство возвращается,
А Сатана в открытую, нахально ухмыляется.
Мы, как улитки в засуху, живём своими соками,
Что в панцире накоплено в трудах большими сроками.
ДОН КИХОТ.
Печалью мы изводимся, друг мой, с тобой одною,
Стареем и хиреем мы, гнобимы Сатаною.
На руки посмотри мои, иссохли, словно веточки,
И дома нет, где был обед; в суме – одни объедочки.
Лишь только, что нам Бог пошлёт, - живём тем и питаемся,
Но видит Бог, - мы с ним с Сатаной по полной – расквитаемся.
Одно лишь хорошо у нас, что в поле - ни души, -
Никто в толк не возьмёт о том, что мы с тобой решим.
Никто, мой друг, пусть не узрит, как с тобою маемся.
И зритель до поры о том вовек не догадается.
План храбрый сохранить для нас удобней в одиночестве,
Ведь, если план раскроется, то жить нам не захочется…
САНЧО ПАНСА.
Да, хуже этой участи, представить затруднительно;
А план наш удивительный,
ДОН КИХОТ.
План просто восхитительный!
САНЧО ПАНСА.
Придумали неплохо мы: ты, господин, и я – твой раб,
ДОН КИХОТ.
Но много осторожности нам надо соблюдать.
САНЧО ПАНСА.
Сберечь от глаз и от ушей - наш план, Кихот, - не шутка…
ДОН КИХОТ.
Учись взглянуть так на врага, чтоб чёрту стало жутко…
(Пристально смотрит в глаза Санчо Панса. От этого взгляда Санчо, чуть было не свалился со своего осла - головой вниз; Дон Кихот во время, едва успел удержать его в седле.)
Не в шутку тебя звать я стану: «Хозяин», -
Что ты господин мой, - во сне это помни,
Тебе приказать не могу, умоляю,
Запомни, мой друг, что не красит нас скромность!
Гордись, что слугой господин тебе строгий
В товарищи дан самим Господом Богом!..
Прошу тебя, Санчо, и так умоляю,
И небо помочь в этом мне призываю:
Ты мне послужи господином с лихвою,
Чем ты послужил мне, дружище, слугою…
Прошу, не забудь ты, и прочно запомни:
Кем был ты?* И стал кем? Рискнём головою!..
САНЧО ПАНСА.
Да, я не забуду, что ты превратился -
В меня. Я - в тебя, так же вот обратился.
Готов повторить, коли слушать охота:
Я стал господином отца Дон Кихота!..
ДОН КИХОТ.
Коль так, я надеюсь, надежда осталась,
Надежда в уме нашем не потерялась…
Она не потеряна, Санчо для нас,
Вперёд и вперёд только, друг, в добрый час!..
Слугою слуги стал слуга Дон Кихот.
Нас подвиг невиданный, Санчо, зовёт!..
Сегодня я сбрею усы с бородою,
На время расстанусь с моим Росинантом;
И всё снаряженье своё боевое,
Тебе я дарю и коня, друг мой Панса.
А я - на осла пересяду до срока,
Когда торжество осенит Дон Кихота.
(Подъезжают к помосту сцены. Дон Кихот легко въезжает по ступенькам на сцену, помогает Санчо Панса затянуть на сцену упрямого осла. Дон Кихот пересаживается на осла, а Санчо Панса – на коня Росинанта.)
ДОН КИХОТ.
Ну, - к славе, друг Санчо, смелее вперёд!
Ведь слава – капризная дама, - не ждёт!..
Занавес.
СЦЕНА ПЯТАЯ.
САТАНА ГАЛАКА. (Смотрит в подозрительную трубу, негромко напевает.)
Я – наше благородие,
Мой Бог – чревоугодие;
Живого места нету
От ран: к дыре – дыра.
Люблю я сквернословить,
Пырнуть, стрельнуть и молвить -
Словечко за Фифино:
Да здравствует! Ура!..
ФИФИНО. (Нервно одёргивает Галаку за рукав.)
Проклятый Галака! Неужели ты своим единственным глазом, так до сих пор ничего и не увидел, глядя в свою подозрительную трубку?!
САТАНА ГАЛАКА. (Отмахивается от неё, как от назойливой мухи.)
Успокойся, Фифино. Что ты психуешь? Чему быть, того не миновать!
(Смотрит в подозрительную пиратскую трубу, поёт.)
В награду – ада мало,
Пройдоха я бывалый;
Мне ничего не стоит –
Любому гром сыграть!
Люблю я сквернословить,
Пырнуть, стрельнуть и молвить:
Ты что поджав коленки?
Дрожишь, коровы мать?!
ФИФИНО. (С силой одёргивает Галака за рукав.)
Проклятие! Тысячу чертей тебе в единственный глаз! Ты что издеваешься надо мной?! Неужели до сих пор не приметил Дикого острова?! Не накрылся же он морскими волнами?
САТАНА ГАЛАКА. (Смотрит на Фифино с удивлением.)
Я тебя не узнаю, ФиФи? Ты ли это, что так раскипятилась?! Сказано тебе пиратским языком: как увижу Дикий остров, сразу дам тебе знать.
ФИФИНО. (Злобно вскрикивает.)
Что ты заладил, как попугай, одно и то же: как увижу, дам знать?! И каким тоном ты со мной разговариваешь, вобла одноглазая?! Забываешь, кто тебя кормит и поит?! Но я научу тебя вежливости: вмиг лишишься ты зрения, слуха и языка.
(Вырывает у Сатаны Галаки подозрительную пиратскую трубу, пристально вглядывается вдаль.)
Так и есть! Что-то маячится на горизонте, если это не морской мираж. (Негромко поёт.)
Вышла прокажённая
На тропу проказы:
Вы такой проказы –
Не видели ни разу.
Говорите: стыд и срам!
Плюете в глаза!
Я в ответ, отвечу вам:
Божая роса!
Вот какая, вот какая,
Вот какая я!
С головы до самых пят –
Прокажённая!
И ещё скажу я вам,
Слушайте в ответ:
Красивей моей проказы
В целом мире нет!
Вот я, прокажённая,
На тропе проказы!
Вы такую вот, как я
Ни встретите заразу!
Вот какая, вот какая,
Вот какая я!
С головы до самых пят –
Прокажённая!
(Неожиданно вскрикивает.)
Есть! Вижу Дикий остров!..
(Передаёт подозрительную трубу Сатане Галаке.)
Учись Сатана Галака! Теперь всё дело за тобой! Смотри, боцман, не проколись на Диком острове! Все до единого колодца залей отравой. но без лишнего шума!
САТАНА ГАЛАКА.
Всё понял, Фифи!
(Смотрит в подозрительную трубу. Стучит кулаком по рубке, требуя внимания. Громко кричит.)
Свистать всех наверх! Бросить якорь! Опустить паруса! Шлюху – на воду!
ФИФИНО. (Грубо одёргивает Сатану Галаку. Кричит с негодованием.)
Сколько раз говорить тебе, собака, говорю тебе в последний раз, чтоб зарубил себе на носу: Не шлюху - на воду, а шлюпку. Запомни! Ещё раз проговоришься, - лишу зрения, слуха и языка. Я тебя научу вежливости!
САТАНА ГАЛАКА. (Говорит в сторону.)
Хорошо смеётся последний!
(Вскрикивает громко.)
Шлюпку на воду! Делай, как я!
(Прыгает в шлюпку. Пираты следуют его примеру.)
Руби концы! Вёслами не бить по воде, как по барабану. Тихо-тихо, братва…
Занавес.
СЦЕНА ШЕСТАЯ (мини-сцена).
Дикий остров. Дон Кихот и Санчо спрятались за срубом колодца в ожидании Сатаны Галаки.
ДОН КИХОТ. (Обрашается к Санчо. Говорит тихо.)
Ты заметил, друг Санчо, что люди в этих местах в великой скорби и в трауре?
САНЧО ПАНСА. Не только заметил, но и сами жители мне поведали о великом зле, которое причиняет им Сатана Галака. Угрожает им, и льёт какую-то гадость в местные колодцы.
ДОН КИХОТ.
Я очень надеюсь, друг мой, что он нам поплатиться за все злодеяния здесь и немедленно.
Как только он приблизится к этому колодцу, ты без промедления накинь ему петлю на хвост, а я произведу с ним должную экзекуцию…
(Дон Кихот поднёс палец к своим губам в знак молчания. Говорит чуть слышно.)
Слышишь плывут? Брошу-ка я сюда, чуть в сторонке огонёк-головешку ему для приманки.
(Бросает сбоку колодца горящую головешку. Говорит Санчо-Пансо чуть слышно.)
Как-только Сатана нагнётся к тлеющей головешке, ты без промедления набрасфыкай ему на хвост удавку… Смотри, не упусти момент…)
САНЧО ПАНСО. (Также отвечает шёпотом. Держит петлю наизготовке.)
Не беспокойся , не промахнусь, не впервой… Мой господин, Сатана и его бесы уже причалили…
САТАНА ГАЛА. (Приблизился к колодцу, осторожно переставляя свои копыта, заметая свои следы кисточкой хвоста. Он на каждом шагу останавливается, принюхивается, прислушивается, приглядывается. Замечает тлеющую головешку… Шепчет с удивлением.)
Что это ещё за чертовщина такая у колодцу дымиться?
Наступает на головелшку, нагибается, чтобы поднять её . Только Сатана успел нагнуться, Санча Пансо ловко накидывает ему петлю на хвост и надёжно заматывает другой конец верёвки к срубу колодца… Дон Кихот выскочил из за укрытия и принялся дубасить Сатану Галаку в самое рыло сучковатой дубинкой.... Пометался, пометался Сатана туда-сюда, и рад бы убежать, куда его зенки глядят, да удавка на хвосте не пускает. Чует он, что дело тут выходит нешуточное: и хвост намертво удавлен и вся рожа расквашена – уж больно у Дон Кихота коряга в руках тяжёлая да сучковатая. Хоть караул кричи. Но самое ужасное, что бил его рыцарь не просто наотмашь, как испокон веков Сатанистов дубасили, а всё норовит крест на крест – припечатать в самое рыло!. Так и пришлось Сатане упасть провалиться сквозь землю, только остался на срубе висеть его хвост с кисточкой... Вслед за ним провалились сквозь землю и вся его свора, как один, словно их здесь и вовсе никогда не было. У них, у Сатанистов такое правило заведено: куда один, туда и все торопятся. Так туда им всем и дорога заказана…
ДОН КИХОТ. (Осмотривая тлеющую головешку, обращается к Санчо Панса.)
Друг мой, Санчо, клади на эту горящую головешку Сатанинский хвост с кисточкой, чтобы здесь никаких следов от Сатанистов не осталось.
(Санчо Пансо, как только бросил хвост с кисточкой на рорящую головешку, вспыхнул хвост ярким пламенем, так что от неё вдно мгновение и следа никакго не осталось…)
Конец спектакля.