"И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его".
Бытие 2, 15
Уникален Уссурийский край красотами необыкновенной природы, где рядом растут сосны и абрикосовые деревья, тропические лианы, виноград и крапива, словно в саду Едемском. В обширных лесных массивах обитают олени и тигры, белогрудые медведи и мягкотелые китайские черепахи. С приходом лета - сезон дождей. После дождя маленькие ручейки сливаются в бурные реки, которые мчатся с холмов и валят деревья...
Вот в таком удивительном месте жил приятель моего мужа, которого мы ждали на даче с обещанной машиной дров, и мои мысли о том, как же так получается, что такие дивные места оставляют, были прерваны урчанием и пыхтением мотора, да позвякиванием каких-то частей кузова.
Митя в бороде и в сдвинутой на затылок кепке выпрыгнул из кабины самосвала. Он привез нам дрова. Открыл борт.
Мы отошли подальше, и Митя, осмотрев место выгрузки, забрался снова за
руль, дергнул машину немного вперёд, и начал накренять кузов.
Вываливаются, рассыпаются чурочки, обрезки досок, брусочки. Они с мужем собирали всё это на работе из обрезков использованной тары. И вот, Митя любезно согласился всё это нам доставить.
Забрался в кузов, вытолкнул всё, что застряло там и, раскланявшись, лихо вырулил на дорогу. Муж пожал ему руку, я позвала обедать, но Митя улыбнулся и, газанув, укатил в город...
Оказалось, что и денег Митя не взял даже на бензин.
За тарелкой борща муж, после продолжительного молчания, рассказал, что родился Митяй в Уссурийском крае в военном 1944 году. Ни за что бы не поверила!
А когда наши войска теснили японцев, и остатки Квантунской армии уходили с наших земель, где им уже понравилось хозяйничать, тогда, не имея хороших карт, блудили они, прячась и возникая то тут, то там.
В местности, где жили Митя с матерью, китайская граница проникала на карте своим изгибом в глубь советских территорий. Отступающие группы японских завоевателей, не только грабили наши деревни, затерянные в плодородной, окруженной буйной растительностью местности, но и вырезали население.
Маленький Митя кричал, а мать в страхе плотно закрывала ему ротик, чтобы не услышали ненароком японские супостаты.
У мальчика долгие годы болел живот после еды, но врачей хороших рядом не было, так и в армии отслужил, и давно уже живет со своим семейством в пригороде Питера, но только теперь выяснилось, что от этого сдерживания крика в младенчестве у него появилась грыжа.
Постанывая после обеда,на территории фирмы собирает Митяй погнутые гвозди, отброшенные за ненадобностью, где только их находит. Постукивает по гнутому гвоздю обухом топора, на камне выпрямляет. Собирает гвозди для Введено-Оятского монастыря, куда он в выходные ездит трудником, поправляет, починяет то одно, то другое, да молится не на показ, благодарит Господа за судьбу, за жизнь...
А там, на родине в Уссурийском крае,как писали соседи, в родном Митином доме, после смерти матери живут себе китайцы, выращивают на плодородной русской землице хорошие урожаи и даже не задумываются, чей это дом, и что есть у него хозяин.
Вспоминая, Митя всякий раз вздыхает тяжело... Далеко больно и дорого ехать в родные места.
Велика наша российская земля и богата, тоскует она по трудолюбивым рукам, по знающим ей цену мужикам.
Да возделают ли?..