Объединенное государство Европы
Несколько сотен лет спустя
Очень символично: она идет по тоннелю, ведущему в неизвестность, да еще и в кромешной тьме. Минута, на протяжении которой Мишель шла по непроглядной темноте, показалась ей вечностью, и вот впереди забрезжил слабый свет. Избранная выбралась в маленькую пещеру, где излучала свет вода небольшого озерца, умело пробравшаяся под нависающие над ней глыбы камня. Солнечный свет снаружи озарял часть дна, поэтому казалось, будто вода мерцает. В небольшом проеме, подальше от воды стоял подсвечник, наполовину залитый застывшим воском и странного вида распятие: на резном кресте вырисовывался силуэт Христа. Назад пути не было. Девушка нырнула в прохладные объятия и, проплыв под висячей глыбой, выбралась на поверхность острова.
Озерцо было укрыто цветущим зеленым лесом. Сквозь изумрудный навес листвы пробивались лучи солнца. Пение птиц щедро разбавлялось шорохами мелкой живности.
Светлые волосы прилипли к мокрой спине. Девушка неуверенно двинулась вперед. С каждым шагом чувство тревоги усиливалось. Куда она направляется? Зачем она сбежала? Что, если Крылатая смерть была права? А что, если нет? Она мечтала, чтобы все это оказалось лишь ночным кошмаром, чтобы она проснулась и, поспешно одевшись, помчалась бы в свое музыкальное кафе, которое она когда-то так люто ненавидела. Однако некое шестое чувство, а в ее случае даже седьмое, подсказывало, что «ночной кошмар» может оказаться для действительности, в которую она попала, названием чересчур мягким.
Минут через пять девушка вышла к высоким скалам, под которыми плескались синие морские воды. Вдалеке виднелся еще один остров.
Крылатая фигура отбросила тень на синие соленые воды. Прохладный ветер скользил по небольшим, как теперь казалось Мишель, крыльям, собранные в косу кудри выбившимися из общего пучка непослушным прядями трепетали под морским дыханием. На острове стало вырисовываться полуразрушенное строение, напоминающее древние постройки с площади Святого Петра.
«Петр...он ведь должен сегодня добыть священный огонь. Как же ему удастся миновать людей Камерленго?» Девушка осеклась, пытаясь понять, почему ее беспокоит судьба человека, которого она едва знает. Но главное: мысль о том, что Камерленго – олицетворение зла у власти, никак не выходила из головы избранной. Ведь невозможно ввести в заблуждение большую часть человечества! Почему-то люди верят Понтификату! «Человечество слепо и беспомощно, - вспомнились слова китайца. - Человек прозорлив и силен. Ты ведь не часть бесформенной бессознательной массы. Ты – настоящий человек». Сомнение в душе Мишель засело, словно стрела...и избавиться от него можно было лишь, вырвав стрелу вместе с куском плоти, с той ее частью, которая верила в непоколебимую власть новой католической церкви. «Новой»... Однажды она спросила Артура, что представляла собой старая католическая вера, опекун ответил кратко: «Нечто, что человечеству удалось пережить». Тогда ей казалось, что он имел ввиду некое дремучее темное время, которое служило людям своего рода испытанием. Теперь к ней стало приходить смутное осознание того, что та вера была детищем человечества, которому не удалось пережить своих родителей. Все, что было связано со старой верой, приравнивалось к дикарству. Все религиозные течения, которые не были связаны с христианством в принципе, считались болезнью. И это великая ошибка.
Во что бы человек ни верил, его вера достойна уважения, потому что, как минимум, один человек в это верит. Это может быть Бог, Боги, люди, черты характера, народ, страна... Вера соединяет составные части души. «Только в Ковчеге каждой твари было по паре, в сердце все должно быть в одном экземпляре: одна вера, одна Родина, один возлюбленный, одна семья, один мир, который ты в силах изменить, если будешь верить, что в твоем сердце всего должно быть в одном экземпляре…». Хоть она и не слышала этих слов из уст родного отца, она всегда считала их отцовским завещанием...и старалась следовать им. А потому осталось определиться, какую веру она готова принять для себя окончательно и навсегда: ту, которую в ней воспитывали с детства или ту, к которой почему-то так тянется ее сердце. Выбор, несмотря на его судьбоносность, сделать было достаточно просто...
Мишель приземлилась на камни, которыми было вымощено пространство перед руинами, и обернулась. Нужно передохнуть: ветер усилился, и обратный путь может оказаться более изнурительным.
- Дура, - шепнула себе девушка. Она сбежала оттуда, куда тут же решила вернуться, при том по собственному желанию. Фемис была права.
Избранная приблизилась к развалинам. Судя по обломкам статуй, это когда-то был храм. Сейчас от него остались две с половиной стены и несколько колонн, остальное огромными унылыми осколками, поросшими плющом, было разбросано вокруг. Едва ли время так изуродовало это место. На такое способен только человек. Люди были бы прекрасными созидателями, если б их так не увлекало разрушение.
Белоснежные крылья уже втянулись в спину. Девушка присела на обломок колонны и нажала кнопку наручного передатчика:
- Фемис..., - неподалеку послышалось легкое гудение.
Не успела избранная оглядеться, как из-под скал, над которыми возвышались руины, буквально вылетели бойцы в черной водолазной форме с автоматами наперевес. Мишель попросту рухнула за древний монолит, что и спасло ее от близкого знакомства со свинцом. Однако отступать было некуда: из леса, прорываясь сквозь кусты, к девушке двигались люди буквально аналогичные тем, что пытались ее убить еще дома, во Франции. Избранная вжалась спиной в стену.
- Жалкое зрелище, - донеслось сверху. – Не стрелять! Взять ее на прицел, - Рыжеволосая девица спрыгнула с полуразрушенной стены, проделав виртуозное сальто в воздухе:
- Я знала, что мы найдем тебя где-то здесь. Хозяин сказал, твое смятение ощущается за сотни миль. Я, правда, не думала, что твоя так называемая спасительница бросит тебя столь скоро, - одежда незнакомки чем-то напоминала костюмы Фемис: откровенное одеяние из шелка, отделанное золотыми нитями и нашивными металлическими узорами. – Неужели ты, действительно, не представляешь никакой ценности? Тем проще – можно прикончить тебя, не опасаясь мести Фемис, - она достала из кобуры обычный пистолет.
- А без пушки слабо? – наконец выпалила Мишель
- Что?
- Этим пришить может и ребенок. Покажи, чего ты стоишь в бою?
- Думаешь, я тут в игры с тобой пришла играть?
- Дешевка.
- Ах ты дрянь! – пистолет выстрелил лишь раз и улетел в сторону. Тут же костлявый кулак разбил Мишель нос, потом ударил в живот, незнакомка схватила девушку за волосы и швырнула головой в обломок статуи. Потерявшую сознание избранную присыпало каменными осколками.
Рыжая подобрала пушку и подняла голову на донесшийся сверху щелчок. Увесистый обломок камня уже летел ей на голову.
Фемис выскочила из-за стены, приземлилась рядом с поверженной девицей и распахнула огромные крылья.
- Это она! – крикнул кто-то из бойцов-понтификаров, автоматные очереди устремились к Крылатой смерти, та рванула вперед, светло-голубым свечением отбивая пули.
Она белой стрелой врезалась в черный отряд, одних отправляя в затяжной сон, других – в иной мир. Впервые за долгое время она испытывала настолько сильное волнение за чью-то судьбу. Дрянная девчонка. Не стоило отпускать ее, но, с другой стороны, это позволило ей самостоятельно принять решение.
- Эй, Фемис! – послышался визгливый голос. Рыжеволосая убийца приставила дуло к виску поднявшейся на ноги Мишель.
Крылатая смерть обернулась. На мгновение все застыло. Не говоря ни слова, Эль оттолкнулась ногами от мощеной камнем земли, кувыркнулась над рыжей головой и, ухватив сжимающую пистолет руку убийцы, ее же пальцем нажала на спусковой крючок. Пуля ударилась в обломок стены. В глазах незнакомки застыли испуг и недоумение. Стройное тело в красивой одежке без дыхания рухнуло на камни. Мишель стряхнула с руки бурые капли. В сердце ее ощущалось лишь отвращение и досада.
- Неплохо, - кивнула Фемис. – Уходим!
Соединенное королевство Великобритании
Несколько сотен лет назад
Лондон погрузился в безмятежную темноту тихой ночи. Совсем молодая белокурая девушка, прижимая к груди планшет с записями, задумчиво бродила по пустынному залу заседаний палаты лордов британского парламента. Стук тонких шпилек с гулом отскакивал от высоких потолков и уходил в красные стены. Красный. Цвет власти и крови, которая ради этой власти проливается. Такой бури чужих эмоций, как сегодня, она еще не испытывала ни разу. Сколько ненависти скрывалось за каждой второй улыбкой. Сколько презрения под маской достоинства. Еще утром она ликовала от мысли о предстоящей встрече со святыми в ее глазах людьми.
Честь и достоинство, светлые идеалы, бесконечная преданность своей стране и своей королеве – высшая лига, вот что представляли собой пэры. Должны были представлять...
- Господи, какая же я дура, - шепнула, зажмурившись, девушка.
Но как мог отец поддаться этому? Преданность старым идеалам, которую воспитывала в ней бабушка, отказывалась уживаться рядом с осознанием краха британской аристократии.
Ведь она действительно поверила, что отца заинтересовала ее работа над проблемой британского контингента, брошенного на произвол судьбы на Фолклендских островах. Он обещал, что ее труды при должном покровительстве перерастут в законопроект, а позже...
- Как я могла выставить себя такой наивной малолетней идиоткой? Впрочем...я такая и есть.
Взгляд влажных синих глаз упал на передние кресла.
Захоронение американских ядерных отходов в северной Ирландии – вот что он проталкивал на самом деле! Родную дочь он использовал как девочку на побегушках, добиваясь нужных ему встреч, отыскивая нужных ему людей и фактически собирая компромат, она помогла ему превратить родину своего деда в американское помойное ведро! Он говорил, что все, чем занимается она, нужно ему для другого проекта, а о фолклендском кризисе он уже позаботился. Лгать собственной дочери...
- Как он мог? – теплая слезинка покатилась по щеке и прыгнула на небольшой медальон-герб. Но как могла она не заметить его лжи?! Девушка распахнула пылающие гневом посветлевшие глаза: - Как он посмел?!
Уверенными шагами она вышла из зала и направилась к одному из кабинетов. Коридоры парламентской обители пустовали. Только черные глаза камер бдительно оглядывали безжизненные, обшитые дорогими деревянными панелями помещения. Приближаясь к кабинету, девушка замедлила шаг, по сердцу скользнули чужие ненависть и страх.
«Отец в опасности!»
Из-за приоткрытой двери донеслись обрывки разговора:
- Эта старая немощная маразматичка вместе со всей ее семейкой уже не имеют никакой власти, - это был голос отца.
- Меня не волнует, насколько сильна ее власть, я хочу видеть ее пышные похороны в прямом эфире к следующим выходным! – с напором, слегка повысив голос, заявил некто.
- Но к ней не так просто подобраться.
- У тебя достаточно власти, чтобы уничтожить всю королевскую семью. Чего же ты боишься?
- Это грозит нам переворотом.
- Вот именно! – прогремел раскат злобного смеха.
- Не думаю, что это хорошая идея, обсуждать наши дела здесь. Встретимся завтра на нейтральной территории.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, по лицу катились слезы, девушка закусила дрожащую губу: «Не может быть! Этого не может быть! Только не он! Только не душа! Только не с ней!»
За приоткрытой дверью послышались шаги. Девушка судорожно дернула ручку соседнего кабинета – закрыто. Она заскочила за угол и нырнула в первое попавшееся помещение. Темнота. Но, судя по запаху лака и древесины, кабинет еще одного двуличного лжеца. Теперь все «слуги народа» казались ей предателями и негодяями. Она ощупала стены возле двери и включила свет. В заставленном буковыми шкафами и резной мебелью помещении она обратила внимание лишь на один предмет – висящую в раскрытом шкафу одинокую мантию.
- Боже, храни королеву, - девушка быстро сняла с себя блузку и взяла со стола канцелярский нож.
Черный «БМВ» пересекал мост, когда на крышу что-то рухнуло. Автомобиль резко затормозил, выскочив, перепуганный водитель ошеломленно уставился на две неглубокие вмятины. Тут его шею пронзила невыносимая боль и он, погружаясь в беспамятство, успел заметить лишь нечто белое в отражении затемненного стекла.
Задние двери были заблокированы, но небольшой женский кулак, без труда пробив стекло, ухватился за руку, сжимающую мобильный телефон, и выволок пассажира на улицу через то же окно.
- Эндрю Никлтон. Пожизненный пэр, - на онемевшего от ужаса мужчину смотрели ядовито-голубые глаза. Ангел во плоти навис над членом палаты лордов, слабое освещение заплеталось в пышных белоснежных кудрях, спину, виднеющуюся сквозь разорванную черную мантию, укрывали огромные белые крылья.
Ангел с презрением смотрел на тусклое белое пятно света, слабо мерцающее в груди человека.
- Кто ты? – спросил Никлтон.
- Тебе несказанно повезло. Не знаю, каким образом, но в тебе еще осталась частица души. Я не могу тебя тронуть, - она собралась, было, уходить, но, как только мужчина поднялся, резко обернулась и, схватив его за шею, подняла над асфальтом: - Однако стоит тебе приблизиться хоть на шаг к королевской семье, я вернусь, и гореть тебе в геенне, не покидая этот бренный мир.
Что-то не так. В глазах титулованного негодяя не было ни капли испуга. Он ошеломленно смотрел..ангел опустил глаза и непроизвольно разжал пальцы. Мужчина с кашлем рухнул на асфальт, избранная спрятала выбившийся из-под мантии медальон с изображением фамильного герба династии Честерсон.
- Кха-кха-кх! Ч-честерсон...ты?!
Ангел ухватил Никлтона за грудки:
- Для тебя я – правосудие, следящее за каждым твоим шагом, словом, мыслью. Мне плевать, сколько и чего ты натворил за свою жизнь. Как только чаша со злом перевесит, я вернусь.
- И что ты сделаешь, убьешь меня?
Избранная крепче уцепилась за лацканы пиджака и перебросила Никлтона через ограждение моста, словно тряпичную куклу.
- Подожди! Ты не сделаешь этого!
- Я горько об этом пожалею, но..., - ядовито-голубые глаза ошеломленно уткнулись в угасающее белое свечение.
- Машину твоего отца уже ждут на выезде из города. Только я могу приказать этим людям оставить его в живых.
С каждым словом пятно становилось все меньше, пока не превратилось в точку и не исчезло окончательно.
- Я его единственный шанс.
Избранная продолжала сверлить взглядом грудь негодяя с какой-то странной надеждой.
- Ну что, Фемида-сучка, насколько быстро ты долетишь туда?
Она обожгла его свирепым взглядом:
- Ты долетишь быстрее.
- Что?
- Виновен! – ангел разжал пальцы, и Никлтон с криком полетел в бурлящие темные воды.
- Святые небеса! – очнувшийся водитель, стоя на коленях, перекрестился и принялся бормотать молитву.
Избранная присела рядом и положила руку смертному на плечо:
- Наказание настигло грешника. Тебе придется покинуть город. Скорее всего, тебя обвинят в убийстве твоего начальника. Прости. Да благословит тебя Господь, - она перекрестила водителя, сорвалась с места и спрыгнула с моста.
Черный «Ролс-Ройс» выехал за черту города и свернул в направлении имения Честерсон. На небе сгущались тучи и усиливающийся с каждой минутой ветер трепал верхушки редких деревьев. Водитель включил дальний свет фар, но тут же погасил его, завидев приближающийся фургон. Буквально в паре метров от «Ролс-Ройса» фургон с визгом затормозил и вывернул на встречную полосу, преграждая путь. Телохранитель схватился за ручку, но его остановил мужской крик:
- Стой!
- Мистер Честерсон, я должен разобраться.
- Мы находимся в машине со сверхпрочными стеклами и обшивкой из кевлара. И пока двери чертовой машины закрыты, мы в безопасности. У меня сегодня дерьмовый день, я предпочитаю полчаса ожидания минуте бесполезного риска. Какой из тебя, черт возьми, телохранитель? Позвони лучше в свою контору – пусть пришлют кого-нибудь разобраться.
- Но мистер Честерсон, на улице ночь и ливень.
- У меня проблемы с дикцией?!
- Сию минуту, - охранник взял мобильник и принялся копаться в справочнике.
- Может, ему там плохо стало? – предположил водитель.
- Это не наша проблема.
Дверца фургона открылась, и оттуда вывалился бездыханный мужчина в джинсовом комбинезоне.
- Ему нужна помощь!
- Не вздумай, Кларкс! Верни свою задницу на место, тупоголовый...
Но охранник уже выскочил из машины, бросился к пострадавшему и тут же отпрянул, уставившееся ему в грудь дуло с глушителем издало тихий щелчок, Кларкс с пулей в голове рухнул на залитый дождем асфальт. Следующий выстрел сквозь открытую дверь угодил аккурат в висок водителю «Ролс-Ройса». Из фургона выскочили еще трое вооруженных людей в костюмах и метнулись к машине Честерсона. Один из них распахнул дверцу автомобиля и сразу повалился от удара тупым предметом прямо в переносицу. Огромная черно-белая фигура пронеслась мимо. Убийцы замерли. Нечто распахнуло огромные крылья и, спланировав к «Ролс-Ройсу», ухватило второго нападающего, протащило над землей и швырнуло в стекло фургона. Претворявшийся водителем киллер, все еще лежа на асфальте, открыл огонь по летучей твари, та спряталась за фургоном.
- Что за чертовщина? - поднялся стрелявший. Его соучастник в костюме зарядил пистолет и жестом приказал водителю обойти автомобиль, но не успел тот сделать и пары шагов, как невероятно мощный удар завалил довольно крупный автомобиль на бок, придавив мужчину в комбинезоне.
- Майк! – гаркнул убийца, выпуская обойму в приближающийся к нему белый кокон. Наконец, пистолет издал бесполезный щелчок.
Существо распахнуло белоснежные крылья, обрызгав убийцу каплями крови. Испепеляющий взгляд ядовито-голубых глаз уткнулся в мужчину. Тот попытался ударить ангела, но ответный удар наотмашь отправил его головой в открытую дверцу «Ролс-Ройса».
Лишь после этого избранная оглядела машину и ужаснулась: свечения души не было. Это могло значить только одно – отец убит.
- Папа!!! – она рванула к автомобилю, заглянула внутрь и застыла.
Невредимый Лорд Честерсон, спокойно развалившись на заднем сидении, с улыбкой смотрел на одетую в черную мантию дочь:
- Я знал, что ты без труда сотрешь их в пыль.
Сердце девушки сжалось, расстрелянные крылья быстро уменьшались. Все попытки углядеть в родном отце хоть тусклую светящуюся точку души были тщетны.
- В чем дело? Ты ранена?
- Нет! – крикнула избранная, отталкивая от себя его руку, и, выскочив из машины, испуганно попятилась: - Не может быть...этого не может быть!
- Что случилось? Селина, стой!
Но девушка бежала прочь, что есть мочи. Прочь от лжи, от крови и от того, кого теперь она должна была уничтожить.
Объединенное государство Европы
Несколько сотен лет спустя
Весь вечер избранным пришлось, что называется, запутывать следы. Ищейки Падшего оказались слишком близки к штабу, и это ставило в огромную опасность всех находящихся там членов «Апокрифа».
- Фемис! – крикнула в передатчик Мишель. – Я больше не могу!
- Соберись! Мы приближаемся!
Как только они слегка приблизились к острову, Крылатая смерть велела девушке убрать крылья, прижала ее к себе и светящимся коконом рухнула в темные морские воды. Спустя несколько минут Фемис распахнула крылья, и Мишель очутилась в том самом отсеке, где «приземлялись» вертолеты.
- Почему ты пошла за мной? – спросила Мишель, когда платформа мчала их с наставницей к главным воротам штаба.
- Я знала, что ты захочешь вернуться, и что тебе понадобится помощь.
- Откуда такая уверенность?
- Я поступила бы также.
- Спасибо.
- Ты сама справилась неплохо. Но не обольщайся: тебе повезло, что враг не ожидал от тебя такой прыти.
- Твое первое убийство было более сложным?
- Я была слабее, чем ты, но мной руководили более сильные чувства. Однако не нужно лукавить. То, что произошло сегодня, не было твоим первым убийством.
- Это правда, - опустила глаза Мишель.