Глава 44. Разговор с детьми. Опоздание Сергея.
Озеро! Озеро! Рано-рано они уже катили по степи. Как хорошо, что вчера было мало выпивки! Все чувствовали себя просто изумительно.
Поездка прошла замечательно. Много купались. Теперь уже мало стесняясь наготы друг друга, купались и все вместе, и врозь. Рита, уже не очень смущаясь, периодически уводила Папу в кусты. По секрету ещё дорогой она нашептала Марии, что через день у Папы опять всё стало отказывать. Снова в процессе акта он сникал. Но здесь, время от времени Мария отмечала его возбуждение. И Рита возвращалась очень довольной, а Папа виновато поглядывал на Марию, будто извинялся. Сергей неоднократно пытался тоже увести жену в кусты в противоположную сторону, но она боялась змей. С трудом в средине дня она поддалась сходить к машине.
Ночь на воскресение у Папы с Мамой была бурной. Раза три за ночь Мария, просыпаясь, слышала то их возню, то приглушённый стон Риты. А утром они спали беспробудным сном.
Мария с Сергеем очень сочувствовали неудачам соседей и теперь радовались, что у них всё получается. Как это ни похабно было, но порой сами подталкивали их уединиться в кустах. Зная, что Мария ему откажет, Сергей периодически прыгал в холодный ключ, чтобы охладить восстающее достоинство. В воскресение перед отъездом, когда надо было уже одеваться, Папа практически уволок Риту в палатку и, как она потом половину дороги смеялась, изнасиловал с её согласия. Не утерпел и Сергей. Он тоже изнасиловал Марию, только прежде довёл-таки до возбуждения. Но, может быть, на неё больше подействовали тихие стоны Риты, чем его действия в половых губах. Так или иначе, все четверо были довольны друг другом. И опять возвращались с песнями и смехом. Папа с Сергеем периодически менялись местами за рулём. И то один, то другой играли и целовали своих жён. Мария хоть и смущалась, отбивалась, но каждый раз ждала приставаний мужа.
Со следующей недели появилась тоска по детям. Каждый день она спрашивала, как можно связаться с домом по телефону. Начала с Сергея, потом приставала к Рите, наконец, спросила главную бухгалтершу. Та, сделав большие глаза, сказала, что на это нужно разрешение командира, потому что связь здесь только военная. Наконец, в среду ей велели срочно явиться к командиру части. Как только она вошла, тот передал ей трубку телефона и вышел.
-- Ждите, вам остальное скажут.
В телефоне слышались какие-то переговоры связистов, кто-то называл какие-то пароли, наконец, послышались знакомые слова – Киров. Эти разговоры были на уровне слышимости. Вдруг в трубке щёлкнуло, и жёсткий женский голос объявил: «Говорите!»
-- Алло! Алло! Алло!
-- Алё! Кто это? Мама? Мамочка! Мы по тебе скучаем! Приезжай скорее! – это была Лина.
-- Мама! Мы с Велой ждём тебя и целуем, – Ваня. Так и не научился выговаривать «р». В трубке послышались шлепки – целовал её.
-- Мама Маша! Я тоже скучаю! Нам так тебя не хватает! Никто так вкусно овсянку по утрам не варит. И мама Лена гулять с Линой не разрешает. Приезжай скорее! – Лёнька.
-- Маша! Как вы там? Скоро приедете? – Лена.
-- У нас всё нормально! Отдыхаем, как на курорте. По выходным ездим на озеро, жарим сурков. По вечерам ресторан, потом гуляем по городку с друзьями. Даже не верится, что так жить можно. Были на дне рождения у командира части. Жаль, что здесь фотографировать нельзя. А вы как? Что же Ваня не учится «р» говорить. Вроде бы начинал?
-- Да он говорит. Тебе услышал и заволновался. Ваня скажи маме «р».
-- Р-р-р-л-р-р.
-- Слышала?
-- Ага. А как Надя?
-- Растёт! Засопливила маленько, лечим. Она тоже ждёт тебя!
-- Заканчивайте! Спутник уходит!
-- Лена! Что вам привезти?
-- Ну, что-нибудь местное! У нас всё есть. Когда приедете?
-- Должны… - связь оборвалась, - на следующей неделе.
По щекам Марии текли слёзы. Она, почти не видя дороги, вышла из кабинета. Автоматически пришла в бухгалтерию и, уткнувшись в клавиатуру машины, зарыдала. Кажется, её успокаивали, кто-то суетился вокруг. Пришла в себя. Рядом стояла Рита и проверяла пульс.
-- Что случилось?
-- Небольшое нервное расстройство на фоне дефицита витаминов. Сделаем курс уколов, попьёшь таблеток и даже забудешь, что плакала.
Теперь каждое утро, прежде чем зайти в бухгалтерию, приходила на укол в медпункт. Потолковав о том, о сём с Ритой, шла на работу. После пуска машины делать особо было нечего. Едва получали какую-нибудь бумажку, как тут же вводили её в машину. Вечером, машина выдавала полную сводку дня. С непривычки главный бухгалтер первое время ещё рылась в папках, пытаясь найти работу. Попросила Марию обучить Татьяну. Но нельзя же человека весь рабочий день учить, всё равно не запомнит! Татьяна много записывала, в том числе и неисправности машины, записывала, как и что ремонтировать без потери данных.
В среду мужья пришли домой в невероятно возбуждённом состоянии. Они обсуждали свой пуск и сравнивали с данными стендовых испытаний. Что-то у них расходилось. Спорили, где прошёл сбой. Перед сном Мария спросила, что случилось. Сергей попытался объяснить. На стенде их исправленный вариант показал обычные данные, а на пуске превзошёл их раз в десять. Тут же назначили второй пуск с уменьшенной целью, но и эта цель была снайперски поражена. Стали разбираться в причинах, но понять никак не могли. Если такая схема пойдёт, то её можно уменьшить раз двадцать. А это для ракет большое дело, потому что можно уменьшить количество топлива, или поместить большую боевую часть. Да и точность попадания особенно важна для стратегических ракет, ведь тогда она будет поражать не весь город, а только определённый объект.
Сергей был так возбуждён случившимся, что никак не мог понять, что Мария говорила о доме, о детях, о тоске по ним. Даже ложась спать, он не скоро вспомнил, что забыл «впереть» Марии. Правда, ей как-то и не надо тогда было. Слишком много места в её сердце занимали дети. Долго не мог уснуть. Не спала и Мария. Наконец, устав от бессонницы, он осторожно побеспокоил её. Мария пыталась отговорить, так ей не хотелось близости. Однако, к её удивлению, когда он попытался войти, влагалище было готово к приёму – хватало смазки. Сергей всегда жалел её и никогда не применял насилие. Каждый раз он ждал полного увлажнения, если его тело стирало смазку на входе. Вот и сейчас, он соединился с ней так же.
Как только его тело прижалось к её ягодицам, он прижал Марию к себе, глубоко вздохнул и его рука медленно расслабилась.
«Вот только это ему и надо было» подумала Мария и тут же отключилась. Какой-то ехидный голос в течении всего сна периодически повторял: «А тебе не это надо было?» «Вот ведь привыкли-то как!» подумала Мария и проснулась. Попыталась посмотреть на часы, но зазвенел будильник. Сергей всегда ставил его так, чтобы им хватило времени не только встать и умыться, но и сделать своё дело в постели. Сегодня ей этого опять не хотелось.
«Ну, Машенька! Ну, один только разик! Я осторожненько! Ты даже не почувствуешь! Ну, для меня только! Ведь для этого тебя и разрешили сюда взять! Машулечка!» «Ай! Оторвись и отцепись! Перетерплю, не рассыплюсь!» подумала она и с неохотой поднялась на четвереньки.
Уже не в первый раз отмечала для себя: стоит пропустить вечерний или утренний «моцион», как очередной оргазм становится почти невыносимым. Он всегда заканчивался бешенным экстазом. Мария забыла и про детей, и про плохое настроение, и про то, где она находится.
Выходя из одуряющего экстаза, поняла, что её тело само по себе трясётся, пытаясь собрать остатки запредельного удовольствия. Не совпадая с ней ни по ритму, ни по длине, ни по силе позади её так же трясётся муж. Задеревеневшая его часть колотится по стенкам, вызывая ощущение, что её вагина превратилась в бутылку, в которой болтается деревяшка. Едва попыталась сжать её, как поняла, что переполнена, и сперма вот-вот прорвётся наружу. Одновременно с ней Сергей рухнул на постель, будто они были единым целым. Он дрожащими руками обнял жену, прижал к груди, поласкал её соски.
-- Машка! Как же я тебя люблю!!!
-- Я тоже! Ты уж извини, что пыталась отказать. Не было настроения.
-- Да что уж? Знаю я тебя! Ты же только поломаешься, а всё равно согласишься. Не первый же раз. Пора бы и тебе привыкнуть.
-- Больше не откажу. Обещаю. Сколько времени?
-- Маша! Развод кончается! Мы опоздали! Ой, что будет?!
Сергей непривычно выдернул свою деревяшку и кинулся в ванную. Мария взвыла от какого-то удивительно сладкого ощущения. Ей было не больно, а именно сладко. Даже удивительно. Осознав свою вину, муж вернулся от двери ванной.
-- Машенька! Прости! Забылся как-то! Очень больно было?
-- Иди уж! Прошло всё.
Мария с трудом дождала, пока он помоется. Идти в ванную было трудно. Опять переполнена под завязку. Когда же у него, наконец, сексуальность пойдёт на убыль? Может, и она не будет так страдать то от оргазмов, то вот от таких состояний?
Ещё подмывалась, когда муж заскочил в ванную и под возмущённые возгласы жены расцеловал её прямо во время подмывания. Убежал. Мария не торопилась. Да и не хотелось торопиться. Вчерашнее настроение прошло. Возможно, сказывалось назначенное лечение, возможно, изменилась погода. Вдруг её поразила ещё одна мысль. А может, ей как раз не хватало вот такого излишества? Может, раз-два в месяц так и надо делать? Глупости! Это уловка для мужа, а не для неё.
Не спеша пошла в штаб. На плацу стояли два офицера и Сергей. Опоздали. Автобусы уже ушли. Сергей был расстроен больше, чем военные. Если военных могут наказать, то ему-то никакого наказания не сделают. Однако, стало как-то жалко парня. Пришла в приёмную командира, попросила разрешения зайти. Адъютант, видимо понявший, что у них не простые отношения, распахнул дверь.
-- Владимир Владимирович! Разрешите воспользоваться вашей машиной. Мне на полигон надо съездить. Только туда и обратно.
-- Хм! Для мужа просите? Он уже был здесь, только не мою машину просил. А Вы, однако, смелая! И мужа любите. Не часто такое даже у нас, военных, встречается.
Снял трубку.
-- Михаил! Подъедь на плац. Там опоздавший гражданский, срочно на полигон доставь. А по военным сам решай. С вас должок! Станцуете со мной вальс и для меня цыганочку. Идёт?
-- Идёт! Спасибо Вам!
-- А почему проспали-то?
-- Да вроде бы и не проспали…
-- Ага! Понятно! Влюблённые часов не наблюдают. Он у стенки спит?
Мария задумалась. А где там стенка.
-- Вот-вот! Я тоже у стенки спал. Утром, пока перелезаешь, за жену нечаянно зацепишься. Пока расцепишься, время-то уже тю-тю! Идите-ка отсюда. А то наговорю Вам солдафонских глупостей!