Восход в королевстве Банджо, что находится в параллельном миру звуков, горел литературно. Малиновый, симфонически выдержан – гласила надпись на скрижалях племени музыковедов, некогда населявшем это гитарное захолустье. Что еще вы хотите от роскошно звучащего солнца? Сказку.
Полупианый Диез, сын графа Арпеджио, в томном экстазе проигрывал на клавишных погребальную песню, инкрустированную фрагментами из творений Слепца. Сам граф стоял около занавешенного окна и жевал карамель «Ноктюрн». Было видно, что мелодия безмерно его увлекла. Даже уровень анданте в крови начал подыматься. Не приняв во внимание то, что конфета оказалась начинена «веществами», он открыл глаза и очень долго не мог сфокусировать взгляд. Наконец, это ему удалось, и он захлопал в ладоши:
- Чудесно! Чудесно, мой милый Диез! Вот только ужасно много нот!
- Но ведь это балалада, пап, а не военный марш. Кстати, у меня есть для тебя новость.
- Говори!
Сын открыл было рот, да вспомнил, что в стене находится Семейный Диктофон, работающий уже не первый век. Как-то устройство хотели изничтожить, однако старая графиня вступилась за неодушевленного шпиона, назвав его реликвией. С той поры (неизвестно же, кому сливает информацию диктофон) домочадцы проявляли щедрость на выдумки. Диез подошел к отцу ближе и, наклонившись, шепнул ему на ухо несколько длинных слов. Брови графа хмуро сдвинулись.
- Ну на что тебе сдалась эта Октава Сибемольская! – закричал он в изумлении. – Девушек на свете миллиард. Зайди в любое ПТУ и грузи лопатой. Где такую откопал?
Диез смущенно поводил носком туфляра по гладкому полу. Октава была сущий ангел, и он никак не мог предположить, что из-за нее такой вот конфрукт вырастет. Но сдаваться на милость родителя он не собирался:
- Мы познакомились на дружеской фортепьянке у Марио Фальцета. Она великолепна…
- Чем?! Что ты о ней знаешь?
- У нее отличный слух… - выдавил Диез экспромтом, но что сказать еще, он придумать не смог.
- Большая редкость! Фантастика! Просто звездные войны!
- Она обучалась высокому тону на родине «Битлз» и от и до знает всю теорию крещендо!
- Это-то и настораживает. С чего бы ей табулатуру песенных легенд знать, а?
- У нее дядя аппликатурщик.
Граф на секунду задумался, явно вспомянув некий былинный эпизод о войне Людей с Синтезаторами.
- Может это киберия? – осторожно предположил он. - В лучшем случае заразит тебя кибертулезом…
- Исключено, я ведь ее целовал.
- Ротовой аппарат при нынешнем уровне НТР можно и подделать, хотя бы монтажом. Уверен ли ты, что она человек? – граф Арпеджио внимательно посмотрел в глаза Диезу.
- Папа, зрение у нее мультицветное, за это ручаюсь. И еще, я мерку с ее головы снимал. Очень подходит к черепу доисторического человека.
- А если робот-эксклюзив?
- Глупости, пап. Я давно хотел рассказать тебе о торжестве конвергентной материи. Мир прост как железный прут и Октава как раз этот прут и есть.
- Бог мой, видно Примавера взыграла в твоей крови, дорогой Диез! Синтезатор тебя побери, да она может быть кем угодно, хоть Санта-Клаусом!
- Санта-Клаус с помадой на губах?
Арпеджио кивнул, сердито и прочно. Казалось, еще немного и предзакатное небо увидело бы слезы аристократического отпрыска. Диез выбросил свой последний козырь в битве за Октаву, а именно, признался что «мы с ней…».
- Уже? Что-то очень скоро.
- Блуди свои интересы, как завещал отец Сопрано, - процитировал Диез Битлию, - сейчас не принято ждать до первого брачного релиза.
- Что это, пирожное что ли, чтобы его сразу съедать? Чай до того, как поговоришь с отцом, не испортится…. Знаешь, при желании можно сфальсифицировать и это. Сердцем чую, робот она, биологический. А если робот, не видать тебе и мне наследников, как затылка своего. Иди учи диминуендо, сын. А невесту я тебе найду (Диез всхлипнул), завтра схожу к герцогине Гамме Егоровне. Уж она-то знает девочек попородистей, вроде Лади Пьяниссимо или Аккорди Фортиссимо.
- У них такой вид, будто их дефолиантами выкармливали. Да им и наплевать на меня!
- Только потому, что ты параноик, не думай, что они не гонятся за тобой.
- А что это вы, батюшка, устами Курта Кобейна заговорили?
- Олала! Пойду глотать ром, пока твои глупости не полонили меня дуэтом. От этой чиксы у тебя поехала крыша. И у меня тоже. Спору нет – нужна невеста, но только знатного лада….Безумие! Мы с тобой до вечера проговорили! Спокойной ночи, Диез!
Нелегко оказалось невест сыскать. Ведь Гластонберри прошел и все разъехались по области. Подозвал тогда Арпеджио пажа своего, Робби Уильямса, который ради такой престижной работы бросил университет Музы «Тэйк Зэт», и отдал ему секретное распоряжение: подготовить рекламу конкурса в формате «Мисс Банджо». Слуги графские, Тромбон и Фагот, раструбили весть по всему королевству, а заодно и в столице слух пустили. Почтовые лошади, обливаясь мылом и пеной, неслись в звуковые периферии с запечатанными конвертами под седлом.
Прекрасная половина Банджо (вероятно, гриф), а именно – самая прекрасная ее часть, пустила слезы восторга и в один из вечеров бросилась обсуждать «проблему» в рафинированный салон вождя истории Эдварда Разинувского.
- Должна вам сказать, - молвила герцогиня Гамма Егоровна присутствующим, - что граф Арпеджио…
- Арпеджио?! – возопил Разинувский, хватаясь за волосы. – Когда я слышу это имя, у меня волосы встают дыбом!
- Дорогой Эдвард, - с укоризной вмешалась Рояль Петровна, герцогиня Фуга, - ваши примочки уже совсем не смешные!
- Да, - кивнул Разинувский, - то ли дело было раньше…
- Так вот, - продолжала Гамма Егоровна, - граф обещал наивысший шанс моим протеже – Лади и Аккорди. Я не против, говорит, если свадебный альбом будет тройным. Девочки уже вчера начали шить к свадьбе бонус…
- Говорят, меллотрон займет принц Блэк Саббат, - не в тему вмешался Разинувский, - этот прыщавый негодяй с четырьмя струнами на левой ноге вместо пяти!
- Дорогой Эдвард, - с укоризной посмотрела на него Рояль Петровна, - мы говорим о Диезе!
- Почему я всегда должен разговаривать на темы, которые терпеть не могу!?
- Потому что вы мужчина! – сморозила комплимент готическая баронесса Мэдри Галл. – А вы, дорогие дамы, заблуждаетесь…Мои осведомители, Ре Минор и Ре Мажор, узнали достоверно о том, что на ночном столике Диеза стоит статуэтка милой Хэви Металл. И Хэви не кто иная, как муза его…
- Совершенно справедливо, - заметила Драма Васильевна, - а Лади и Аккорди поедут на Евровидение…Нас хотя бы бояться будут!
- Что вы себе позволяете! – закричала Гамма Егоровна.
- А что? – удивилась Драма. – Может там на ваших девочек западет Элис Купер, этот двуполый барон, пропивший свою мораль еще в 11 веке…
Назревал скандал, более того – драка. Внезапно Эдвард Разинувский призвал мелодизм, орудие его психики, и с иронической галантностью предложил:
- А давайте спросим у самого Диеза?
Эта сухая формула стукнула по головам знатных дам обухом топора…
С утра, в день икс, Диез был на нервах. В очередной раз ему не дались легендарные куплеты Зибеля, а песня, посвященная «некой» синьоре, показалась ему малохитовой.
- Ну что ты сидишь, сын. Заканчивай, невесты ждут.
- Чувствую, что здесь надо как-то переставить аккорды, а вот как – не знаю.
- Брось ее.
- Эта песня меня по-настоящему тронула.
- За какое место?
- Своей душой!
- Это неинтересно.
- Я прочитаю письма, отец.
- И сразу вниз. Пока невесты не умерли от голода. Ведь знаешь, что им не дадут есть, чтобы сохранить твою объективность при выборе фигуры.
Прогнав отца молчаливой паузой, Диез открыл меллотронную почту. Пылкая Гитара делала фривольные намеки. Предлагала пощупать ее струны, и взять пару аккордов. Пара угроз от экстремистской организации «Панк Флойд». Секретарь короля Банджо прислал обычный рождественский спам. Далее известие, что недавняя балалада заняла третье место в хит-параде. И больше ничего. Диез закрыл почту медленно, словно не до конца веря ее содержанию. Никаких известий от Октавы. Ни намека, что она придет.
Тем временем длинные ряды девушек в нарядных одеждах выстроились на площади Скрипичного Ключа. Одна кандидатка выбыла сразу. Это мисс Увертюра решила обскакать конкуренток, явившись голышом. Увы, не успев, как задумывала, довести Диеза до органа своей наготой. Охрана была начеку. Тут же, еле слышным фоном, известный газетчик мистер Опус вел репортаж.
На рассвете в ней играли свадебные марши. К обеду сменившись тотальным сплином. В три часа забушевала веселая дивизия, и кровь стала проситься наружу. Тетушка девушки, миссис Робинсон резко ушла на рынок, не желая утешать «по-попсовски» влюбленную племянницу.
- Если я не приду – размышляла Октава, - он выберет другую. А если приду – он подумает, что я навязываюсь..
И навзрыд заплакала. Тело по инерции опустилось на колени, предлагая либо умереть, либо помолиться.
- Святая непорочная Бритни, не оставь меня в трудную минуту…. Святая непорочная Бритни… помоги… Святая непорочная…
- Упс! – раздался голос из каминной трубы. Стены камина выкладывались из рупорного камня и голос как будто свернутый в трубочку, развернулся в комнате Октавы во всей красе. Почти сразу под потолком появилась порхающая бабочка. Через секунду она преобразилась в ангела с четырьмя, молочного цвета, крыльями.
- Это ты, Бритни?!
- Да. Я помогу тебе, не плачь.
- Как же мне не плакать…
- Тебе нужен Диез?
Достоинство Святой непорочной Бритни заключалось в телепатии и капельке магии. Октаве не пришлось ей объяснять ничего.
Опус с поспешностью, унаследованной от отца – практичного торгового агента – шнырял между девушками и задавал глупые вопросы.
- Слушайте, кого-то не хватает! Где женщина-рыба, как ее там…. Золушка…или… А! Русалка!
Женщины-рыбы на первый взгляд не оказалось. Никто не мог догадаться, что Русалочка пришла. Выпила отвар, который приготовила ей подводная колдунья. Но видно перепутала что-то старуха – Русалочка обратилась китаянкой и моментально предстала как «плохая идея». Опус довел ее до слез:
- Дорогуша, лучше беги отсюда. Неужели ты думаешь, что Диез захочет желтого ребенка?
Ситуация накалялась. Многие невесты достали книги предков и начали шептать горячие заклинания, обещавшие навести порчу на конкуренток и вызвать на себя необъятновенную любовь Диеза. Сам виновник торжества в темпе меланхоличной балалады смотрел на ряды кандидаток. На миг ему показалось, что он увидел Октаву. Мысль умерла через полсекунды – «Октава» после поворота головы превратилась в неряшливую ведьму. Асимметричная девица улыбнулась ему. Диез судорожно сглотнул. Ему нездоровилось.
- Еще бы, - возникла рядом графиня, - всю ночь водить смычком по гитаре. Да еще, небось, без медиатора.
- Мама! – Руки легли на заболевшую вдруг голову. – Ты так и будешь мне мстить всю жизнь за тот испачканный ковер из зала?!…. Стоп, ты слышала?
Он замолчал и прислушался вновь. Нежный голос вторично произнес его имя и глаза молодого человека вспыхнули огнем. Не мираж, не померещилось. Девушка в сверкающем платье плыла ему навстречу, казалось, по воздуху. Лучезарно улыбаясь, двигаясь с удивительно волшебной грацией. Диез протянул руки к ее лицу, попутно восторгаясь зрелищем.
- Октава, дорогая моя! Какое прекрасное платье!
- Дорогой мой. – Объятия, крепкие как морской узел, соединили влюбленных. – Я сшила его сама, как и Кэрри.
Родители внимательно рассматривали девушку, надеясь отыскать страшный изъян в ее одежде или фигуре.
- У меня есть для тебя новость.
- Какая же, радость моя?
- Мы назовем его Блюз.
- Кого? – ошалела графиня Арпеджио.
- Ребенка.
Диез вздохнул с облегчением.
- Какая прекрасная кода, мама. Отец, все разрешилось само собой.
Граф Арпеджио, для успокоения совести, перенес взгляд на остальных претенденток. Красивее девушки не наблюдалось. Успокоив совесть, он кивнул Диезу.
- Вы считаете меня легкомысленной? – обратилась Октава к графской чете.
- Поживем-увидим, - закончила сказку графиня.
P.S.
- Упс! – пробормотала Бритни. – Я сделала это снова.