Посте того, что случилось с ним в полутемном зале дельфинария, Тёмка три квартала несся как угорелый, как будто за ним гнались тысячи чертей.
Им владел животный ужас, он не в силах был даже обернуться, как в страшной сказке, когда за спиной ужасный колдун, который приказал «бежать, да не оборачиваться».
Только добравшись до своего двора, в арке, остановился, держась рукой за нещадно колющий бок, остановился и обернулся на пустынную улицу. Постоял, шумно хватая ртом воздух, перевел дыхание, заправил выбившуюся из штанов рубашку, и уже более спокойно зашел во двор.
С дежурным «здрась» прошмыгнул мимо бабок на лавочке, и проскользнул в подъезд.
Тихонько открыл дверь и проник в квартиру. Крикнул в кухню:
- Я дома, мам!
Заперся в ванной и, остервенело, минут сорок, мылся с мылом, яростно оттирая с кожи чужие прикосновения.
Потом просто стоял под горячими струями, закрыв глаза и фыркая водой, бегущей по лицу.
Растрепанные, заполошные мысли стали формироваться в длинные вереницы.
Представил, как он вот прямо сейчас выходит к матери и говорит: "Мам, у меня проблемы", и как рассказывает все, как есть начистоту... а дальше провал, отец, полиция, и как суровый, с благородной сединой, майор спрашивает: а почему ты не кричал?
И тут Артем отвечает: "Чтобы не напугать розовых дельфинов"... и дальше занавес... все остальное сразу кажется идиотизмом.
А потом прокрутил другую линию: а что, если, найти каких-то ребят типа Валькиного брата-гопника и договориться, чтоб они избили его до полусмерти? Да, это можно было бы устроить и деньги бы нашел даже... только... они обязательно спросят: за что учим?
Ответ не может быть услышан... а врать бандюганам - это еще хуже...
А может просто убить его?
Просто вот взять нож засунуть в рукав, прийти сегодня и воткнуть ему в живот? Но... вдруг он не умрет? Вдруг его найдут... что тогда? За что пырнул? За то, что... ответ не может быть услышан...
"Ты мой... ты – мой... теперь ты мой..."
Мурашки по телу, и предательский спазм в живот, волна тошноты.
Вытерся наскоро, прямо таки чуть не сдирая кожу с плеч.
Накинул халат, вышел, удивительно, что лицо словно застыло, плакать больше не хотелось... Пошлепал на кухню, остановился в дверях, посмотрел на мать... Она в синем фартуке с оборками что-то сосредоточенно режет, то и дело вычитывая в большом гроссбухе, куда клеит вырезки рецептов.
Она сейчас такая милая... вдруг порывом:
- Мама...- тихо позвал.
- Чтоооо... - ответила она, не поворачивая головы, покусывая кончик ногтя.
- Мама... - и подошел робко на два шага, - Я так тебя люблю!
И вдруг порывисто обнял, прижался, лицом в грудь уткнулся...
Мать удивленно:
- Артём, ты чего?
Помотал головой на груди - мол ничего.
- Артеееем? - вопросительно.
Снова помотал головой.
- Ты что опять заболел? - Мать беспокойно подняла его голову и чуть тронула ладонью лоб.
- Нет, ма... Он робко взглянул в ее карие глаза.
- А что тогда? Натворил что-то?
- Да нет, же ма...
- Просто... я люблю тебя... - тихо произнес глядя в глаза искательно.
"Ну скажи же, скажи хоть раз, скажи, что тоже очень любишь меня, что я самый лучший!» - Взгляд матери стал еще более беспокойным, глаза сузились.
- Тём-аааа? Ч-то... та-ко-е? Арте-мий??? - она сжала губы, взгляд стал подозрительным.
- Да нет ма... ничего... - в его груди сжалось... - Я просто так... - он отвел глаза, отстранился.
- Ты уроки сделал? - строго спросила она.
- Да... сделал, - он отвернулся и ссутулился - все хорошо, ма... все нормально... попытался беспечно улыбнуться, взял с блюда сухарик и пошел в свою комнату весело хрустя...
- Через полчаса ужинать! - бросила в спину мать, - И дневник покажи отцу!
"Я покажу, покажу и дневник и поужинаю... я чувствую лед... лед внутри... который плавится от... "Ты теперь мой, какой ты сладкий Артемка..."
...почему ты, мама, никогда не говорила мне так???
Еле волоча ноги доплелся до своей софы и упал, едва откинув плед... и, как не странно, моментально заснул.