Семейная лодка четы Лелюш попала в водоворот.
Сначала умер отец мужа - годами качавшийся в кресле на веранде пожилой мсье, любитель газет двадцатилетней давности, которые перечитывал с неподдельным интересом.
У мсье Лелюша-старшего был склероз, и он жутко надоедал Нинель одними и теми же новостями.
Но теперь пустое кресло-качалка, заваленное старыми газетами, стало для семьи священным местом, после того, как все узнали, что старый Лелюш оставил завещание.
Пауль Лелюш, сын покойного, был сильно удивлен, ведь у отца не было за душой ни гроша.
Однако, дата оглашения завещания была определена самим умершим - через месяц. Оставалось просто ждать этого знаменательного момента.
Но спокойно провести это время чете Лелюш не удалось.
Из провинции на оглашение завещания, заранее, чтобы ничего не пропустить, приехала сестра Пауля - Этель. Сестра была не одна. С ней вместе прибыли муж, двое близнецов-сорванцов лет десяти, маленькая собачка Мина и брат мужа, Дидье - мужчина неопределенного возраста, но весьма желчного вида.
Нинель с Паулем решили, что будут весьма гостеприимны в этот месяц, всё-таки родственников у них не так уж много.
Устоявшийся распорядок жизни семейства Лелюш был полностью разрушен.
Теперь Нинель часами стряпала пироги, варила супы, запекала рябчиков и манные пудинги для детей, а потом убирала разбросанные или разбитые близнецами вещи, покупала пиявок желчному Дидье и вытирала бесконечные лужицы собачки Мины, страдающей старческим недержанием. А в это время гости с горящими глазами обсуждали завещание отца, играли на лужайке в бадминтон, пили вино и никоим образом не помогали хозяйке.
Как только Нинель подходила за помощью, сестра мужа делала вид, что ужасно мучается мигренью, её муж убегал из комнаты "по делам", а неблагодарный Дидье презрительно поджимал губы.
Поэтому Нинель чувствовала себя, как чернокожая рабыня на плантации.
Пауль же проводил время в своей конторе и ничего этого не видел.
Он даже стал упрекать жену в том, что та избегает исполнять "супружеский долг", потому что жена мгновенно отключалась, едва коснувшись головой подушки.
Нинель называла себя "невезучей".
Этот рок преследовал её с детства. С той поры, как ещё малышкой она упала с подоконника и повредила глаз, который теперь почти не открывался.
Потом она умудрилась попасть под копыта коня, отчего навсегда осталась хромоножкой.
Неприятности продолжились и когда Нинель повзрослела.
Если мадам Лелюш отправлялась к портнихе, та непременно была занята по горло другими заказами, а у шляпника для неё оставалась самая непрезентабельная шляпка.
Если она покупала пирожное, то обязательно роняла его на пол или на юбку, которую потом было не отстирать.
А теперь ещё и мужнина родня! Она не роптала, в глубине души чувствуя себя виноватой.
Вот уже четыре года Бог не посылал чете Лелюш наследника.
Чему тут было удивляться? Ведь Нинель Лелюш - неудачница и должна обреченно нести свой крест.
Мужа она любила бесконечно нежно и трепетно, хотя в его любовь верить боялась, считая, что Пауль женился на ней только из-за приданого - фамильного дома с садом всего в двух часах поездом от Лиона.
Нинель чистила гору рыбы, когда её взгляд упал на календарь, на котором стояла дата "Четырнадцатое июля" и вспомнила, что у мужа скоро день рождения.
"Завтра надо будет съездить в город за подарком!" - сказала она себе, радуясь, что сможет вырваться хоть на день из этого сумасшедшего дома.
Утром следующего дня с трудом отделавшись от Этель, желавшей пройтись с ней по магазинам или навязать ей близнецов, "...и заодно сводить их в зоопарк", мадам Лелюш, порывшись в шифоньере, достала на свет темно-синее платье и к нему клетчатую косынку, но потом передумала(все-таки едет покупать подарок мужу!) и надела новое серое платье с розовой газовой косынкой, застегнула её на груди брошью, взяла маленький саквояж и похромала на станцию...
Мадам Лелюш наслаждалась поездкой. Она просто обожала эти два часа в пригородном поезде, особенно в такую погоду, как сейчас, когда веселое солнце освещало яркую зелень деревьев и цветы в палисадниках, красноватые черепичные крыши и светлые рамы окон, в которых на секунду показывались и сразу же уносились вдаль деловитые французские хозяйки.
Почтовые дилижансы едва ползли, покачиваясь и сверкая своими желтыми полированными боками, а по мощеным улочкам бегали многочисленные собаки и детвора. Как положено всякой образцовой жене, эти два часа пути мадам Лелюш занималась делом. Обычно она успевала связать половину носка или вышить монограмму на носовом платке мужа.
Поглядывая на голубые небеса с белыми стайками облаков, Нинель Лелюш держала путь в Лион с самой что ни на есть приятной целью - купить подарок Паулю.
Предвкушение того, как он будет рад, вызывало светлую улыбку на её лице. Ровно месяц назад, в прошлую свою поездку в Лион, она присмотрела ему красивую трость черного дерева с позолоченным набалдашником и изысканной перламутровой инкрустацией.
В тот день она долго бродила по центру города, посетив в магазин подарков, готового платья, парфюмера, кондитерскую, а потом, по своей привычке отправилась в часовой магазин мсье Бриссона, расположенного на улице Лилье в каменном, увитом плющом доме.
Этот старый магазин таинственным образом манил её с самого детства.
В городе не было ничего более постоянного, чем магазин этого бегущего на месте времени.
Там, на тёмных стенах расположилась коллекция разнообразных часов в унисон стучащих маятниками.
Мсье Бриссон собственноручно настраивал их механизмы и терпеть не мог, когда какой-нибудь маятник начинал самовольничать.
Обычно в магазине всегда находился продавец или хозяин, но в прошлый раз ей впервые удалось остаться одной на целых десять минут.
И пока мсье Бриссон разговаривал с каким-то высоким элегантным мсье на улице, наконец, сбылась её детская мечта - приблизиться к самым старым часам, висевшим особняком и наконец, рассмотреть их поближе.
Часы имели сложную конструкцию и показывали не только время, но и день, месяц, год и даже век.
Мсье Бриссон никому не позволял к ним прикасаться, но Нинель всё же удалось быстро осмотреть часы, повертеть серебристые маленькие ручки сбоку, нажать несколько бронзовых кнопок и повернуть наглухо заделанный и очень тугой ключ завода.
Никто не узнал про её маленькую тайну, а Нинель почувствовала себя героиней шпионского романа...
Поезд мирно стучал колесами, оставляя позади деревни, перелески и покрытые густой зеленью холмы. Нинель с лёгкой улыбкой вспоминала свою проказу.
До Лиона оставалось около часа, и мадам решила прогуляться в туалетную комнату, чтобы потом, не задерживаясь на вокзале, сразу отправиться за покупкой.
Когда она вернулась на место, то оказалось, что напротив расположился какой-то господин, почти скрытый сейчас за развернутой газетой. Он сидел закинув ногу на ногу. Бросались в глаза мощные ляжки, туго обтянутые клетчатыми брюками. Их ткань была толстой не по сезону, да и рыжие перчатки, обтягивающие кисти соседа, очень её удивили. Мужчина никак не прореагировал на появление мадам Лелюш, а на её приветствие что-то нелюбезно буркнул. Это на секунду омрачило приятное личико Нинель, которое впрочем, довольно быстро прояснилось. Сосед явно был со странностями.
Вернувшись к вышиванию платка, она время от времени бросала взгляд на ноги незнакомца, демонстрирующего отличные лакированные боты. В вагоне появился проводник и нажал на кнопку освещения - сейчас поезд войдёт в тоннель. Обычно эти долгие пять минут мадам Лелюш рассматривала своё лицо в потемневшем стекле, отвлекая себя от испуганных мыслей. Она боялась того, что поезд идет сквозь каменную толщу, которая в любой момент может обрушиться. Конечно, это было глупо, бояться, ведь лучшие инженеры проверяли и просчитывали строительство тоннеля. Лелюш незаметно вздохнула. Сколько бы она ни ездила в поездах, этот страх оставался неизменным.
Но что это? Ей показалось, или поезд замедлил ход? Так и есть! Нинель сложила вышивку в маленький кожаный саквояж и посмотрела на соседа. Тот продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, уткнувшись в газету. Что он мог видеть при этом тусклом свете?! Соседские штаны теперь выглядели зловеще, а боты смутно напоминали копыта. Нинель ощутила как её окутывает липкая паутина страха. И тут все лампы в вагоне разом погасли!
Из соседнего отделения раздались тихие женские возгласы и вопрошающие мужские голоса, началась возня, кто-то рылся в поисках зажигалки. Поезд стоял. Он замер в самой середине длинного каменного тоннеля и не подавал признаков жизни. Нинель испуганно прижала руки к груди, пытаясь хоть что-то разглядеть. Через некоторое время из темноты вынырнуло лицо проводника, освещенное керосиновой лампой:
-Мадам, прошу сохранять спокойствие и следовать за мной. Придется добираться до выхода из тоннеля самостоятельно, так как локомотив неисправен. Там, на почтовом дилижансе доберетесь до Лиона.
Проводник пошел к выходу, освещая дорогу. Нинель взяла саквояж и двинулась за ним, ощущая холодок в груди и понимая, что сосед с газетой, сидевший напротив - исчез ...
Нинель неловко спрыгнула на покрытую крупной щебенкой землю и пошла в указанном направлении. Слева и справа от её шли люди, нащупывая дорогу и спотыкаясь о шпалы. Кто-то громко возмущался, тоненький детский голосок спрашивал маму, почему настала ночь, вдали раздавался веселый смех молодежи, радостно воспринявшей интересное приключение. Сначала мадам Лелюш шла в толпе, но потом стала отставать. Хромота не позволяла ей ускорить шаг. Люди шли вперёд, обгоняя Нинель. Даже те, кто нёс на руках детей были намного быстрее её.
Но вот последние голоса затихли вдали и она осталась одна. Лелюш попала в отчаянное положение. Вокруг царила полная темнота, и она то и дело подворачивала ноги, перемещаясь не быстрее черепахи. Женщина не могла крикнуть, чтобы её подождали - ей было стыдно. Детские страхи, сидевшие где-то глубоко до поры до времени, вдруг проснулись и подняли голову - страх темноты и страх того, кто может прятаться в этой темноте... Сердце гулко стучало, комок подкатывал к горлу. Но деваться было некуда, надо идти вперед. Нинель теперь жалела, что не взяла с собой Этель или близнецов, они бы не бросили её...
Тоннель был бесконечен и нервы мадам Лелюш сдали - паника захлестнула её своей удушающей волной, спутав сознание. Ей вдруг показалось, что из стен полезли дьяволы, а каменный свод неумолимо опускается над головой и скоро раздавит её.
Стало трудно дышать...
И тут сзади раздались чьи-то тяжёлые шаги. Женщина остановилась и оглянулась на звук. Кто-то неизвестный приближался к ней, приближался быстро и уверенно, как будто видел в полной темноте. Нинель замерла, боясь пошевелиться. Сердце молотом бухало в груди, а рука судорожно сжимала саквояж. Некто приблизился настолько, что женщина почувствовала исходящий от него леденящий холод и услышала хриплое, смрадное дыхание.
Остановившись, незнакомец задышал в её сторону. Нинель почувствовала, что он её разглядывает в упор и ещё то, что это отнюдь не человек...
Трясясь, как осиновый лист, бедняжка спросила:
-Кто вы?
В ответ она ощутила холодное и скользкое прикосновение к своему лицу, шее. Не помня себя от ужаса, Нинель развернулась и ударила в темноту своим саквояжем и вся сжалась в комок, ожидая ответного удара. Раздалось шипение и сдавленный клёкот и незнакомец как клещами схватил её за руки, дернув на себя так, что у неё подогнулись колени и она упала на землю. А что произошло дальше, Нинель не помнила, так как потеряла сознание...
Очнулась она глубокой ночью на какой-то поляне в лесу, среди высокой травы наполненной поющими сверчками. Вокруг летали зеленые фонарики светляков, смешиваясь с рисунком ярких звезд на черно-синем бархате неба. Нинель поёжилась. Привстала. Ощупала себя. Немного болели руки, там, где схватило её чудовище из тоннеля. Все что произошло после этого момента, Нинель не помнила, но зато помнила все, что произошло до того.
Она пошарила руками вокруг и нащупала свой саквояж. Тот был цел и закрыт на замочек. Одежда вроде бы тоже цела. Лелюш прислушалась к себе. Никаких посторонних ощущений не наблюдалось. Привстав на цыпочки, женщина осмотрелась. Лес окружал её со всех сторон темной зубчатой стеной. Идти искать дорогу было глупо, оставалось дождаться утра. Прокрутив в голове происшедшее с ней так и этак и не найдя ответов на вопросы, она наконец задремала, положив голову на руки.
***
Пробуждение было внезапным и неприятным. Кто-то, накинув Нинель на голову плащ или одеяло, изо всей силы прижимал её к земле и истошно кричал:
- Скорее сюда! Я её держу! Поймалась гадина!!!
Рядом остервенело лаяли собаки. Женщина не могла ничего сказать в ответ, так как её рот был зажат напавшим и она чуть не задохнулась.
Наконец хватка ослабла, и она услышала несколько голосов. Один голос отдавал приказания резко и отрывисто и она поняла что это либо военные, либо полицейские. Несколько рук подхватили её и понесли куда-то, но покрывало с головы не снимали, поэтому она не видела, куда её тащат. Потом её поставили на ноги и втолкнули в автомобиль. При этом слева и справа сидели мужчины, крепко держа её за руки.
Нинель робко спросила:
- Куда вы меня везете? В чём моя вина?
- А то ты не знаешь!- ответил один.
- Молчать!- рявкнул второй и сильнее стиснул её руку.
Ехали долго. Автомобиль скрипел и трясся, как будто готовился развалиться, пока не приехал на оживленную улицу, судя по шуму автомобилей, крикам уличных разносчиков и аромату хлеба, достигшего носа женщины даже через покрывало. Её вытащили из машины и поволокли в какую-то комнату, где, наконец, сдернули с неё покрывало и втолкнули внутрь. Железная дверь с лязгом закрылась.
В камере было темно, только тонкий лучик серого цвета пробивался из-под двери. Обалдевшая от последних событий Нинель обнаружила, что её зрение адаптировалось к темноте, и осмотрела нехитрую обстановку.
Нары у стены, маленький стол и привинченная к полу скамья. Все для удобства преступника.
Но мадам Лелюш вовсе не преступница и никогда таковой не являлась. "Может быть я сомнамбула, и сотворила нечто страшное в ночных скитаниях?!"- задала она себе вопрос и не нашла ответа.
Нинель была подавлена, её мучили голод и жажда, но постучать в дверь и попросить еды и воды она побоялась. Свернувшись калачиком на нарах, женщина забылась тревожным сном... Через некоторое время дверь лязгнула и в камеру вошёл человек. Это оказался полицейский инспектор Лакомб, чей командирский голос мадам Лелюш слышала при задержании. Ей показалось немного странным, что инспектор не зажег свет, а разговаривал с нею в темноте. Несмотря на это Нинель неплохо разглядела его лицо с длинным носом и маленькой щёточкой подстриженных усов. Резким голосом инспектор сообщил Нинель невероятную новость, что она является террористкой-бомбисткой и хотела взорвать тоннель и то, что в её саквояже находилась мощная бомба.
Оказалось, что тринадцатого июня в полицейское управление поступило письмо о том, что некая террористическая группа под названием "Лигурийские львы" борющаяся за присоединение Ниццы к Италии, пятнадцатого июля собирается обрушить железнодорожный тоннель, ведущий в Лион. В письме было полное описание одежды и внешнего вида исполнительницы задуманного - бомбистки Нинель, а такие яркие приметы, как кривой глаз и хромота только подтвердили написанное.
Бомба, обнаруженная в её саквояже, в данный момент обезвреживается саперами. Полицейские поставили с двух сторон от тоннеля своих людей и после остановки поезда проверили всех вышедших, среди которых Нинели не оказалось.
Не нашли её и в тоннеле. И только прочесывая местность, удалось обнаружить её и схватить. Мадам Лелюш не верила своим ушам. Ситуация, в которую она попала, казалась ей полным абсурдом! Через некоторое время и так же в темноте её посетил адвокат, которому она, волнуясь и сбивчиво, рассказала свою историю.
Нинель понимала, что всё сказанное ею звучит неправдоподобно, особенно история о леденящем душу незнакомце в тоннеле. Общественный адвокат, которого она уже видела вполне явственно, и даже в цвете, щурил мутные голубые глаза и притворялся, что верит каждому слову. Он с готовностью поддакивал Нинель, но всё время переводил разговор на "Лигурийских львов", их руководителя, о дальнейших террористических планах, призывая рассказать правду, чтобы не попасть на гильотину!
В конце концов, у мадам Лелюш началась истерика, и адвокат оставил её в покое. Бедняжка лежала на нарах и безутешно рыдала. Она, конечно, знала, что невезение преследует её по пятам, но чтобы такое!!! Внезапно ей пришёл в голову вопрос. Откуда, тот, кто послал письмо тринадцатого июня, знал о том, что она соберется пятнадцатого в Лион? Ведь она вспомнила о дне рождения только вечером четырнадцатого и уехала из дома пятнадцатого, сообщив о поездке только утром? Откуда написавший знал, что она наденет серое платье и розовую косынку, когда она сначала надела синее платье и клетчатую косынку?!
Так кто же, кто написал это письмо?!
Между тем слух о происшествии в тоннеле быстро облетел окрестности, журналисты телеграфировали новость в газеты, а по радио передали, что "Лигурийские львы" хотели взорвать поезд, но доблестная полиция схватила террористку, и, слава Богу - пострадавших нет! Встревожившийся было Пауль вздохнул облегченно. Значит, Нинель останется в Лионе у тетушки, а он лично заберет её оттуда, как только наладится движение поездов.
Вечером, когда гости, играя в карты, по обыкновению обсуждали завещание отца, а потом вопрос откуда берутся террористы, и как с ними бороться, в дверь постучали. На пороге стоял полисмен. За ним маячили высокие каски других полицейских.
-Пауль Лелюш? У нас ордер на обыск...
Ошарашенный Пауль молча впустил неожиданных визитёров.
***
Прошёл месяц... История бомбистки-террористки приобрела широкую огласку. Обыск в доме четы Лелюш ничего не дал. Никаких следов связи с террористами, писем, оружия. Откуда взялась бомба в её саквояже Нинель Лелюш объяснить не могла и продолжала находиться под следствием. Её навещал муж, чья преданность хромоножке вызывала слезы умиления у буржуазных дам. Он свято верил в её невиновность и даже нанял дорогого адвоката, благодаря которому постепенно стали выясняться некоторые детали дела.
Например то, почему с первых дней Нинель держали в темноте. Оказывается, в том злополучном письме, в числе прочего, было предупреждение о том, что Нинель Лелюш обладает магнетическим взглядом, способным парализовать и загипнотизировать любого человека, поэтому её лучше всего держать в темноте. Иначе убежит!
Узнав об этом, Нинель лишь горько усмехнулась. Последнее время на неё обрушилось такое количество необъяснимых вещей, что пытаться разобраться в этом, было чревато сумасшествием. Зато она научилась ясно видеть в темноте. Не хуже кошки. Нинель понимала, что это ненормально и полагала, что ответ лежит в отрезке времени с момента потери сознания в тоннеле до пробуждения в лесу. А ещё она всё чаще вспоминала соседа по вагону, прячущегося за газетой. Ей казалось, что если бы она увидела его лицо, то сразу же всё стало бы на свои места.
И по ночам этот человек стал ей являться во сне, но как только она пыталась заглянуть за газету, тут же исчезал... В один момент сержанту Лакомбу надоело бояться "магнетического взора" мадам Лелюш и он набив комнату полицейскими провел допрос Нинель, а обнаружив, что ничего страшного не случилось, велел вернуть свет в камеру.
Но к этому моменту отсутствие света уже не имело для неё значения. Нинель рассматривала свои ногти, которые срочно требовали маникюра. В последнее время они росли невиданными темпами и заметно отвердели. Сегодня Пауль не будет навещать Нинель, потому что настало время открывать завещание. Мадам Лелюш представила себе алчные лица родственников мужа пожирающих взглядами нотариуса и улыбнулась. Настроение у неё было приподнятое, и вовсе не потому, что открывают завещание свёкра, а потому, что благодаря стараниям адвоката к ней прибудет знаменитый доктор психологии и гипноза Густав Туше.
Адвокат сказал, что он может узнать даже то, что пациент давно забыл. И мадам Лелюш с нетерпением ожидала доктора, надеясь, что он поможет разъяснить, что же с ней произошло, и откуда взялась бомба. Наконец, прибыл доктор и его провели в камеру Лелюш.
Доктор обладал огромным ростом, глубоким сильным голосом и мохнатыми бровями из-под которых на собеседника немигающе глядели два угольно-черных глаза. Следователь Лакомб и невзрачный, лысоватый секретарь-скорописец тихонько расположились на табуретах в углах камеры и замерли благоговейно - доктор Туше был окружен флером тайны и всемогущества и пациенты рассказывали о нём всякие чудеса.
Сначала доктор долго и пристально смотрел на Нинель, держа её за руку. Потом попросил прилечь и, достав из кармана золотые часы на цепочке, стал их раскачивать перед лицом женщины, считая до десяти. Лелюш погрузилась в сон почти мгновенно, её рука, поднятая доктором, неподвижно застыла в воздухе. Густав Туше кивнул секретарю и тот поднял перо над бумагой. Сеанс начался...
***
Через полчаса Нинель очнулась на счёт "три...два...один" и обвела всех находящихся в камере вопросительным взглядом. Доктор Туше хранил непроницаемый вид, сержант Лакомб заметно нервничал, стуча костяшками пальцев по табурету. Плюгавый секретарь смущенно улыбался.
-Можем мы остаться наедине, мсье Лакомб? - спросил Густав Туше.
-Да, разумеется! - ответил тот, и метнув на Нинель странный взгляд, удалился вместе с секретарем.
Доктор взял заполненные бумаги и подал Нинель:
-Читайте мадам Лелюш - вы, несомненно, интересный экземпляр!
Женщина взяла в руки записи:
"Г.Т.-Мадам Лелюш, мы возвращаемся к моменту, когда вы остались одна в тоннеле. Вы слышите чьи-то шаги. Что происходит дальше?
Н.Л.-Доктор Туше вы соблазнили пациентку Сильвию Ретонье, в начале своей карьеры, теперь у вас растёт сын-подросток Максимилиан, который пошёл по кривому пути и поддался влиянию плохой компании. Если вы не подключитесь со всем своим авторитетом, то ему через шесть с половиной лет грозит пожизненная каторга... Ваша жена Сюзан недовольна обилием красивых пациенток, окружающих вас и готовит ответный удар... А ваш компаньон, Эмиль, которому вы доверили ценные бумаги, с вами нечестен. Чтобы не потерять, заберите их обратно.
Г.Т.- Благодарю за информацию, мадам Лелюш, но вернёмся в тоннель. Вас догнал некто и вы ударили его саквояжем. Что произошло дальше?
Н.Л.- Серж Лакомб, у вас язва желудка и необходимо немедленно приступить к её лечению, промедление грозит скорой смертью... В деле Гохур против Альбы есть ещё один важный свидетель, проживающий по улице Вобан 18, который видел все, что произошло той ночью, но он глухонемой. Говорить не может, зато может всё написать. За это дело вас ждёт повышение, и через два года следующее повышение.
Г.Т.- Мадам Лелюш, так что же произошло после того, как вы упали в тоннеле?
Н.Л.-Секретарь Дамур, ваша тёща скоро выйдет замуж за богатого владельца мануфактуры и вас ждёт значительное улучшение жизни и блестящая торговая карьера. Через три месяца ваша жизнь изменится...и не надо спрашивать меня о том, чего никому знать необязательно. А всё остальное об этом ерундовом мире я и так расскажу.
Вот, например, сейчас мой муж и его родственники ожидают оглашения завещания оставленного моим свёкром и будут очень удивлены, когда узнают, что он имел огромное состояние, источник которого никому не известен.
И то, что все деньги он завещал именно мне.
И то, что вскоре меня выпустят из тюрьмы по трём причинам.
Первая - завтра будет найден человек, написавший письмо, правда он уже мертв, но признание лежит у него в кармане.
Второе - сейчас в Италии схвачены главари организации " Лигурийские львы" и они меня не знают, в-третьих, я беременна..."
Нинель отложила мелко исписанные листки. Голова у неё кружилась.
- Скажите, доктор, это действительно я говорила? Почему же я ничего не помню и не знаю, откуда я это взяла?
- Человеческое подсознание это ящик Пандоры, дорогая мадам Лелюш, и я каждый раз поражаюсь тому, какая бездна неизведанного таится в нас... Желаю вам всего самого лучшего и благодарю за предупреждения. И... поздравляю с долгожданной беременностью.
***
Маленькое уличное кафе "Пти Бонбон" на улице Ля Ферье.
Господин, одетый как для игры в теннис, натянув каскетку чуть не до самого носа, сидит за дальним столиком и делает вид, что с интересом читает бульварный роман. На его столик, покрытый ажурной тенью акации, упала другая тень - от массивной фигуры подошедшего мужчины. Клетчатые брюки ему явно тесны и почти неприлично обтягивают мощные ляжки, а лаковые туфли покрыты слоем летней пыли.
-Ну вот, наконец, и вы, дорогой Акхнавар, - любезно произнёс сидящий за столом, - надеюсь, новости, что вы принесли - отрадны? - он поднял взор на подошедшего здоровяка. - Присаживайтесь, прошу вас!
Акхнавар, чьё лицо украшала большая и пышная борода, слегка сдвинул шляпу назад и присел за столик:
- Новости просто великолепны! Наконец, почти тридцать лет моих усилий увенчались успехом. Я оплодотворил её! Женщина беременна и плод развивается как надо.
Он достал из кармана обычную открытку с видом на Эйфелеву башню.
-Вот на этом дисплее можно видеть, как растёт в её чреве наша надежда.
Сидящий напротив с любопытством взглянул на открытку:
-А как вы понимаете изображение?
-По изменению цветов на картинке. Вот видите, нижняя секция башни окрашена в зелёный цвет? Значит, у малыша успешно формируются все важнейшие органы, как только окрасится следующая секция, то значит, начал формироваться костяк. Ну, и так далее.
-Милейший Акхнавар, это прекрасно! Но я должен знать дальнейшее развитие событий. Вы понимаете, как нас осталось мало - буквально единицы. И сколько сил стоило разыскать подходящую женщину, как тяжело было незаметно формировать её судьбу, вплоть до физических изъянов, и всё для того, чтобы заполучить идеальную самку аборигенов, способную выносить и родить, я не побоюсь этого слова - "физическое будущее нашей расы"! Второго такого случая уже не представится. Надеюсь, вы учли все нюансы первых дней зачатия?
-О, да, Повелитель! - Акхнавар склонил голову перед человеком в каскетке, и на его затылке между воротничком и шляпой блеснула зеленоватая чешуя. - Даже не три, а целых семь дней она находилась в темноте, как это необходимо для правильного закрепления плода. К тому же, благодаря беременности, эта Лелушшш(чёрт, какие всё-таки дурацкие имена у этих французов!) получила некоторые из присущих только Какхаркханцам свойства, такие, как способность видеть в темноте, читать чужие жизни, питаться деревом и песком, а так же в качестве бонуса - наши прекрасные когти, слава о которых когда-то гремела по всей Вселенной!- он поднял руку и пошевелил пальцами.
- Всё это мило, конечно, - хрипло рассмеялся Повелитель, показав раздвоенный язык,- только любоваться ими ей осталось недолго.
-Да! Пять, от силы пять месяцов и неделю! Роды убьют самку, но это уже детали, дальше ребёнок сам разберется, мы лишь создадим необходимые условия. Деньги для достойной жизни малыша мы достали. Самка якобы получила наследство. Я позаботился об этом.
-Ну вот и отлично! - сказал Повелитель, доставая из кармана большой бриллиант.- Вот вам поощрение, за приятные вести!
Акхнавар принял бриллиант рукой в перчатке, и с почтением поклонившись, положил камень в рот. С хрустом разгрызая бриллиант, он сказал:
-Премного благодарен, этого мне хватит до времени родов! Надеюсь, что через год все окружающие,- он показал на посетителей кафе, официантов, прохожих, пассажиров конок и автомобилей, спешащих по дороге, - уже будут нести в крови информацию об истинных хозяевах Земли!
-Акхкхарр! - Повелитель вернулся к чтению.
-Акхкхарр!!! - ответил Акхнавар, удаляясь с победным видом.
***
У монументального здания банка "Сосьете Агриколь" на улице Трефур, на лавочке, в тени платана сидел пожилой мсье - благообразный, в черном сюртуке, застёгнутом наглухо, несмотря на летнюю жару. На его лбу выступали капельки пота, и он с достоинством промакивал их большим белым платком. Через минуту к нему подошёл высокий человек в сером льняном костюме.
- Приветствую вас мсье Бриссон. Хороший денёк! Как ваши дела?
- Да, денёк славный, мсье Кольбер, и дела вроде бы не так плохи. Только я вынужден был вызвать вас по поводу ваших часов. Похоже их кто-то переставил.
-Что вы сказали?!- высокую фигуру Кольбера как пружиной подбросило со скамьи .- Кто это сделал? Какую дату поставили?- он не на шутку разволновался и стал бегать вдоль скамейки.
-Переставили всего лишь на пятнадцатое сентября сего года. Если желаете, я верну всё на место, как было.
Кольбера немного успокоили эти слова, и он распрощался с мсье Бриссоном, велев ему не спускать глаз с часов и пока ничего не трогать.
***
Через час в светлой гостиной частного особняка на улице Сен-Брабан, Кольбер беседовал с солидным мужчиной в домашнем халате, расположившимся за обеденным столом.
- Всё-таки решить вопрос с офисами, расположив темпоральную службу на два века назад, это отличная идея, Кольбер!- сказал хозяин дома, Бадри - шеф Кольбера, неторопливо помешивая чай в фарфоровой чашке.- Я знаю, как сильно завидуют нам коллеги из будущего. Налейте себе чаю, это настоящий цейлонский, под названием "Сон Раджи", буквально вчера шхуну разгрузили, даже в магазинах пока такого нет!
Кольбер послушно налил чашку, но не мог размешать сахар - у него тряслись руки. Хозяин это заметил и спросил:
- Что-то произошло, друг мой?
- У меня случился прокол с временным трансформатором. Бриссон не уследил, и кто-то перевёл дату на пятнадцатое сентября...
Повисла пауза, в течение которой Бадри хмурил лоб, соображая.
Кольбер, переплетя и сжав пальцы, умоляюще смотрел на него. Он очень любил это время и этот город, и приложил много усилий, чтобы остаться здесь работать.
-Хм, боюсь это чревато для вас неприятностями о службе, Кольбер! Вероятно, вам придётся даже вернуться в старый офис, в будущее. - Лицо хозяина дома выражало озабоченность. Он подумал ещё с минуту.- Попробую-ка заказать расчёт в центральном офисе, может быть они помогут решить проблему. Уж очень мне не хочется отпускать вас, ведь мы так славно рыбачим по выходным...
***
Еще через сорок пять минут Кольбер был на улице Лилье, в часовом магазине Брюссона. Старый часовщик оставил на часах дату - "пятнадцатое сентября", как велел Кольбер. Потом маятник часов остановили до указанной даты, а пока служащие экстренной темпоральной службы будут искать того, кто перевел стрелки, чтобы перенести незадачливого любителя приключений в пятнадцатое сентября в том состоянии, в котором он находился, когда переводил стрелки.
Теперь только останется, что почистить "временнУю линию" того, кто переставил часы.
Кольбер вышел из магазина мсье Брюссона, с твердым намерением зайти в кондитерскую и купить свежих пирожных, чтобы выпить с Бадри чаю, (как там его называют, "Утро Султана", что ли?) и отметить удачное решение проблемы с минимальными потерями.
Нарушитель был вычислен. Это была дама, посетившая магазин Бриссона в середине июня.
Никогда не знаешь, что ожидать от этих с виду благовоспитанных француженок. Но теперь все встанет на свои места. Кольбер тихонько вздохнул, подумав: "Что и говорить - не повезло Нинель Лелюш! В экстренной службе сообщили, что она была беременна, но пятнадцатого сентября, увы, ребенка она потеряет..."
Аудиоверсия здесь: читает Родион Камонов