Ничто не может так ярко воссоздать картины, как собственные пережитые ощущения. Это прежде всего воздух: влажный, мягкий, непривычный, и одновременно жгучий, с запахом новых приключений, ещё необъяснимых и неразгаданных. Там есть всё - запах шавермы, бесконечных гамбургеров и прежде всего - головокружительный запах моря, необъятного, бездонного; пока ещё чужого, дикого, но манящего и зовущего своей красотой и холодным равнодушием. А потом, конечно солнце, только быстро, потому что оно горячее, яркое и далёкое. Да и вообще оно есть везде. И в пространстве, будь то небо без единого облачка, или величественный закат – оно непостижимо, его нельзя почувствовать без обрамления. Например, это может быть овраг: наверху – красивое молодое дерево, изогнутое от постоянных ветров, внизу, конечно груды камней, и море. И несколько листов, с самого краю, и внизу – тёмная пустота, а центр – центр это полоса: синяя, затем желтоватая, плавно переходящая в красный, а затем в розовый, совсем расплывчатый.
Это наверное, была первая сильная буря, ветер холодный, а вода тёплая, море беспощадно. Волны стараются перегнать друг друга, чтобы достигнуть невидимой цели, а потом разбиваются о колючие камни, тысячи брызг взмывают в воздух и навсегда исчезают, отжившие свою короткую жизнь. Но волна зла, она бьёт с огромной силой: всё гибнет на её пути, всему суждено превратиться в брызги.
От неё, первой бури, парит неизвестностью. Сколько раз я уже купалась здесь, сколько раз ощущала движущееся прикосновение холодной завораживающей волны и солёной воды. Но буря, она хочет поглотить твою сущность, подчинить тебя стихии, волна плавно качает и уносит – всё дальше и дальше в бездонное пространство. Конечно, она выше тебя, где-то в два раза, и, чтобы не попасть в её власть, нужно сделать рывок – вверх и вперёд, и лечь на неё, всё как обычно, как в жизни. Всегда нужно уметь подстраиваться.
Он был впереди, дальше, там – глубже, он – сильнее, он сможет выплыть. А я не хотела терять землю под ногами, но стихия, она толкала меня вперёд – земли не стало. Я испугалась. Резко повернула назад и поплыла, как только могла быстро. Он догнал меня. Ничего не сказал. Тишину ощущений нельзя нарушать. Он вернулся – всем приходится возвращаться. Он был рядом, если бы меня занесло далеко, он, конечно, помог бы мне в море. А в жизни?
Мы вышли, оделись. Ветер сильный, поэтому холодно, волосы путаются и липнут к солёному телу. Камни впиваются в ноги, вокруг – предчувствие холода, несколько человек ещё на пляже в ожидании последних лучей заходящего солнца. Было ощущение надвигающегося кошмара: красивого, рокового, страстного. Он просто дотронулся до моего плеча, одним только пальцем, я знаю, это всё от воды так чувствуешь. Ничего. Обычное. Пройдет. Не бывает и не может быть.
Страшно, лучше не оглядываться назад. Я ждала. Мы вернулись в корпус. Там ужин, после ужина - мыться, собираться, краситься. Всё равно куда, тебя никто не знает, тебя все вокруг видят, ты – самая красивая, загорелая, свежая. Просто ни о чём не думаешь – это классно, только о своих желаниях – всё выполнимо.
Много лиц, они все красивые, кареглазые, с правильными чертами, они почти все знают, что ты – русская. Ну, еще бы, ты привлекаешь столько внимания! Чаще всего я спрашивала про город, это не: где учишься, сколько лет, с кем ты здесь? Но, куда денешься от стандартов: насколько вы сюда приехали? и т.п.
Потом был город. Он красивый, но скорее – обычный. Если по городу в котором живешь, пройтись и посмотреть на все глазами туриста, будет тот же эффект, что и от впервые увиденного. Это – творения рук человека, бесспорно, разные. Они живут своей жизнью и подчиняются жизни людей. Совсем другое дело – создания природы, те же деревья, травинки, незамысловатые листочки: в них столько гармонии, сколько нет в самом искусно выполненном монументе. Там тоже море. Вид на него открывается с Тёщиного моста. Вот оно спокойно, виднеется здание Морского Порта, у самого берега стоят большие краны: желтые и синие, они похожи на морских чудовищ, высунувших свои головы из воды. С моря дует свежий ветер, с города – пыль, гарь, копоть. В "Электроне" было спокойно, там можно наконец-то остаться одной. Я не успела. В холле – музыка, нужно бежать на встречу новому. Это: "мне нравится, что вы больны не мной", и "надо сразу уходить, чтоб никто не привыкал".
Я сидела на кресле в голубом сарафане, он слишком короткий, поэтому постоянно приходится его одёргивать. Рядом сидел он, я знала, что он всё видел. Вино было терпким, жгучим, хотелось жить!
Я ждала. Он позвал меня. Я быстро переоделась в номере, я знала, куда я иду.
С нами пошла Ольга. Мы шли втроём – нужно было найти море, быстрее в бездну. Я знала, что его рука так же дрожит на талии молодой четырнадцатилетней девчонки, как и на моей, просто я знала, что он будет мой. Наверное, это была секунда, когда я сказала в холле – пойдём, и у меня загорелись глаза. Наверное, она длится и сейчас.
Мы шли. Ольга остановилась выпить вина.
Мы встретились – глазами, нет, было некогда, мы просто стали вместе, в бешеном пламени.
Я же плохо целуюсь! Мало опыта! – я не помню, не помню этого. Ольга не должна заметить, поэтому - мгновение, но всепоглощающее, обо всём говорящее.
Ещё несколько шагов, метров – мучение! Может здесь? А Ольга? Он предложил мне искупаться, я сняла кофту, джинсы, он спросил это купальник? Нет! Зачем? Просто красный лифчик и чёрные стринги с красными розами. Он обнял меня. Не стало Ольги, фонарей, освещавших недалёкую набережную, редких прохожих. Застёжка поддалась без труда. Нет! И – в море: черное, теплое после жаркого дня, зовущее, всепоглощающее, стихийное. Я не боялась – он вёл меня. Мы зашли по пояс в воду, дальше идти не хотелось, мы остановились, прижались друг к другу. В холодной воде я чувствовала, какое горячее его тело, как бьётся его сердце. Я смотрела ему в глаза, я была здесь и сейчас, и только с ним, без тени воспоминаний.
Мы вышли, было жарко, свежо, приятно. Я оделась, все вещи нашлись, мы шли вверх по лестнице. Я несла кофту в руке. Вот первая площадка, продолжать идти было невозможно, просто некогда. Всю одежду мы повесили на перила. Было жарко. Никто не мог идти по лесенке, там – мы. Мы стали подниматься, просто так, будто никто и не мог сейчас попасться нам навстречу. Наверху было тихо, узкая тропинка вела вниз, к оврагу, трава блестела в лунном свете. Я не обувалась, и, хотя под утро уже выступила роса, было тепло. И всё. Тропинка. Трава (она уже горячая). Снова. Всё – солёное. Чисто. Классно.
Мы оделись, уже светало, конечно, мы долго искали дорогу и шли совсем в другом направлении.
Снова жизнь кипела – кафешки, рестораны, клубы. Однажды была ночь, длинная и звёздная. Погода установилась холодная. Покрывало мы постелили на песке, недалеко от линии прибоя. Было полнолуние.
– А ты веришь в Бога?
– Нет, в движение атомов, которое можно предсказать.
– Ну, да, конечно "атомы совершают непрерывные колебательные движения, и в зависимости от вида атомов эти колебания имеют разную структуру, частоту, направление"…брр!
– Брр! познания…
– А в Высший разум?
– Есть человек.
– Что ты думаешь об иконах? Церкви?
– Так легче, легче верить в Бога и ждать «манны небесной».
– Я знаю, это самовнушение. Можно верить в ручку, бумажку, иголку и думать, что с этим предметом ты непременно сдашь экзамен. И самое смешное, что сдашь. Мы во многом можем убедить себя.
– Нужно верить в себя, а не в иголки, и ещё знать, чего хочешь. Просто добиваться и не останавливаться. Человек, остановившийся в своём развитии, выглядит жалко.
– А любовь?
– Утопия. Только с надеждой на секс.
– Брр, а платоническая?
– Ха-ха, в старости?
– Нет, ну это вам парням для хорошего секса нужна только привлекательная партнёрша, а девушке – психологическая близость, гармония, что-ли.
– Бред. Как насчет аргументов?
– У меня мало опыта, но я чувствую, что секс – это не главное.
– Жаль, что ты не можешь со мной спорить. Мало опыта…
Ночь исчезла, исчезла прежняя любовь, исчезла уверенность, что все парни – тупые и похотливые, что женщина умнее, интуитивней, развитей.
Впереди было море, оно шумело, обдувало нас приятным прохладным ветром, иногда волновалось, иногда внезапно затихало.
Летели дни, длящиеся вечность, и мгновения, которые переделывают твоё сознание и твою жизнь, заставляют искать новое.
Вещи были собраны. Все были в холле. Что там можно делать в последние часы? Конечно, крыша, я пошла с ним. Было видно всё, что происходит внизу: движение машин, колыхание листвы деревьев, отчётливо слышны голоса. На одном земельном участке был виден бассейн (раньше я не могла видеть его за высоким забором). Вода была ярко голубая, неестественная. Высота нашего корпуса пять этажей, небольшая.
– Я боюсь высоты, всегда вижу сны, как падаю куда-то, а в последний момент просыпаюсь, и долго думаю, где я.
– А с парашютом смогла бы прыгнуть?
– Да.
– И не страшно?
– Я же буду знать, что надо прыгать.
– А пройти по краю крыши с парашютом?
– Нет.
– Почему?
– Я не буду знать, что делать: прыгать вниз или стараться удержать равновесие.
Мы спускались вниз по лестнице. Море исчезало, оно было далёким, величественным, но теперь понятным и родным для меня. Снова подул лёгкий ветерок, принёс запах морских водорослей, и тут же слился с запахом жареной курицы, картошки, кофе… всего, что готовили для нашего прощального ужина в курортной столовой.
1 декабря 2004 год