КАК КУЗНЕЧИК НАУЧИЛСЯ РАЗГОВАРИВАТЬ. Сергей Соколов-Ивинский
(сказка)
1
В саду у забора важно разросся репейник. Его малиновые цветы, хоть и были когтистыми и хватали за одежду всех проходящих мимо, однако на пасеке почитались как полезные: с них пчёлы собирали целебный мёд. Только по этой причине репейнику разрешалось расти в саду.
Семья кузнечиков ещё с весны поселилась под широким листом репейника у самой земли. Лопух, так называют репейные листы, был для кузнечиков настоящим домом и надёжно защищал их от дождя, ветра и зноя, даже град отлетал от крепкой крыши.
Один раз утром ветер, должно быть спросонья, налетел на репей, тот закачался, размахивая корявыми ветками, лопухи зашевелились и зашумели. От этого шума проснулся маленький Кузнечик и открыл глаза.
«Что это?» - тревожно подумал он, когда увидел яркий, как ему показалось, свет. Свет вливался в домик радужными кольцами через небольшое оконце – дырку в лопухе. Кузнечик испугался и, как бывает при страхе, зажмурился. Кузнечик никогда ещё не видел белого света, ведь он только что родился из крохотного яичка – сегодня ночью.
Малыш немного полежал с закрытыми глазами и вновь проглянул. Он догадался, что от света с ним ничего плохого не происходит, наоборот, стало теплее и уютнее. Он окончательно успокоился и принялся разглядывать всё вокруг себя.
Рядом с ним под мягким листочком мать-и-мачехи, служившим одеялом, рядком лежали братья-кузнечики. Такие же маленькие, как и он.
«Какие зелёные! И все с усами! – С восторгом и завистью подумал Кузнечик. – А я?»
Он откинул листик-одеяло и посмотрел на свои ножки – зелёные и усы щетинками.
«Как у них», - утешился малыш и увидел у окна маму Кузнечиху. Она расставляла пустые мисочки на стол. Он выпрыгнул из-под листика и сделал длинный прыжок к маме. «Получилось! – Обрадовался малыш. - У меня получилось!» Увлеченный таким открытием, он принялся прыгать.
«Умею, я умею! Прыгаю! Выше всех и дальше всех!» - мысленно хвалил он себя и, забыв про маму, скакал и скакал кругами по избе, ронял табуретки и, чуть было, не опрокинул стол, но мама во время схватила за лапку буйного малыша.
- Тише, тише, разбудишь, - зашикала она на непоседу, - братишки твои ещё спят, - потом указала лапкой на окно, в которое ломился светом и звуками заманчивый мир, и строго настрого наказала, - туда один не выходи! После завтрака я всех поведу на волю – буду учить, как правильно скакать, а, главное, покажу, как нужно прятаться в траве от врагов. Смотри, сиди дома и жди маму! – С этими словами Кузнечиха юркнула в дверь и попрыгала, больше – полетела, на огуречную грядку точить из сочных листьев на завтрак кашицу для своих деток.
«Говорит, враги. Какие ещё враги! Не догонят, я, вон, как далеко прыгаю! А эти чего спят, ну-ка», - не закончив до конца мысль, кузнечик запрыгнул на лавку, выпрямился, чтобы всем было видно его, такого славного, вдохнул полную грудь воздуха и принялся будить братьев.
- Вставайте, сони! – Закричал он, - айда прыгать по траве!
Странное дело: звуков его голоса не раздавалось, слова эти звучали лишь в голове кузнечика, а для остальных были глухими. Малыш старался: он широко открывал рот, надувал дощатое брюшко и даже посинел от натуги, а голоса всё равно не было.
Чудак, он ещё не умел разговаривать по-кузнечьи и не знал, что кузнечики разговаривают ногами, а не горлышком и ртом. Как?
А вот так. На ногах у кузнечиков есть жёсткие зубчики, как у пилы, а на подкрылышках вырастают твёрдые бугорки. Кузнечик, если хочет что-то сказать, не рот открывает, а подводит крылышко к ноге и начинает ногой с зазубринками водить туда-сюда по бугоркам – вжик, вжик, точь в точь так косу бруском каменным точат. Крылышко начинает дрожать, издавая разные звуки, как струна в скрипке – и льются слова, и идёт разговор.
«Жных, жных, жных», - раздаётся вокруг, когда летом выйдешь в поле. Люди думают, что это кузнечики косят себе траву. Не-ет. Это они разговаривают между собой.
2
Кузнечик махнул крылом на своих братцев, подпрыгнул к двери и один выскочил из домика. Раз – и он взлетел выше репья, два – и уже плюхнулся на лист смородины. От крутого и приятного духа смородины закружилась голова, в глазах зарябило от множества цветов. Над головой разливалось бескрайнее синее небо, и слепило солнце.
«Воля, воля и никаких врагов!» - Ликовал малыш. Зелёное его тельце изнывало в ласковом дыхании зноя. Непоседливое сердце радостно билось. «Вперёд, вперёд, что там, что там», - выстукивало оно в груди кузнечика. И он прыгнул с листика, сам не зная, куда и зачем. Упал на розовый цветок клевера: новые картины, новые приключения.
На клевере топталась полосатая пчёлка. Корзиночки на её ножках были полны цветочной пыльцы, но ей оставалось еще набрать в зобик нектар – сладкую водичку в цветке. Она была так увлечена своим делом, что и не заметила рядом с собой егозливого гостя. Кузнечику показалось, что пчёлка нашла что-то особенное в цветке, уткнулась туда и с удовольствием нюхает. Любопытно, а что? Малышу не терпелось узнать. Он не только не умел говорить, но и не знал, что маленькие дети должны вести себя пристойно с другими обитателями сада, особенно с взрослыми. И он, как будто поступает исключительно правильно, принялся толкать незнакомку с клевера, чтоб приблизиться к соцветью и самому заглянуть внутрь цветка, и наконец-то узнать, что там.
- Не мешай, жу-жу, а то уж-жалю, - сердито прожужжала пчёлка.
Но кузнечик не унимался.
- Уж-жасно противный кузнец, хуже трутня, - обиделась пчёлка и сама улетела с клевера.
Наконец кузнечик добрался до устьица в соцветии и с нетерпением заглянул внутрь. На донышке он еле-еле различил маленькие и белые, как туман, росинки – это и был напрыскан нектар.
«Я-то думал, что тут большой мёд прячется, а на дне только брызги», - подумал он в укор цветку и попрыгал дальше.
Прыг – пролетел над клумбой ярких петуний, прыг – пролетел над белыми ромашками, шмяк – упал сквозь траву прямо на землю.
- Ай, выпугал! Глупый кузнечик! – Взвизгнула от неожиданности красивая букашечка с большими глазами.
Букашка копошилась в трухе из сухих листьев и стебельков. Она строила себе домик.
Малыш хотел сказать красавице, что он не глупый, а, просто, маленький, но уже смелый кузнечик, и ещё, что очень любит прыгать и скакать – лучше всех. Но у него по-прежнему не было голоса. Он только молча таращился на прекрасную букашку и шевелил усами.
Умная букашка принялась наставлять и воспитывать кузнечика:
- Чего распрыгался, вот, схватит воробей тебя, щёлкнет клювом – и нет зелёного! Не надейся на прыжки, а лучше делай, вот, как я, себе норку под листиком…
«А я убегу. Я его усами своими напугаю», - наперекор наставнице думал кузнечик и знаками пытался пригласить букашку немного поиграть с ним – погоняться в догонялки, попрыгать по саду.
- Не играть на виду у врагов, а под листик надо хорониться, - продолжала учить глазастая букашка самонадеянного несмышлёныша.
«Играть не хочет, только учит и учит, фу, какая не интересная, хоть и красивая», - по-детски безобидно досадовал на букашку кузнечик.
3
Неожиданно по его глазам чиркнул яркий голубой свет. Малыш вздрогнул и, оставив свою букашечку, повернулся в ту сторону, откуда брызгали голубые искры. И он увидел, как ему показалось, что-то по-настоящему интересное – капельку росы на паутине. Ветерок раскачивал паутину, а вместе с ней раскачивалась и капелька, от чего солнечный свет в ней переливался разными огоньками – синим, зелёным, жёлтым, красным…
Очарованный игрой света, кузнечик, что было силы в его угловатых ножках, метнулся к капельке, но не дотянул – не больно шмякнулся на прожилистый лист подорожника, а с него скатился на муравьиную, очень набитую, дорожку. Приготовился было ко второму прыжку, но в этот момент прямо на него из-под листка выполз крохотный рыжий муравей. Муравей остановился, сбросил с плеча брёвнышко и вытер рукавом пот со своего муравьиного лица. Он несколько раз оглядел с ног до головы кузнечика и выразительно пропищал:
- Малыш, ты, наверное, потерялся. Скажи, где твой дом? Я отведу тебя…
Следом за муравьём из тени листа вышли ещё два рыжих мураша – его товарищи, а может быть, и братья. Сбросив с плеч брёвна, они спросили:
- Завал на дороге? Или отдых?
Первый муравей рассказал своим друзьям, почему остановились, и указал на кузнечика.
- Ему одному никак нельзя оставаться, пропадёт! Отведи его к маме, – участливо отозвались мураши, – а бревно твоё мы подхватим и все три снесём в муравейник, пусть и тяжело будет. Муравьи нас там теперь заждались, ведь подземный ход срочно укрепить надо, не ровен час – обвалиться, и землёй засыплет ходы-то…
Кузнечик таращил на муравьёв свои тёмные раскосые глаза и, как всегда, молчал, но за то очень громко в своей голове думал: « Малыш, говорят! Это я-то? Сами вы малыши, вон, росточком до коленей моих не достаёте. Ха-ха, тоже мне большие нашлись, прямо великаны… Малявки рыжие…»
Дружные мураши взвалили на плечи бревна и, тяжело дыша, поспешили к своему дому.
- Малыш, ты чего молчишь, разговаривать не умеешь? - Добивался ответа первый муравей. - Тогда укажи, в какой стороне твой дом, и я отведу тебя.
Но кузнечик и не думал возвращаться домой. Даже вкусная кашица, которую теперь мама раскладывала по мискам его братьям-кузнечикам, не привлекала его. А то, что мама теперь плачет о своём пропавшем кузнечике, он ещё догадаться не мог, а потому не мог пожалеть маму. Он, просто, слишком много думал о себе, и ещё не научился думать о других.
Дерзкий малыш выпрямился, выпялил горделиво свою узкую и зелёную грудь и, чтобы отбиться от заботливого муравья, показал ему язык, скорчил по-кузнечьи рожицу и даже начал плеваться, как это делают самые маленькие и ещё невоспитанные дети.
Муравей, хоть и был благоразумный и добрый, все равно обиделся на кузнечика – он бросился ему на помощь со всем старанием, вон, даже из-за него товарищей нагрузил бревном тяжёлым, а он? А он за всю его доброту рожи ему корчит, да ещё плюётся! Хорош малыш, вот, и спасай таких…
- Бездельник! Жаль, только время драгоценное на тебя истратил, - сердито сказал рыжий муравей сморщенному в дразнилке кузнечику и, вздохнув, побежал по дорожке догонять друзей.
4
Зато кузнечик был рад. Он прыгнул раз, ещё раз, и очутился у вишни. На одной из веток висела та самая круглая сетчатая паутина с капелькой росы на ней. С замиранием сердца кузнечик скакнул вверх и упал как раз на сетку. Нити задрожали, и капелька с них сорвалась вниз. Кузнечик и ойкнуть не успел, как земля впитала её в себя. Он было прыгнул за хрустальной росинкой и даже перевалился через край сетки, но не тут-то было: паутина крепко держала его липкими нитями. Он испугался и начал ещё сильнее дёргаться и биться, от чего только сильнее запутывался.
«Ой, ой, ой!» - как всегда, беззвучно закричал кузнечик, бесполезно открывая широко рот.
Сама паутина ещё не самое страшное, страшным стало то, что, дёргаясь в сетях, кузнечик разбудил паука. Паук ночью выткал на ветке вишни свою коварную сеть и теперь поджидал добычу. Он дремал у сигнальных нитей в своём логове – выемке от старого отгнившего сучка. Паук был голоден и зол, ведь за всё утро в его тенета не попалось ни одной мухи, ни одной букашечки, ни одного захудалого комарика – кузнечик был первым уловом. Злодей обрадовался, когда зазвенел колокольчик в его логове – есть добыча!
Перебирая всеми восемью ногами, паук выполз из укрытия на ветку и посмотрел вниз. Он проглотил слюну и радостно засмеялся:
- Попался! Молодой кузнец! Славный будет у меня сегодня завтрак.
С этими словами он спрыгнул вниз и повис на специальной паутинке, которая тянулась из отверстия в его спине и другим концом крепилась к ветке. Разбойник стал плавно опускаться к кузнечику, казалось, что где-то в спине у паука прячется и работает малюсенькая лебёдка, точь в точь, как у подъёмного крана, и разматывает трос – паутину. Он опускался всё ниже и ниже и, вот, достиг уровня глаз кузнечика. И кузнечик увидел его – чёрного с выпученными злыми глазами, со страшным хоботом, в котором зловеще блестел стальным блеском острый наконечник жала с дыркой для яда. Малыш так испугался, что вспомнил маму и свой родной домик. Он отчаянно задёргал ногами, пытаясь вырваться из паутинных силков. Вырваться он не вырвался, за то запиликал зубчиками на ноге по крылышку, и с ним произошло чудо: раздался голос – так ногами кричал кузнечик:
- А-а, помогите, спасите! Мама, мама, я здесь!
Ветер подхватил голос на свои крылья и стремглав разнёс по саду. Первой услыхала зов на помощь увлеченная работой пчела.
«Эх, это ведь тот противный кузнец орёт! Допрыгался! Таки попался к пауку в сети. Жалко его, совсем маленький и несмышлёный… Полечу спасать», - думала пчела, собираясь на выручку кузнечика, но долго не могла оторвать свой жадный хоботок от нектара. Наконец нектар в цветке закончился, и пчёлка полетела на помощь. Но тут её завидущие глаза увидали, распустившийся золотым солнцем, подсолнух полный нектара. Крылья подогнулись, и пчелка, сделав разворот, тяжело плюхнулась на цветок. Забыв про несчастного кузнечика, она принялась жадно втягивать драгоценный нектар в свой бездонный зобик. И если до её слуха долетали тревожные крики малыша, то она виновато прятала ноги в густые соцветья подсолнуха и уже ничего не слышала – уши у пчёл находятся на ногах. Не слышала - оправдывалась она перед совестью. И пока ей это удавалось, но на долго ли…
Потом голос кузнечика долетел до красивой букашечки. Она уже построила свой домик из старых листьев и теперь сидела на крылечке за столиком. Букашечка пила чай с земляничным вареньем и баранками, любовалась высокими, как ей казалось, до самого неба ромашками, и поминутно вздыхала. Она сама себе лепетала: « Ах, как тепло, потому что солнышко, ах, как красиво вокруг, потому что лето, ах, какая я умница – всё знаю…»
Вопль кузнечика о помощи оторвал букашку от мечтательной забавы.
- Несчастный, глупенький малыш, ах, ах! А я ведь говорила тебе - не прыгай, хоронись, домик строй. Не послушал моего умного совета, вот, теперь погибай, - холодно рассуждала она за чаем, будто её рассуждения, хоть и умные, могли помочь несчастному кузнечику.
Когда плачь кузнечика резанул по слуху муравья, тот остановился и, поняв в чём дело, передал свою ношу друзьям. А сам быстро, как только умел рыжий муравей, припустился к вишнёвому кусту.
- Успеть бы, успеть бы, - бормотал он в такт своих шагов.
Паук остановился напротив кузнечика. Злодей был голоден и спешил поскорее ужалить жертву. Он недвижно завис на своей паутине-тросе, прицелился и стал медленно выдвигать из хобота острое жало – всё ближе и ближе к бедному кузнечику.
Муравей наконец добежал до вишни и успел взобраться на ветку к логову злодея. Он быстро отыскал паутину, на которой туда-сюда ездил паук, схватил её и хотел разорвать, но не тут-то было. Муравей, сначала лапками, а потом всем туловищем, прилепился к паутине и, как кузнечик, беспомощно задергался на ней.
« Ещё один попался! Большой у меня сегодня пир будет», - обрадовался беспощадный паук и подвёл к кузнечику жало, на кончике которого сверкала капелька смертельного яда – ещё мгновение и остриё вонзится в грудь.
Но в это самое мгновение находчивый муравей зубами перекусил ненавистную паутину, не зря же он был рыжим. Злой паук на своей паутине стал падать на землю, но ветерок подхватил паутину, а вместе с ней и злодея, и понёс - сначала за забор, потом за огород, всё дальше и дальше к тёмному лесу.
Кузнечик продолжал отчаянно ёрзать зубчиками по подкрылкам – кричать:
- Мама, я здесь! Помогите!
Мама прилетела на крыльях, почти как стрекоза.
- Жи-живой, - нараспев проширлыкала она и заплакала от радости.
Откуда ни возьмись, шурша по листьям вишни, прямо рядом с кузнечиком на траву шмякнулся папа Кузнец и сурово посмотрел на малыша – точно дома задаст порку, это он может.
- Не меня, муравья сначала спаси! Пожалуйста, - стараясь быть вежливым, пропиликал кузнечик сердитому папе.
Папа-Кузнец оторвал тенета и выручил малышей.
Кузнечик поднял виновато глаза на муравья и тихо сказал:
- Спасибо тебе муравей, что спас меня от смерти, ты по-настоящему смелый, - немного помолчал и добавил, - и прости меня, что чуть было не погиб из-за меня, из… из-за моей вредности… гордынности, вот враг-то где - у меня в груди. Страшней паука…
И мама Кузнечиха, и папа Кузнец принялись наперебой благодарить муравья.
- …а я язык ему показывал, рожи корчил, и плевался, да, да, плевался… а ещё называл рыжей малявкой… но я теперь не буду таким, - признавался во всём кузнечик, и чем больше он признавался, тем радостнее и веселее становилось ему.
С Ива 2013 год