так озаглавил свою статью в Литературной газете от 20.02.14 Александр Кондрашов. Статья начинается: "Мы с детства привыкли к нашей истории – ужасной, глупой, жестокой, постыдной". Детство – это уже история и непонятно: "Кто это "Мы?", но к нашим привычкам с детства я бы прибавил прекрасную музыку, театр, поэзию и прозу, и знающих школьных учителей, и "таинственного певца" Пушкина. Автор "Про Россию с любовью" цитирует Лермонтова, который назвал Россию "немытой", Карамзина, который якобы говорил, что в России "как обычно… Воруют-с", Гоголя и его высказывание, что в России две беды - "дураки и дороги", Толстого, что Россия – это "прибежище негодяев"… Затем наивно спрашивает у читателя: "А может быть, история нашей страны была гораздо менее постыдной, чем история, скажем, США, Великобритании или Германии? Да и вовсе не ужасной, а героической, достойной того, чтобы школьники ею гордились? Если, конечно, освободить историю от лжи и мифов, которыми её опутали?" Вы, господин Кондрашов, мечтаете о новой "героической" истории, эдаком "облаке в штанах", но истории народов не сравнивают и не устраивают им соревнования-гонки на стадионах. А я вас спрашиваю: "Как это сделать, если оно действительно было?"
Александр Сергеевич оставил после себя не только удобное для патриотического уха, но и "свинский Петербург", "было бы корыто, а свиньи будут", "бывало, что ни напишу, всё для иных не Русью пахнет" или о своей музе "не удивляйся, милый мой, её израильскому платью", или "в начале жизни (пр. авт.: в младенчества) школу помню я", или за поцелуй Ревеке "вручить, чем можно верного еврея от православных отличить"…. Такие признания, а их много, не следует замалчивать или искажать, или прятать в гроб поэта, то есть, схоронить истину вместе с поэтом, как предложил Достоевский. Именно так мечтал царь России Николай Первый, тайно спрятав под покровом ночи тело убитого Пушкина на задворках громадной империи за забором Святогорского мужского монастыря на холме-плывуне у подножия Успенского собора. Но народ российский поэта не забыл, и тогда вместо истины начали придумывать мифы о поэте и его могиле, оправдывать преступление. Ложь рождала ложь – моря и океаны лжи. Всё это было. Историю не изменишь и не закажешь.
Читал я, господин Кондрашов, вашу статью, и она ассоциировала в моей голове инцидент, произошедший в самом ближайшем прошлом с моей книгой "Пушкин в ермолке" (второе издание). Книга издана в Израиле в 2009 году, главы её опубликованы в "проза. ру"(без иллюстраций). Небольшой тираж разошёлся быстро, но в интернете публикации продолжают умножать читателей, скромно – сотни тысяч. Академики молчат, хулителей хватает.
И вот… В один прекрасный день в моей раматгановской квартире раздался звонок: "С вами разговаривает представитель московского издательства (не буду упоминать именитое издательство и имя "Говорившего"). Мы заинтересовались вашей книгой "Пушкин в ермолке", хотим её издать". Конечно, у меня по-крыловски "в зобу дыханье спёрло", но виду не подал и начал торговаться о качестве издания, об условиях, а в голове и на сердце радость: наконец-то широкие слои неинтернетовских россиян, всё ещё находящихся в плену лжи, тоже узнают истину о Пушкине. Так уж сложилось исторически, что "Мы", прожившие в России большую часть сознательной жизни, эмигрировали в Израиль или другие страны не от, как приговаривают, хорошей жизни, но считаем русский язык своим родным - есть чем гордиться, я имею в виду не только культурные ценности, но и работу на благо людей. Однако, зная политическое прошлое России, не верилось, что истина о Пушкине и о его официальной могиле станет достоянием широких масс. Звонки и электронная переписка набирала инерцию. "Говоривший" попросил оглавление через электронную почту, я выслал, отдельно иллюстрации затем экземпляр книги, и я тоже выслал чуть потрёпанный авторский экземпляр(другого не было) с картинками на адрес "Главного". Однажды в очередном телефонном разговоре я усомнился в реальности публикации моей книги, но "Говоривший" уверил меня, что "Главный" читал статьи в "проза. ру", человек он опытный и знает, что делает. Последний разговор состоялся накануне Нового 2014 года в середине недели, "Говоривший" закончил словами: "Весь материал у "Главного" на столе, доживём до понедельника". Прошёл ближайший понедельник, потом месяц и я понял, что пора заказывать "за упокой". Тем временем "проза. ру" опубликовала в альманахе "Писатель года 2013" два моих произведения, что скрасило разочарование. Неожиданно во время последних вечерних теле известий пару дней назад раздаётся телефонный звонок, я с раздражением поднимаю трубку и слышу знакомый голос "Говорившего": "Я прошу прощения, Анатолий, (телевизор немедленно был прикручен), вы, наверное, знакомы с событиями в России: обстановка изменилась, у нас пишут Новую историю. "Главный" посоветовался с ведущими специалистами, и мы поняли, что нас заклюют. Поэтому молчал, ещё раз прошу прощения. Дело не в вашей книге, она интересная и достоверная, но вы должны нас понять". Я, конечно, сразу понял "Говорившего" и бодро ответил: "панихида уже пропета, но "проза. ру" взяла на себя смелость и опубликовала две мои статьи. Видно у вашего "Главного" что-то не в порядке с я…ми, и потому духу не хватает на матку правду". "Ну и шутник вы, Анатолий, но надежда уходит последней" – оптимистично закончил "Говоривший".
Когда-то очень давно в году 1822 в Кишинёве еврейском Пушкин предупреждал российского царя Александра Первого: "грядущие годы таятся во мгле". Тот же Достоевский, имя которого я уже упоминал выше, признал в Пушкине "явление невиданное и не слыханное, а по-нашему и пророческое". Вот, собственно говоря, и всё об ассоциациях, "воз и ныне там".