ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ ЗАИМКИ.
Зима уходила тот год долго.
Всё оборачивалась, накидывалась жуткими метелями и буранами, заносила деревеньки и заимки по самые крыши снегом, не позволяла сутками выходить из домов.
Перед бурей посыльный прошёл по всем поселениям и посоветовал людям держаться по несколько семей в одном доме – надёжнее и безопаснее.
Так и молодые Глуховы, забрав скотину, перешли на время к старикам.
Вскоре приехали и сыновья их: Савелий и Савва, едва ли не впервые увидевшие названных родичей-молодят. Обрадовались, затискали в огромных натруженных мозолистых лапищах! Невестку вертели несколько минут, осматривая и смущая бедную.
– Дедушко! Ну, чо они так меня в краску вгоняют?
Лиза надувала пухлые губки, краснела красивым лицом, теребила косу и стреляла глазами-омутами, отчего суровые нелюдимые вахтовики-геологи и сами заливались краской.
– Прям дыру протёрли глазищами-то! – играя роль селянки, Лиз была великолепна! – Ироды, хвартук сбили на бок.
Накрывая на стол, наклонялась низко, отчего огромная грудь мягко колыхалась и ложилась на круглый живот, а мужчины уже глаза прятали – красота неописуемая.
– Вот, откушайте, братья дорогие, сама нонче стряпала, не отравитеся!
Вместе с Толиком хохотала, привалившись к мужу на грудь, а он обнимал за плечи и целовал озорницу в висок.
– Я ещё пробу-то не сымала – вас ждала!
– От, шальна-то, а! От, скаженна! Ить, учудила-то чо! – Зосима млел и любовался хулиганкой. – Лизаветка, а иде твой взвар чудодейственнай? Ташшы сюды!
Толик, оторвавшись от хохочущей жены, вышел в сени и принёс бочонок… пива. Лизу научили общинники варить из брусники.
– Откушайте сыны мои родные, по крови и по вере! – дед кланялся, стреляя на дочь ехидными озорными глазами.
Степенно наливали странный напиток в кружки. Долго нюхали, потом довольно хмыкнули и принялись пробовать…
Через полчаса два мертвецки пьяных брата уже лежали на лавках у печи.
– Ты чем яго скрепила, а?! – Зосима кулаком погрозил озорнице, утирая слёзы от смеха. – Ай, спиртом?.. – увидев кивок, всхлипнул и опять закатился в смехе. – От те, и квасок! На ваши менины свари – людёв порадуй!
Согласно кивнула, смеясь и сама.
– Повеселила братьёв своих – век помнить будут! А я их завтрева на покаянну молитву поставлю за чревоугодие и винопитие!
Утром, отстояв молитву, садились завтракать со смеющимися глазами и гордостью: «Появилась в семье егоза, от которой стало весело и светло в избе и на заимке!»
– Когда оженитесь, а? Савва? Савелий?
После основной трапезы отец сурово пошевелил бровями, пытался образумить вечных бродяг.
– Мать старееть, а Лизавете одной не управиться с хозяйством-то. Нужны в семью женшыны на помочь!
– А вот, Варютку жду, – Савва стрелял ярко-синими глазами на девочку, сидящую у печи и вышивающую детский чепчик.
Вскинула русую головку, метнула на дядю негодующий серебряный взгляд: «Вот ещё!» и опять склонилась к работе.
– Трудолюбива, старательна, терпелива, воспитанна, красива… – голос затих, споткнулся, замер, завибрировал. – Чем не жена будущая?..
– Мала! Тольки через лет семь вырастить, – отец укоризненно качал головой. – Не дури, паря! Чичас надоть помошш в избу. Не тяни, иначе сам порешу, – хлопнул ладонью по столешнице. – Ты знаш моё слово – крепкое!
– Я согласный, – Савелий поразил всех. – Найди жену – оженюсь. Молодую, крепкую. Чтоб сынов родила.
– А девочек на продажу? – тихо спросила Лиза, покраснев.
– Сыны нужнее. Прибыток с них, – странно смотрел на девушку. – А девочка с дому уйдёт и приданое увезёт.
– А я девочек люблю!
Братья вздрогнули от голоска Вари! Давно не бывавшие дома, чуть не упали с лавок: «Говорит! Немая! Как?»
– Варежка… Родная… Чудо-то какое! Как?..
Савва подошёл к девочке и сел у её ног, смотря снизу в ясные светло-серые лучистые, словно весенние глаза.
– Когда ты?..
Смотря на него, мягко улыбнулась, покраснев и став совсем взрослой: треугольное личико заалело, пухлые губы вздрогнули, милый носик покраснел, густые кукольные ресницы легли на нежные щёки, словно поцеловали шёлковой дорожкой.
Савва замер, задохнулся вскипевшим воздухом-напалмом, окатился волной тревожно-восторженных «мурашек» и… пропал. Поразился своим мыслям: «Дитя ведь она ещё, – но, смотря в её личико, понял, что не сможет долго ждать. – Ей почти двенадцать? Как только исполнится шестнадцать, женюсь, во что бы то ни стало! Только бы она согласилась!..»
Будто услышав мысли, Варенька медленно подняла густые каштановые ресницы, глубоко окунулась в синь мужских глаз загадочной прохладой тающего серебряного арктического льда и… утвердительно закрыла глаза.
Едва удержавшись от радостного вскрика-всхлипа, парень ласково поцеловал тоненькие прозрачные пальчики, поспешно закрыл буйные, страстные, жаркие глаза, прослезился и склонился над девичьими острыми коленками, покрытыми грубым крашеным рядном, касался их пылающим лбом…
Замершая семья, вся до единого, стала немыми свидетелями их «глазного сговора».
Мать судорожно прижала фартук к губам, горестно запричитав и заголосив.
Отец медленно бездумно встал, нервно икнул, побелел лицом, словно смерти в глаза заглянул, потом рухнул в прострации на скамью, заледенев душой в жутком предчувствии беды.
«Вот так посваталися… Да здеся грехом и кровью пахнеть! Как удержать шального и своевольного Савву? Тольки б люди не прознали!
Опомнился, прокашлялся, приводя в чувство оглохшего и ослепшего от плотской страсти к девочке взрослого сына. Тщетно.
– Как тако могло стрястися?! Савве двадцать шесть, а влюбился в дитятю! Ужо чичас понятно – не отступится, мой характер – кремень! Лихо…»
Посмотрев на жену, поймал её покорный взгляд и… неуловимо кивнул. Смирился с выбором сына.
Теперь Варя будет жить в доме будущей свекрови, обучаться премудростям стряпни и способам ведения хозяйства.
Как только у девочки начнутся постоянные «краски» – «сговорятся» с родителями. С того дня Варя станет официальной невестой Саввы.
Решив проблему, все облегчённо вздохнули и вновь сели за стол – самовар и десерт ждали.
Ноябрь, 2013 г. Из романа «На полпути к счастью».
Фото из Интернета.
http://www.proza.ru/2014/02/16/1743