В наш госпиталь постоянно приезжали какие-то студенты на практику.
Приехали и из Ирландии. Три рыжих девушки, с удивленными глазами и нескладными фигурами. Русского они не знали совсем, и я стал их гидом и переводчиком. В один из дней, готовясь к обходу, я заметил отсутствие своего стетоскопа на обычном месте.
– Кто взял мой фонендоскоп? – поинтересовался я у коллег.
Коллеги независимо молчали, ирландки глупо улыбались, не понимая ни слова.
– Друзья, оглянитесь вокруг себя, никто не видел моего фонендоскопа?
Молчание. Мой монолог начал меня раздражать.
– Какого х…, кто сп…ил мой фонендоскоп!!?
Сразу же произошли два значимых события. Ординатор Юра подскочил на месте, вытащил из кармана мой фонендоскоп, и поскакал ко мне, держа его перед собой как штандарт. А мои землЯчки вдруг перестали глупо улыбаться, покраснели и опустили глаза. Великая сила русского мата пробивается даже через языковые барьеры.
Другая практикантка, Алиса Линдгрен, была поданная Шведской короны. Её мать в середине восьмидесятых вышла замуж за шведа и уехала из СССР. Девочка родилась в Стокгольме, но русский язык знала неплохо. Повадки у Алисы были очень непривычные для нашего циничного коллектива. Однажды она потерялась. Ее не было в госпитале более четырех часов. Когда Алиса вернулась, я поинтересовался что происходит, и где она была.
– Мне взгрустнулось. Ведь это родина моей мамочки. Я убежала в парк и бродила по его тенистым тропинкам, перебирая руками веточки, к которым, может, прикасалась моя бабушка.
– Четыре часа?
– Я не следила за временем.
– Петров из 17 палаты не дождался тебя и умер, – решил я ее проучить.
Проучил. Полчаса ее потом коньяком отпаивал. Вытирал слезы, сопли. Объяснял, что умер он не насовсем, а клинически, и что сейчас уже все хорошо, да вон же он курить пошел на лестницу. Глажу ее, хорошую, по спинке, успокаиваю. Так расчувствовался, что чуть не подружился с ней прямо в ординаторской. Хорошо Виташа зашел, прервал наши альковные тайны. Опять мне повезло, опять спасибо дедушке и, конечно, в этот раз Виталий Гавриловичу.
Буквально на следующее утро, еще девяти не было, меня срочно вызывают к главному врачу. А надо сказать, я за два года своей ординатуры видел главного врача всего только пару раз, на общих собраниях. Да особенно и не стремился я к этому общению. Ведь что хорошего можно ждать от женщины с кличкой «Пиночет»? Бегу со всех ног, перебираю в памяти свои преступления за последнее десятилетие, вспоминаю о связях за границей, родителей… В кабинете за столом Татьяна Степановна, красивая она конечно, но глаза ледяные, в каждом - по дулу пистолета. Рядом сидят два мужика в черных кожаных куртках, явно бандитского вида. Понимание постепенно покидает меня вместе со способностью адекватно оценивать происходящее.
– Где Линдгрен?
Вот в этот самый момент мой когнитивный диссонанс* достиг апогея.
– В ординаторской.
– Звони.
Сразу стало очень плохо. Алиска раньше девяти еще ни разу не приходила. Время без трех минут. Если ее в ординаторской нет (какого хрена она вообще понадобилась Главной?) мне - всё. Пиночет сжирала людей и за меньшее. Да, забыл сказать, те оба раза, когда я встречался с Татьяной Степановной на общем собрании, закончились для меня двумя строгими выговорами.
– Виталий Гаврилович, – набрал я номер ординаторской, – Алиса пришла на работу?
– Переодевается.
Такое безразмерное чувство всеохватывающей любви можно испытать только раз в жизни. Я любил Виталия Гавриловича, Татьяну Степановну, Алису Линдгрен, двух бандитов в кабинете Главной, Ельцина, Родину, чизбургеры и многая, многая другое.
– Товарищи из органов хотят поговорить с Алисой. Проводи их, – не глядя на меня, приказала Пиночет.
Позже я узнал, что же произошло на самом деле. Оказывается вчера Алиса так распереживалась, что забыла поставить свой телефон на зарядку. К вечеру он разрядился. Её мама каждый вечер совершала контрольный звонок дочери. Проведя час в безуспешных попытках дозвониться, она связалась с первым секретарем шведского посольства в Москве и заявила, что ей кажется, что ее дочь взяли в заложники чеченские террористы. Других объяснений отключенного телефона она не видела. Секретарь посольства связался со знакомым майором ФСБ (куратором?) и преподнес мамины бредни, как свершившийся факт. Алиса жила на съемной квартире, сразу комитетчики не смогли ее найти, и приехали к нам в госпиталь.
Теперь каждый раз, вспоминая эту историю, я представляю, что бы было, если бы наши с Алисой отношения зашли бы чуть дальше (а они уже туда бежали), и возможно, возможно! мы бы стали жить вместе… Господи, от какой тещи ты спас меня!
*Когнитивный диссонанс (от латинских слов: cognitiо — «познание» и dissonantia — «несозвучность, нестройность, отсутствие гармонии») — состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций