Девочки с черной горы (Александр Брюховецкий) / Проза.ру

   Декабрьские дни коротки и холодны. Солнце встаёт поздно и нехотя. Оно вызревает на морозном горизонте долго, как чирей, и, брызнув багряным светом по заиндевевшим стёклам многоэтажных домов, катится, не успев подняться, вновь к горизонту.
   В такие дни неуютно. Хочется много есть, спать и не ходить в школу. А школ целых две в этом посёлке, который взгромоздился на чёрной горе. А гора вовсе и не чёрная, кто-то брякнул не подумавши, окрестил, так сказать. Да и вовсе это не гора - опушка небольшая. И вот обустроился этот посёлок на небольшом пятачке, чтобы потом шагнуть вниз к Томи, да не шагнул, потому что строящаяся плотина для будущей ГЭС застыла немым укором для окружающих: «А зачем же, люди, вы меня строили да бросили? Экология нарушится, говорите, то-то!.. А ведь надо было сначала думать».
   Конечно же, кто-то думал вначале, взвешивал, но дело вовсе не в экологии (умеют люди пакостить и потом оправдываться). А в том, что поменялся уклад жизни и «кончились деньги». Вот и живут люди на чёртовой горе и чертыхаются, отправляясь, кто в город на работу, а кто и подальше, за Кудыкину гору, чтобы детишки могли учиться а закончив школу бежали прочь от этого несчастливого места.
   А мои герои, о коих здесь пойдёт речь, как раз и учились в этих двух школах: общеобразовательной и дополнительной - школе искусств. «Дополняшка»,- называли её. А кто-то обозвал «искусственной», но это уж слишком, согласитесь. Искусство никог-
да не бывает искусственным то есть поддельным, оно естественное, как хлеб.
   И вот держит на своём темени чёрная гора чудный белый посёлок из стекла и бетона среди необозримой сибирской тайги. И любят люди это место и вздыхают глубоко от наступившей безработицы. И боль эта детям передаётся. Но жить надо- и в короткое жаркое лето, и в трескучие зимние морозы. Да не такие они уж и трескучие, ведь на горе теплее – всего минус тридцать, когда в низине, в Занюхляево – все сорок.
   Наверно, первой в посёлке просыпается восьмиклассница Сима, потому что по утрам, до школы, она моет голову. Странная привычка, не правда ли? Ведь это можно сделать вечером или на ночь. Но увы, девочка смотрит допоздна бесконечные сериалы (особенно любит страшилки), перед этим кое-как приготовив уроки, и засыпает у телевизора. И как бы рано она не вставала – всё равно опаздывала на «дополняшку», что не очень нравилось преподавателю.
   Другие девочки, Катя и Яна (ещё две наших героини) приходили в школу искусств, практически без опоздания. Разве что тринадцатилетняя Катя, выглядевшая взрослее, буквально вваливалась в класс в две-три минуты девятого, запыхавшаяся и раскрасневшаяся от мороза, в то время как Яна уже сидела за мольбертом и пристально всматривалась в натюрморт, стоявший на натурном столике. И так было всегда: сначала Яна, потом Катя, чуть припоздавши, и наконец, через полчаса – Сима.
   Автор хотел бы здесь немного разрисовать детали, уточняя характеры наших героинь, поскольку предстоящие события выглядели бы совсем иначе. Если бы не темперамент и склонность к фантазиям этих девочек.
   Итак: Катя. Нет, Сима. А лучше, Яна. Яна? Да, конечно же, потому что она приходила самой первой. Яна - жаворонок, Сима - сова, Катя -…на ваше усмотрение.
   Яна была очень трудолюбива и больше молчала, в то время как Сима и Катя громко, взахлёб пересказывали друг дружке очередную прочитанную книгу, непременно фантастическую. Яна тоже много читала, но больше реалистического плана, хотя, признаться, роман «Сердца трёх» Джека Лондона оставил глубочайший след в её юной душе. Она хотела таких приключений, такой любви. Ах, эта любовь!.. Она уже с десятилетнего возраста волнует юное создание, если не раньше, и хрупкая с виду художница, с большими зелёными глазами, рисовала море с восходящим солнцем и непременно с парусом вдалеке, а на берегу влюблённую парочку. На берегу была ещё берёзка…
   В общем-то, Яна натура была романтическая, и какая бы тема ни шла по уроку композиции, Яна всегда сворачивала к морю, парусу…
   Сима же была эмоциональной девочкой, ещё гибкой и стройной. В таких, как говорят, бесята вселились, и не дают ей покоя, «ни минуты покоя», как поётся в известной песне. Эти бесята выводили её в полнолуние через балкон и водосточную трубу на крышу девятиэтажного дома, где она, словно цирковой артист, ходила по самому краю крыши и даже перебегала на соседнее здание по тонкому телефонному кабелю, а, впрочем, может, это враки?.. но тем не менее, немного пообщавшись с нашей Серафимой, понимаешь, что от неё можно ожидать что-то авантюрное, то есть не совсем взвешенное решение, от чего её всегда предостерегала наша третья героиня- Катя.
   Катюша была прагматик. Она могла легко осадить эксцентричную Серафиму весомыми и основательными доводами, даже седеющего преподавателя художественного отделения Афанасия Ивановича Защёлкина, могла запросто поставить на место, строго посмотрев на него поверх своих очков в розовой оправе.
   И причём тут собственно Афанасий Иванович? Да всё потому, что и он, под стать неугомонной Серафиме, невзирая на свои года, с юношеским максимализмом пытался поколебать весьма серьёзный и незыблемый закон – закон всемирного тяготения. Вот чудак – замахивается на самого Ньютона! Когда девочки впервые услышали с его стороны сомнения о теории дяди Исаака, то Сима, страшно округлив глаза, выпалила:
   - Вот это да! Обал-деть! Вот бы этот закон переделать! Знаете, девочки, надо всегда что-нибудь переделывать, а то уже неинтересно жить!
   Но начнём всё сначала. Итак 28 декабря 20..года, поутру, когда солнце ещё не лизало своим сиреневым языком замороженные окна немногочисленных домов посёлка, да и вообще была ещё непроглядная темень, из дома №5 по улице Кривохлёбова вышла тоненькая фигурка художницы Яны и, капустно хрустя морозным снегом, заспешила на «дополняшку». Проходя мимо девятого дома, она слегка поёжилась от неприятных ощущений. Она всегда нехорошо себя чувствовала именно в данное время и в конкретном месте. И этому странному ощущению она, конечно, не придавала особого значения.
   Она часто пыталась разглядеть высотное здание, откуда, с самого верха, доносилось какое-то уханье и визжание, и что-то тёмное отрывалось от балкона и, прошумев, словно птица крыльями, затихало. «Чёрная кошка в тёмной комнате,» - отмечала про себя художница и, нервно зажимая полиэтиленовый пакет с красками, ускоряла шаг.
   Ближе к школе Яна всегда чувствовала себя немного уютнее – было больше огней на улице да больше прохожих, спешащих кто куда, а сама «дополняшка» уже приветливо светилась большими умытыми стёклами. На вахте, как всегда, её приветливо встречала Пирожкова Елена Гавриловна, она же тётя Лена, она же «красная шапочка». Здесь уместно отметить, что у Елены Гавриловны не было и в помине шапочки конкретного цвета, которая имела всё-таки косвенное отношение к её служебному долгу, а носила она в зимний период головной убор из непонятного зверя, которого, очевидно, убили прямо у неё на голове ( до того всё было бесформенно ), а что касается её фамилии, то тут ей обижаться вовсе не следует. Тётя Лена к десяти утра приносила из ближайшей столовой горячие пирожки с капустой по рубль пятьдесят и потчевала учащихся по той же закупочной цене .
Когда Елена Гавриловна заносила в школу корзину горячих и ароматных пирожков, то этот запах уже через пять минут проникал в самые дальние кабинеты и щекотал ноздри детишек и даже самой Лавры Николаевны – строгой и требовательной директрисы этой школы искусств.
            Автор боится быть назойливым по поводу этих пирожков, но согласись, уважаемый читатель, как можно представить нашу огромную страну без горячего пирожка, который всегда в нужный момент оказывался в нужном месте, а в итоге – в желудке, придавая тем самым дополнительные силы человеку для свершения ратных дел. Да и вообще, съесть что-нибудь по цене производителя – великое удовольствие, тем более, что подобные пирожки на автовокзале стоят аж семь пятьдесят. Вот потому, буквально, каждый человек, закончив любое дело, взглянет на него оценивающе и скажет: « Вот такие пирожки!» Ну, да ладно об этом, а то упустим из вида нашу героиню. Да, кстати, где же она? Где наша Яночка ?
            А Яна уже сидит за мольбертом в пятом кабинете и, позёвывая, раскрывает гуашевые краски, а Афанасий Иванович, заложив руки за спину, задумчиво вглядывался в едва-едва сереющий горизонт. Он знает, что сейчас через минуту-две в кабинет ввалится Катя Снегова и, сонно шатаясь из стороны в сторону, с маху опустится на ближайший к ней стул и, опустив руки и голову, ещё некоторое время будет приходить в себя. Так случилось и на этот раз. Дверь вскоре распахнулась.
            - Здравствуйте, Афанасий Иванович! – выдохнула Катя и, бросив пакет на стол, тут же присела у двери.
            - Привет, Катюша, - ответил учитель и с любопытством посмотрел на раскрасневшийся нос и щёки девочки. – Что, морозец сегодня?
            - Ах, Афанасий Иванович, на то она и зима. А мне зима больше нравится, чем лето.
            - Да ты что? – удивился учитель. – Ведь цвета меньше, колорита. Преобладание одних холодных оттенков. Хотя, как к этому подойти… Вон, Грабарь – такие краски на снегу видел!.. А, собственно, о чём это я? Александр Сергеевич – тот осень страстно любил.
            - Вот именно, - вздохнула Катя и начала готовиться к уроку.
         - А какое время года нравится Яне? – продолжил тему Афанасий Иванович.
            Яна мечтательно посмотрела на него своими зелёными, как морские водоросли, глазами и широко заулыбалась.
            - Ах, да, конечно же, лето. Море, солнышко…
            - Вы угадали, - звонко засмеялась девочка, и, вглядываясь в Катю поверх мольберта, отметила. – А Катерина что-то сегодня не в духе.
            - Да и мне это кажется. Не иначе, как двойку схватила у Антонины Семёновны.
            - Вы угадали, Афанасий Иванович, - зашмыгала носом Катя. – А задачу-то я правильно решила, и это уже не первый случай. Я теперь стала сохранять черновики, и, когда сравниваю с решением в тетради, то к своему ужасу обнаруживаю, что там у меня стоят совершенно другие числа, как будто кто-то моей рукой всё исправил.
            - Да, мистика просто, - почесал затылок Афанасий Иванович.
            - У неё, знаете Афанасий Иванович, глаза какие-то нехорошие. Смотришь, вроде бы как голубые, но потом начинают отдавать металлическим оттенком, или может мне кажется.
            - Это, девочки, уже очень серьёзно, - опять поскрёб затылок учитель. – А вдруг, ха –ха, это ведьма?!
            Тут Яна выронила кисточку и, округлив и без того огромные глаза, начала опасливо озираться, а когда резко распахнулась дверь в класс, то она чуть не взвизгнула от страха.
            - Фу-у-х,.. а вот и я! – весело воскликнула Сима, впорхнув продрогшим воробышком в тёплое помещение.
            - Вижу, вижу, что ты. Было бы удивительным, если бы Серафима хотя б разок не опоздала, - пробурчал седеющий художник.
            - Ну, Афанасий Иванович, я и так рано встаю, а чтобы мне не опаздывать, надо тогда на шесть утра будильник ставить или даже на пять.
            - Ну и поднимайся тогда в пять утра.
            - Ага, я и так не высыпаюсь!
            Воцарилась относительная тишина: Яна шуршала кистью по бумаге, Катя и Сима двигали осторожно мольбертами, выбирая позицию, а Афанасий Иванович что-то всё искал в уже розовеющем горизонте, словно там была написана вся отгадка человеческого бытия. И если бы девочки обратили внимание на его лицо, то непременно заметили, что он чем-то глубоко взволнован. А он часто бывал таким. Дело в том, что любимый нашими девочками преподаватель, не был равнодушен к судьбе даже самого мелкого насекомого, а уж если говорить о заброшенной плотине, то он уже лет пять прилагает немало усилий по преобразованию её вместо развлечений для любителей острых ощущений. « Будем привязывать туристов за ногу резинкой, и сбрасывать их с плотины! – кричал он в лицо главе администрации посёлка, - глядишь, и местный бюджет пополним за счёт этого. А дорогу с нашей чёрной горы надо отдать под международные автогонки! Вон она какая кручёная!..»
            Глава посёлка морщился, как от зубной боли, под напором его убеждений: « А вот ты первый и прыгни с этой плотины!» - парировал тот.
« А вот и прыгну! Вы только купите мне эту резинку, метров в двадцать пять!» - горячился Афанасий Иванович. « Нет денег!» - кричал в ответ глава.
            Но вот уже года два неугомонный Афанасий Иванович был полностью поглощён физикой, а именно – законом о всемирном тяготении. А всё потому, что появилась как-то информация о том, что Америка ставит под глубокое сомнение теорию Дарвина о происхождении видов, и наш герой, недолго думая, подверг сомнению вышеобозначенную теорию, рассуждая примерно так: « Если нет притяжения, то что есть? Ага, есть атмосферное давление и благодаря последнему, мы привязаны к земле. Если это, действительно, так, то остаётся только выяснить благодаря чему луна болтается вокруг земли, а всё вместе взятое вокруг – солнца, где, собственно, и отсутствует это давление – вакуум…» Но сколько ни бился несчастный учитель, он не смог побороть Ньютона, а наоборот, случайным соединением каких-то веществ ( он проводил ночами опыты) блестяще подтвердил эту пресловутую теорию, и это подтверждение в данный момент находилось в кармане Афанасия Ивановича.
            Это было изобретение в виде небольшого предмета, и он его ещё никому не показывал.
            - Эх, скорей бы пирожки принесли, - мечтательно вздохнула Сима.
            - Ты что, ради пирожков сюда ходишь? – упрекнула её Катя.
            - Да ради всего, и ради пирожков тоже, - не обиделась подруга. – А может, я вовсе художником и не буду. Я, может как раз, высококлассным кулинаром буду. Как испеку пирожок от Москвы и до Хабаровска, представляете… - Она вскочила и, бегая по классу, размахивала руками, - это такой пи-ро-жи-ще..
            - Ага, и вся Россия его ест, - засмеялась Яна.
            - Конечно, Россия, а ты что думаешь, я его американцам отдам!? Нет, мы его сами съедим!
            - Ну, ладно, девочки, давайте пирожковую тему закроем. Время уже девять часов, а у нас пока нет никакого процесса, - заявил Афанасий Иванович.
            - А где же он? Где процесс? – залилась звонким смехом Серафима и начала заглядывать под стол, мольберты. – Про-о-цесс, выходи! Ты где?
            Все дружно захохотали над выходкой Симы.
            - Ну тебе, Серафима, не в кулинары надо, а в комики, - сквозь смех резюмировал учитель. – Ты вот лучше, Сима, скажи, как к тебе относится Антонина Семёновна? Небось, одни пятёрки тебе ставит?
            - Ага, пятёрки, да она весь класс терроризирует! Все от неё плачут. Она, Афанасий Иванович, кажется совсем не любит детей. Это уж точно, - подключилась Катя. – Она даже обзывает нас нехорошими словами.
            - Правда, правда, Афанасий Иванович, мы даже жаловались на неё, но она как будто всю школу заколдовала – никто нас не слышит.
            - Да, - тяжело вздохнул Афанасий Иванович, - таким учителям не место в школе. Пусть она будет и отличным специалистом, но не любить детей… А может она действительно ведьма? Кстати, где она живёт?
            - В девятом доме и, кажется, на девятом этаже. – ответила Яна. – А что, это разве имеет значение? Что-то вы, вы, вы,- Яна всегда заикалась, когда начинала волноваться, - вы пугаете нас. Кка… какие в наши времена ве… ведьмы?.. – И она вспомнила вдруг, как, проходя мимо этого дома, слышала странные звуки, и она вновь выронила кисточку. – Ой, мне страшно!..
            - Не боись, подруга! Я сама кого хочешь запугаю! – взвизгнула Сима и. сорвав с головы резинку, распустила длинные волосы. – У-у-у,.. я вам сейчас покажу! Дайте мне метлу! Ну, где метла?
            - Сима, успокойся, - строго осадила её Катя. Хватит дурачиться.
            Солнце уже взошло. Оно было огромным и по-зимнему неласковым. В такие моменты вся небольшая группа учащихся любила смотреть, как оно отражалось кроваво на стёклах домов. В этом было что-то завораживающее и зловещее. Все несколько минут помолчали.
            - А знаете, мои дорогие, - тихо вымолвил Афанасий Иванович, неотрывно глядя в одну точку сквозь ледяные узоры на стекле, - мне, правда, не хотелось бы вас вновь тревожить по этому поводу, но у меня есть к этому весомое основание.
            - Вы о чём это? – равнодушно и почти хором спросили девочки.
            - Да всё о том же Ньютоне, - спокойно ответил он и вкрадчиво взглянул на своих учениц.
            - На его заявление реакция была бурной, поскольку эта тема у всех, как говорится, навязла на зубах: Сима, округлив глаза и вытянув шею, словно хотела вылезть из себя, набрала полную грудь воздуха, но Катя опередила её. У неё от возмущения даже очки сползли на кончик носа.
            - Афанасий Иванович, вы что издеваетесь над нами? Ну, сколько можно вам доказывать, что ничего у вас не получится.
            - Вот именно! – подхватила Сима. – Ничего у вас без притяжения не выйдет! Это несерьёзно, вы же взрослый человек!
            - А я, девочки, и не собираюсь доказывать обратное. Я как раз хочу подтвердить, что притяжение зависит от массы тел.
            - Но это же и так давно известно, - в том же тоне продолжила Катя. – Давайте лучше будем живописью заниматься.
            - К сожалению, мои хорошие, уроки у нас, считай, не состоялись. Через полчаса Елена Гавриловна принесёт пирожки, а там и домой.
            - Но это же целых тридцать минут! Мы что, опять будем перемывать косточки этому Ньютону? – не унималась Сима. – Может быть вы, действительно, подтвердите этот закон, о чём только что заявили, хотя, признаться, это уже совсем неинтересно. Давайте, давайте, Афанасий Иванович, подтверждайте!..
            - Да, да, я в принципе готов. Я сейчас вам скажу, нет я вам покажу нечто…
            - Вот это да! Ха-ха-ха! – громко засмеялась Сима.
            Недолго думая, Афанасий Иванович извлёк из внутреннего кармана пиджака нечто напоминающее мобильный телефон. При этом его глаза загорелись яростным огнём.
            - Что это? – не выдержала Катя.
            - Это – Касиян первый! Я его назвал в вашу честь, мои дорогие девчонки. Первые две буквы взял у имени Катя, вторые две у Симы, и последние у Яны. Вот такие дела!.. – Афанасий Иванович промокнул свой высокий лоб платочком. – Это, девочки, потрясающая вещь, она у меня получилась совершенно случайно, и она, надо полагать, при включении и создаёт в себе страшную силу, отталкивающую всё, что угодно от земли. Я сам точно не знаю, что создал, но предполагаю, что этот прибор создаёт в себе огромную массу, заметьте, при его лёгкости, гораздо превышающую массу земли и способным улететь в бесконечность, чтобы где-то определиться во вселенной.
            - Если это правда, то это просто ужасно. Такое в голове никак не укладывается, - бледнея, произнесла Катя.
            - Враки! Этого не может быть! – воскликнула Сима.
            - Может, Серафима, может, - твёрдо произнёс учитель.
            У девочек одновременно промелькнула мысль, что их уважаемый учитель просто болен – съехал с катушек, и решили потихоньку покинуть класс. Им было жутковато глядеть на лихорадочные глаза Афанасия Ивановича и его дрожащие руки, но он первым подбежал к двери и закрылся изнутри.
            - Девочки, это никто не должен видеть. Вдруг зайдёт сюда Лавра Николаевна. –И он начал пощёлкивать переключателем на своём изобретении.
            - Афанасий Иванович, не смешите нас. Это не реально, -
выкрикнула Яна.
            Изобретатель поднял кверху указательный палец, и все замерли в тревожном ожидании.
            - Всё внимание на мои ноги! Я сейчас буду легковесным и оторвусь от пола. Ну давай «Касиян», ты это можешь!
            Девочки во все глаза смотрели на его ноги, которые постепенно отделялись от пола, но только пятками. Легко можно было поверить, что их учитель сам приподнимается на носочки, если бы не его тело: оно завалилось градусов под сорок пять по отношению к полу, от чего он должен быть уже упасть, но этого не происходило. И вот он уже качается, как на волнах, едва-едва касаясь своими башмаками потёртого жёлтого линолеума. И вдруг резко между его ногами и полом появилось пространство в целую ладонь, потом в две, три…
            Юные художницы ахнули и со смешанным чувством радости, удивления и ужаса замерли с открытыми ртами.
            Тело Афанасия Ивановича постепенно продолжало переходить в горизонтальное положение и потом подброшенное, словно катапультой, прилипло к потолку.
            Яна громко вскрикнула и закрыла лицо руками. Сима радостно завизжала и захлопала в ладоши: « Получилось, получилось! Ура!»
            - Я в шо-о-ке. – пролепетала Катя. – Эт-то настоящая сенса…
            Тут в дверь громко постучали.
            - Афанасий Иванович, в чём дело? Почему вы заперлись?
            - Это Лавра Николаевна, - пуще прежнего испугалась Яна. – Делайте же что-нибудь, Афанасий Иванович, крутите ваш реостат в обратную сторону!
            - Да,да, - глупо улыбался учитель приклеенный к потолку неведомой силой, и вертел на своём приборе красную штуковину. – Ой,ой, меня плющит!
            Девочки видели, изобретатель-экстремал буквально был размазан по потолку, даже местами вокруг него пошли трещины.
            - Я вам говорю в обратную сторону! А то вы и школу так поднимите!
            Наконец-то несчастный сообразил и, отключив совсем прибор, с грохотом рухнул на пол.
            В дверь начали стучать оглушительно, и когда девочки её открыли, то в класс зашла страшно возмущённая директриса и начала, словно электродрелью, сверлить глазами лежащего среди мольбертов учителя изобразительной грамоты. Убедившись, что он был достаточно просверлен, членораздельно спросила:
            Вы по-че-му за-пер-лись? А это что? – показала она пальцем в потолок. – Я вижу там глубокие трещины и следы чьих-то башмаков.
            - Я, я, Лавра Николаевна, я потом объясню. Я, знаете, не виноват. Нет, я виноват, конечно, но я больше не буду. – Словно ученик оправдывался он.
            -Странное поведение. Оч-чень странное!.. Ладно, мы с вами потом поговорим. – потёрла виски директриса и вышла из класса. « Оч-чень странно», - донеслось из коридора вместе с удаляющимися шагами.
            - Вот такие пирожки, - вздохнул тяжело Афанасий Иванович, отряхиваясь от извести.
            Девочки заворожено глядели на своего необычного учителя. Они просто пожирали его глазами, а у Симы на губах заиграла загадочная улыбка:
            - А что, если мы вместе благодаря нашему «Касияну» поднимемся вечерком к девятому этажу и понаблюдаем через окно за Антониной Семёновной?
            - Сима, ты – авантюристка, - упрекнула её Катя. – Хотя я, в принципе, и не против.
            - Да, идея неплохая, - оживилась Яна. – И я не против. Но на чём мы полетим? Не на метле же, как ведьмы.
            - А на натурном столике! – сверкнула глазами Серафима.
            Афанасий Иванович одобрительно закивал головой и тут же взгромоздился на деревянный столик с невысокой спинкой.
            - Вполне подходит. Я, значит, нахожусь в середине, Катя и Яна по бокам от меня, и мы втроём держимся вот так за спинку столика.
            - А я? - Возмутилась Сима. – Мне, что места не остаётся?
            В коридоре вновь послышались громкие шаги.
            - Всё, всё. – объявляю перерыв. – воскликнул испуганно Афанасий Иванович, и девочки спрыгнув со столика, бросились к выходу. – После пирожков все в класс на пятиминутку.
            Пока девочки трапезничали на диванчике у вахты, бедный Афанасий Иванович как мог оправдывался перед директрисой за своё столь необычное поведение. Он не только ловко всё запутал, а даже выпросил домой натурный столик, якобы для срочного ремонта.
            - Потолок побелите, - напоследок сказала она.
            Пирожки в этот день были необыкновенно хороши. « Красная шапочка» ловко отсчитывала сдачу, и нежно, как ребёнка, вынимала горячий продукт из корзины и передавала его в маленькие ребячьи ладони.
            Перекусив, девочки дружно побежали в класс, где их с нетерпением ожидал Афанасий Иванович. Обсуждение предстоящего мероприятия длилось недолго. Всем было ясно, что прежде, чем установить наблюдение за Антониной Семёновной, нужно сначала научиться летать на таком необычном аппарате, как натурный столик. Все быстро сошлись во мнении, что необходимо сегодня же вечером или ближе к ночи собраться где-нибудь на окраине посёлка и провести тренировочные полёты.
            - Ну, всё, до вечера, - озираясь на дверь, прошептал Афанасий Иванович. – «Место и время встречи?...
            - Изменить нельзя!» - хором ответили девочки.



            2

      И так, вечером 28 декабря 2О.. года… хотя подождите – днём тоже было кое-что… Это «кое-что» выражалось в неважном самочувствии Афанасия Ивановича, так как сменилась погода, а вместе с ней и атмосферное давление, к чему был очень чувствителен стареющий организм учителя. Но к вечеру он был всё-таки в форме и предвкушал удивительный полёт на своём «Касияне».
         А девочки? А девочки на уроке Антонины Семёновны пристально изучали её. Они следили за каждым её движением и тихонько перебрасывали друг дружке записки. Катя писала Симе: «Сегодня у неё изменился цвет глаз – они с красноватым оттенком». Сима писала Яне, что заметила как у Антонины Семёновны на мгновение вырастают когти, и от того она так много искрошила мела.
         Может быть, это нашим девчонкам и казалось, но одно было неоспоримым – поведение Антонины Семёновны вызывало подозрение. Она нервничала и, действительно, искрошила много мела, посылая за ним кого-нибудь, буквально через каждые пять минут, ещё она часто почёсывала лицо и шею, а к концу урока сломала обе шпильки на своих чёрных туфлях.
         После урока, к большому удивлению наших девчонок, она попросила их задержаться, и, когда остальные покидали класс, то было видно, что Антонина Семёновна едва сдерживает свой гнев.
         - Вы, девочки, сегодня вели себя просто отвратительно!
         - Мы, мы,.. – возмутилась Яна, - вели себя очень тихо, Антонина Семёновна.
         - А записки? Их содержание?
         - Вы знаете их содержание? – вырвалось у девчонок.
         - Ха-ха-ха! – закатилась истерично пожилая учительница. Она запрокинула назад голову и растребушила на ней огромную копну смоляных волос. – Вы там пишите о моём внешнем виде,.. о моих стареньких туфлях!.. Ии-и-и – она, тоненько подвывая, выронила слезу. Да, да, у меня не хватает средств одеваться приличнее, но смеяться надо мной я никому не позволю! Ах, идите, я не хочу вас видеть!
            - Она не догадывается, - шепнула подружкам Катя.
            Они вышли из класса и, громко обсуждая этот инцидент, весело застучали каблучками по длинному школьному коридору. Вдруг до их слуха донеслось страшное звериное рычание, и они вихрем залетели в раздевалку. Там, немного придя в себя, они оделись и вышли на улицу.
            - Я боюсь, - сказала Яна.
            - И я немного, - прошептала Катя и украдкой оглянулась на школу. – Вы её видите?
            - Где? – втянула голову в плечи Серафима.
            - В окне нашего класса. Только сильно не оборачивайтесь. Видите? Она следит за нами.
            - Ха! Ну и пусть! – расхрабрилась вдруг Сима. – Не дрейфить, у нас есть Афанасий Иванович и его бесподобный «Касиян». Мы же не отменяем намеченных планов? А раз нет, то до вечера.
            А к вечеру немного потеплело. Падал огромными хлопьями густой снег, будто дорвался до чего-то запретного, но такого желаемого, потому и дружно, снежинка за снежинкой, заваливал пушисто всё подряд. Даже самые престарелые, а потому и ленивые собаки угорело носились по посёлку и беззубой пастью ловили нежную небесную вату. Радовались снегу и жители этого небольшого посёлка, ожидая новогодних праздников. В центре, на площади, уже стояла десятиметровая красавица-ёлка, и тут же примостились снежные фигуры Деда Мороза и Снегурочки.
         В общем, всё было знакомым и естественным, кроме предстоящих событий, которые должны произойти в эту ночь.
         И вот наконец-то поздним вечером на пустыре за общежитием, к большой и заснеженной ели добирались гуськом три тёмных девчоночьих фигуры. У дерева их уже ждал немолодой мужчина с деревянным столиком. Завидя девочек, он ласково пробурчал:
         - Надо же, Сима первый раз пришла без опоздания.
         - Ну, ради такого дела, Афанасий Иванович, я готова даже жить под этой елью. Я и домашнее задание успела сделать.
         - Как родители? Вы что им сказали?
         - Я сказала, что иду к Симе, - засмеялась Катя, - а Сима сказала, что идёт к Яне, а Яна, что идёт ко мне. В общем здесь всё в порядке.
         - Ну и хорошо.
         Афанасий Иванович сгрёб рукавом дублёнки снег с натурного столика.
         - Итак, мои дорогие, вы теперь – команда моего воздушного корабля. А сей корабль состоит, хе-хе,.. сами видите… но с единственным дополнением. А дополнение представляет из себя руль поворота в виде обыкновенной,- вот именно знакомый вам художественный инструмент, - добавил он.
            - А как же мы этим будем пользоваться? – удивилась Сима. – Краску на палитре мешать – это понятно. А вот в полёте она для чего?
            - А как раз эта палитра и будет рулём поворота. Вы все, конечно, видели, что у самолёта на хвосте устроен стабилизатор, а в нём руль поворота. Он плоский, и потоки воздуха, ударяясь об эту плоскость, разворачивает самолёт куда угодно. У нас, конечно, примитив в управлении и нет тёплой кабины, но наш «Касиян» не имеет аналогов. В общем, я задаю высоту и скорость, а направление          полёта будет задавать Сима, но по моей команде.
            - Ура! – захлопала в ладоши Сима.
            - Итак, сейчас мы проведём тренировочные полёты, а вы выполняйте все мои требования. Сначала мы попробуем просто повисеть на одном месте, а там будет видно. В общем, я становлюсь в середине, теперь Катя слева от меня – держись за спинку крепко. Справа Яна, а Сима сзади за мной. Да, да, садись, Серафима, прямо на рабочую поверхность столика, задом наперёд получается, но ничего,.. и держись крепче за меня, а другой рукой за руль поворота – я его сейчас вставлю в нужное место.
            Столик тут же был загружен донельзя волнующимися пассажирами, и сердца их так стучали, что старая ель задрожала лапами и уронила на них целые охапки снега.
            - Фух ты! Вот тебе, Сима, вечерний душ! – засмеялась Катя.
            Отойдя подальше от дерева, все вновь взгромоздились на столик и приготовились к старту. Наконец, прозвучала команда «От винта!», и командир экипажа защёлкал переключателями «Касияна».
Столик слегка вздрогнул, потом жалобно скрипнув своими деревянными членами, начал медленно покачиваясь подниматься.
Девчонки тихонько повизгивали от восторга, а Афанасий Иванович слегка дрожа от волнения, поглядывал на верхушку ели с которой они вот-вот должны сравняться.
            - Я в шоке! – прокричала весело Катя.
            - Та-а-щусь! – визжала Сима, глядя вниз.
            - Обал-деть! Ни фига себе! – схватилась за голову Яна.
            - Ну, а я, не владеючи современным сленгом, скажу, что весьма и весьма растроган, - смахнул счастливую слезу Афанасий Иванович.
            Они зависли на пару минут у заснеженной ели, чтобы немного придти в себя и определиться с дальнейшими действиями, как вдруг заметили метрах в двадцати человеческую фигуру с рюкзаком за спиной, которая двигалась по узкой тропинке в сторону общежития.
            - Тихо, тихо, - приложила палец к губам Сима. – По-моему это Вася – по кличке «Слюнявый». Он обычно по чужим погребам шныряет, картошку с соленьями тыбзит. Щас я его шугану!..
         - Симочка, не надо. – в страхе прошептал Афанасий Иванович, но было поздно.
         - Ваше сиятельство, не скажете, который час? – смеясь закричала она.
         - Кто здесь? – прохрипел пьяно Слюнявый. Он ошарашено начал озираться, и остановил свой взгляд на ели, решив что это она с ним разговаривает.
         - А вы, девочки, знаете, чем люди отличаются от свиней? – громко заговорил Афанасий Иванович. – А тем, что они иногда поднимают голову вверх – на звёзды. А этот экземпляр, видать, далеко не ушёл от хавроньи,.. гляньте, гляньте, как он головой вертит – слышит звон, да не знает где он.
         - Да тут мы, тут! – швырнула в него снежком Катя.
      Тут «слюнявый» задрал вверх голову и, увидев явление, заблеял, словно потерянная овца, и рухнул навзничь.
      - Яна, звони в милицию по своему мобильнику, чтобы забрали его с поличным, а мы двинемся дальше, - приказал командир летающего столика и защёлкал переключателем на своём изобретении.
      Они поднялись ещё выше, и смышленая Серафима, точно выполняя команды, направляла немудрёный деревянный аппарат, куда требовалось. Всё получалось отлично. Они видели с высоты птичьего полёта необъятную сибирскую тайгу, заснеженную и величавую, и в стороне – светящийся огнями родной посёлок.
      - Давайте полетим к плотине, - предложил кормчий.
      Вскоре отряд воздухоплавателей опустился на бетонное пятидесятиметровое сооружение, вырастающее из огромного котлована.
      - Ну, вот она – наша матушка. Ведь ради неё и построили наш посёлок. Сколько рабочих мест здесь было бы. Эх-х, - тяжело вздохнул Афанасий Иванович. – А ведь эту плотину, действительно, можно использовать для прыжков, но для этого нужна хорошая резина и реклама на всю страну, и тогда здесь туристов бу-у-дет!..
      - Вы правы, Афанасий Иванович, - подхватила Яна. – Да сюда даже из Африки будут ездить, Австралии, да и других стран, места-то вон какие красивые.
         - Ну что, девчонки-экстремалки, пролетим над нашим посёлком? Благодаря густому снегопаду нас не должны заметить, да и возьмёмся за Антонину Семёновну, посмотрим, чем она по ночам занимается.
         - От винта! – хором крикнули девчонки и приготовились к старту.
         - Право руля! – скомандовал учитель, едва они оторвались от плотины.
         Они летели с небольшой скоростью, чтобы не продрогнуть, не смотря на относительно тёплую погоду. Летели с улыбающимися лицами и ловили ртами проносящиеся мимо хлопья снега. Сима даже пыталась запеть от счастья, но Катя прикрыла ей рот варежкой «Нас могут услышать» - сказала строго она.
         Подлетая к месту своего первого старта, внизу, возле ели, обнаружили небольшую группу людей в погонах. Они кого-то тащили под руки, тот упирался и кричал, что рюкзак с картошкой ему подбросили сверху ангелы: сначала, мол, они закидали его снежками. А потом оглоушили рюкзаком с картошкой: «Знаете как больно было!» - вырывался он.
         -Это Вася Слюнявый. – обрадовалась Сима. – Здорово мы его разыграли, а?
         - Тише, девочки, тише, нас могут услышать. Кроме того и увидеть. Держитесь лучше крепче, я набираю высоту. Серафима – руль прямо!
         Аппарат пошёл резко вверх, но с большой косиной в сторону уже знакомой ели.
         - Сима, руль прямо! – в ужасе прохрипел Афанасий Иванович.
         Столик накренился круто вправо и с размаху налетел на верхушку высоченного хвойного дерева. Все громко ахнули, судорожно цепляясь за спинку столика.
         - Я падаю! – истошно закричала Сима. – Ма-моч-ка!..
         Через мгновение допотопный небесный вездеход был уже высоко и только тут группа лётчиков заметила, что с ними нет рулевого.
      А внизу, на земле, все испуганно смотрели на огромную ель, верхушка которой раскачивалась, как маятник.
      - Ой, - сказала ель и уронила вниз целый грузовик снега.
      - Хлопцы, тикать надо, - пролепетал в страхе милиционер-хохол и перекрестился.
      Они быстро завели снегоход и, бросив в санки связанного чистильщика погребов, рванули к посёлку.
      - Всё, уехали. Опускаемся, - сказал Афанасий Иванович, зорко наблюдавший за процессом. – Будем искать Симу.
      - Сима, Сима, ты где? – кричали подруги.
      - Она где- нибудь глубоко в сугробе. Мы её не найдём, - заплакала Катя.
      - Си- и- ма! Се- ра- фи- ма!- складывая ладони рупором, кричал Афанасий Иванович.
      - Апп- чхи!- закачалась верхушка ели. – Я туточки, Афанасий Иванович, снимите меня.
      - Ах ты, лягушка- путешественница. Всем на коня!
      Подлетев к верхушке ели, все увидели изрядно напуганную Серафиму.
Она крепко держалась, словно клещ, за колкую верхушку дерева и никак не хотела отцепляться. Ситуацию разрядил звонкий смех подружек, и Сима, наконец- то поменяла неудобную ветку лесной красавицы на летающий натурный столик.
      - Ну, ничего страшного,- утешал её учитель,- всё хорошо, что хорошо кончается, и, несмотря на твою оплошность, я снова доверяю тебе руль.
      - Спасибо,- засияла Серафима. – Но я хочу полетать стоя на месте Кати. Катюша, ты не против?
      - Но у Кати нет никаких навыков, хотя… пусть и попробует, но только до посёлка.
      Лучше бы Екатерине не давали руль… Подлетая к посёлку, аппарат долго маневрировал у котельной, чья высокая дымящаяся труба преградила путь по прямой, и Катя, выслушивая команды Афанасия Ивановича по обходу огромного облака дыма, всё же запутались в управлении и влетела в чёрный клубящийся смог…
   Когда же они вышли они из этого смрадного облака, чихая и отплёвываясь, то перестали узнавать друг друга. Все члены экипажа были чернее самой ночи- лишь светились белки глаз да сверкали зубы. Они хватались за животы, чуть не свалившись вниз.
      - Теперь, друзья, - хохотал Афанасий Иванович, - нас любая ведьма десятой дорогой обходить будет. Да и вообще можно в Африку податься- никакого паспорта не потребуется, а на фоне тёмного неба мы точно не видны будем. Но большая просьба, девочки: разговаривать вполголоса, а то мы в данном случае представляем из себя больше нечистую силу, чем добрых ангелов.
      Время было ещё не позднее, и всюду в свете уличных фонарей и иллюминаций была видна предпраздничная суета. Люди спешили в торговый центр и сметали с прилавков всё, что было подешевле и повкуснее.
На площади переливались разноцветными огнями ёлка, а снежное изваяние Деда Мороза и Снегурочки было окружено плотным кольцом людей. Они почему- то яростно набрасывались на хрупкое ваяние и дико визжали.
      Афанасий Иванович, давайте чуть пониже, там что- то неладное происходит,- попросили девочки.
      Чуть опустившись, они, к своему ужасу, обнаружили, что скульптура Деда Мороза вот- вот упадёт под каратистскими ударами вандалов- подростков.
      - Пошто дедушку обижаете?- рявкнул неожиданно Афанасий Иванович.
      - Козлы, сейчас милицию вызову!- звонко добавила Сима, а Катя и Яна заулюлюкали, как дикое племя зулусов.
      Вандалы, от мала и до велика, так рванули с места преступления, что, будь они на самом деле козлами, то точно, растеряли б свои рога.
Ночной экипаж тут же взмыл вверх, и все несколько минут давились от смеха.
      - Тихо, тихо- прикладывал палец к губам командир корабля и сам хватался за живот.
      - Вы того, Афанасий Иванович, «Касияна» не уроните, а то нам крышка будет,- смеясь дёргала его за рукав Катя,- свалимся точно на Снегурочку и добьём то, что пацаны не добили.
      - О, тут неизвестно кто больше пострадает,- стала уже серьёзной Яна.
      - Вон, гляньте лучше в ту сторону- там нам кто- то машет.
      - Разве кто- то ещё знает о нашей тайне?- сурово спросил Афанасий Иванович.
      - Никто,- хором ответили ему.
      - Ой, да это моя одноклассница- Наташа Фокина машет Зайцевой Ане. Вон догоняет её!
      - Ну, у тебя и гла- а- з!- пропела Сима.
      - Всё, вперёд, друзья, к девятому дому. Сима, лево руля!- и командир защёлкал реостатом.
      Они тихо проплыли над небольшим посёлком, любуясь сказочным видом, от чего захватывало дыхание: откуда- то неслась эстрадная музыка, слышался громкий смех, лай собак и причудливые тени от домов, деревьев, щедро осыпаемых хлопьями снега.
      Подлетая к высотному зданию, у всех учащённо забились сердца, словно они посягнули на чью- то собственность: то же самое, что лезть в чужой огород- в кровь забрасывается приличная доза адреналина для того, чтобы активно действовать, но осторожно при этом.
      - Мне жутковато,- сказала Яна.
      - Для храбрости люди в таких случаях поют песню,- шмыгнула носом Катя.
      - Песню нельзя, а стихи можно,- разрешил командир.
      - Я прочту. Стих называется «Накануне совершеннолетия», не помню автора. А вы, Афанасий Иванович, можете не слушать.
      Я кричу по ночам от ужаса,
      Я от ужаса днём молчу:
      Я боюсь, я боюсь замужества-
      Не хочу, не хочу, не хочу!

      Я хочу жить у папы с мамою,
      Грызть морковку, вести дневник,
      А мне снится всё то же самое:
      Пучеглазый чужой мужик.

      Снятся комнаты неуютные
      И большая кровать у стены-
      Извели меня эти мутные,
      Беспощадно дурные сны.
      - Да,- подёргал кончик седого уса Афанасий Иванович,- актуально для вашего возраста, и если это придало вам храбрости, то я рад за вас. А зовут этого автора Екатерина Горбовская. Но о поэзии, девочки, потом. Сейчас мы находимся как раз над девятым домом. Ну что, спустимся на крышу? А потом подумаем, как мы сможем подобраться к её окошку.
      - Давайте высадимся прямо у неё на балконе!- воскликнула Серафима.- Что тут мудрить. За этим домом лес- кто нас увидит?
      - А вдруг она вовсе и не ведьма?- напряглась внутренне Катя.
      - Вот и разберёмся. А по мне- точно ведьма.
      - Ну ты, Симка, вечно во всём уверена.
      - По-моему, подруга, ты раскисаешь, как вареник, ну- ка возьми себя в руки. Видать стих не взбодрил тебя.
      - Он совсем неуместен. Яночка, не обижайся, но ты прочла то, что тебе первое вспомнилось.
      - Прекратить разговоры!- прервал их руководитель полёта.- Мы у цели, и я лично не могу упустить такой возможности, чтобы не разузнать, как ваша уважаемая Антонина Семёновна выглядит в родных пенатах. Тем более, девочки, ваш рассказ о её поведении сегодня на уроке даёт мне основание заподозрить в этом нечистую силу.
      - Я с вами, Афанасий Иванович,- расправила плечи Яна.
      - И я!- воскликнула Сима.
      - Катя?
      - Да куда ж мне деваться.
Воздушные сыщики медленно пролетели над стройным лесом телеантенн и зависли в тёмной торцевой части здания.
      - Её квартира угловая,- шепнула Яна.
      - И до её балкона рукой подать,- тихо в нос проговорил командир чудо- столика. Он, как гусь, вытягивал шею из- за угла, разглядывая неказистый балкон предполагаемой ведьмы.- Поскольку у нас нет другого выхода,- продолжил он,- то мы попробуем пристроиться к её балкону. Все ведут себя тихо. Мы с вами, хе- хе, ночная строительная бригада- мойщики окон.
      - Да, да, бригада негров,- прыснула в ладони Сима.
      Они аккуратно «прилипли» сбоку балкона и, навалившись на него грудью, заглянули в комнату через широкую полосу незадёрнутой шторы. Там никого не было. В свете слабой лампочки- сотки, печально- одиноко болтающейся под давно небеленным потолком, наши герои обнаружили необычную картину: мебели в однокомнатной квартире Антонины Семёновны практически не было. Справа у стены стоял допотопный диван из кожзаменителя, весь изодранный вдоль и поперёк, рядом- железная кровать времён царя Гороха, ближе к балкону письменный стол, в углу- синий облезлый сундук, а в центре на самом паласе- огромная деревянная кадка, из которой, очевидно, и доносился сквозь щели балконной двери противный кислый запах.
      - Фухх- х,- зажимая нос, выдохнул Афанасий Иванович,- обстановочка в стиле «Вампир». Всё здесь говорит о том, что с хозяйкой этого жилища не всё в порядке. А где же она сама? Где же дражайшая Антонина Семёновна?
      Девочки настолько были потрясены этим видом, что просто лишились дара речи. Лишь через некоторое время первой пришла в себя Сима. Она подтолкнула в бок своих подруг:
      - Круто, а?
      - Да, очень круто,- с трудом пошевелила губами Катя.
      - Она, наверно, в го- го- гостях,- прошептала тревожно Яна.
      - Глубоко сомневаюсь, чтобы такой уникум, как Антонина Семёновна, могла ходить по гостям. Тихо, тихо, она всё- таки должна быть дома.
Так оно и есть,.. я слышу шум воды, не иначе она в ванной комнате.
      И точно, через пару минут в комнате появилась хозяйка. Она была в халате, тапочках и с мокрыми волосами, перетянутыми на затылке и спускающимися хвостом до самых ягодиц. На вид это была обыкновенная женщина, озабоченная своей немолодостью и неустроенным бытом. Глаза её были очень печальны и даже полны слёз, как показалось нашим героям.
      - Её печаль нам не ведома,- констатировал тихо Афанасий Иванович.
      Не успел он это сказать, как Антонина Семёновна резко побледнела и, зажав уши ладонями, дико закричала, раскачиваясь торсом из стороны в сторону, потом упала на диван и, задрав худые ноги, начала быстро крутить невидимые педали, словно хотела придти первой на престижных велогонках. Изо рта шла зеленоватая пена, а лицо приняло синюшный оттенок.
      - Какой ужас!- ахнули за окном.- Это, девочки, похоже на эпилепсию. Надо вызывать «скорую помощь». Нет, нет, это что- то другое. Невероятно, вы только гляньте!.. От неё отделяется вторая Антонина Семёновна!
      И эта вторая натужно кряхтела, опираясь руками на плечи первой, и скулила, как голодная собака. Глаза её были выпучены и постепенно наливались кровью. Видно было, что это отделение стоит ей огромных усилий. Она роняла хлопья пены и чего- то мерзкого желеобразного, которое, как ртуть, раскатывалось по всей комнате и тут же испарялось, поднимаясь белым облаком к потолку.
      Наконец стоны первой и дикий скулёж второй Антонины Семёновны прекратились, и ведьма, полностью отделившись, присела на край дивана и зло посмотрела на, казалось, уже бездыханную Антонину Семёновну первую.
      - Проблематично мне с тобой,- прохрипела ведьма.- Ведёшь себя, как не родная.
      - Ах, оставь меня навсегда, моя мучительница, слабо простонала та,- я могу обходиться и без тебя.
      - Ха- ха- ха!- засмеялась утробно ведьма.- Ты без меня не сможешь. Я твоё второе лицо.
      - Я не нуждаюсь в этом лице, оно приносит мне страдание.
      - Ну и ладно, пострадай немного,
а я проверю домашнее задание твоих учеников.
      - Сволочь.
      - Вперёд, за работу!- заверещала ведьма и, поцарапав диван длинными когтями, вихрем описала пару кругов вокруг деревянной бочки.
      Пока ведьма совершала свой ритуал, очевидцы этой потрясающей воображения сцены, от ужаса жались друг к дружке и с трудом верили происходящему, хотя своим видом тоже могли напугать кого угодно.
      - Не фига себе!- вытаращила глаза Екатерина.- Мы с нашим «Касияном» такие пируэты не выделываем…
      - На то она и ведьма,- вымолвил Афанасий Иванович.- Давайте будем смотреть дальше.
      И их взору предстало вообще тошнотворное действо: ведьма сняла с бочки деревянную крышку, скользкую и заплесневелую, и начала вытаскивать своей когтистой рукой пучки непонятной бледной массы и закидывать в рот. Она громко причмокивала и обсасывала пальцы, каждый по отдельности, и вновь ныряла в кадку.
      Кислую капусту жрёт!- искривился лицом Афанасий Иванович,- какая гадость!..
      - Девочки, надо было видеокамеру прихватить, ведь никто нам не поверит,- заволновалась Сима.- Или хотя бы фотоаппарат. Слетать бы за ним.
      - Об этом раньше надо было думать, а сейчас смотрим и сопим потихоньку,- срезал её командир.- Лучше подумайте, как уничтожить ведьму.
      - И как бы самим уцелеть,- зашмыгала носом Катюша.
      - Будь спок! Я её своими руками!..- сжала кулаки Сима.
      Тем временем ведьма всё глотала пригоршнями вонючую капусту и, наконец, громко икнув и крякнув, подошла к письменному столу.             Вытерев о бёдра липкие руки, она вынула из ящика стола школьные тетради.
         - Культурная, сволочь,- прошептала Яна.
         Ведьма уселась за стол на шаткий некрашеный табурет и, открыв первую тетрадь, поводила острым ногтём по странице. Потом, найдя нужное ей место, капнула туда розовой слюной.
         Сима ахнула:
         - Она вытравливает цифры и потом подставит другие, чтобы не сошёлся ответ.
         Серафима как в воду глядела: в каждой тетради вторая Антонина Семёновна в лице нечистой силы, проделывала одинаковые процедуры, а когда закончила своё мерзкое дело, то захрюкала от удовольствия, как свинья, и принялась царапать стену, швыряя штукатурку в лежащую Антонину Семёновну первую. Та слабо простонала посиневшими губами:
         - Прочь, мерзость! Ах, лучше бы мне умереть.
         - Я тебе не позволю умереть. Ты- моя,- зарычала на неё ведьма.
         - Ты пока отдыхай, дорогуша, а у меня как всегда, вечерняя прогулка- полетаю, крови свеженькой человечьей поищу, вчера я заприметила одного мужичка у мусорки… Ха- ха- ха!
         - Девочки, спускаемся быстро вниз и за угол,- заволновался Афанасий Иванович и, нервно потеребив кончики усов, взялся за реостат.- Кстати, у кого-нибудь есть нательный крестик?
         - У меня,- выпалила Катя.
         - Возьмись за него, это нам поможет.
         Они быстро удалились на прежнее место и с превеликим волнением наблюдали оттуда, как растрёпанная Антонина Семёновна вторая с рычанием выскочила на балкон и, завертевшись юлой, ушла в бездонное ночное небо.
         - Кошмарики!- вырвалось у Яны.
         - Нам срочно надо спасать настоящую Антонину Семёновну!- закричала Сима.
         - Вперёд!- была дана команда.
         Они дружно ввалились через балкон в квартиру учительницы. Бедняга лежала, сложив руки на груди, и никак не реагировала на пришельцев. Афанасий Иванович похлопал её по щекам. Она вздрогнула и открыла глаза.
         - Вы откуда?- слабым голосом спросила она.
         - Оттуда,- показала рукой на балкон Сима.
         - Наверно, скоро все будут через балкон заходить,- простонала Антонина Семёновна.- Перевелись нормальные люди совсем. Все стали ведьмами.
         - Мы нормальные, Антонина Семёновна!- горячо заговорили девочки.- Мы вас хотим спасти!

         - Вы меня не спасёте,- приподнялась на локте учительница.- Вы меня просто погубите и себя не убережёте. Лучше уходите, вернее- улетайте, а в прочем- как вам угодно.
         - Ситуация сложнейшая, девочки,- потрепал усы Афанасий Иванович.- Чтобы спасти нашу учительницу- нужно убить ведьму. А как- я пока не знаю, но надо думать… У кого есть интересные предложения?- И он обвёл всех взглядом.- Если нет, то снова летим за угол, поскольку ведьма может в любую минуту возвратиться.
         И едва они успели скрыться в своём укромном местечке, как на балкон, гудя, опустилась ведьма. Помахав руками, словно птица крыльями, она замерла и долго шарила глазами вокруг и принюхивалась.
         - Чует, проклятая,- бурчал Афанасий Иванович.- Надо срочно что- то делать, но что?
         - Надо улепётывать. Мы ничего не сможем сделать,- возмутилась Катя.
         - А я придумала!- воскликнула Сима и вовремя зажала рот варежкой.
         Ведьма бросилась с балкона в их сторону.
         - Катя, крестик!
         Ведьма с шумом вертелась рядом, но так и не могла никого увидеть, видно крестик действительно имел чудодейственную силу. Ночные путешественники молчали, тесно прижавшись друг к другу, и в ужасе наблюдали, как ведьма, роняя слюни, растопыривала когтистые пальцы, пытаясь схватить что- то ей невидимое. Но перед ней стояла как будто непроходимая стена, и она, покуражившись, вновь улетела на балкон.
         - Фу- у!- радостно вырвалось у всех.
         - Так что ты, Сима, придумала?- спросил Афанасий Иванович.
         - Может быть это глупо, но я бы ведьме подарила нашего «Касияна», чтобы она улетела так далеко, так далеко!..
         Все на мгновение опешили от такого предложения.
         - Это моё детище,- гордо заявил изобретатель,- я ночей не спал…- и, немного помолчав, добавил,- хотя… если только это поможет Антонине Семёновне, то я готов,..- он смахнул слезу,- пожертвовать своим величайшим изобретением.
         - А сделаем мы вот что, - запальчиво продолжила Серафима, - мы подкинем ей на балкон «Касияна», и вдруг она покрутит его. А мы посмотрим, что будет, ведь её энергия, помноженная на энергию нашего «Касияна»…
         - В этом что-то есть, - поскрёб затылок Афанасий Иванович.
         Они поднялись к балкону и увидели, что ведьма, успокоившись, подсела на диван и, ухмыляясь, уставилась своими кровяными глазищами на свою жертву.
         - Я иду к тебе, - проскрежетала зубами ведьма.
         - Она сейчас войдёт в неё, - засуетилась Сима.
         - Мы опускаемся вниз, и я вас высажу, - сказал родитель «Касияна», - а я дальше буду сам действовать.
         Высадив девочек в пушистый сугроб, Афанасий Иванович поднялся вновь к балкону. Схватившись одной рукой за решётку балкона, другой он отключил «Касияна» и подкинул его под дверь. Тут же натурный столик полетел, кувыркаясь, вниз, а за ним Афанасий Иванович с криком: «Эх, старость не Ра-а-дость!», прежде запустив сосулькой в стекло ведьме.
         Девочки бросились к месту падения отчаянного изобретателя и быстро выгребли его из-под снега.
         - Бежим скорее под стену дома! – скомандовал он.
         Сердца героев бешено бились.
         - Вон она, красавица наша, а как же,.. – теребил мокрый ус Афанасий Иванович. - Нагнулась, видать она а «Касиян» и привлёк её внимание. А как же не заметить его – лампочки-то мигают. О-о, по-моему, она им увлеклась…
         Он не успел договорить. Послышался резкий свист, и ведьма новогодней петардой рванула ввысь, прочертив высоко в небе длинную белую полосу.
         - Сгорела наша красавица в плотных слоях атмосферы, - облегчённо вздохнул Афанасий Иванович. – Эх, жаль «Касияна», но ничего у меня остались чертежи и записи опытов. – И он счастливый, оглядел своих улыбающихся чумазых учениц. – Ну что, навестим Антонину Семёновну?
            Они дружно побежали к подъезду, где на голову Кати свалился обгоревший тапочек ведьмы. Все весело засмеялись и поспешили в злосчастную квартиру на девятом этаже.
         Когда все, запыхавшись, ввалились в комнату Антонины Семёновны, то она уже приподнималась с дивана, порозовевшая и счастливая. Она навсегда избавилась от зла и ненависти к детям.
         Девочки кричали: «Ура!». Они помогли учительнице навести порядок в её квартире. И самым первым делом вниз полетела бочка с прокисшей капустой, а потом и вся страшная мебель.
         Вот такая вышла, предновогодня история. «Вот такие пирожки!» А они действительно отменные и, если хотите в этом убедиться, то приходите в школу искусств №,.. впрочем это секрет. Учитесь, их печь сами, а то нашим девчонкам не хватит, которые уже с нетерпением ждут новых приключений и с улыбкой поглядывают на Афанасия Ивановича. А наш учитель рисования сразу же после этого происшествия занялся проблемой окультуривания родного посёлка, стараясь привлечь в средствах массовой информации туристов со всего света, чтобы показать, конечно, не за бесплатно, красоты его родного края.