Цветок
1
Середина ноября, как и полагается, выдалась ненастной. Набрякшие, отяжелевшие облака, подгоняемые северным ветром, цепляясь за верхушки деревьев, роняли мелкий надоевший дождь, который вымочил лес, поле, дорогу и оседал на брезентовом плаще Сергея Акимова серебристой водяной пылью. Голые чёрные деревья с редкими клочъями мёртвых, похожих на грязное тряпьё листьев, с нищенским видом зябко жались вдоль дороги. С другой стороны, напротив, терялось в сизой шелестящей мгле пустое, ощетинившееся серой стернёй волнообразное поле. Скользкая, липкая плёнка влаги на дороге превращалась в грязь и наматывалась на колёса велосипеда тяжёлым бандажом, затрудняя езду.
Сергей Семёнович, молодой ещё человек 30-ти лет, новый учитель Кокошинской средней школы, решил прервать изучение окрестных мест – прогноз погоды не оправдался, дождь обложил всю округу, день уже сползал в сумерки, в лесу накапливалась темнота. Никакой прелести в нынешней прогулке не было, и Акимов поворотил в сторону деревни, прятавшейся вдали за туманной сеткой дождя.
И тут за спиной у него откуда-то сверху донеслось странное нарастающее шуршанье. Сергей резко обернулся.
Проткнув облака и окрасив их оранжевым отблеском, к земле, словно большая сигнальная ракета, стремительно приближался светящийся объект, истекая пламенем и волоча за собой бурый кудрявый шлейф дыма. Радость очевидца зарумянила щёки учителя физики, он во все глаза следил за неожиданным и редким явлением, не моргая и не шевелясь, будто боясь спугнуть.
– Ничего себе! Метеорит, а то и болид... – прошептал он с восхищением, – сейчас же середина ноября… поток Леонидов...
Над самым лесом метеорит красиво и бесшумно распался на два огненных пятна и пропал за деревьями. Через некоторое время донёсся приглушённый расстоянием и лесным массивом, сдвоенный хлопок: «Пх-х!» и шипение, как будто плеснули на раскалённую каменку кружку воды.
– В болото упал! – Сообразил Сергей, безотчётно направляя велосипед на давно забытую, поросшую травой и засыпанную мёртвой листвой дорогу, уводящую вглубь леса, к Федякину болоту.
Акимов, привстав, налегая на педали, дребезжа на кочках и щупальцах корней, пересёк по ещё видимой в скудном свете дороге лесную чащу, выехал на светлое редколесье, пробрался сквозь кустарники и очутился, наконец, у цели
.
Ему открылась теряющаяся в кисее дождя заболоченная кочковатая ширь, затянутая ряской, с тусклыми проблесками коричневой воды, и редкими островками, поросшими бурой травой, рогозом, мелким кустарником и какими-то болезненными убогими деревьями, оттого ещё более унылыми и сиротливыми.
Тихо шептал, словно читал молитву, нескончаемый дождик, в его серо голубой пелене мелькали мелкими белыми насекомыми первые робкие снежинки, ветер угомонился, и водяные оконца среди зелёной ряски, кочек и почерневшей травы, рябые от мельчайшего дождя, спокойно отражали хмурое небо. Метрах в тридцати от твёрдого берега лежала неподвижная перина белого пара или тумана, медленно расползаясь между хилыми деревцами. На мокрых ветках прибрежного багульника, заляпанных грязью, висели лоскуты мокрой тины. Сергей постоял на берегу, словно ожидая чего-то и задумчиво наблюдая за неслучайным облаком, лежащем на болоте, потом вздохнул и, очнувшись, пробормотал сам себе:
– Мне же домой пора, темнеет уже...
Вечером в новостях сообщили, что над всей территорией России в течение четырёх суток ночами можно наблюдать обильный звездопад – планета пересекала метеоритный поток Леонидов, и Сергей Семёнович разместил известие о падении болида в интернете. Но это редчайшее происшествие быстренько отодвинули в глубины памяти и заслонили другие события, менее яркие, но более актуальные и требующие неотложных решений.
2
Акимов, вернувшись в школу, чуть ли не каждый день собирался съездить и более тщательно обследовать место падения метеорита. Но работа на новом месте полностью занимала его, свободное время утекало на переоборудование физического кабинета. И до морозов вернуться ему на заветное место так и не случилось. Поэтому ему, как никогда, хотелось, чтобы зима скорее растаяла, несмотря на её лыжные и хоккейные прелести, красивые снега и уютные вечера у жарко дышащей печки.
Весна началась рано и интенсивно. Не дожидаясь апреля, вскрылась река, снег тускнел, стремительно утончался, на нём, словно оспины, проявились накопившиеся за зиму грязь и мусор. По ледяным дорогам и тропинкам клокотали ручьи, стекая к вспухшей от мутной воды речке, позабывшей, что она Тишанка. Проплешины сырой чёрной земли, прошлогодняя трава, бурьян быстро подсыхали, наполняя воздух запахом прелой листвы, навоза, тающего снега и дыханием влажной свежести. Деловито орали грачи.
Сергей Семёнович ждал, когда высохнут дороги, чтобы, наконец, заняться намеченными исследованиями.
Добрался он до болота только вначале мая. В весеннем наряде, в молодой разноцветной зелени лежащий перед ним пейзаж показался Акимову даже красивым. Лезть в трясину Сергей не планировал. Он запасся армейским двадцатикратного увеличения биноклем, надеясь с безопасного берега разглядеть в глубине болота следы прошлогоднего космического вторжения. Внимательно оглядев местность, он не обнаружил большой открытой воды. На всём видимом пространстве между кочками с пучками осоки, между тёмными группками рогоза и редкими островками с подушками багульника и кривыми берёзами, расстилалась влажная скатерть болотной ряски.
При ярком весеннем солнце бинокль позволял не только разглядеть, но и распознать в слегка затуманенном воздухе отдельные стебли и травинки, мелкие цветы и даже насекомых над ними. Акимов несколько раз тщательно изучил доступную вооружённому взгляду акваторию, и не обнаружил ничего необычного.
– Так, где же наш космический странник плюхнулся? – не замечая, что говорит вслух, рассуждал Сергей, ползая окулярами по предполагаемому месту падения метеорита: – Должно быть где-то здесь... Ага!
Он сначала не понял, что там торчит из зелёного покрывала.
Проткнув плёнку ряски и тины, на поверхность высовывалось нечто светло-зелёное, конусообразное, похожее на головку крупного артиллерийского снаряда и которое учитель, было, принял за пенёк. Но это был не пенёк и не коряга, это, скорее, напоминало огромный нераспустившийся бутон небывалого цветка или верхушку какого-то нереального для среднерусского болота кактуса. Акимов ещё раз подробно осмотрел недоступную находку и вокруг неё, ничего странного больше не заметил, посетовал, что не прихватил с собою фотоаппарат, вернулся домой.
Через неделю утром рано, едва проснулось солнце, учитель вновь отправился к месту падения прошлогоднего метеорита. На сей раз, он вооружился более солидно: взял с собой, кроме бинокля, фотокамеру, несколько бутербродов, термос с горячим чаем и сведения о болотах и болотной растительности, выуженные из всезнающего интернета.
То, что увидел Сергей Семёнович, даже не прибегая к биноклю, поразило его:
– Ничего себе! – не удержался он от громкого удивления.
Загадочный пенёк или бутон вылез из воды уже метра на полтора и походил цветом и формой на чудовищный остроконечный огурец, чуть ли не полметра в диаметре, или какой-то колоссальный круглый стручок. Вокруг этого странного стебля ряска отступила открыв кольцо чистой тёмной воды.
– Не может быть! Даже бамбук так быстро не растёт! Прямо-таки – болотное чудо, скажи кому, не поверят!
И снова пожалел Сергей, что нельзя подойти к неизвестному растению, пощупать руками, обмерить, наконец, понюхать. Он уже пробовал – шест проваливался в ил, не найдя дна. И именно в этот день мелькнула у него, а потом и утвердилась фантастическая мысль – а не падение ли метеорита вызвало эту растительную мутацию или, что там, аномалию?! А может, он, небесный камень, занёс в болото…
– А с чего это я решил, что это растение? А вдруг это... – От дикого предположения у Сергея поползли мурашки по коже: – А вдруг оно – животное?! – уже шёпотом закончил он невероятную догадку и с некоторым страхом и, в то же время, с какой-то детской надеждой, которая живёт в каждом взрослом, поглядел на неизвестное явление, словно ожидая, что оно сейчас пошевелится.
Возвращался Акимов задумчивый, невольно пытаясь объяснит необъяснимое. Вечером он взял новую тетрадь, назвал её «Дневник наблюдений» и стал методично, поэтапно заносить туда, всё, что касалось «болотного чуда», припоминая детали, подробности, время.
После некоторых раздумий Сергей Семёнович посвятил в тайну коллегу Ульяну Ильинишну, школьного биолога. Недавняя выпускница пединститута выгодно отличалась от женской половины местного учительского общества тонкой изящной фигурой, ненавязчивой красотой и – что слегка удивило учителя физики – умом и эрудицией. Они нравились друг другу и приятельствовали, и это было похоже на лёгкий флирт. Сергей подробно посвятил девушку в свою тайну, показал фотографии и пригласил её совершить прогулку-экспедицию к Федякину болоту. Она согласилась, и во время.
Когда они в следующий выходной рано утром прибыли на место, огромное толстое веретено достигало уже двухметровой высоты, и стояло, матово поблескивая зелёной кожурой, чужое и таинственное. Ульяна тихо ахнула:
– Серёж, что это?
Сергей оглядел в бинокль «болотное чудо» и от волнения притаил дыхание – коническая верхушка странного объекта была зубчатой, словно расщепилась, как огромный бутон, готовый раскрыться, расцвести. Он протянул подруге бинокль.
– Уля, ты погляди, что делается!
Уля долго не отрывала бинокль от глаз, покусывая губы и, наконец, медленно произнесла:
– Сергей, а ведь это действительно большой бутон, и он должен
вот-вот распуститься! Давай дождёмся?
И они дождались.
Над деревьями уже всплыло майское солнце, его горячие, почти летние лучи коснулись бутона, обняли его, согрели, и гигантские лепестки или створки стали медленно расходиться. Сергей через каждые пять минут щёлкал затвором. И через два часа ожидания они услышали лёгкий треск, скорее, громкий короткий шорох.
Оболочка бутона лопнула, и её створки или листья плавно и бесшумно легли на воду, открыв ослепительно-белую сердцевину, которая тут же начала разделяться, расправляться, на глазах превращаясь в огромный цветок, напоминающий хризантему, только с вертикально стоящими высокими, упругими, словно застывший сноп белого пламени, лепестками, подпираемыми короткими полукруглыми чашелистиками, тёплого зелёного цвета. Прекрасный цветок, как драгоценная ваза или корона, покоился в центре пятиконечной звезды, образованной наружными жёсткими листьями, похожими на лежащие на воде корма к корме остроносые лодки-плоскодонки или на хитиновые надкрылья гигантских жуков. Внутренняя сторона этих листьев была глубокого чёрного цвета без бликов и оттенков. В разбежку между ними зеленел второй ряд треугольных, столь же крупных чашелистиков. На спокойном зелёном фоне сплошной ряски цветовой контраст и совершенные пропорции удивительного цветка сочетались в незабываемую композицию, произведение искусства, сотворённое природой.
Побледневшая Ульяна, дрожа и плача от восторга, вцепившись в плечо Сергея, глядела, не отрываясь, на распускающийся необычный цветок и что-то бесшумно шептала.
Сергей тоже не отрывал глаз от потрясающего зрелища, забыв про фотокамеру. Потом, спохватившись, начал лихорадочно щёлкать затвором, меняя ракурс.
А в голове также лихорадочно плескалась ликующая мысль: «Вот это, ребята, лотос!! Вот так лотос!!»
Немного отойдя от прекрасного шока, Акимов расстелил на траве плащ, и они уселись и, тихо переговариваясь, стали любоваться цвет-ком. День взрослел, азартное солнце щедро раздавало тепло, и в чистом голубом небе, как белые цветы, тоже начали расцветать красивые облака.
Дохнул ветер, лепестки цветка, словно ресницы, затрепетали, и до молодых людей донёсся тонкий, неслыханный аромат.
– Это он... – вдохнув необычный запах и прислушиваясь, прошептала девушка. – Это он так пахнет... Чудо какое! Это и есть красота – гармоничное сочетание цвета, пропорций и аромата! – фраза прозвучало искренне, и не показалась высокопарной.
Сергей молча согласился с ней, и его стала наполнять тихая радость, медленный восторг, граничащий с наслаждением, веки его непроизвольно сомкнулись, и он увидел в темноте закрытых глаз какой-то пруд или озеро, окружённое зарослями с пышной коричневой листвой. Он увидел чужое фиолетовое небо, отражающееся в воде, и огромное, гигантское, густого красного цвета солнце, перечёркнутое цепочкой облаков. И ещё он увидел самое главное – в озере плавали чёрные звёзды с прекрасными крупными цветами, лотосами, как он их мысленно назвал, огненно красными от света багрового солнца.
И видение не исчезло и после того, как Сергей открыл глаза. Не было Федякина болота и привычного леса, оранжевыми бликами мерцало чужое озеро с чудными лотосами, слегка колыхались неузнаваемые коричневые деревья, пугающе пылало незнакомое солнце, и это нисколько не удивляло Акимова. Он, расслабившись, созерцал неземной пейзаж, как обычный, привычный, только не совсем знакомый. Коричневый лес беззвучно шелестел. И вдруг далеко за гребёнкой леса стал подниматься в небо также беззвучно какой-то снаряд или аппарат, таща за собой, словно красную нитку, тающий инверсионный след.
И тут что-то холодное, мокрое мягко ударило Акимова в щёку, потом в лоб и ещё, и ещё, и часто-часто забарабанило по лицу, по голове, по плечам. Он вздрогнул, и видение исчезло – крупный наклонный дождь обстреливал землю из угрюмого кучевого облака, повисшего над головой, болотная ряска весело плясала под его ударами. Неземной цветок зябко вздрагивал под косыми струями. Всё болото было занавешено отчаянным ливнем, туманом, и водяной пылью, словно вуалью.
Ульяна, присев на корточки, прикрыв пластиковым пакетом причёску, суетливо складывала в дрожную сумку, укрывая от дождя, их походную утварь.
– Сергей, помогай!
Акимов встрепенулся, словно стряхивая с себя капли и остатки морока, и поспешил спасать от воды фотоаппарат и бинокль.
Облако-туча, выплеснув дождь, уползла за лес, освободив солнце, и то сразу окатило их ярким светом и теплом.
Собрав вещи, стряхнув от дождя плащи, молодые люди, на всякий случай, чтобы опять не попасть под наркотическое действие необычного растения, отошли подальше. Они ещё немного полюбовались цветком и потихоньку направились в обратный путь, домой, ведя велосипеды. Девушка шла задумчивая, и воспоминаниями была где-то далеко. Потом медленно повернулась к Сергею и заговорила, словно сомневаясь:
– Серёжа, знаешь, когда мы сидели и глядели на цветок, я как-то
так незаметно задремала, и мне сразу приснился чудной сон. И я сейчас подумала, что это всё из-за него... ну, то есть, это он, как бы это сказать... ну что ли, цветок навеял этот сон. Как будто я очутилась на берегу какого-то пруда, окружённого странными такими деревьями... коричневыми... А в пруду плавало много цветов, точно таких же, как этот, как наш. Тоже огромные такие, красивые... Да, ещё, солнце там было какое-то уж страшное – раздутое, красное... И цветы из-за этого тоже казались не белыми, а розовыми. И ещё... я самолёт там видела. Ну, может, не самолёт, а ракету или ещё что... Даже это был след от самолёта, далеко-далеко... Представляешь, как будто всё это – не на Земле, а на другой какой-то планете! Нет, точно, этот цветок на меня такое впечатление произвёл, что будет долго теперь будет по ночам сниться.
Сергей, потрясённый, не перебивая, слушал сбивчивый рассказ, холодея от нарастающей уверенности, что красавец цветок – космический пришелец, звёздный лотос, и он каким-то образом передает им информацию о немыслимо далёком, недоступном, ином мире.
– Ну что ты молчишь? Как думаешь – что это? Сон или галлюцинация?
– А я не знаю, что это было, и как это назвать. Дело в том, что и я видел то же самое, что и ты: и озеро, и цветы и солнце... А что это – не могу сказать, не знаю! Да и какая разница сон это иль глюки, может это голограмма! Я понял одно, что цветок рассказал нам о своём, чужом для нас, но реальном мире, о своей, можно сказать, родине, которая где-то далеко на другой планете, под другим солнцем и, возможно, на другом краю Галактики. Представляешь, какая сенсация! А рассказать кому – не поверит же никто, и ничем их не переубедить.
После некоторой растерянности они долго обсуждали странные сны, или видения, опережая друг друга, делились впечатлениями, высказывали догадки, уточняли детали.
– А вот, как ты думаешь, почему листья на деревьях... ну там, на тех деревьях – листья коричневые? Не зелёные, а коричневые? Ведь растениям же хлорофилл нужен! – заговорил в Ульяне учитель биологии. – А у цветка и вовсе чёрные!
– Так они и есть зелёные! Но в красном свете они становятся коричневыми. Ты возьми и смешай краску красную и зелёную и увидишь. И цветы там белые, а не розовые. А вот большие листья чёрные, и я думаю потому, что они усваивают энергию, напрямую поглощая свет, им, видимо, для каких-то процессов тепло нужно. Впрочем, всё это мои предположения... Кто знает, что там внутри у него происходит, что это за организм... Может, он и не растение вовсе. Есть же в море животные в виде цветов...
– Актинии, морские анемоны. – Подсказала Уля.
– Так что нам надо поосторожней с ним, мало ли что!
Они стали навещать свой «звёздный лотос» каждый день, как только заканчивался последний урок. Но место для обзора выбрали подальше от цветка, чтобы вновь не попасть под его гипнотическое очарование – кто знает, к чему могут привести такие обмороки, как прошлый раз.
Через неделю – они попали на болото только к вечеру – цветка они не обнаружили, то есть не было белых лепестков. На распластанной чёрной звезде лежали их увядшие посеревшие остатки, а в обрамлении ярко зелёных чашелистиков обнажилась выпуклая красноватая сердцевина. Чёрные же листья остались по-прежнему свежими и упругими.
А, буквально, на следующий день пропали и опавшие лепестки – то ли опустились на дно, то ли чёрные листья поглотили их.
– Смотри, это его ягода! – радостно вскрикнула Ульяна, – Серёжа, он плодоносит! У него могут быть семена! А, может, они у нас приживутся? Вот было бы здорово!
Но Серёжа восторгов подруги по этому поводу не разделял. Неизвестно ещё, как аукнется человечеству присутствие неведомой пока формы жизни.
Вскоре их совместные экспедиции на Федякино болото прекратились. Начались летние каникулы, Ульяна Ильинишна уехала в отпуск к родителям в Житомир. Акимов же, заражённый зудом первооткрывательства, остался, продолжая наблюдения, ведя дневник. Однако, ничего неожиданного не происходило. Плод еле заметно увеличивался, костенел, подаваясь в высоту. Созревание плода обещало затянуться, и Сергей уехал в Себряково. Ему надо было отдохнуть от столь шокирующего события.
3
Кокошинские дворы встретили отпускника Акимова горячим днём и безжалостным солнцем яблочного спаса. Безлюдные улицы с жухлой травой и пыльными дорогами казались необжитыми.
Это было лето, когда пол-России задыхалось от зноя, засухи, дыма степных и лесных пожаров. Земля усыхала, деревья страдали, беспомощно свесив вялые языки листьев, не в силах стряхнуть с себя удушающую пыль, истощались реки. Тишанка обмелела, теряя статус реки, перерождаясь в ручей.
Сергей Семёнович дал себе остыть после путешествия в раскалённом вагоне, а потом в таком же автобусе. В полумраке дома с закрытыми ставнями и растворёнными дверями тихий сквозняк создавал иллюзию прохлады. Акимов наметил на следующий день навестить звёздный лотос, и с лёгким волнением ждал встречи – неизвестно, какие ещё сюрпризы она готовит.
И тут его осенила мысль, что в нынешнее аномальное лето болото должно усохнуть, и к лотосу можно будет добраться посуху и вплотную познакомиться с цветком, с его необычным плодом – обмерить, обстукать, ощупать, взять пробы тканей...
Рано утром Сергей был на месте. Уже на подходе к цели увидел он тускло поблескивающую макушку, торчащую из-за разросшегося кустарника, название которого он не знал, и мелкой поросли лесных деревьев.
– Боже мой! Как же быстро он растёт! – изумился учитель и поспешил к цветку.
Увы, болото отступило всего метров на пять, оставив после себя пружинящую корку, устланную высохшей и гниющей тиной. Непрочный наст проламывался под ногами. Дальше пути не было.
А цветок, вернее, его плод был великолепен! Нечто, вроде огромного кабачка или огурца, формой похожее на круглый заточенный карандаш, гордо, как обелиск, возвышалось над болотом.
«Сколько же он будет ещё расти?» – удивлялся учитель и тут же припомнил, что тыквы, к примеру, вымахивают до шестисот килограммов. Сергею вдруг стало весело и представил, какой урожай его ожидает! Помечтав, он занялся привычной работой – фотографировал объект, заходя, насколько возможно, с разных сторон, прикидывал на глаз его высоту и диаметр, приглядывался, не повлиял он на окружающую растительность. Но долго торчать тут не было смысла, и учитель уехал.
Вскоре в школе начались занятия, Сергея Семёновича сделали классным руководителем седьмого класса, забот прибавилось, а времени нет, любоваться каждый день мало меняющимся «кабачком» не было резона, и он отдал для посещения цветка выходные дни. Иногда компанию ему составляла Ульяна Ильинична, которой приходилось накапливать опыт и много времени тратить на подготовку уроков. Они по-прежнему никого не посвящали в свою тайну, опасаясь за жизнь не-разумных любопытных смельчаков. При естественном желании поделиться сенсационной новостью призрак бесшабашного влюблённого Федяки, когда-то сгинувшего на или в болоте, сразу всплывал в их сознании, как бы предупреждая о коварстве трясины, прячущейся под невинной, нежной ряской.
Каждое воскресенье, как на службу Акимов направлял свой велосипед к Федякину болоту и тщательно выискивал и фиксировал малейшие изменения, случившиеся с объектом за минувшую неделю.
А плод к концу сентября перестал увеличиваться в размерах, но продолжал зреть, менялся его цвет от тёмно-зелёного к светлому, кожура приобретала блеск глазури и на ней проявились, словно обручи, тёмные бороздки, разделяющие ствол на три части: большую нижнюю и меньшую верхнюю.
Время шло, плод матерел, стали терять свою жёсткую упругую форму чёрные листья-створки, постепенно превращаясь в дряблые серые полотнища, притопленные водой, пожелтели и опали зелёные чашелистики.
– Уля, скоро мы будем отмечать своеобразный юбилей – год, как встретились планета Земля и бродячий безымянный обломок астероида, или кометы, а может, и той планеты, что показал нам цветок, – с шутливой торжественностью сообщил в начале октября Сергей, – Их орбиты пересеклись в районе Кокошинских дворов на Федякином болоте 16 ноября 2009-го года! Вот он и занёс к нам семена или споры звёздного лотоса. Ты представляешь, как нам повезло?! Ведь вероятность такого попадания бесконечно мала, но оно всё же случилось, и мы с тобой единственные свидетели!
Они сидели тихим безоблачным утром на берегу болота подстелив старый акимовский брезентовый плащ. Сергей говорил и посматривал украдкой на безупречный девичий профиль. И при каждом взгляде сердце его вспыхивало и сладко постанывало. Он влюбился в очаровательную учительницу, но поймёт это позже. А сейчас их заставил насторожиться лёгкий щелчок, донёсшийся от плода. Раздалось ещё несколько щелчков, слившихся в тихий короткий треск. Потом послышалось какое-то гудение, словно включили паяльную лампу. И вдруг из-под звёздного плода, вскипая, повалил пар, приподнимая, тяжёлый ствол, из торца которого ударила тугая струя прозрачного голубого пламени, разгоняя круги по воде, и объект стал, медленно ускоряться, поднимаемый огненным домкратом, и потом стремительно пошёл вверх, вытягивая за собой бледный след конденсата. Изумленныё, ошарашенные очевидцы, не веря себе, потрясённо смотрели вслед ему, запрокинув побледневшие лица, пока он не утонул в бездонном небе.
Вскоре растворился и светящийся серебром след.
Где и куда упал таинственный снаряд – в Сибири ль, в Америке, в тайге иль в океане, кто знает? А, может, разорвав притяжение Земли, он вернулся туда, откуда явилось к нам, проблуждав миллионы лет, породившее его бессмертное семя, и потерялся в глубинах космоса?
И не окажется ли контакт с внеземной жизнью роковым для нас?