Недавно Дмитрий Зыков написал на «Гранях»: «Судья Наталия Никишина готовится огласить приговор восьмерым "болотным узникам". По завершении главного политического процесса путинской России, изнурительного и безнадежного, мы точно знаем, что произошло под стенами Кремля 6 мая 2012 года. Знаем, как нагло фабриковалось дело, как лгали полицейские на следствии и в суде. У нас есть детальный разбор улик, анализ ключевых эпизодов по фото- и видеоматериалам. События того трагического дня восстановлены с точностью до секунды. Обвинение рассыпалось в прах - и мы ждем обвинительного приговора».
Совершенно замечательная последняя фраза, правда? Предложение-оксюморон.
И я поймал себя на мысли, что прочёл это совершенно спокойно: как мог бы прочесть сообщение о том, что на Крещенье начались морозы или что Путин нырнул в море, где водятся гигантские акулы-людоеды, подплыл к самой большой и свирепой из них и ласково погладил её по голове.
Совершенно что-то такое нормальное.
Мы очень интеллектуальные люди.
Мы комментируем, рассекаем реальность скальпелем тончайшего анализа, мы глубокие, талантливые, образованные. Мы угадываем тончайшие оттенки желаний и настроений Вождя, Великого Кормчего, аморального троечника, который в нормальной стране работал бы, наверное, водителем такси или мелким клерком. Мы всё предсказываем, всё предвидим заранее, мы мудры. У нас великая литература, музыка, живопись, наука. Наш язык – один из шести мировых языков ЮНЕСКО. Мы проводим олимпиады. Мы – великий народ и живём в великой стране.
Украина – нет. Само это слово означает – «окраина». Задворки. Про любую другую страну мы говорим «В Англии», «В ФРГ», а про Украину – «НА Украине» - на окраине, с краю.
Чья это окраина? Наша.
Украинский язык – ну, это пародия. «Паду ли я, дрючком пропэртый?!» - патетически вопрошает украинский Ленский, исполняя свою знаменитую арию из оперы Чайковского, - и мы, конечно, задыхаемся от хохота.
Какая литература на этом языке? Тарас Шевченко? Смешно! Весьма посредственный автор. А у нас – Толстой, Достоевский, Булгаков!
Разве они, эти люди с окраины, могут быть такими тонкими, талантливыми, как мы? Никогда!
Увы, - они грубы, примитивны.
Когда 12 февраля 4-х активистов Майдана хотели заключить под стражу по сфабрикованному обвинению, 14-я сотня самообороны Майдана вместе с ветеранами-афганцами воспрепятствовала этому – и активистов отпустили.
Люди с закопчёнными лицами, со щитами и битами – среди дыма и пожаров. Как в Средние Века.
У нас - всё культурно. Если кого-то сажают в СИЗО по сфабрикованному обвинению, мы пишем статьи, очень хорошие, яркие, красноречивые статьи, и всем, кто их читает, становится совершенно ясно, что мы свободолюбивые и талантливые люди. Потом мы ждём обвинительного приговора и пишем новые прекрасные статьи.
Мы даже иногда отваживаемся на протест! Например, выходим на улицы с белыми ленточками, шариками или даже зонтиками! Это опасно, очень опасно! Но мы совсем не боимся: мы очень мужественные! Однако при этом – мы интеллигентны, мы цивилизованны. Мы не можем так, как они: грубо, в дыму и огне. Там же дышать нечем! Ужас!!
Нам даже не приходит в голову вмешаться, как-то попытаться повлиять на происходящее. У нас есть призвание: мы - ПИШЕМ! Мы КОММЕНТИРУЕМ! Действуют - они: Путины, Никишины, Сташины, Милоновы, Яровые.
Они не такие высоколобые, как мы, - да. Не такие нравственные (а мы – очень нравственные!). Поэтому мы их критикуем, мы недовольны ими – но зато очень довольны собой. Ведь наше положение безукоризненно с моральной точки зрения: мы боремся со злом. Так, как можем. Это не очень рискованно – и в то же время приятно. Мы к штыку – приравняли перо!
Нас это по большому счёту устраивает.
Нам жалко их, этих бедняг-украинцев, которые гибнут там, на своём Майдане, - за что? Ну, прогонят они Януковича, - будет другой, такой же.
Мы философы, мы стоики. Мы мудры и ироничны.
Они – первобытны.
Мы – новейший компьютер. Они – дубина и соха. Каменный век.
Ужасно, когда в столичном городе люди на улицах строят баррикады. У нас в Москве везде горят весёлые яркие огни, и таджики и узбеки всё чисто подметают за нами. Мы любим чистоту.
Нам нравится, что мы такие: ведь это говорит о нашем высоком уровне развития. У нас есть миссия: комментировать то, что делают ОНИ (наши отборные уродцы и отморозки). Мы честно следуем своему призванию.
Мы – ну, может быть, нельзя сказать, что хорошо живём. Мы - приятно и с удовольствием умираем.
* * *
Я долго не мог понять, почему в эти дни – когда, как и многие, так переживал за Народ Украины – испытываю и радость, и глубокую горечь.
Т.е. радость-то - понятно почему. А горечь? Из-за того, что погибли люди – да. Но эта горечь появилась давно, ещё месяц назад, даже раньше – ещё до гибели Сергея Нигояна, первой жертвы Майдана.
Сегодня я, кажется, понял, в чём дело. Это горечь мёртвого, издалека наблюдающего за жизнью живых, к которой он никогда не сможет приобщиться.
Фотографии Киева, превратившегося в средневековый город, где идёт уличная война, внушали странное чувство: это фото иного мира – как с другой планеты. У нас это невозможно. У нас средневековье – только в душе, а на поверхности – во всяком случае, в столице - всё гладко и красиво.
Как на кладбище.
И эта горечь – от того, что именно сейчас, когда Народ Украины победил и родился как Гражданская Нация, – по контрасту так тяжело осознавать себя пожизненным обитателем русского кладбища.
Я люблю Россию, я связан с ней всей своей жизнью. Но какое же это страшное проклятие – родится и умереть здесь!
Разве дело в страхе репрессий, в неустройстве, в бедности? Нет.
Человеческая жизнь становится мучением, если она не заполнена общественным созиданием, движением вперёд, если ты не можешь ничего сделать в своей стране – всё происходит помимо тебя – и ничего нельзя изменить.
Да это и не жизнь – это смерть.
Мой любимый Ян Амос Коменский когда-то сказал: «Зачем жить, если не делать и не достигать того, ради чего мы здесь? Было бы лучше не родиться».
Вот почему радость за Народ Украины – Великий Народ, потому что он Хозяин своей страны, потому что любит Свободу и исполнен Достоинства – смешана с горечью. Если включить свет в одном месте, тьма в другом сгустится.
Их свет высветил нашу тьму.
Любимую, обожаемую русским народом тьму, которая никогда не становится рассветом.