(ПРИМЕЧАНИЕ. Полный текст представлен в брошюре «Социальная справедливость и свобода рынка. Версия ХХ», изданной в 2000 г. Поскольку формат портала «Проза.ру» не позволяет размещать внутри текста иллюстрации и формулы, некоторые главы даны с сокращениями. Весь материал (около 70 стр. в книжном формате А5) при наличии интереса может быть передан по e-mail)
Под грохот петард и огни фейерверков человечество переползло из второго тысячелетия своей нынешней истории в третье. С чем его и можно поздравить.
Событие представлялось настолько важным, что несколько месяцев шли дебаты по вопросу, с какого года все-таки начинается новый век, причем чисто математические доводы в пользу 2001-го имели весьма ограниченный успех. В результате, похоже, победила компромиссная точка зрения, согласно которой встречу третьего тысячелетия целесообразно растянуть на весь 2000-й год.
Как бы там ни было, такие круглые даты приходится отмечать достаточно редко, поэтому имеет смысл дать хотя бы краткую оценку достижениям, с которыми человечество подошло к этому рубежу.
Не вдаваясь в подробные рассуждения на эту тему, нужно признать, что за прошедшие столетия, особенно ХХ век, произошел гигантский скачок в развитии науки и техники. Достаточно вспомнить такие достижения, как появление автомобилей, самолетов, космических аппаратов, освоение ядерной энергии, многочисленные успехи генетики и медицины. Наступающий век не зря называют веком информации, поэтому особо следует отметить появление принципиально новых средств ее передачи и обработки: радио, телевидения, вычислительной техники. Проникновение компьютеров в повседневную жизнь произошло столь стремительно, что многими людьми значение этой «компьютерной революции» еще даже до конца не осознано.
Однако необходимо признать, что вместе с впечатляющими достижениями появился целый ряд новых проблем, да и далеко не все старые успешно решены. Одной из таких нерешенных проблем представляется справедливое распределение общественного достояния, говоря иначе, проблема богатства и бедности. Несмотря на неоднократные попытки, до сих пор нигде так и не удалось построить такую социально-экономическую модель, в условиях которой стало бы возможным совместить два совершенно противоположных принципа: с одной стороны — это стремление людей к повышению своего уровня благосостояния, с другой — мечта о более справедливом распределении созданных материальных благ среди всех членов общества.
По всей видимости, поиски такого общественного устройства будут идти еще долго, до тех пор пока не будет на деле ликвидирована пропасть, разделяющая богатство и нищету (варианты «всеобщего равенства» на кладбище не рассматриваются). Сейчас же периодически то в одном, то в другом месте планеты возникают очаги социальной напряженности, которые нередко приводят к взрывам. Впрочем, все эти взрывы, как правило, носят достаточно локальный характер. Гораздо более серьезна проблема взаимоотношений между бедными и богатыми странами. В последнее время все чаще говорится о невозможности погашения бедными странами своих долговых обязательств, и пока не найдено решение этой проблемы, прогнозировать развитие событий весьма затруднительно.
Мнение о том, что весь мир разделен на две основные группы стран — богатые и бедные, распространен довольно широко. Иногда применяется очень условное деление «Север – Юг». При этом подразумевается, что промышленно развитые страны («Север»), в основном, решили многие свои социально-экономические проблемы, и следствием такого положения вещей является достаточно высокий (в сравнении с «Югом») уровень жизни населения в этих странах. Вполне естественно предположить, что для сокращения разрыва в объеме производства (и потребления) отстающим в промышленном развитии странам «Юга» необходимо старательно перенимать «передовой» опыт и внимательно прислушиваться к рекомендациям богатых стран «Севера».
На деле же все выглядит несколько иначе. Признавая тот факт, что многие страны «Юга» добились серьезных успехов в развитии промышленности, нельзя не отметить, что уровень потребления в этих странах все-таки весьма далек от уровня потребления в странах «Севера». Более того, нет никаких веских оснований считать, что положение в обозримом будущем радикально изменится. Представляется, что одной из основных причин такого состояния дел является уже упомянутая громадная задолженность стран «Юга» перед странами «Севера», возникшая в силу ряда обстоятельств, в том числе и как плата за индустриализацию. Ведь совершенно очевидно, что необходимое промышленное оборудование можно было приобрести только в странах «Севера», причем чаще всего на условиях долгосрочного кредита. Исключением из этого правила могли быть лишь страны, богатые природными ресурсами и способные оплачивать поставки промышленного оборудования за счет экспорта этих ресурсов. Однако справедливости ради следует отметить, что никакой их особой заслуги в этом нет. Более того, наглядный пример Японии говорит о том, что практически полное отсутствие природных ресурсов не является принципиальным препятствием для успешного экономического развития.
Есть еще два интересных обстоятельства, которые необходимо отметить.
Как уже говорилось, страны, в большом объеме использующие заемные средства, вынуждены расходовать их в соответствии с рекомендациями кредиторов. В качестве разработчиков таких рекомендаций, как правило, выступают международные финансовые организации (Международный валютный фонд, Всемирный банк и многие другие). Естественно предположить, что работающие в этих организациях специалисты обладают достаточно высокой квалификацией, чтобы предугадывать долгосрочные последствия своих рекомендаций. В связи с этим возникает закономерный вопрос: отчего возник и почему не был своевременно предотвращен финансовый кризис, потрясший мир в конце 1990-х годов?
Другое обстоятельство касается самих стран-кредиторов. Обстоятельство это заключается в том, что достижение сравнительно высокого уровня потребления в этих странах связано не только (а возможно, и не столько) с чисто экономическими причинами (конкурентоспособность выпускаемой продукции, высокая производительность труда и т.п.), но и с так называемым неэквивалентным обменом, который позволяет поддерживать необходимую разницу между ценами на сырье и на высокотехнологичную продукцию. К тому же нельзя не заметить, что при наличии в населении этих стран достаточной доли представителей «среднего класса» абсолютный разрыв между наиболее богатыми и наименее обеспеченными слоями не сокращается.
Попытки преодоления имущественного и социального неравенства предпринимались неоднократно, как правило, методом «экспроприации экспроприаторов», говоря иначе — конфискацией накопленных зажиточными слоями богатств и распределением его между остальными. Одновременно для предотвращения дальнейшего возникновения зажиточных слоев, создающих свое состояние посредством использования элементарных законов рыночной экономики, не было придумано ничего лучшего, чем попытка простой отмены этих законов. Естественно, в таких ненормальных условиях развитие экономики принимало совершенно уродливые формы. Достаточно долгое время эти особенности развития удавалось списывать на различные неблагоприятные внешние факторы, однако к концу ХХ века стала очевидной порочность самой идеи, заложенной в основание такого устройства. Слишком велика оказалась разница в развитии стран с различными экономическими системами, причем не в пользу тех, кто пытался игнорировать экономические законы.
Вместе с тем проявился и другой факт. На протяжении многих лет утверждалось, что одной из целей построения нового общества является достижение некого абстрактного равенства между людьми. Ради решения такой благородной задачи можно было долго закрывать глаза на неблагоприятные экономические показатели. Однако и эта цель оказалась недостигнутой: рано или поздно появлялись те, кто, по Дж. Оруэллу, был «равнее других». Неравенство возникало вновь, причем нередко на еще более высоком уровне. Таким образом, и проблема социальной справедливости осталась неразрешенной.
Из всего сказанного можно сделать следующий очевидный вывод: для решения проблемы социальной справедливости в области соотношения между «богатством» и «бедностью» необходимо искать принципиально новые подходы.
В конечном итоге речь идет о поиске компромисса между рыночным характером экономики, обеспечивающим ее эффективное развитие на длительном отрезке времени, и сокращением до определенных пределов неравенства, порождаемого действием законов рынка. Для сторонников социалистических взглядов эту задачу можно сформулировать иначе, а именно как попытку преодоления противоречия между общественным характером труда и частной формой присвоения результатов этого труда.
Нет нужды говорить, что такие поиски идут давно, причем по разным направлениям. В качестве примера, достаточно близкого по отношению к рассматриваемым в настоящей работе вопросам, можно упомянуть книгу Маргрит Кеннеди «Деньги без процентов и инфляции». Основная мысль книги отражена в самом названии: неравенство с течением времени усиливается из-за наличия ссудного процента, который в конечном итоге обеспечивает отток денежных средств от бедных к богатым. В силу этого обстоятельства начинать бороться с неравенством нужно с отмены (или с крайней минимизации) процентов, выплачиваемых за использование заемных денег.
Некоторые доводы, приведенные в пользу такой точки зрения, выглядят убедительно, однако само предложение решать проблему неравенства путем отмены процентов представляется достаточно спорным.
Одной из причин для сомнений служит следующее соображение. В силу различного рода факторов не все кредиты вовремя возвращаются, а некоторые не возвращаются совсем. Если не взимать хотя бы некоторый «страховой» процент, то через какое-то время кредитор просто останется без денег.
Есть и другое обстоятельство. Деньги на рынке являются, в частности, таким же объектом, как товары, услуги, рабочая сила и т.д. Это означает, что они тоже «продаются» и «покупаются». Процесс купли-продажи денег происходит при заключении кредитного договора, в котором оговаривается ссудный процент, т.е. определяется, сколько будет стоить заемщику та сумма денег, которую он получает от кредитора.
По этой причине «цена» денег зависит от рыночной конъюнктуры: увеличение спроса на кредит вызывает повышение процентных ставок, а рост числа предложений о предоставлении кредита — их снижение.
Наконец, в силу ряда естественных причин с рынка уходят одни кредиторы, а на их месте появляются новые. Эти новые кредиторы приходят на уже существующий рынок со всеми его особенностями, в том числе с инфляцией. Если они станут ее игнорировать, то через какое-то время покупательная способность принадлежащих им денег настолько снизится, что исчезнет сама возможность предоставлять кредиты.
В силу указанных обстоятельств предложение полностью отказаться от взимания процентов за использование заемных средств представляется сомнительным. Даже если представить себе узаконенную отмену процентов, то в подобной ситуации они фактически все равно будут взиматься, только не в денежной форме, а в какой-либо иной (товарами, услугами, информацией, правами собственности на недвижимость и землю и т.д.).
По этой причине представляется маловероятным, что меры по искусственному снижению процентных ставок станут основным средством борьбы с неравенством.
Рассматриваемая ниже модель взаимоотношений таких основополагающих понятий, как социальная справедливость и свобода рынка, в самом общем виде описывает один из возможных вариантов компромисса между ними. Однако необходимо иметь в виду, что она составлена для условий, существенно напоминающих идеальные, поэтому к излагаемому материалу следует отнестись с известной осторожностью.
Необходимо также особо указать на то, что все соображения, о которых далее пойдет речь, следует рассматривать применительно к странам с устойчивой и достаточно высокоразвитой экономикой. Наконец, рассматриваемая модель, безусловно, не может быть внедрена в ближайшем обозримом будущем, в настоящее время она может лишь послужить поводом для дискуссий.
(продолжение — http://www.proza.ru/2014/02/23/18)