Наконец-то дожди закончились, потеплело и солнечные лучи, проникая сквозь открытые окошки, в комнатку, её прогревали. Настенька, уже неплохо ходила по комнатке, правда три раза падала - костылики скользили, вода ещё стояла под досками, и нет, нет, показывались лужицы. Ручки, правая ножка, спинка окрепли, головка не кружилась, даже ползать было не больно, так как коленки привыкли к постоянной нагрузке. Больше всего малышке нравилось, дразнить кота Ваську, изображая его во время зарядки, выгибая и прогибая спинку, при этом мяукала и виляла попой, будто хвостик был.
На улице вокруг домика, Ваня выложил тропинку из булыжников и небольших камней (их много было чуть поодаль от посёлка), предварительно их, отшлифовав, чтоб дочка могла ходить, не спотыкаясь, он её выкладывал в ещё не просохшую землю, так камни лучше ложились, как бы утопали. Промежутки пересыпал мелкой галькой, которую так же можно было набрать за посёлком. Можно было бы сделать настил из досок, но они при дождях становятся склизкими, костылики скользить будут. Так же сделал лавочки, песочницу и поставил качели, думая, что соседские ребятишки, придя в гости, смогут на ней кататься. А за песком, правда, пришлось идти на шахту.
Жизнь как - будто налаживалась, но... Аня с шахты ушла, как только вывели женщин из лавы, устроилась в машбюро машинисткой в Комбинат "Шахтострой". Проблема была с Настенькой и не маленькая притом. Да насидевшись за четыре года, навёрстывала упущенное время. Она вечно куда-то лезла, что-то пыталась нашкодить – оставлять одну было опасно, поэтому Аня брала дочку с собой на работу. Но это же ребёнок и тем более маленький то пописать, то погулять, то покормить и эти, то постоянно увеличивались. Настеньку на работе любили и то угощали, то освободившись, играли, но режим дня... Девочка из-за того, что негде было днём спать, стала как – бы раздражительной и часто капризничала.
Малышка, научившись ходить на костыликах, их уже не замечала, и как все дети росла, даже иногда умудрялась подраться с соседским мальчиком Сергунькой. Родители стали подумывать о детском садике... Но только вот врачи не давали своего согласия. Они … они просто недоумевали как, почему?... Ведь вопреки их предсказаниям девочка ещё жива и… да она села, и ходить на костыликах начала. Да удивлению не было предела. Если бы врачи не знали о диагнозе, если бы Настеньку не наблюдали,... Да-а-а, нонсенс какой-то! А тут ещё пока Аня была в кабинете главврача детской поликлиники, оставив дочку на улице на детской площадке, где уже были детки и играли в мячик, Настя не пнула ножкой мяч, да так, что он, увы, он..., попал прямо в окно. Удивлению не было предела, даже разбитое стекло не раздражало, но вот разрешить посещение детского садика... Ну, нет, только не это... Как можно? Нет, нет, нет и ещё раз нет! Этого никто и ни за что не позволит! Да где же это видано, чтоб ребёнок калека был среди нормальных, здоровых детей!
- Мамочка, вы думаете, что говорите? Кто за Настей будет там ухаживать? Ей ведь специальная нянька нужна…
- Нет, не нужна, Настенька прекрасно сама всё делает. Она сама одевается, раздевается, ходит, да на костыликах, но ходит. Дочку из ложки кормить не надо, на горшок тоже, она всему сама научилась, даже косички сама себе заплетает. Посмотрите на неё, вон она на улице с детьми в мячик играет... - И в этот самый момент, от пинка ножкой, мяч влетел в кабинет через разбитое стекло...
- Да я вижу - произнесла удивлённая Карлыгаш Булатовна - сорванец растёт, точно сорванец. Но только не могу подписать, не мо - гу... Да меня просто с работы уволят! Нет!- Невозмутимо повторяла главврач. - Знаете, что я вам посоветую, сходите в Обком партии... Если они дадут разрешение, я не против - глянув в окно, увидела, как Настюшка, бросив костыли, плюхнувшись животиком на качели, раскачивалась, отталкиваясь правой ножкой. - Ой, она же разбиться так может!
- Да не беспокойтесь, она сейчас перевернётся и сядет.
И действительно, Настюша как-то умудрилась, раскачавшись, цепляясь ручонками за верёвки перевернулась... хохоча, села.
- Акробатка! Браво! Вы мамочка просто волшебница!
- Да я тут ни причём, Настенька сама дома натренировалась.
- Сходите, обязательно сходите в Обком... - пожав плечами - фантастика!
Два месяца и Анна, и Иван мотались по дистанциям, добиваясь места в детский садик. Ну не было такого Н И К О Г Д А, Н Е Б Ы Л О!!! Спустя два месяца, держа в руках, целую стопку бумаг, счастливые родители, пришли к главврачу, неся на руках спящую дочку.
- Карлыгаш Булатовна, здравствуйте! – поздоровалась Аня, вынимая стопку бумаг - вот здесь разрешение в детский садик, место есть правда далековато, но ничего, главное мы добились.
- Здравствуйте! Да мне уже из Обкома позвонили – взглянув на отца - спит малышка? А что с коленочкой? – заметив пластырь – упала?
- Да вот неудачно приземлилась, не страшно – с улыбкой ответил Иван, держа на руках дочку – такого у неё будет не мало.... Дети есть дети. Без синяков и ссадин никого не взрослеет, заживёт...
- Ну, хорошо, сейчас оформим документы.
Понедельник. Жёлтенькое платьице с салатового цвета оборочкам, новые сандалики и желтенькие гольфики, яркие салатовые широкие капроновые ленты, ждали утра.
Настенька, проснувшись сама начала делать зарядку, не дожидаясь родителей. Сегодня она даже не крутила головкой, когда мама расчёсывала её и заплетала корзиночкой волосики. Крутясь напротив зеркала, Настя, прищёлкивая язычком, любовалась собой.
- Какая я класивая, самая замитятейная девотька!
Папа уже был на работе и поэтому мама, взяв её на руки, понесла к остановке. Надо было ехать на автобусе четыре остановки. А потом ещё минут десять идти пешком. Всю дорогу Настя успокаивала маму,
- Ну тё ты плям как маенькая, я зе ни баюсь, всё будит хаясо.
Но на подходе к садику и она, только - что весёлая, изменилась в мордашке. Словно её что-то плохое почувствовало. Малышка вся напряглась...
- Так со всеми детьми – подумала Аня – или от меня страх переняла и успокаивая дочку, сказала улыбаясь,
- Ну и что такое? Ты же не маленькая, большая. Ну-ко улыбочку и бровки не хмурить.... Договорились?
Дочка мотнула головкой и попыталась улыбнуться.
Вот и садик. Напряжение только увеличилось, но Аня, успокаиваясь сама, начала щекотать дочь. Настя засмеялась.
Пройдя через калитку, прошли в холл, и направились было в кабинет заведующей, но перед дверью их остановила врач детсада.
- Мы в курсе, что Вы должны были прийти. Это ваша девочка? – даже не поздоровавшись.
- Да, это Настенька.
- И она может ходить?
- Да, конечно, только на костыликах. – Аня поставила дочку на пол и моментально сунула костыли под подмышки. А Настя будто окаменела.
- Она, что у вас ещё и немая - и, не обращая внимание ни на ребёнка, ни на мать – присылают тут всяких, а нам возиться - затем неизвестно к кому обращаясь – проведите в группу номер два, там её место, а сами потом идите к заведующей.
Аня повела дочь в группу, там же никого не было кроме санитарки, очень полной обрюзгшей пожилой казашки.
- А-а, пришли? Всё идите. А ты кого только к нам ни приводят, о Аллах! - оглядывая с презрением стоящую перед ней девочку - садись на горшок, нам не хватало ещё здесь обсосанных.
- Что Вы говорите, Настенька может садиться на унитаз...
- Чё? Может? А кто ей позволит? Может... - скривив губы - привели и идите, теперь я здесь буду командовать парадом.
Аня не успела ответить, как её вытолкнули за порог и заперли дверь на ключ. Она от сильного толчка чуть не упала,... удержалась и стала пытаться открыть дверь, там за дверью слышался плач Настеньки и окрик санитарки.
- Не реви, садись и ссы мне и без тебя работы по уши.
Дёргая дверь, Аня и не заметила, как появилась заведующая Акинфорова Таисия Андреевна, женщина в белом халате, застёгнутом спереди, где-то около сорока лет, среднего роста с недовольным, злым видом.
- Мамочка, не нарушайте порядок не дёргайте дверь – заговорила в приказном тоне.
- Там Настенька плачет – продолжая дёргать дверь.
- Все дети в первые дни плачут… Привыкнут и плакать перестанут – останавливая уже плачущую и мать. – Идёмте в мой кабинет – на ходу – давайте документы. – И уже в кабинете сев за стол, и рассматривая, и читая документы, - да, сразу Вам скажу, я была против присутствия - глядя в направление - Настеньки в садике, но мне приказали. Да, приказали. Настя будет в группе с детьми трёх лет, ведь её надо многому учить.
- Но ей пять лет и она...
- Ну, это решать не вам - невозмутимо перебила Таисия Андреевна. – Вечером в восемнадцать ноль-ноль приходите за ребёнком, - убирая документы в сейф.
- Нет, я наверно заберу Настеньку.
- Это вы сделать не сможете, дверь группы закрыта на замок и родителям противопоказано входить туда. Вечером приходите. И вообще, ваша Настя не первый ребёнок, переступившая порог этой группы.
Не соло как говорится, нахлебавшись, Аня вышла из детского сада, а у самой сердце свербило... сердце и душа её кричали.
А Настеньку насильно усадили на горшок, попка провалилась внутрь. С громкого плача на перешла в тихий, почти беззвучный, чтобы только тётю не злить. Приблизительно через минуту, так же был усажен маленький мальчик. Не обращая внимания на рёв мальчика и тихий молчаливый плач Насти, санитарка, ушла и оставила детей одних. Они так и просидели на горшках со слезами на глазах, когда вошла худенькая молоденькая девушка. Она молча подняла мальчика, глянула в горшок, с силой шлёпнув по голой попке, вновь усадила в него. Настя моментально поняла, что надо пописать иначе и её побьют, начала тужиться. Что-то полилось..., её подняли..., видно что-то было не так, потому - что впервые за её короткую жизнь, ударили и при том очень больно по голой попе. Настю не посадила эта девушка на горшок, а плюхнула на пол, натянув, держа подмышкой одной рукой, трусики. Настя только подползла к костыликам, как кто-то её схватил за платье и потянул к двери. Потом её посадили за стол, и молча дав ложку в правую ручку, поставили тарелку с кашей.
- Ешь кашу, потом пойдёшь в группу, и не реви. Меня зовут тётя Оля, ты поняла? – глядя куда-то в сторону. - Ешь быстрее, мне некогда с тобой валандаться.
Взяв ложку в левую ручку, только и успела поднести её ко рту, как услышала окрик,
- Ложку держат в правой руке! Чёрт, она ещё и левша. Ладно, ешь, как хочешь и быстрее.
Но, сунув ложку в рот, малышка поняла, что каша не вкусная, солёная.
- Я ни хатю, я дома кусала – солгала, опустив головку.
- Чёрт! Сколько говоришь этим родителям, чтоб детей не кормили дома утром, всё равно кормят - и, обращаясь, к Насти - бери свои палки, - пнув их ногой - и пошли.
В другой комнате находилось много детей, кто-то играл, кто-то просто сидел, а Настенька, осторожно обходя малышей, прошла в уголок, там стояли стульчики, села. Она поняла, что здесь её никто не толкнет, и она не упадёт. Тётя Оля только изредка заглядывала в комнату и всё что-то жевала. Настя так и просидела на стульчике до обеда. В обед всех детей повели куда-то, а Настенька, задремав на стульчике, так и осталась в комнате одна.
Но вдруг кто-то неожиданно схватил её за загривок, и поднял и.... Больше она ничего не помнила, только когда открыла глазки, то почему - то оказалась на лавочке, за пределами садика, а её костылики лежали далеко, в траве под другой, дальней лавочкой. Слезть даже и не пыталась, чувствовала, что упадёт, сильно болела головка, а из носика капала кровь. Слёзок не было, хотелось только пить, а перед глазками что-то летало, летало, в ушках так сильно что-то звенело...
- О Господи! Что это такое? Дитё!
Чья-то мягкая, нежная рука вытирала личико, смачивая чем-то прохладным...
- Солнышко ты моё! Ну, открой глазки, пей, моя хорошая пей. Ты знаешь, как тебя звать?
- Настя - ели прошептав, спросила – де мама?
- Мама? Я бы тоже хотела знать... Сколько тебе лет?
- Пять я узе байсая – шёпотом, - де мама?
- Настенька, а фамилию ты свою знаешь?
- Да Малютина, де мама? - заплакав, прошептала.
Оглядев малышку,
- Да у тебя ножки больные... Господи! Да кто ж тебя сюда посадил?
- Я, я в садике быя... А де мама? Де мои кастыики? Я, я...
- Ничего не поняла. Какие кастыики. Этот садик что ли? – указывая на забор - ничего себе, выбросили ребёночка - женщина начала смотреть по сторонам... - а вот тут что-то,... какие – то бумаги, а вот, костылики - её видать – глянув в сторону Настеньки. - О чёрт, упадёт... наверно сознание потеряла – в одно мгновение оказалась около малышки ... - ну нет, так не пойдёт... идём на ручки.
Уже у себя дома у себя, Мария уложив Настеньку на кровать, стала смотреть найденные бумаги.
- Зараза всё залито чернилами невозможно, разобрать ни одной буквы. Да, придётся караулить маму у садика.
Настенька стала приходить в себя, Мария уже умытую малышку начала потихоньку кормить борщом. Помимо носика, была разбита и нижняя губка, поэтому, приходилось кормить маленькой ложечкой. Потом нарезав арбуз, спросила,
- Настенька, сама сможешь арбузик кушать?
- Да, я могу, я байсая, тойко бойно.
- Ничего, ты осторожненько. Пока побудешь с Поленькой, моей внучкой, а я пойду твою маму ждать.
А маму ждать и не пришлось. Мария уже на подходе к детсаду, увидела выбегающую из здания, женщину всю в слезах, а следом за ней Таисию заведующую.
- Ах ты, стерва такая – набросилась с кулаками Мария на заведующую. - Ты, что же тварь наделала? Я спрашиваю тебя тварюгу – уже дав пощёчину начала бить её по телу, пытаясь схватить за волосы. Мария была выше ростом да не из хиленьких, Таисия никак не могла вырваться, так как была прижата к деревянному забору. - Выбросила больного ребёнка, предварительно избив её? Справилась да?
Таисия, с горем пополам выскользнув из-под кулаков с расровавленным носом отбежав,
- Тётка Мария, замолчи. Ты не имеешь права... – доставая из кармана халата бинт, вытерла разбитый окровавленный нос. – Какого ребёнка дура? Избивала..., никого я не избивала, да и не видела её дочь, да и саму мамочку впервые вижу. Потеряла ребёнка, я не виновата – убегая к помещению, уже кричала заведующая. Тебе ясно, тётушка? – скрываясь за дверью.
- Да нет, племянница, теперь мне всё ясно. Теперь точно... тюрьма по тебе давно плачет, давно – подходя к рыдающей женщине.
- Успокойся миленькая, успокойся – начала успокаивать Аню. – Как звать – то тебя горемыка?
- Аня. Мария, Вы знаете, где моя дочка? - со слезами на глазах полу шепча чуть, не падая, спросила Аня – где Настенька?
- Да конечно Аннушка, знаю, успокойся миленькая, идем за мной – придерживая рыдающую мать. - Держись, сил тебе терять нельзя. Идём, идём.
Когда Аня увидела свою дочь - остолбенела. Платьице порвано, всё в крови, личико в синяках и ссадинах, волосёнки взлохмачены. Ножки, особенно левая в кровоподтёках и как потом выяснилось, много заноз, на ручках огромные синяки, видно волокли, схватив за ручки по доскам... Мария отпоила валерьянкой Аню, вызвала такси, оплатив за дорогу, отправила мать и дочь к судмедэксперту.
- Тайке не место на свободе, посади её дочка, да и остальных тоже.
Домой водитель такси привёз измученных Аню и уже спящую Настеньку за свой счёт.
Ножки и ручки были врачами обработаны, вытащены все занозы, но ночью поднялась температура выше тридцати восьми. Лишь к обеду следующего дня температура спала. Ночи для родителей были бессонными, Настя во сне часто плакала, вскрикивая... Анне пришлось увольняться с работы и сидеть с дочкой. Целых полгода длился этот кошмар...
P.S. Таисию суд осудил на восемь лет, воспитательницу на пять, санитарка покончила собой, находясь в камере предварительного заключения. Врач отделалась строгим выговором с последующим увольнением, помогло ей то, что она во время так сказать инцидента с Настей была на совещании в Горздраве.
23.02.14(21:20)
Татьяна Алексеевна,сейчас я прочитала и словно снова на Майдане побывала, откуда злые люди на землю к нам пришли, детей своих увечить, позор для всей страны.
23.02.14(21:20)
Лидия Андреевичева Баринова
Тата! Я все прочитала. Как же ты настрадалась.Мороз по коже... Родители твои совершали ежесекундный подвиг! Сколь же еще испытаний ты перенесла? Нас в семье было 6 детей, родителям было нелегко, но, слава Богу, в детстве мы были дружны, хотя порой и голодали. Люди рядом хорошие жили, как-то мирно и весело. А у тебя столько переживаний, столько мук... СЧАСТЬЯ ТЕБЕ, особенно в ТВОРЧЕСТВЕ, ДОРОГАЯ!!!
23.02.14(21:29)
Людмила Дударёва
Да Танюша -это какой то кошмар, как в тюрьме. Ужас. Радует, что эти суки получили по заслугам, что не смогли замять это дело.
Я тоже помню как моей младшей дочки не повезло. Ее тоже держали на горшке часами и лупили по жопе и пихали силой ту еду которую она терпеть не могла до рвоты. Потом били и ставили в угол так как ее вырвало. После этого у нее было расстройство всего пищеварения и постоянно рвало и был понос лечили больше месяца. Ходили ругались и я, и муж, но они все отрицали. Но ребенок же врать не будет тем более рассказывала со слезами. Вот такие у нас садики и работают там те кто ненавидит деток, хотя есть и по другому, нам просто видно не повезло. Хотя они все говорят, что везде так. А уж тебе пришлось пережить ........я плакала
24.02.14(13:30)
Галина Шашина