Исключительно порядка ради, начинаю с этого, ибо сие — самое первое моё законченное произведение, соответственное по содержанию и уровню забавности. Ужастик. Приблизительно 2000-2001 год, то есть написанное в возрасте лет этак 12. Конечно, отредактированное.
Дневник Дианы Демидовой, 20** год, конец июня.
1.
Отправить меня на всё лето на непонятную съёмную дачу вместе с 85-ти летней бабушкой — по-моему, самая безумная из идей, посещавших буйны головы моих предков.
"Сдаётся старинный кирпичный особняк, меблированный антиквариатом" — гласило странное объявление в невесть откуда взявшейся газете. Да, я уже представляю себе этот "антиквариат": железные кровати, которые скрипят и прогибаются до самого пола, крашеные шкафы, поеденные короедами — в общем, всякий хлам, место которому на помойке. А ещё я ненавижу моль, пауков и тараканов, молчу про клопов, а хоть что-то из этого списка там непременно найдётся. И в этой милой компании нам с бабулей, которая меня, конечно, очень любит, но являет собой весьма сомнительное развлечение, в какой-то глуши, в чужом доме, где нет даже телевизора, предстоит провести всё лето. О, да, это будут самые увлекательные каникулы в моей жизни!
Примерно такие мысли блуждали у меня в голове, пока я сидела у себя в комнате и пыталась собирать вещи. Я ведь не могла знать, что ожидает меня на самом деле…
Я с трудом упихала в свой синий рюкзачок сразу всё: штук двадцать новых книг, плейер, все кассеты, набор для бисероплетения, кучу тетрадей для дневников, писем и прочего, бумагу для рисования, карандаши, краски, бумагу для оригами, будь она проклята, и кучу ещё какой-то фигни. Чтобы было чем заняться вечерами. Не буду же я вместе с бабулей целое лето вязать чулочки? Эдак ведь и свихнуться можно. А я почему-то была уверена, что других вариантов не будет. Ха-ха.
Я окинула свою комнату прощальным взглядом. На столе куча хлама, на тумбочке толстенный слой пыли, только там, где лежал плеер, осталось прямоугольное чистое пятно. Ковёр, синий с голубыми цветами, такой здоровенный, что его хватает и на стену, и на пол. Очень люблю сей ковёр. Мягкий и уютный. Плакаты на другой стене. Бежевые занавески. Даже жалко покидать сей плацдарм на целое лето.
Я вздохнула и вышла из своей комнаты. Предки уже ждали меня в прихожей. "Ну, заечка, сейчас мы заедем за бабушкой и повезём вас на дачу", - сказала мама и поправила мне воротник. А я вот терпеть не могу, когда меня называют заечкой и поправляют мне воротник!
Всю дорогу я слушала музыку и смотрела в окно. Пейзажи были весьма унылыми.
Бабушка, как всегда, набрала с собой кучу еды, но это как раз неплохо. Лучшее развлечение в дороге — это еда.
Всего каких-то пара часов тряски, и вот я уже вижу дом. Должна признаться, он меня неожиданно впечатлил. Выглядел он жутковато и сразу видно, что он был очень старый. Я тут же стала бегать по дому и осматривать все комнаты. Как ни странно, там действительно был антиквариат! Резные дубовые шкафы, диваны, обитые красным бархатом, пианино в гостиной. В общем, обстановочка производила впечатление. Правда, здесь было гораздо больше пыли, чем на моей тумбочке, а кое-где даже густая паутина. Однако мы с бабушкой могли запросто исправить всё это.
2.
Я уже почти разобрала и разложила их в шкафу в своей комнате на втором этаже, как раз между комнатой бабушки и дверью на чердак, которая была заколочена досками в несколько слоёв.
У меня там было мало мебели: здоровенная кроватища, письменный стол и шкаф. Всё это было дубовое и резное.
В ящике стола я тут же обнаружила весьма интересные штуки: старое письмо, написанное чернилами, и пожелтевший от времени дневник в кожаном переплёте. Я не знала, кто и когда их написал, но собиралась прочесть, как только выдастся свободная минутка. На самом деле, пожалуй, она была у меня уже сейчас, пока бабушка заканчивает уборку. Но стоило мне развернуть письмо, как я явственно услышала скрип половиц и топот ног на чердаке. Кто это там ходит?
— Ба?
Никакого ответа.
— Бабушка, это ты?
Молчание.
Я испуганно прислушивалась, пытаясь себя успокоить. Конечно, это бабушка, кто же ещё? Но почему-то это не помогало. Я вытащила свой собственный дневник и принялась описывать свои впечатления от дома и страхи. Я как раз писала про шаги на чердаке, как вдруг поняла, что за спиной у меня кто-то стоит.
3.
Я одновременно подскочила от испуга и обернулась, так что ударилась коленкой об стол. Но увидела всего на всего бабушку.
— Бабушка, ты была сейчас на чердаке? — воскликнула я.
— Где ж мне, старой, доски-то эти оторвать? Да и зачем оно надо? Пошли обедать, Диана, — ответила бабушка.
Что же это ходит на чердаке? Неужели там кто-то поселился, пока дом пустовал? Или у меня уже с головой что-то не то?
После ужина мы с бабулей продолжали наводить везде порядок. А потом я ушла в свою комнату и сразу вспомнила про письмо и дневник, но этот длинный день с переездом и уборкой так утомил меня, что я решила отложить это чтение до утра. Лучше сейчас же лечь спать, и заснуть, пока не начало глючиться ещё что-нибудь.
Я полезла в рюкзак и не нашла зубной щётки. Наверное, она у бабушки в чемодане, надо бы пойти забрать... Но что-то страшновато было мне выходить в тёмный коридор и идти мимо чердака, на котором кто-то топчется. Поэтому я просто переоделась и нырнула в постель. И сразу же услышала на чердаке скрип половиц. Я забилась ближе к стене бабушкиной комнаты и накрылась с головой. По-моему, на чердаке даже кто-то громко кашлял. Я очень надеялась, что там просто живёт какой-нибудь бомж, но эти доводы разума что-то плохо действовали: всё моё существо уверяло, что тут не обошлось без мистики. Может быть, мне просто хотелось приключений, вот и мерещились какие-то сказочные вещи, но какого же фига мне тогда было так страшно?! Шаги на чердаке внезапно прекратились, и стало совсем тихо. Мне было ужасно жарко, но я ещё долго не решалась убрать одеяло с головы. В конце концов, я не выдержала, и выглянула из-под него одним глазом. И тут же обнаружила, что возле моей кровати стоят два неподвижных тёмных силуэта и смотрят на меня! А дальше я уже ничего не помню. Наверное, отрубилась с перепугу. А утром нашла на одеяле письмо и дневник. Ящик стола был выдвинут. Я быстро вскочила и, что есть духу, побежала вниз.
4.
Я так и не рассказала ничего бабушке, и письмо с дневником не прочитала тоже, потому что после завтрака бабушка предложила мне пойти погулять и разведать, что тут есть в округе, пока она будет заканчивать уборку на кухне. Идея была здоровская, очень приятно будет на время покинуть этот мрачный дом и почувствовать себя нормальным человеком. Поэтому я тут же бросилась наверх, собираться. И только на середине лестницы до меня дошло, что я делаю. Мне предстояло пройти мимо чердака. Одной! Да и комната моя больше не внушала мне доверия. Хотя эти фигуры мне, конечно, приснились, иначе ведь и быть не может. В общем, мне совершенно не хотелось подниматься дальше, но надо было, ведь не могу же я идти гулять в пижаме. А вся моя одежда там. Успокаивая себя тем, что среди бела дня никакая нечисть обычно не шастает, я открыла дверь на второй этаж. И тут я совсем сдрейфила. Потому что заколоченная дверь чердака вела себя так, как будто кто-то хотел её выломать. Будто кто-то там, внутри, дубасил по ней тяжёлым бревном. Одна из досок уже надламывалась. Сейчас этот кто-то будет здесь! Я вжалась в стену и не спускала глаз с двери. До меня даже не доходило, что я могу убежать. Но тут я услышала на лестнице шаги бабушки, и дверь сразу же успокоилась.
— Что случилась, Диана? — удивлённо спросила бабушка, увидев меня распластавшейся по стене и дрожащей от ужаса. Я ответила, что нет, ничего не случилось.
Стоило мне выйти на улицу, как солнце, светившее всё утро, спряталось за тучу. Наш дом стоял немного в стороне, но я скоро вышла на широкую и пустую улицу, по бокам стояли коттеджи, но мне не встретилось ни машин, ни людей. Было жарко и душно. Я шла, а в голове у меня крутились однообразные мысли, общий смысл которых был: "Это не дача, а дурдом какой-то! Надо валить отсюда!" И тут я на кого-то налетела.
5.
Я подняла глаза и увидела девочку, примерно моего возраста (а мне 13). Её взгляд показался мне каким-то странным, но это уже нервы.
— Привет! Ты кто и откуда? — сказала она приветливо.
— Диана Дмитриевна Демидова из Москвы, — протараторила я. Чёрт меня знает, почему я так ответила. Я тут же почувствовала себя полной идиоткой.
— Ясно, — девочка наклонила голову и смотрела на меня ещё более странно. Наверное, решила, что я свихнутая. А что в этом удивительного, когда у тебя кто-то двери ломает на чердаке, да ещё и ночью по твоей комнате шляется? Если мне это не приснилось, разумеется.
— А тебя как зовут? — как-то хрипло ответила я.
— По-разному. У нас с девчонками этим летом новая фишка, мы косим под иностранок. Поэтому — Аннет, — ответила девочка, — я тебя раньше тут не видела, откуда ты взялась?
— Я только вчера приехала, не знала, что тут люди есть...
— Тогда пошли, я тебя со всеми познакомлю!
Она схватила меня за руку и потащила в переулок между двумя ближайшими домами. Я еле успевала за ней. Наконец Аннет остановилась возле зелёного сарайчика и распахнула дверь.
— Всем привет! — заорала она и втолкнула меня внутрь. Я не устояла на ногах и обнаружила, что лежу на сене. Обернувшись на хохот, я увидела ещё двух девчонок.
Аннет решила их представить:
— Ты жива? Это Натали, а это Лин. А это наша штаб-квартира. Располагайся.
Они все уставились на меня, как на какое-то чудо-юдо. Возможно, из-за моей косы: мало кому приходит идея отрастить эдакий хайр... Одна девчонка, Натали, была покрупнее, рыжая и голубоглазая, в дырявых джинсах и растянутом лиловом свитере. Вторая, которую назвали Лин, была мелкая, с тёмно-карими глазами и довольно чахлыми тёмными волосами, заколотыми "крабом", который всё время сползал, и его приходилось поправлять. Девочка была одета в джинсовый сарафан и зелёный бадлон. Сама Аннет была очень симпатичная, сероглазая, в джинсах клёш со стразами и со светлыми волосами до плеч.
— Ну, чё, рассказывай, — заявила рыженькая Натали, усаживаясь на сено по-турецки и приготавливаясь слушать.
— Чего рассказывай? — офигела я.
— У нас такое правило: хочешь попасть в тайное общество, расскажи страшную историю.
О, это пожалуйста, счас вы тут все у меня обалдеете, подумала я, но не успела и рта раскрыть, как послышался жуткий раскат грома. Сквозь щели между досками сарая пробился свет сверкнувшей молнии. Мы все едва не подпрыгнули от неожиданности.
— Чё-то как-то странно, — заметила я, — обычно сначала бывает молния, а потом уже гром...
— Вау! Это же аномальное явление. Наверняка знак грядущих таинственных событий! — воскликнула Лин, и вид у неё в этот момент стал совершенно безумный.
Под шум начавшегося ливня я поведала им обо всём, что наблюдала за последние сутки.
— To be continued, — оптимистично подытожила Аннет. Похоже, они решили, что я буду выдумывать новую страшилку каждый день, и эта идея им всем понравилась. Эдакий сериал. Что ж, я очень надеялась, что старый дом не подкинет мне больше никаких сюжетов, и придётся так и делать. Сочинять такие вещи, честное слово, гораздо приятнее.
Ливень стучал по крыше сарая, а нам внутри было сухо и тепло. Лин, в сотый раз переделывая свою хлипкую причёску, порадовалась, что мальчишки заняли их любимое дерево, иначе ливень застал бы их всех там и намочил до костей. Я была не очень в курсе, но согласилась, что это здорово.
— Как тебе вообще наш секретный клуб? — спросила Аннет, — Каких только историй не слышал этот старый сарай.
— А давно вы тут... Заседаете?
— Именно тут — три года. А так вообще где-то лет с пяти каждое лето.
— Вау.
Мне было по-настоящему завидно. Всю жизнь дружить и тусоваться с кем-нибудь — это же мечта. У меня таких друзей почему-то никогда не было, может потому, что у родителей не было собственной дачи, и я никогда не останавливалась дважды в одном месте. А в городе я даже не знала, кто живёт по соседству. Да и вообще, моя жизнь до сих пор была довольно скучной штукой, если честно. Я всё больше книжки читала, и вообще развлекала себя сама, пребывая в обществе родителей или бабушки.
— Ну а ты-то как сюда попала?
— Предки сняли этот дом. Со всеми прилагающимися бонусами.
— Погоди, а опиши-ка его ещё раз, — сказала вдруг Натали, которая после моего рассказа сделалась какой-то задумчивой.
— Ну, он такой кирпичный, большой... Немного в стороне от дороги. На склоне горки такой ещё стоит.
— Так я и знала! И как это мы раньше не догадались! — воскликнула Лин.
— Ну да, это же знаменитый Бешеный Дом! — вскрикнула Аннет.
6.
— Чего? — переспросила я.
— Натали, расскажи ей скорее!
— Я сразу заподозрила, что ты именно про этот дом говоришь, — мрачно сказала Натали. — Про него давно всякие слухи ходят, вот там никто и не живёт уже много лет. Напугались все.
— Говорят, там живёт целая толпа призраков, и лично я даже на порог этого дома бы не ступила! — заявила Лин.
— А я бы, наоборот, облазила его весь! — заверила Натали. — Может, ты нам в этом поможешь?
— Конечно, поможет! — у Аннет загорелись глаза, — Мы уже пытались как-то туда влезть, но везде всё было закрыто. А теперь можно просто прийти к тебе в гости, вот здорово! Взломаем чердак обязательно!
— Ага. И мне потом придётся жить с тем, что оттуда выползет. Нет уж, спасибо, — сказала я. — Лучше расскажите мне подробненько, что за слухи ходят про этот дом?
— А ты уверена, что хочешь это знать? Мы же не хотим, чтобы у тебя ночью крыша съехала от страха, — прищурилась Натали.
— Неа, не съедет. По-крайней мере сильнее, чем раньше, — заверила её я.
— В общем, там уже очень давно живёт призрак. Никто уже не помнит, откуда он взялся, потому что люди, которые в то время там жили, по-быстрому смылись, когда он появился... Может, это случилось даже ещё во время постройки дома — задавило там кого-нибудь и все дела...
— Натали, ну что ты делаешь? Ни фига же не страшно, когда ты рассказываешь! — возмутилась Аннет.
— Тогда рассказывай сама.
— Ну вот, сто лет назад в этом доме опять кого-то убили. Говорят, призрак убил девушку, которая там жила. И с тех пор там стало два призрака. А 50 лет назад там поселились какие-то учёные. И учёной чувихе стала являться убитая девушка, пыталась о чём-то предупредить, но вместо этого только пугала зря — привидения всегда почему-то так делают... Ну, а эта учёная, в призраков-то не верит. Ну и вот её тоже нашли мёртвой в итоге. И с тех пор в доме снова никто не жил. Я даже не знаю, кто хозяева этого дома...
— А чердак вместе с призраком заколотили досками, — ввернула Лин, поправляя причёску. — Ты тоже нифига не страшно рассказываешь, кстати.
— Ну, это кому как, на самом деле, — сказала я, — Кстати, мои предки тоже не видели хозяев дома. Они общались только с каким-то агентом по недвижимости, он вроде как был одет по моде прошлого века, папа ещё потом хихикал над этим...
— Чумовые у тебя предки. Сбагрили вас с бабкой в какую-то глушь, ещё и непонятно в чей дом, который сдавал какой-то подозрительный тип... Вот бы мне так, — сказала Натали.
Мы давно уже говорили о другом, но где-то на краю сознания у меня всё время вертелись мысли об этих призраках. Я бы с удовольствием осталась ночевать в этом сарае, если бы бабушка меня отпустила. Но она ни за что не отпустит, волнуется же за внучку. В Бешеном Доме-то я, разумеется, в безопасности, угу.
По крыше сарая всё ещё барабанил дождь. Девчонки угощали меня чипсами и лимонадом, которые достали из большой коробки, спрятанной под сеном. У них там оказалось до фига всякой снеди.
— Наш тайный клуб переехал в этот штаб уже три года назад, и у нас тут запасено очень много всякой еды, — объяснила Аннет.
— Трёхлетней давности, — изрекла Лин, при свете фонарика вчитываясь в этикетку на лимонаде.
7.
Вечером я стояла у зеркала в ванной и расчёсывала волосы. Они у меня русые, очень длинные и тонкие. Если их распустить, они заканчиваются чуть ли не под коленками. Расчесать эту копну отнюдь не просто. Обычно я заплетаю себе косу из пяти прядей. Такой косой очень удобно душить кого-нибудь.
А ещё у меня серо-голубые глаза, круглые щёки, которые я ненавижу, и слишком высоко расположенные брови, из-за которых у меня всегда удивлённый вид. Короче, я эдакая героиня русской сказки, будь она неладна.
Я как раз удручённо разглядывала себя в зеркале, когда за моей спиной в коридоре вдруг проплыла призрачная белая фигура. Это совершенно точно была НЕ бабушка. Это была молодая женщина в старомодных одеждах, и двигалась она совершенно бесшумно. Мгновенно осознав всё это, я рванула к двери и закрыла её на задвижку, больно прищемив себе палец.
Но тут же выяснилось, что опасности я ожидала не оттуда. Не знаю, была ли эта женщина в настоящем коридоре, или же изначально только в его отражении, но теперь она безжизненными глазами смотрела на меня из зеркала, загораживая моё собственное испуганное лицо. У неё были голубые волосы, а одета она была в белое платье.
Я прижалась спиной к двери, моя рука отчаянно искала задвижку, в то время как я не могла отвести взгляда от привидения. Она смотрела мне в глаза, её взгляд будто гипнотизировал меня, не давая мне уйти. От этого взгляда у меня будто замёрзло всё внутри. В конце концов, мои пальцы нашли задвижку, дверь открылась, и я выпала в коридор.
Как я добралась до своей комнаты — не помню. Помню только, как лежала, укрывшись с головой, и не могла отдышаться. Судя по тому, как у меня потом болели локти и колени, я неслась по коридору, не разбирая дороги и стукаясь об стены.
Когда после завтрака я прошмыгнула в свою комнату — а любое перемещение по дому теперь требовало от меня недюжинной храбрости — я обнаружила, что на столе разложены письмо и дневник, про которые я успела забыть. Письмо было услужливо развёрнуто, а дневник открыт на странице 5 июля. Ну, и кто их сюда положил? Бабушка? Что ей, делать больше нечего? Больше всего мне хотелось оказаться где-нибудь подальше. Лучше всего взять всю эту писанину и прочитать вместе с девчонками в сарае. Спрячем их в коробку, и будет у нашего клуба свой архив наблюдений за сверхъестественным.
Я потянулась к дневнику, но долго не могла его взять, потому что сильно дрожали руки. Я его почти уже взяла, как вдруг на чердаке кто-то начал тихо подвывать. Я замерла, прислушиваясь. Кто-то выл всё громче и громче, и, в конце концов, вой стал таким громким, что его, видимо, услышала бабушка.
— Диана, ты чего? — крикнула она снизу.
Вой мгновенно смолк. И тут мне снесло крышу. Я выскочила на лестницу и съехала по перилам вниз, бегом ворвалась к бабушке на кухню и захлопнула дверь.
— Диана? — вид у старушки был озадаченный.
— Да, это я! — рявкнула я и выскочила из кухни. Мне совсем не хотелось объяснять всё это бабушке. Неужели эта старая тетеря настолько плохо видит и слышит, что совершенно ничего не заметила?! Или они нарочно только меня пугают?!
Я ринулась по лестнице вверх, на середине опомнилась и слетела вниз, пересчитав все ступеньки. Я, кажется, вообще не соображала, что делаю. Я вскочила на диван и принялась швырять в стену подушки, но тут встретилась взглядом с вошедшей бабушкой, и это быстро привело меня в чувства. Я соскочила с дивана и быстренько собрала все подушки. Сердце колотилось где-то около уха. Потом медленно вернулось на место.
Бабушка села на диван и внимательно на меня посмотрела.
— Извини, бабуль, — пролепетала я, глупо улыбаясь.
— Валерианочки не дать? Помогает, — очень спокойно сказала бабушка.
— Да не, не надо...
Странная она какая-то. Похоже, бабуля что-то почерпнула из добросовестно прочитанных ею глупых книг по психологии подростков. И всё это сейчас очень уместно, ага. Призраки, разумеется, просто хотят поднять мне самооценку.
Бабуля взяла вязание и начала, как ни в чём не бывало, пересчитывать петли.
8.
— Ну что, не съел тебя призрак? — поинтересовалась Лин, когда мы с ней направлялись к сараю.
— Почти, — призналась я. Погода опять была самая подходящая, моросил мелкий мокрый дождик.
Я уже не могла думать о призраках, потому что под ногами ползали полчища дождевых червей, а это гораздо хуже. Я их ненавижу больше всех привидений мира. Мерзкие осклизлые твари!
Наконец, мы вошли в сарай. Девчонки с интересом на меня смотрели. Я расслышала, как Натали шепнула Аннет: "Сейчас что-нибудь интересненькое расскажет!" Ну, конечно. Любая на моём месте сочинила бы какую-нибудь страшилку на вынос мозга. Но кому может прийти в голову, что мой рассказ - правда?!
Я всё-таки рассказала свою историю до мельчайших подробностей. Не упустила даже то, что выйдя из гостиной, услышала отчётливый тихий шёпот: "Диана, перестань психовать". После всех этих женщин в белом и воя меня уже даже это не смогло напугать.
Натали оценивающе смотрела на меня, жуя сливочную колбаску, и явно взвешивала, насколько правдоподобна моя история. Поскольку она явно СОВСЕМ неправдоподобна, то можно было бы проявить больше изобретательности. Видимо, именно это несоответствие её и смущало: если рассказ неправдоподобный, но при этом рассказчик не дал воли фантазии, да ещё и нервно подпрыгивает при любом звуке, так может сдаться, что всё это и правда... Тут-то я как раз подпрыгнула особенно высоко, потому что внезапно раздался громкий хруст. Лин в сердцах сказала такое слово, которое я не могу тут повторить: вдруг бабушка прочитает. А просто от заколки-краба наконец-то отвалилась половина зубьев и осталась в причёске у Лин. Натали заржала и подавилась колбаской. Аннет хлопнула её по спине так, что бедняга ткнулась лицом в сено. Тут мы все заржали. Какие-то мы странные, подумала я. Но они хоть не кидают подушками в стены...
Лин приоткрыла дверь сарая и выкинула свою погибшую заколку под дождь: "Пусть погуляет!"
Потом я долго и не без интереса слушала всякие научно обоснованные и художественные истории про ходячих мертвецов и вампиров, поедая меренги, которых в коробке становилось всё меньше и меньше.
9.
Я пришла к дверям нашего с бабушкой пристанища, когда было уже совсем темно. По правде сказать, мне не хотелось вообще туда возвращаться. Вот и просидела в сарае допоздна. Бабушка, видимо, уже легла, потому что ни одно окно не светилось. Странно, а как же ахи-вздохи, валокордин и где-тебя-носило? Мне, очевидно, не хотелось будить старушку.
Пробираясь в темноте по этому старому, скрипучему дому, я старалась заставить себя не бояться. Ну, естественно, у меня это плохо получалось! На лестнице я споткнулась и стала падать, в результате отчаянных попыток сохранить равновесие меня каким-то образом развернуло, и я треснулось об ступеньку затылком. Молодец.
Наконец я добралась до второго этажа и взялась за дверную щеколду. Сейчас открою дверь и пройду мимо чердака, такая бравая, ать-два.
Предстояло самое трудное.
Толчком распахнув дверь, я застыла в ужасе: чердак был открыт настежь. Обломки досок валялись по всему коридору. Значит, ОНО вышло! Оно на свободе! Где-то в доме! Оно захавало бабушку!!!
Я опрометью влетела в свою комнату, закрыла дверь и подперла её стулом. Блин, а вдруг оно уже здесь, и я наоборот себя с ним закрыла?! Или с ними?! Ё моё, а много их?!!
— Диана, это ты вернулась? — послышался из-за стены сонный голос бабушки. Не передать, как я была ему рада!
— Да, бабуль, это я! — крикнула я, и сказала чистую правду. Хотя уже не была в этом уверена. А что, если пойти рассказать всё бабуле? Вдруг мы тогда уедем отсюда?! Конечно, жаль будет прощаться с "секретным клубом" и с приключениями, но зато насколько целее будут нервы...
— НЕ ВЗДУМАЙ говорить бабушке, — услышала я за спиной взволнованный шёпот...
Всю ночь мне снились плохие сны. В этом нет ничего удивительного. Я то и дело просыпалась, вглядывалась в темноту, прислушивалась. Полы всё время скрипели, слышались какие-то шёпоты, по комнате носились какие-то тени. Наверное, мне надоело бояться, потому что я уже почти перестала обращать на всё это внимание — что, однако, не означает, что это начало мне нравиться! Когда я засыпала, лучше от этого не становилось. Отнюдь.
По большей части я даже не понимала, сплю или нет. Вот, например, когда я лежала на кровати, в этой же комнате, а за спинкой кровати, в ногах, лежал труп. Мёртвая женщина в белом халате, какие носят врачи. Я была не в восторге от того, что она у меня в комнате, но ничего удивительного в этом факте не видела, как будто это была какая-то мебель. Потом она вдруг встала и наклонилась надо мной...
Выйдя из комнаты утром, я первым делом глянула на дверь чердака. Она была закрыта, но досок не было.
— Бабушка, куда делись доски с двери чердака? — заорала я, вбегая на кухню.
— Какие доски? — недоумённо спросила бабушка.
— Ну, чердак же был заколочен, ты что, не помнишь?! — передо мной стояла тарелка с обалденными блинами, но это ещё не значит, что я всё так оставлю. Почему она не отвечает? Я отвела взгляд от тарелки и повернулась к бабушке, — Бабушка! Я говорю, ты что, не помнишь, чердак был заколочен?!
Она только пожала плечами и повернулась к плите. На лице её было написано полное недоумение. Склероз, видимо.
— Ешь свои блины, — посоветовала бабушка через плечо.
Я вздохнула и собралась приняться за еду. Поверх блинов лежали письмо и дневник.
10.
— Девчонки, это всё правда, я не знаю, что делать! — я была близка к истерике, — Меня всё это доконало уже.
— Ну, мы-то тебе верим, — сказала Аннет, выглядывая из-за ужастика "Дочери тишины". Вряд ли она слышала хоть слово из моего рассказа.
Мы все четверо ели большую карамель на палочке. Вишнёвую. Внутри была жвачка. Кислющая.
— Не знаю, как у вас, а у меня зубы сводит! — поморщилась Лин. Сегодня её чахлые волосы были распущены.
Тут не выдержала Натали:
— Так значит, чердак-то открыт. А не прогуляться ли нам туда?
Мне, честно скажу, было неохота. Но вся компания радостно загалдела, сверкая глазами и размахивая конфетами. Мне оставалось бледно улыбнуться и согласиться.
После обеда бабуля учапала в магазин, и мы не замедлили воспользоваться этим. Как всегда, шёл дождь, и было темно, "как у негра в заднице" — так выразилась Натали, вызвав у всех взрыв хохота. Ладно, меня ещё можно за это простить, всё-таки я живу в доме с привидениями, но вот все остальные...
Наконец мы поднялись на чердак, хотя Лин четыре раза падала с лестницы и барахталась внизу, держась за живот от хохота, и нам приходилось спускаться и поднимать её. Наверное, она это делала, чтобы мы поднялись на чердак в хорошем настроении, но лично у меня оно ухудшалось с каждой ступенькой. Можно даже сказать, я была в ужасе.
— Эх ты, мокрая курица! — с укором проговорила Натали и распахнула ногой дверь на чердак. У всех, кроме меня, были фонарики, и их лучи заплясали по доскам, делая антураж ещё внушительней.
— Только после вас! — воскликнула Лин, наша шутница, и стала пропихивать в дверь меня!
— Ну, нет уж! — я орала и упиралась, как могла. Мы чуть не подрались. В конце концов, Аннет оттолкнула нас в стороны и прошла вперёд. И мы тут же услышали её вопль...
11.
Кинувшись на помощь одновременно, мы втроём застряли в дверном проёме и долго не могли выбраться. Наконец мы ввалились на чердак — огромный и пыльный, весь заплетённый паутиной. И здесь не было обычного чердачного хлама. Здесь вообще ничего не было.
Аннет сидела на полу, уставившись куда-то перед собой. Мы бросились к ней и тоже заорали, как только луч фонарика коснулся пола, потому что перед Аннет лежали кости. И не просто кости, а три человеческих скелета.
Самый крупный и самый старый скелет сжимал своими костями ржавую кочергу. На другом было точно такое же платье, как на той женщине из зеркала, только старое и пыльное. Но это точно было оно! А на третьем... Ой-ой-ой! Медицинский халат! Как во сне! Ай-ай-ай!
Все трое были густо заплетены паутиной, и у всех были специфические вмятины в черепах. Натали, с видом знатока, заявила, что смерть наступила от удара по голове тупым предметом. Аннет сказала, что самый тупой предмет тут — Натали. Аннет явно была очень впечатлена своей находкой, да и все остальные как-то безмолвно изъявили желание поскорее отсюда убраться. Точнее, мы все переглянулись, и молча ринулись к двери.
Лин и Аннет, надо отдать им должное, соображали быстро, и мы оглянуться не успели, как они уже сгоняли куда-то за досками и гвоздями и забили двери не хуже, чем было.
— Не вздумай открывать дверь! — очень к месту распорядилась Натали.
12.
Я сидела за столом и ела земелахи, запивая их чаем, а в голове моей сражались два голоса:
— Вот попьёшь чаю, и иди, читай письмо и дневник, давно пора было.
— Нет уж, лучше сразу беги на сеновал! Там безопасней.
— Да нет же! Ты должна разгадать тайну! Кроме тебя это сделать некому.
— Это да, но там же чердак...
— Если ты будешь бегать от этого чердака, ты никогда не избавишься от призраков!
Тут в "разговор" вступила бабушка:
— Внученька, мне не жалко, но может, ты оставишь немного земелахов на завтра?
Тут я сообразила, что действительно съела очень много. Пожалуй, где-то втрое больше, чем может съесть человек. Я как-то и не заметила этого, вот, что значит — задуматься...
— Упс, — сказала я.
— Ась? — спросила бабушка.
— Да не, ничего...
(— Пойду-ка я лучше на сеновал...
— Вот так и знала, что ты — трусиха!)
Вставая из-за стола, я зацепилась за ножку стула и грохнулась вместе с ним, смахнув при этом со стола корзинку с земелахами.
— Дианочка, ну нельзя же быть такой коровой! — сочувственно проговорила бабушка, кидаясь мне на помощь, — Ты не ударилась?
— Так, чуть-чуть, — ответила я, стряхивая с джинсов земелаховые крошки, — ну, я пошла.
Прихрамывая, я поплелась к двери. Но стоило мне открыть её, как сверкнула молния, и начался ливень, какого лично я ещё никогда не видела. Вот так пруха.
— Диана, а куда это ты намылилась в такую погоду? — строго спросила бабушка.
Таким образом, идея с сараем отпала сама собой, и я поплелась наверх. Когда я была на середине лестницы, наверху что-то грохнуло, и я с диким ором ломанулась вниз.
— Да что с тобой? Просто форточку ветром захлопнуло. Зачем же так нервничать? — удивилась бабушка и засеменила мимо меня по ступенькам, чтобы закрыть форточку как следует. Ну, правильно, зачем мне нервничать? Это всего лишь скелеты на чердаке пляшут Канкан, чего, спрашивается, нервничать?! Если бы бабуля хоть что-нибудь иногда замечала!
Я, наконец, добралась до своей комнаты, пулей пролетев мимо чердака, и плюхнулась за стол. Стараясь утихомирить грохочущее сердце и дрожащие руки, я полезла в ящик. Начать решила с письма.
Я развернула пожелтевшую бумагу и невольно залюбовалась красивым почерком с замысловатыми завитушками. Вот ведь писали раньше люди! В нижнем углу письма стояла дата: 5 июля 1900 года. Ну, ни фига же себе, ровно 100 лет назад! То есть, совсем ровно: сегодня 5-е июля 2000! Не обращая внимания на "яти" и непривычный слог, я принялась читать. Не помню дословно, но общий смысл письма был приблизительно такой:
"Здравствуй, дорогая сестра! Очень давно не получала я от тебя писем, мне это даже обидно. Конечно, у тебя сейчас много хлопот, но я всё-всё хочу знать: как вы устроились на новом месте, что это за город и чем ты там занимаешься. Как твоя семья, все ли здоровы? Немедленно напиши мне обо всём, иначе я тут совсем пропаду.
Пишу я тебе из дома, о котором рассказывала в прошлом письме. Может быть, всему причиной сельские места, но меня одолевают суеверные страхи. Приходила вчера безумная на вид старуха, говорила, будто здесь обитают бесы, и жить здесь нельзя. А Захар вечером нашёл на чердаке мертвеца. Я хотела посмотреть, но матушка меня не пустила. А ведь моя комната аккурат возле проклятого чердака! И как солнце сядет, оттуда доносятся страшные шёпоты и топоты. Кто-то кашляет там, так что меня даже жуть берёт. Я всем всё рассказала, я говорила им, что мертвеца надо похоронить, чтобы душа упокоилась, но меня слушать никто не хочет. Вызвали мне из города доктора, решили, что помешалась я. Так что теперь я лежу в постели и пью какие-то травы, а матушка суетится и хочет поскорее выдать меня замуж.
Сегодня опять приходила та старуха, она не велела трогать эти останки. Я хотела знать, почему, но она только крестилась и качала головой. А чердак снова заколотили досками.
Мне совсем не ясно, дорогая моя сестра, почему они хотят поступить так не по-христиански с бедным мертвецом. Ведь очевидно же, что надо его скорее похоронить. Может быть, хоть ты вразумишь их, дорогая моя сестра?
Очень скучаю по тебе и с нетерпением ожидаю письма.
Твоя сестра, Александра".
Может быть, я передала текст письма не совсем точно, но суть, по-моему, ясна. И это письмо, судя по всему, так и не дошло до адресата. Почему я так думаю? Во-первых, оно всё ещё здесь. Во-вторых, сразу после подписи и даты стояла какая-то нелепая загогулина, а далее шли неприятные коричневые пятна.
— Наверное, пролили что-нибудь, письмо ведь старое, мало ли, что это могло быть, — успокаивала себя я, но в глубине души не сомневалась, что это была кровь.
— Конечно, кровь. Пролили! Мне череп проломили, ты что, не помнишь?! — услышала я возмущённый шёпот.
Я поозиралась, но, конечно, никого не увидела.
Кровь. Ага, кровь... И мозги, наверное! Ой! Я поскорее отбросила письмо и отряхнула руки. Жесть.
Я стала быстро просматривать дневник, датированный 1950 годом. Все те же симптомы: кашель на чердаке, бледные женщины в зеркалах, везде подсовывают письмо... Автором дневника была некая Екатерина Остафьева, химик, приехавшая сюда с бригадой научных сотрудников для каких-то секретных разработок, о которых упоминала вскользь. Судя по всему, деревня вокруг был сожжена во время войны, и остался только этот одинокий дом посреди леса — секретнее не придумаешь... Пролистав ещё пару страниц, я догадалась, что где-то поблизости здесь нашли какие-то особые камни, редкую породу, и именно они им зачем-то были нужны. Впрочем, вся эта информация была не важна. Я принялась сразу искать пятое июля. И вот что там было написано:
"Я не перестаю злиться на себя: я, надежда советской науки, живущая в середине 20-го века, вдруг поверила в привидения и шарахаюсь от них по углам! Уж не помешалась ли часом?! Но сейчас на чёртовом чердаке снова слышится кашель и какие-то стоны. Я просила ребят взломать его и проверить, что там, но им всё недосуг. У меня куча работы, а я вместо этого читаю и перечитываю письмо, которое всю неделю преследовало меня. Похоже, написавшую его полвека назад барышню здесь и порешили. По забавному совпадению, сегодня пятидесятая годовщина её смерти. А за окном такая гроза, что..."
А дальше была большая клякса и явные брызги крови, которые вряд ли можно было принять за что-то другое. Какой кошмар... Тут я случайно посмотрела на тёмное окно и застыла в ужасе, дневник с грохотом полетел на пол.
13.
В окне я увидела своё отражение. И отражение того, что было у меня за спиной. Я медленно обернулась. Оно улыбнулось.
Это было очень странное привидение. То есть, призрак. С кочергой. Волосы у него были зелёные и торчали во все стороны. Бледный, глаза дикие, выпученные, лыба во всё лицо, зубы тоже торчат во все стороны... Если бы я увидела такого чудика по телевизору, я бы, наверное, долго ржала. Но я его увидела наяву, так что реакция была несколько иная, тем более что он замахнулся на меня кочергой и заорал:
— Я взбесивший призрак Печника и Трубочиста!
— А, вот почему ты с кочергой, — ответила я, стараясь говорить совершенно спокойно. Стану я бояться такого придурка!
— Неа, не поэтому. Я просто так с кочергой!
Пояснил он, в то время как я ловко увернулась от кочерги, воткнувшейся в стол. Точнее, не так уж и ловко, потому что грохнулась вместе со стулом и треснулась об пол затылком. Я лежала под столом и слушала, как ругается призрак, пытаясь вытащить застрявшую в столе кочергу. А потом откуда-то появился фиолетовый туман, и я в этом тумане куда-то поплыла.
14.
Я открыла глаза. Я всё ещё лежала на прежнем месте, а по тёмному стеклу колотил дождь. Печника не было. Я поднялась с удивительной лёгкостью и почему-то захотела посмотреть на улицу.
Прямо под окном стояла крутая тачка нашего соседа, которой я то и дело восхищалась по дороге на сеновал. Это само по себе было странно. Не успела я задаться вопросом, чего это он её тут поставил, как из-за угла дома возникла бабуля, вскачь добралась до машины и юркнула на переднее сидение. Машина сорвалась с места и укатила, да ещё на какой скорости! Я недоумённо провожала её глазами. Ну, ни фига же себе, бабуся! Смылась и киданула меня здесь...
— Диана! Диана! Поговори же с нами, Диана! — послышались два шёпота, говорившие хором.
Я перевела взгляд с вида за окном непосредственно на стекло. В отражении нас было трое: с двух сторон от меня стояли мои новые знакомые, барышня Александра в своём старомодном одеянии и химичка Катерина в белом халате, но гораздо сильнее меня удивил собственный вид: у меня почему-то были фиолетовые волосы, в то время как у Александры, как и раньше, голубые, а у Катерины — цвета марганцовки. Тут сверкнула какая-то особенно яркая молния, и я на некоторое время потеряла способность видеть что бы то ни было.
Я понимаю, что глупо было задавать именно этот вопрос, но в голову мне пришёл только он:
— Почему у нас хайр такой нелепый?! — я обернулась к ним и вдруг поняла, что, как и они, вишу над полом, а мои фиолетовые волосы вдвое длиннее моего роста стелятся по полу во все стороны.
— Внешний вид твоей души каким-то образом отражает твой характер. Подробнее рассказать не можем, так как застряли здесь и ни черта не знаем, — объяснила Катерина угрюмо.
— Я что, умерла? — мне даже было не важно. Я спросила так, из любопытства.
— Нет, хотя очень хотела, судя по всему, — огрызнулась Катерина. — Мы так старались, чтобы ты прочитала наши записи как можно раньше, а ты, как назло, дотянула до годовщины.
— Ты должна была погибнуть сегодня, но мы вмешались и истратили на это все свои силы, — вставила Александра.
— Мы привели сюда твою бабушку, и Печнику пришлось спрятаться. Бабушка нашла тебя без сознания и теперь везёт в больницу, так что ты в безопасности и можешь помочь нам изгнать Печника и освободить наши души.
— А почему вы сами не могли этого сделать?
— Потому что мы мёртвые. А ты пока ещё живая и можешь воздействовать на реальность. Что непонятно?
— Всё понятно... Ладно, про вас я знаю. Но откуда взялся Печник?
— Он никакой и не печник. Он был одним из тех, кто строил этот дом. А когда строительство было закончено, его нашли здесь мёртвым. С кочергой в руках.
— Работники испугались, что их обвинят в убийстве. Поэтому они спрятали его труп на чердаке.
— А потом оказалось, что в этом доме жить невозможно, — грустно вздохнула Александра, — про него давно ходили слухи, что это проклятое место. Но моего отца не испугало, что дом называют беспокойным. И я погибла здесь. Самое страшное, я оказалась привязана к этому дому: как ни пытались родные вынести моё тело, чтобы похоронить меня, происходило что-то странное и тело приходилось везти обратно. То начнётся ураган, что ни зги не видно, то дом окружат волки, то начнётся наводнение, то кучер свернёт себе шею, то потолок обвалится... В итоге меня отпели прямо здесь и оставили на чердаке, а двери снова заколотили.
— Ну, аналогично, — нетерпеливо перебила Катерина. — У нас мало времени. Слушай внимательно. Ты должна сделать вот что: во-первых, позови своих подруг. Для ритуала вас должно быть трое. Сначала вы совершите обряд для воскрешения мёртвых, чтобы мы могли вернуться в свои тела. А потом изгоните нас в загробный мир. Это должно, наконец, освободить нас, мы сможем покинуть этот проклятый дом и упокоить свои души.
— Поторопись, Диана! Скоро ты очнёшься, и печник будет охотиться за тобой снова. Ты должна успеть, пока ты в безопасности, — прошелестела Александра, уже мигая и постепенно растворяясь: видимо, она истратила все силы и больше не могла быть видимой.
15.
Пока я бежала, не касаясь земли, в темноте под дождём, я обдумывала, как бы так явиться своим подругам, чтобы не нагнать на них ужаса? Ха, это будет покруче любых страшных историй — потрепаться с настоящим призраком...
Тут я вспомнила глупый анекдот, который придумала моя подруга Инка, как иностранец попал в больницу и его спросили, что с ним случилось, а он отвечает: "Я есть заметить самосвал за сантиметр от мой задница!" Почему я его вспомнила?
Потому что так оно и было. Я обернулась и узрела автомобиль в такой непосредственной близости от себя, что о том, чтобы куда-то отскочить, не шло уже и речи. Водитель меня, похоже, просто вообще не видел. И тут случилось самое ужасное: машина проехала прямо сквозь меня и покатила себе дальше!
Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Потом я отскреблась от земли и нетвёрдой походкой поплыла дальше к сеновалу. Мои нелепые фиолетовые волосы волочились по мокрому асфальту.
Вот, наконец, и дверь сарая. Тут меня осенило: а вдруг их там нет? Уже дело к полуночи, всё-таки!
Но они были. Лин, правда, уже ушла, а вот Аннет и Натали сидели там и листали журнал при свете фонарика.
— Чего это ты? — спросила Натали, когда я вплыла к ним сквозь стену.
— Круто выглядишь, — одобрила Аннет.
— Срочно нужна ваша помощь, — перешла я сразу к делу.
Я по ходу дела всё объяснила им. Доказывать ничего не нужно было: достаточно и того, что я явилась в виде духа. Минут через двадцать мы уже стояли на обставленном горящими свечами чердаке, а скелеты лежали посередине и будто смотрели на нас.
16.
Мы откуда-то знали, что нужно делать, как будто кто-то нам подсказывал, да так оно, наверное, и было.
Мы встали, каждая напротив скелета, взялись за руки и стали нараспев произносить такое заклинание:
Хотим мы воскресить тебя, мертвец!
Вернись назад из мрачной Преисподней!
Твой ранний, незаслуженный конец —
Деянье адской силы тёмной!
Восстань!!!
Тебя хотим мы трое воскресить,
А ты в обмен на это, нам поможешь,
И на земле ты будешь зло вершить,
Пока опять не занеможешь!
Восстань!!!
Слово "восстань" мы рявкнули так громко, что Натали закашлялась.
Похоже, не только мне сильно не понравилась вторая часть заклятия. Аннет в ужасе пробормотала: "Что за некромантия, мать её?" Это действительно так смахивало на чёрную магию, что я засомневалась, стоило ли так верить этим мертвечихам, и что мы вообще сейчас тут сотворили...
Тут в двери чердака вплыли все три бледных призрака, обдав нас ледяным сквозняком. У Печника в этот раз был очень задумчивый, сосредоточенный вид, и у меня мелькнула престранная мысль: при жизни он был красивым парнем... Духи улеглись, каждый в свой скелет, и трупы стали подниматься, медленно двигаться, щёлкая и скрипя залежавшимися суставами. Скелет Катерины с трудом сел. Скелет Александры попытался встать, но запутался в подоле платья и с грохотом рухнул на пол. Печник с мерзким скрежетом зевнул и потянулся...
Ничего смешного! Вы когда-нибудь видели, как зевает и потягивается полуразложившийся скелет?
Могу заверить, нам было не до смеха.
Скелеты продолжали разминать свои кости, а мы стояли и в ужасе смотрели на них. Всё это происходило в полной тишине при колыхании свечей и выглядело по-настоящему жутко. Мы не могли отвести от них глаз. И тут скелет Александры зашипел, щёлкая непослушными челюстями:
— Чего вы ждёте?! Доведите дело до конца! Изгоняйте же нас!
Мы снова взялись за руки.
Пусть те, кого мы к жизни пробудили,
Вернуться в смерть и снизойдут назад,
И пусть их голоса из-за могилы
Наших сердец не леденят.
Тут подул сильный ветер, он прямо-таки сбивал девчонок с ног и сдувал меня, но мы крепко держались за руки. Пламя свечей погасло, и чердак заполнился ароматным дымом. Зато скелеты засветились изнутри, и мы смотрели, как они рассыпаются в пыль, начиная с ног и заканчивая черепами. Прах тут же без следа уносило ветром. Мне показалось, что в последний момент скелет Катерины каким-то образом подмигнул мне...
Всё исчезло, осталась одна лишь сиротливая кочерга.
— Прощайте, мне будет вас не хватать, — саркастически заявила Натали.
— Надо избавиться от кочерги, — мрачно добавила Аннет.
— Спасибо, девчонки. Увидимся! — успела сказать я, чувствуя, как меня утягивает в фиолетовый туман.
17.
Я открыла глаза. Моргнула. Ещё раз моргнула. Из тумана выплыла моя бабуля.
— Ух ты, Дианочка очнулась! — воскликнула она.
Я огляделась. Я лежала в просторной палате. Предки тоже были здесь.
— Как это случилось-то? — спросил папа.
— Я качалась на стуле, а он возьми да и кувырнись, — соврала я, не моргнув глазом.
Тут подошла медсестра, и я подскочила с перепугу: реакция на белый халат. Похоже, меня теперь долго будет мутить от белых халатов... Хотя меня всегда от них мутило.
Сотрясения у меня не нашли, так что на следующий день я уже снова сидела в сарае. Лин жадно слушала наш рассказ и расстраивалась, что пропустила такое событие. Конечно, она не поверила, решила, что мы специально собрались ночью и выдумали это всё.
— Зато теперь мы умеем будить мёртвых, — с энтузиазмом сказала Аннет.
— Ага, можно будет попрактиковаться, — подхватила Натали.
— Вы офигели, что ли?! — с досадой воскликнула я. Конечно, они прикалывались, но идея всё равно была дурная.
Мы ели сухарики из большой тарелки, стоящей посередине.
Внезапно дверь сарая приоткрылась, и в щель заглянули четыре физиономии.
— А можно нам тоже спрятаться от дождя, или вы на всё лето оккупировали сарай? — недовольно спросила верхняя физиономия.
— И неплохо бы угоститься сухариками, — подхватила нижняя.
Натали вздохнула.
— Это — мальчики, — представила она пришедших, сочтя это достаточным.
Ввосьмером в сарае уже было тесновато. Один мальчик произвёл на меня неизгладимое впечатление, и даже не своей красотой и сравнительно умным видом, а скорее тем, что он чем-то офигенно напоминал Печника. Я пихнула под локоть Аннет и шёпотом указала ей на этот факт. У Аннет округлились глаза: она тоже заметила.
— Может, он какой-нибудь его внебрачный пра-пра-правнук? — тихонько предположила она.
Мальчика, как выяснилось, звали ни хухры-мухры, а Альберт... Как-то я неудачно выразилась, но суть ясна.
Речь, конечно, зашла о доме, где я живу.
— А ты знаешь, что это беспокойный дом? Про него такие штуки рассказывают! — воскликнул Альберт.
— Ещё бы. Хочешь, расскажу поподробней?
Тут дверь сарая распахнулась, и на пороге возникла бабушка.
— Диана, я всё понимаю, но какого лешего ты чёрных свечек натыкала по всему чердаку?! — грозно вопрошала она.
Эпилог.
Оказалось, что Альберт — сын того самого соседа, что подвозил в город бабушку и моё бездыханное тело. Из этого вполне можно сделать вывод, что нам было по пути.
Желая продлить приятную беседу, я решила пойти на хитрость: нарочно поскользнулась в луже и кинула кости на твёрдый асфальт. Мне ведь не привыкать. Разумеется, я упала на гораздо большей скорости, чем собиралась, поэтому моё искажённое от боли лицо выглядело весьма правдоподобно. Порядочный мальчик, разумеется, вызвался меня проводить, как я и ожидала, и мне пришлось всю дорогу скакать на здоровой ноге, повиснув на бедняге, чего я НЕ ожидала. Он всё спрашивал, не сломала ли я ногу.
Когда мы подошли к моему крыльцу, Альберт вдруг застыл на месте, уставившись куда-то вверх, и испуганно спросил:
— А это что ещё там за хрень?
Я тоже посмотрела наверх. Окно моей комнаты теперь представляло собой картину. Эдакий жуткий шедевр сюрреализма.
На стекле грустно смотрела вслед отъезжающей машине моя перепуганная душа с фиолетовыми волосами, а сзади в воздухе висели полупрозрачные Александра и Катерина, держащиеся за руки, и от всей этой картины веяло кошмаром.
Фотографическая вспышка молнии запечатлела единственное напоминание об ужасах Бешеного дома.
А мне наложили лангетку.