Смотрю тревожно в мир через окно.
Как в детстве, я боюсь его коснуться:
мне кажется, лишь стоит отвернуться,
он растворит защитное стекло.
Под бдительным присмотром фонарей
по улицам ползут-мелькают тени...
Как много среди мыслящих людей
осознающих, что такое время?
По формулам его не рассчитать
и не понять посредством рассуждений.
С рассветом упорхнув без объяснений,
садится ночью рядом на кровать.
К тем, кто боится тратить, не идёт,
ложится в пику некозырной мастью.
Жалеющим - всю вечность напролёт
являет в год по тридцать три напасти.
Впрочем, транжир не жалует вдвойне
и ловко ускользает между пальцев.
Одна лишь лёгкость мудрецов-скитальцев,
похоже, у него всегда в цене.
До них мне, к сожаленью, далеко:
бываю легкомысленна и жадна;
блестит воспоминаний серебро
сквозь патину сомнений безотрадно.
Уроков никому не избежать,
а время - очень строгая наука,
что не прощает леность или скуку,
или стремленье чем-то обладать.
Стою у затворённого окна...
(Мгновения не ждут и прочь уходят.)
Отсюда жизнь - не жизнь, а что-то вроде
симфонии угасшего огня.
Нет, кто бы что о нём ни говорил,
снаружи мир всё тот же, что и прежде.
Он добр, пока в нас теплится надежда
на торжество небесно-светлых сил.