5
Он принят был на службу.
Капитаном роты – для начала.
И с Коавеном, навизором от бога,
Как это говорится, дружбу
Свел; но Сурта боль неясная терзала
В груди могучей – сумятица души –
Блаженная в огне кипучем недотрога.
Недели шли, но сон, как омут,
Что тянет в свое чрево крепко.
Сон был не просто вещий – думал Сурт.
Такие снятся редко…
Сон – явь. И сон - мираж.
Он выпить позволял себе –
В угаре пьяном Сурту становилось лучше.
Но муть
Прибежища в очах земной богини
Пророчила не лучший жизни путь…
«Зачем же человеку сердце?»
«А душа?.. Бредовое смятенье»
Как подобраться к той заветной дверце
Хранит что тайну за собой не ясной смуты
В сердце;
В свободном от условий духе...
И нет, по трезвому минуты,
Когда бы не довлело жуткое влеченье
По сути в пустоту пустот...
Но мощь самоотверженного духа хранил в своей руке
Посланник Легиона;
Руке, что камень раскрошить
Способна.
Он должен был избавиться от внутреннего стона,
Безумие души своей нещадно задушить,
Что б смочь исполнить свой кровавый долг
Вполне достойно!
Не мог никак он взять лишь в толк
Где сам Мохморт.
И будто бы случайно
Не раз входил в приемные палаты,
Рискуя своим новым положеньем:
Ему определили четко его место.
Со внутренним порядком был ознакомлен Сурт.
Свободно мог перемещаться он в пределах только роты,
Иных казарм и части полевого городка.
А коль была нужда в каком вопросе к чину выше,
То должен был послать солдата с донесеньем.
Но делать так ведь невозможно слишком часто...
Еще тоску нагонит своим служебным рвеньем.
Или подозрение.
Конечно, можно обождать слегка,
Потом опять согласия добиться на прием
К занятому постоянно Коавену.
Придумать нужно было что получше.
Иначе не пробить ему глухую стену.
И как-то после порции хорошей доброго вина,
К нему пришло как озарение...
Возможность есть только одна -
Мохмортом приглашенным быть на одобрение.
Но как?..
Ответ - подручный долг,
Которым обязался,
Чтобы достичь своей насущной цели.
Препятствия, которых опасался
Распались в уголья и дымом стали.
Он сел на ложе после полусна
В комнате своей при вверенной ему казарме.
Вино шипуче;
Кровь так же как оно красна,
Но лишь пьянит иначе.
Он сразу же в уме
Прикинул
Срок обученья вверенных ему солдат.
И вышло, что не столь уж много
Времени осталось до пути назад,
На остров наводящих ужас лишь именем своим
Воинов Колхитов прославленного у народа
Легиона Смерти.
Потом же Сурт в спокойствии заснул.
Прошла всего
Какая-то неделя,
А в роте ощущался уж нажим
Нового и видно не простого капитана.
Он рассказал им в чем боя подлинная правда.
В той роте были те, которых он
В навизора палате так ловко уложил.
Сурт, нареченный Коват, что взглядом лишь повиновение творил.
И он установил средь них свой собственный Закон.
- Они уж постараются, кортар .
Ведь, не ребята - черти!
У ротного капора не слова - сопрано...
Но твердо держит стылая земля
Того, кто Сурта принимал не то чтобы удар -
Шлепок.
Но даже от шлепка курсачий выл...
Охват стремительный, как ветра яростный порыв,
Что с ног валит
У капитана Сурта при учебной схватке.
Охват - стесняющие разум и движенья сети.
Оружие на землю - с места срыв,
Подскок - как взлет, удар - короче взгляда.
И остановка мощи каждого броска на самом его пике.
- Пойдет им это впрок,
Мой капитан!
Я чувствую уже.
Откуда же умение такое?!
- Я обошел так много стран,
Что научился даже
Кроить из ткани дамский сарафан.
Сгодится в жизни ведь умение любое...
Таков был незатейливый ответ
Колхита.
Но в глубине души таилось ведь иное...
И все-таки самим собой остался Сурт,
Хотя внутри жила
Еще не пробужденная мечта,
Что молча и измученно звала...
Мечта, что, воплощаясь, дарит свет
... И боль. Страдание и смерть.
Но так же яркий след безвольной жертвы.
И стынет кровь
От бессловесной клятвы
Самому себе хранить Ее;
Взрастить, взлелеять.
И сердце, ударяясь в грудь, огонь кует.
И имя той мечте - ЛЮБОВЬ.