О диссиденте Викторе Андреевиче Кравченко я узнал практически случайно – прочел записки Нины Берберовой «Дело Кравченко». Не мудрено – пик дела Кравченко приходится на январь 1949 года. К этому моменту я ещё не родился. Под делом Кравченко я понимаю не только тот факт, что он стал одним из первых невозвращенцев, а затем написал и издал свою книгу «Я выбрал свободу», но, главным образом, его участие в суде по иску о защите чести и достоинства против французской газеты «Лэттр Франсэз». Суда, вышедшего за пределы простого судебного разбирательства и имевшего серьезное политическое значение. И соответствующий резонанс. Но и не только это: по ряду пунктов дело многолетней давности находит довольно любопытные отзвуки в дне сегодняшнем.
У родившегося в 1905 году в Екатеринославе В.А.Кравченко мировоззрение складывалось, естественно, в годы советской власти; поначалу все шло обычным путем, который закономерно привел его к членству в ВКП/б/ в 1929 году. Иначе и быть не могло, ибо, как заявил Кравченко на суде «Я – сын и внук рабочего. Я сам рабочий. Из рабочих поднялся на советские верхи». Свою судьбу он связал с тяжелой металлургией Донбасса. По дороге в верхи Кравченко совершенствовал свои знания в Днепродзержинском металлургическом институте, где, как указывают отдельные источники, познакомился и даже дружил с Л.И.Брежневым. В таком случае речь идет и 1931-34 годах; при этом сам Леонид Ильич, выходит, вступил в партию на два года позже Кравченко. Есть правда и нюанс: в ходе суда Кравченко утверждает, что в это время он учился в Харьковском технологическом институте, что позже подтверждено свидетелями. Далее он становится начальником трубопрокатного цеха Никопольского комбината. Молодой специалист набирается опыта и приобретает авторитет, вхож в Наркомат тяжелой промышленности, представлен Орджоникидзе. В 1942 году, когда война была в самом разгаре, Кравченко занимал пост начальника Управления военного снабжения Совнаркома РСФСР. В июне 1943 года его направляют в США, для работы в комиссии по закупкам вооружения для армий СССР. В апреле 1944 года он самовольно покинул здание миссии и попросил убежища у властей США.
Ну сбежал и сбежал, так нет – все накопившееся за годы пребывания в СССР впечатления он методически и скрупулезно изложил в книге «Я выбрал свободу», которую писал и готовил к публикации в течение следующих четырех лет. Проблем было предостаточно – слабое знание английского языка, отсутствие средств и необходимых контактов с местными издательствами. За помощью Кравченко обратился к осевшим в США эмигрантам, в том числе и к бывшим меньшевикам, что в последствии ему и было поставлено в вину на парижском процессе. Книга, однако, вышла в США и была переведена на двадцать два языка, вызвав бурную реакцию читателей.
Что ж было в книге? А практически всё, что пришлось видеть и пережить Кравченко за время учебы и работы на Украине и в России в предвоенный период: Голодомор, насильственная коллективизация, травля, аресты и уничтожение специалистов промышленности, разгул карательных органов, вершащих террор. Впервые мировому сообществу была открыта страшная правда о Гулаге.
Серьезнейшие обвинения были высказаны в адрес Сталина: «Вы украли революцию, вы научили русский народ страху, вы задушили его террором, вы украли у него победу над внешним врагом, вы грозите миру неслыханным ужасом новой войны». Время для появления этой книги было далеко не самым благоприятным: только что завершилась война, популярность СССР и авторитет его руководства во Франции был очень высок. Не случайно орган французской компартии еженедельник «Лэттр Франсэз» выступил с резкой статьёй, подписанной Симом Томасом (невыясненный псевдоним), в которой Кравченко был обвинён в предательстве, дезертирстве, клеветнических измышлениях. В конце статьи С.Томас вообще поставил под сомнение авторство Кравченко. Последний не побоялся обратиться в суд, который и стал ярким событием начала 1949 года.
В.А.Кравченко и его адвокатам Жоржу Изару и Жилберу Гейцману пришлось вступить в схватку с адвокатами ответчиков Норманном, Блюмелем, Матарассо и Брюгье. В пользу Кравченко выступали свидетели из числа перемещенных лиц французской и американской оккупационных зон, В пользу «Лэттр Франсэз» свидетельствовали куда более известные и значимые персоны, среди которых были депутаты-коммунисты, писатели, ученые, журналисты, участники Сопротивления, генералы и даже лауреат Нобелевской премии Фредерик Жолио-Кюри. Пять свидетелей прибыло из Советского Союза. Бросилась в глаза и знакомая фамилия – Владимир Познер. Отец известного нынче журналиста выступал свидетелем - экспертом в пользу «Лэттр Франсэз». Серьезной роли его заключения не сыграли. Некоторое свидетели газеты коммунистов называли Кравченко лжецом на том основании, что лично они, будучи в поездках по СССР, не видели и не слышали ничего подобного, зато встречали много счастливых, оптимистически настроенных людей, особенно в колхозах и на производстве. Авторитет правящей партии был исключительно высок, доверие масс к её руководителям было абсолютным. Свидетели Кравченко были менее эмоциональны, но не менее твердо убеждены в правоте того, что написано в книге. Отметим про себя, что все они были выходцами с восточной Украины.
Суд закончился 22 марта 1949 года. Кравченко выиграл иск, газета была оштрафована; кроме того, её обязали опубликовать опровержение. Больше процессов такого рода с участием диссидентов, насколько мне известно, не проводилось. Сам Кравченко в активной диссидентской деятельности больше участия не принимал, занявшись коммерцией. И прогадал: солидные средства, полученные от изданий книги, были опрометчиво вложены им в горнодобывающую промышленность Перу, где и пропали. В 1966 году эти известия, возможно, стали причиной его самоубийства. Остались вдова и два сына, которых результаты официального расследования не убедили. Но, самое главное, о диссидентстве своего мужа и отца они узнали из сообщений газет, последовавших в связи с кончиной.