Глава 35. Тяжёлое похмелье.
Таксист не только до подъезда довёз, но и проводил до лестничной клетки. Даже подождал чуть-чуть. Сергей был дома. Едва она позвонила, как дверь открылась. За эту ночь он постарел лет на десять. Под глазами мешки, на лице дикая усталость.
-- Сразу в ванную! Ничего там не трогай! Я всё чистое принесу.
Кроме туфель и плаща на ней ничего не было. Забралась в ванну и пустила довольно горячую воду. Сергей пришёл в полотенцем и старым халатом.
-- Что у тебя на заводе случилось?
-- Потом.
Он собрал всё, что было в ванной и целой охапкой вынес наружу. Это вызвало какое-то подозрение. Обиделся! Мария, наверно, тоже обиделась бы не меньше.
Вернулся в ванную и оглядел её, не глядя в лицо. Забрал мочалки и мыльницы. Оставил во всей ванной только её мыло, полотенце и принесённый халат.
-- Серёжа! Прости, пожалуйста! Не знаю…
-- Потом! – резко выкрикнул он и почти выскочил из ванной.
Мария расплакалась. Что теперь делать? Она даже не представляла, что будет.
Мылась долго. Даже не столько мылась, сколько бездумно водила старой лыковой мочалкой по одному и тому же месту. Опомнившись, начинала тереть другое и опять впадала в какой-то транс. Она не могла ничего думать. Тут и так было всё ясно. Если, по словам Юльки, Сергей и в самом деле видел, что было у неё с Герой, то ни оправдываться, ни просить прощения было совершенно бесполезно. Что делать? В голове не рождалось ни одной мысли. Вдруг она с силой ударила кулаком себя между ног. Зачем ей это, если и ей, и Сергею она нужна, а всё на сторону норовит (назвать свои гениталии принятым в народе словом она не могла даже в мыслях)? Вода смягчила удар, а то мог бы получиться синяк, так сильно была взбешена в тот момент.
Рано или поздно надо было выходить.
-- Спать будешь в моём кабинете. Я там постелил. Туда и поесть принесу.
Отодвинув её в сторону, Сергей зашёл в ванную и стал сыпать на стенки ванной какой-то порошок, тряпкой с этим порошком стал протирать всего, чего могла Мария коснуться. Насыпал немного порошка в таз и налил воды. Плащ, мочалку и полотенце Марии рукой в резиновой перчатке положил в бумажный мешок.
-- Серёжа! Что случилось?
-- Гера болен чем-то. Его Надя потому из дома и выгнала. Нигде ничего не трогай. Не хочу, чтобы дети заразились.
У Марии подкосились ноги. Что теперь будет?
-- Чем?
-- Не знаю. У Лены спросить надо. Утром пойдёшь в кожвендиспансер, проверишься.
-- Я не знаю где это?
Сергей тяжело вздохнул. Его слова были жёсткими, как приказы. Мария боялась спросить или сказать лишнее.
-- Придётся проводить.
-- А что на работе?
-- Следствие идёт. Меня отстранили.
-- Как же так?
Мария хотела пожалеть его и протянула руку, но он отстранился, как от чумной.
-- Иди спать. Только ничего не трогай. Не хватало, чтобы дети заразились. Я полы обработаю.
Теперь Марии стал понятен холод его встречи. Она, убитая новостями из уст мужа, поплелась в его кабинет. Чтобы Мария не трогала ручку двери, он подпёр дверь стулом. В углу комнаты был постелен старый матрац, который всё никак не доходили руки выбросить. На нём лежало подобное же одеяло с дырками.
Было обидно за такое отношение к ней. Но ведь сама же виновата! Мужу и так тяжело из-за работы, а тут ещё она…!
Вернулся Сергей с тарелками с едой. Тут был какой-то салат с зеленью, её любимый картофель, сваренный и после этого пожаренный. И чай.
-- Поешь вот. – Сергей постелил на пол газету рядом с матрацем и на него поставил поднос с едой.
«Как собаке» подумала Мария. А кто она сейчас? Настоящая собака! Сука, которая за один день побывала под двумя кобелями. Ладно, последний изнасиловал. Но первому-то, скорее всего, сама дала! Хорошо ещё таксист хороший попал. А то бы тоже попользоваться мог. Лена рассказывала, что они не редко натурой берут. Особенно ночью. Не зря же он не по короткой дороге повёз.
Чуть-чуть поела. Но пища колом вставала в горле. Сергей, обхватив голову, сидел за какими-то бумагами. Иногда он подходил к кульману, что-то рассматривал и снова садился за бумаги.
-- А Лена где?
-- На работе. Пришлось Ираиду подменить. Николай Николаевич совсем плох. Если можно, не мешай. Мне разобраться надо.
В другом случае она обиделась бы, так грубо он ответил. Но сейчас это было невозможно. Муж на неё мог быть обижен, а он и вымыться дал, и поесть принёс. Другой бы просто отдубасил до полусмерти. Хотелось узнать, где дети, но задавать этот вопрос уже побоялась. Прикорнула на матраце, прикрывшись дырявым одеялом. То ли спала, то ли просто забылась.
Не успела даже понять, отдохнула ли, как Сергей стал тормошить её за плечо. Пора было собираться в диспансер. Неужели не на машине поедут? Хотя, вдруг в машине микробы останутся? Наверно, правильно. Поедут на троллейбусе, там можно ни к чему не прикасаться. Не дай бог, дети потом заразятся!
Ехали долго и с пересадкой. Сергей дал ей старую, но ещё хорошую одежду, на руки хлопчатобумажные перчатки. Сначала стеснялась перчаток, потому что почти никогда не имела их, но увидев у других женщин, успокоилась. Правда, у них были других цветов. У кого чёрные, у кого коричневые.
Диспансер оказался на окраине города. Сергей остановился у телефона-атомата и позвонил домой. Он сказал Лёньке, что их утром не будет, велел собрать и увести в садик Лину. Сказал где и что взять поесть. Мария, слушая его, просто восхищалась. Ну, у кого ещё есть такие мужья? Она клялась в душе, что никогда ни под какие самым значительным предлогом не возьмёт в рот ни капли спиртного. Пусть будет проклят тот, кто сумеет заставить её выпить.
Ни в течении всей дороги, ни после муж не смотрел в её сторону. Даже от телефона он просто пошёл, даже не оглянулся. Идёт за ним Мария или нет, казалось, ему было всё равно.
В диспансере было много народа. Сергей записал её в регистратуре и пошёл к назначенному кабинету.
-- Ты иди. Я теперь сама.
-- Куда? Мне идти некуда. Даже в институт не пускают. Я же под следствием.
Даже эти слова он сказал в никуда, будто Марии с ним рядом не было.
Вызвали Марию. Врач посмотрел её, выписал направления на анализы. Спросил, как попалась. Рассказала, что её изнасиловал неизвестный. Надо провериться. Врач поступок одобрил. Спросил про милицию, с кем ещё имела связь до и после. Уловив в ответах фальш, спросил строже. Призналась в связи с Герой. Врач потребовал данные для поиска. Оказывается, тут так строго!
Сергей проводил до лаборатории. У неё взяли анализы крови, мазок, прочесали лобок густой расчёской. Велели подождать первых результатов. Результат на Вассермана будет не скоро. Уточнила, что это, оказывается, на сифилис.
Не прошли и десяти минут, как выдали результат на лобковую вошь. Обнаружены яйца вшей. У Марии потемнело в глазах. Посмотрела на мужа. Он сидел глубоко задумавшись. Наверно, думал что-то по работе. Хотя….
Испытывая почти невыносимое чувство вины, продолжала ждать следующего результата. Её пригласили в лабораторию ещё раз. Обнаружилось подозрение на гонорею. Забор мазка повторили.
Сергей так и сидел в прежней позе, будто закаменел. Боже! Никак не ожидала такого! Мелькнула мысль наложить на себя руки. Но дети…! Она не поняла, сколько так просидела. Вышла сестра и отправила снова на приём к врачу с результатом. На Вассермана будет позднее.
Посмотрев карточку, заполненную предыдущим врачом и результат анализа, доктор выписал направление в стационар. Позвали Сергея. Если одежда нужна, её обработают, иначе просто сожгут. Он махнул рукой. Врач сказал, что нужно принести больной, потому что её помещают в стационар на лечение. Написали бумажку, потому что Сергей плохо реагировал.
Муж проводил её до отделения и ушёл. Через полчаса Марии передали зубную щётку, мыло, полотенце и пачку салфеток.
В палате, куда её поместили, было ещё трое женщин. Они попытались познакомиться, но Мария легла на кровать и отвернулась к стене.
-- Первый раз что ли? Как зовут-то?
-- Мария. Первый.
-- Оно и видно! Не переживай! Мы тут уже все не первый. Ничего страшного. Если триппер, то процедуры не очень. А сифилис – уколы. Я тут уже со всем, что можно побывала. Даже с чесоткой. Только триппер раз десять лечила.
-- Я тоже уже раз пять. Тонька третий раз залетела. Первый раз боязно. А потом, как у себя дома. Судьба у нас такая бабья.
-- У кого чего. Я на этом деньги зарабатываю. Без презерватива дашь, вроде мужик нормальный, а проверишься, готова. Вот и верь мужикам.
-- Ну, ты проститутка. А Тонька-то за так даёт. В своё удовольствие. Таких б…дями называют.
-- Зато тебя муж награждает. Не можешь ему так дать, чтобы к другим не бегал? Учись здесь, пока есть у кого.
Мария постаралась уснуть, чтобы не слышать всю эту пошлость.
Утром её послали на процедуры. Зачем-то прямо во влагалище засунули ершик с каким-то лекарством. Она застонала не столько от боли, сколько от неожиданности. Было очень неприятно. Потом заставили обрить лобок и намылить каким-то вонючим мылом, которое мылилось очень плохо. В соседней кабинке тоже мучили кого-то. Санитарки и сёстры не стесняясь матерились, ругая больных за неловкость, нетерпение или неправильные действия.
Вернулась с процедур униженной и не раз обозванной. Наверно правильно. Тут мало нечаянно попавших женщин. Большая часть проститутки и б..ди. Здесь она узнала, в чём разница. Оказывается, одни спят с мужиками за деньги, другие для собственного удовольствия. Небольшая часть женщин заразилась от мужей.
Еда в диспансере была очень невкусная. Многим мужья или кто-то из родственников приносил передачи с домашней едой. К проституткам почти никто не приходил. Но их наглости хватало, чтобы выпрашивать, а порой и требовать что-то вкусное у соседок.
Две недели Мария почти не разговаривала с соседями. Они пытались её разговорить, даже подстраивали всякие мелкие пакости для развлечения. Ей регулярно приносили очень добротные передачи, но она почти не прикасалась к ним. Всё отдавала соседкам. Наверно поэтому пакостить перестали. Как ни пыталась понять, кто приносит, так и не поняла.
Однажды, когда получала очередную передачу, её кто-то окликнул. Не сразу она узнала в смотревшей на неё женщине Соню. Оказывается, та пришла навестить какую-то дальнюю родственницу. К удивлению, та оказалась соседкой Марии по палате. Мария не вспомнила бы её, если бы не рыжие волосы Сони. Таких рыжих знакомых у Марии было не много. Даже можно сказать никого, кроме Сони. Стесняясь своего положения, Мария поскорее ушла в палату, сославшись на неважное самочувствие.
До конца срока Марии соседка рассказывала остальным подругам по несчастью не простую судьбу навестившей сегодня дальней родственницы. Начало Мария слышала от самой Сони ещё в гостинице, когда ездила на курсы повышения квалификации. Теперь узнавала и продолжение. Как бы ни равнодушна была, как бы ни делала вид, что спит лицом к стене, историю эту пришлось выслушать невольно.
Но это другая история, не очень короткая, поэтому она заслуживает другого романа.
В конце второй недели врач сообщил, что Марию выписывают, потому что её анализы хорошие. А держать здорового человека просто не рационально. Велел ей первое время периодически приезжать для сдачи проверочного анализа. И, пожелав доброй встречи дома, отпустил. Всю одежду по распоряжению мужа у неё сожгут. Следует вызвать кого-то из дома.
Мария позвонила домой с телефона дежурной сестры. К телефону подошёл Лёнька. Дома никого нет, но он передаст маме и папе, что надо маме Маше привести одежду. Не прошло и полчаса, как Марию вызвали на выход. В санпропускнике заставили снять всю одежду, помыться под душем и выдали привезённую кем-то из дома. В надежде, что за ней приехала Лена, Мария выскочила из пропускника и попала в объятия Сергея. Этого она не ожидала.
Сергей осыпал её поцелуями, поднял на руки и понёс на улицу.
-- Счастливо! Не попадай больше сюда!
Несколько больных стояли за решёткой и махали ей в след. Проститутка из её палаты вытирала слёзы.